Утро субботы встретило Андрея Петровича Коршунова привычным скрипом половиц старого паркета и запахом крепкого кофе.
Семнадцать лет его будильником служили эти звуки — Нина всегда вставала раньше, чтобы приготовить завтрак для него и Кати. Семнадцать лет как один день. А теперь всё рушилось, рассыпалось песком сквозь пальцы.
— Ты опять не спал? — Нина замерла в дверном проёме с двумя дымящимися чашками. Её голос звучал устало и обречённо.
Андрей сидел у окна в той же позе, в которой провёл большую часть ночи. Он медленно повернул голову, посмотрел на жену тяжёлым взглядом и произнёс с холодной чёткостью:
— Шестнадцать лет, Нина. Шестнадцать лет ты смотрела мне в глаза и врала.
Он держал в руках конверт с результатами ДНК-теста, который получил вчера. Бумага казалась обжигающе горячей, хотя пролежала на столе всю ночь.
— Андрей, давай поговорим, когда Катя уйдёт на тренировку, — в голосе Нины звучала мольба.
— О чём тут говорить? — он встал, возвышаясь над ней своими сто восемьдесят пятью сантиметрами. — Факты говорят сами за себя. Шестнадцать лет я воспитывал чужого ребенка.
Всё началось с профилактического обследования. Врач, молодой специалист, только-только окончивший ординатуру, предложил пройти генетический скрининг. «Современные технологии позволяют выявить предрасположенность к различным заболеваниям, — объяснял он. — Мы можем проверить и вас, и дочь, чтобы составить полную картину».
Андрей согласился не раздумывая. Катя заканчивала десятый класс, готовилась к поступлению в медицинский, и ему казалось важным знать о возможных наследственных рисках.
Результаты пришли через две недели. Сначала Андрей даже не понял, что означают цифры и термины в заключении. Генетическая совместимость — 0%. «Вероятность биологического родства отсутствует».
Он перечитал документ трижды, прежде чем до него дошёл смысл. Катя, его Катюша, девочка с его глазами (так всегда говорили друзья и родственники), с его манерой хмуриться при чтении и привычкой барабанить пальцами по столу, когда нервничает… не его дочь.
Ещё неделю он ходил словно в тумане, не решаясь заговорить с Ниной. Пытался найти объяснение, которое не разрушило бы его мир. Ошибка лаборатории? Путаница в роддоме? Но в глубине души уже знал правду.
— Катя проснулась? — спросил Андрей, отворачиваясь к окну.
— Нет ещё. У неё сегодня поздняя тренировка, — Нина поставила чашки на стол. — Андрей, я должна объяснить…
— Что именно? Как ты была с другим за месяц до нашей свадьбы? Или как решила, что я не замечу?
Пальцы Нины сжались на чашке так сильно, что побелели костяшки.
— Я любила тебя. Всегда любила только тебя.
— И поэтому лгала столько лет?
— Я боялась потерять тебя, — её голос дрогнул. — Это была одна ночь, ошибка. Мы поссорились, помнишь? Ты уехал на две недели к родителям. А когда вернулся и сделал предложение…
— Ты уже знала, что беременна, — закончил за неё Андрей.
Нина молча кивнула.
— Кто он? — вопрос прозвучал так резко, что Нина вздрогнула.
— Это имеет значение?
— Для меня — да.
Нина опустила глаза:
— Вадим Верховский. Он был проездом в городе. Старый знакомый по институту.
Фамилия ударила как пощёчина. Верховский. Успешный бизнесмен, чьё лицо иногда мелькало в новостях. Человек совсем из другого мира.
— Он знает?
— Нет, — покачала головой Нина. — Я не говорила ему.
Тишину прервал звук шагов в коридоре. Катя. В дверях появилась заспанная девушка с растрёпанными светлыми волосами.
— Доброе утро, — она зевнула и потянулась к кофейнику. — Что за серьёзные лица? Что-то случилось?
Андрей посмотрел на неё — на эти голубые глаза, такие похожие на его собственные, на эту улыбку, которую он знал с первого дня её жизни — и почувствовал, как внутри что-то обрывается.
— Ничего, — выдавил он. — Просто взрослые разговоры.
Вечером того же дня Андрей собрал небольшую сумку с вещами.
— Ты уходишь? — спросила Нина, стоя в дверях спальни.
— Я не могу здесь оставаться. Каждый взгляд на вас… — он не закончил фразу.
— А как же Катя? Что мне ей сказать?
— Правду, — отрезал Андрей. — Хватит лжи…
Когда он закрывал за собой дверь, то услышал тихий голос дочери из её комнаты: «Пап, ты куда? Ты вернёшься к ужину?» Он не ответил. Не смог.
Андрей поселился у своего друга Михаила — единственного, кому решился рассказать правду. Михаил, прошедший через два развода, только покачал головой:
— Знаешь, брат, женщины — они такие. Но девчонка-то не виновата.
— Я знаю, — угрюмо ответил Андрей. — Но каждый раз, когда я смотрю на неё, я вижу другого мужчину. Вижу ложь, которой жил шестнадцать лет.
— И что теперь? Развод?
— Да. Уже поговорил с юристом.
Телефон Андрея разрывался от звонков Нины и Кати. На третий день он просто отключил его.
Катя сидела на кухне, крутя в руках чашку чая. После ухода отца прошла неделя, но квартира до сих пор казалась пустой и звенящей, словно заброшенный дом.
— Мам, он совсем не отвечает, — в её голосе слышалась обида шестнадцатилетнего подростка, для которого мир внезапно перестал быть понятным и безопасным. — Что произошло? Вы разводитесь? Он нашёл другую?
Нина медленно опустилась на стул напротив дочери. Её лицо осунулось, под глазами залегли тени.
— Катя, нам нужно поговорить. То, что я скажу, будет сложно принять, но ты должна знать правду.
Катя почувствовала, как по спине пробежал холодок:
— Что случилось? Папа болен? С ним что-то случилось?
— Нет, дело не в этом, — Нина глубоко вздохнула. — Дело в тесте ДНК, который вы сдавали месяц назад.
Она говорила медленно, подбирая слова, но каждое звучало как приговор. События шестнадцатилетней давности, страх потерять любимого человека, решение скрыть правду. С каждым словом лицо Кати становилось всё бледнее.
— То есть… папа мне не отец? — её голос звучал как у маленькой девочки.
— Биологически — нет. Но он любил тебя с первого дня, Катя. Он настоял, чтобы мы назвали тебя в честь его бабушки. Он не спал ночами, когда у тебя был жар. Он учил тебя кататься на велосипеде и проверял твои уроки…
— И всё это время ты врала нам обоим? — в голосе Кати зазвучали те же жёсткие нотки, что и у Андрея.
Нина молча кивнула, слёзы текли по её щекам.
— А кто тогда мой настоящий отец?
— Вадим Верховский. Мы учились вместе в институте. Это была всего одна ночь, Катя. Ошибка. Я никогда не любила его.
Катя вскочила, опрокинув чашку. Чай растёкся по столу тёмной лужей.
— Всё моя жизнь — ложь! — крикнула она. — Кто я теперь? Катерина Андреевна? Или как?
Она выбежала из кухни, хлопнув дверью так, что задребезжала посуда в шкафу. Через минуту в прихожей снова хлопнула дверь — входная.
Три часа Катя бродила по городу, не разбирая дороги. В голове крутились обрывки мыслей, воспоминаний, образов. Вот отец — нет, Андрей — несёт её на плечах в зоопарке. Вот он учит её завязывать шнурки. Вот они вместе собирают огромный паззл с картой мира. Вот он гордо сидит в первом ряду на её школьном концерте…
И всё это время он думал, что она его дочь…
К вечеру она вернулась домой промокшая от начавшегося дождя. Мать сидела в гостиной в темноте, не включая свет.
— Катя, прости меня, — прошептала Нина, когда дочь проходила мимо.
— Я хочу найти его, — внезапно сказала Катя, остановившись в дверях.
— Кого? Папу?
— Нет. Моего… биологического отца. Верховского…
Найти Вадима Верховского оказалось несложно. Катя просто открыла поисковик и ввела его имя. На экране появились десятки ссылок: интервью, статьи в деловых журналах, фото с благотворительных мероприятий. Успешный бизнесмен, владелец сети логистических компаний, меценат.
Она долго изучала его фотографии, пытаясь найти в его чертах что-то знакомое, что-то своё. Высокий лоб? Может быть. Форма бровей? Возможно. Она никогда раньше не задумывалась, что не очень похожа на Андрея, списывая это на гены матери.
Связаться с ним оказалось сложнее. Через социальные сети Катя нашла его помощницу и написала короткое сообщение: «Здравствуйте, меня зовут Екатерина Коршунова. Мне необходимо встретиться с Вадимом Александровичем по очень личному вопросу.
Это касается событий шестнадцатилетней давности и моей матери, Нины Коршуновой (в девичестве Логиновой)».
Ответ пришёл через два дня: «Вадим Александрович готов встретиться с вами завтра в 15:00 в кафе ‘Ривьера'»…
Кафе «Ривьера» оказалось дорогим заведением в центре города. Катя чувствовала себя неуютно среди безупречно одетых посетителей и официантов в белоснежных рубашках. Она опоздала на пять минут и теперь нервно оглядывалась, пытаясь узнать человека с фотографий.
— Екатерина? — раздался глубокий голос за её спиной.
Она обернулась и увидела высокого мужчину лет сорока пяти. Вживую он выглядел старше, чем на фотографиях — у глаз залегли морщинки, виски тронула седина. Но держался он с той же уверенностью успешного человека, что и на снимках в журналах.
— Да, это я, — её голос прозвучал тише, чем хотелось бы.
— Вадим Верховский, — он протянул руку для рукопожатия, и Катя машинально ответила на жест. — Проходите, я забронировал столик.
Они сели в дальнем углу зала. Вадим заказал кофе для себя и горячий шоколад для неё, хотя она не просила.
— Итак, — он откинулся на спинку стула, внимательно разглядывая её лицо, — о чём вы хотели поговорить?
Катя сглотнула. Она репетировала эту речь всю ночь, но сейчас все заготовленные слова вылетели из головы.
— Я… Моя мама… — она запнулась, затем решительно подняла глаза. — Я ваша дочь.
Вадим замер с чашкой на полпути ко рту.
— Простите?
— Шестнадцать лет назад вы встречались с моей мамой, Ниной Логиновой. Я родилась через восемь месяцев после этого, — она достала из сумки папку с документами. — Вот результаты ДНК-теста, доказывающие, что Андрей Коршунов не мой отец. И вот моё свидетельство о рождении.
Вадим медленно поставил чашку, взял документы и начал внимательно их изучать. Его лицо не выражало никаких эмоций, только между бровей залегла глубокая складка.
— Нина Логинова, — произнёс он наконец. — Я помню её. Мы учились вместе. Встретились на встрече выпускников. Но это было…
— Шестнадцать лет и девять месяцев назад, — закончила за него Катя. — За месяц до её свадьбы с Андреем.
Вадим провёл рукой по лицу.
— Я не знал. Она не сказала мне.
— Я понимаю, — кивнула Катя. — Я узнала правду только неделю назад.
Наступила пауза. Официант принёс их заказ, но ни один не притронулся к напиткам.
— Зачем вы пришли ко мне? — спросил наконец Вадим. — Чего вы хотите?
Катя сама не знала ответа на этот вопрос. Любопытство? Желание заполнить внезапно образовавшуюся пустоту? Стремление наказать мать и Андрея, найдя нового отца?
— Я просто хотела узнать, кто вы, — честно ответила она.
Вадим кивнул:
— У меня есть семья. Жена, двое сыновей. Десять и восемь лет.
— Я не собираюсь разрушать вашу жизнь, — быстро сказала Катя. — Я просто… хотела увидеть вас.
Вадим наконец сделал глоток кофе, словно чтобы выиграть время для размышлений.
— Вы очень похожи на мою мать, — неожиданно произнёс он. — Те же глаза. И подбородок.
Катя почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Всю жизнь ей говорили, что она похожа на Андрея. Теперь она понимала, что это была всего лишь часть общей лжи.
— Я могу… — Вадим замялся. — Я мог бы помочь вам. Финансово. С образованием, например.
— Мне не нужны ваши деньги, — отрезала Катя. — У меня есть отец. Был, — она поправила себя, и в этот момент почувствовала острую боль утраты.
— Он ушёл от вас? — осторожно спросил Вадим.
— Да. Неделю назад. Сказал, что не может больше жить во лжи.
Вадим покачал головой:
— Мне жаль.
— Не стоит, — она поднялась. — Спасибо, что согласились встретиться. Я получила, что хотела.
Она уже направилась к выходу, когда Вадим окликнул её:
— Екатерина! Подождите, — он торопливо достал визитку. — Если вам что-то понадобится… Что угодно. Позвоните мне.
Катя взяла карточку и, не говоря ни слова, вышла из кафе…
— Я встретилась с ним, — Катя сидела на кухне, нервно крутя в руках связку ключей. Нина стояла у плиты, механическими движениями помешивая суп. — С Верховским.
Нина замерла, но не обернулась:
— И как он?
— Успешный. Богатый. Женат, двое детей. Предложил помочь с деньгами.
— А ты?
— Сказала, что у меня есть отец.
Нина наконец повернулась к дочери. Её глаза были красными от слёз:
— Есть. Только он не хочет нас видеть.
— Я должна поговорить с ним, — решительно сказала Катя. — Ты знаешь, где он?
— У Михаила, скорее всего. Только он не отвечает на звонки.
— Значит, придётся прийти без приглашения…
Квартира Михаила находилась в старом районе города, в пятиэтажке без лифта. Катя поднялась на третий этаж и решительно нажала кнопку звонка.
Дверь открыл сам Михаил — грузный мужчина с добродушным лицом, друг семьи, которого Катя знала с детства.
— Катюша? — он выглядел растерянным. — Ты как здесь?
— Мне нужно поговорить с папой, — она намеренно использовала это слово. — Он здесь?
Михаил замялся:
— Слушай, он просил никого не пускать…
— Дядя Миша, мне шестнадцать, а не шесть. Я не уйду, пока не поговорю с ним.
Из глубины квартиры раздался голос Андрея:
— Кто там, Мишань?
— Твоя дочь пришла, — громко ответил Михаил, подчеркнув слово «дочь».
Наступила пауза, затем послышались шаги, и в коридоре появился Андрей. Катя едва узнала его — за две недели он осунулся, отрастил щетину, под глазами залегли тёмные круги.
— Зачем ты пришла? — его голос звучал устало.
— Поговорить.
Михаил тактично кашлянул:
— Я пойду прогуляюсь. Час-полтора вам хватит?
Он быстро накинул куртку и вышел, оставив их наедине.
Андрей прошёл в гостиную, Катя последовала за ним. В комнате царил беспорядок — на диване лежала скомканная постель, на столе стояли пустые бутылки из-под пива.
— Мама рассказала мне всё, — начала Катя, присаживаясь на краешек кресла. — И я встретилась с ним. С Верховским.
— Зачем? — в голосе Андрея послышалась боль.
— Хотела знать, кто он. Мой биологический отец.
— И как он тебе? — Андрей отвернулся к окну.
— Чужой человек, — пожала плечами Катя. — Предложил денег на образование.
— Возьми. Тебе пригодится.
— Я отказалась, — она помолчала. — Потому что у меня уже есть отец.
Андрей резко повернулся к ней:
— Нет, Катя. Я не твой отец. Тест ДНК…
— К чёрту тест! — она вскочила, в её глазах блестели слёзы. — Кто читал мне сказки перед сном? Кто учил меня плавать? Кто сидел со мной в больнице, когда у меня был аппендицит? Кто гордился моими пятёрками? Кто плакал на моём выпускном в начальной школе?
— Это другое, — глухо сказал Андрей.
— Нет, это и есть главное! — воскликнула Катя. — Верховский никогда не был моим отцом. Он просто человек, чьи гены я ношу. А ты… Ты тот, кто меня вырастил. Кто любил меня шестнадцать лет. Разве это ничего не значит?
Андрей молчал, но она видела, как дрогнуло его лицо.
— Мама поступила ужасно, — продолжала Катя. — Я тоже злюсь на неё. Но причём тут я? Разве я перестала быть твоей дочкой?… Чем я виновата?
— Ты не виновата, — тихо произнёс Андрей.
— Тогда почему ты бросил меня?
Андрей опустился на диван и закрыл лицо руками:
— Я не мог… Каждый раз, глядя на тебя, я вспоминал о предательстве. О том, что шестнадцать лет жил во лжи.
— А я шестнадцать лет жила с мыслью, что у меня есть отец, который любит меня несмотря ни на что, — в её голосе звучала горечь. — Оказалось, это тоже была ложь.
Слова ударили Андрея словно пощёчина. Он поднял голову:
— Я любил тебя, Катя. Всегда любил.
— Тогда почему ты так легко от меня отказался?
— Легко? — он горько усмехнулся. — Ты думаешь, мне легко? Я не сплю ночами. Я смотрю твои детские фотографии и плачу как мальчишка. Я хочу позвонить тебе каждую минуту. Но потом вспоминаю, что ты… не моя.
— А если бы выяснилось, что в роддоме нас перепутали? — вдруг спросила Катя. — Что тебе отдали чужого ребёнка по ошибке? Ты бы тоже отказался от меня?
Андрей замер.
— Нет, конечно нет, — произнёс он наконец. — Ты бы всё равно была моей девочкой.
— Тогда в чём разница? — тихо спросила Катя. — В обоих случаях я не твоя биологическая дочь. Но в одном случае ты бы продолжал любить меня, а в другом — нет. Дело не во мне. Дело в твоей обиде на маму.
Андрей долго молчал. За окном начало темнеть, но никто из них не включил свет.
— Я не знаю, что делать, Катя, — наконец признался он. — Я не могу простить твою мать. И не могу вернуться в дом, где каждая вещь напоминает о предательстве.
— Тогда не возвращайся к маме, — сказала Катя. — Возвращайся ко мне. Ты мой отец, что бы ни говорил тест ДНК. И я не хочу терять тебя из-за чужих ошибок…
Она подошла и села рядом с ним на диван. Неуверенно протянула руку и коснулась его плеча.
— Знаешь, что самое смешное? — сказала она. — Верховский сказал, что я похожа на его мать. А все шестнадцать лет мне говорили, что я похожа на тебя.
— Людям свойственно видеть то, что они хотят видеть, — Андрей слабо улыбнулся.
— Но ты правда мой отец, — настойчиво повторила Катя. — Не по крови, а по жизни. И это важнее.
Андрей наконец обнял её, крепко прижал к себе. Она почувствовала, как его плечи вздрагивают от сдерживаемых рыданий.
— Прости меня, ребенок, — прошептал он. — Я не должен был оставлять тебя.
— Ты вернёшься домой?
— Я не знаю, смогу ли жить с твоей матерью после всего этого. Но я больше не исчезну из твоей жизни. Обещаю.
Прошло три месяца.
Катя сидела за столиком в том же кафе «Ривьера», ожидая Вадима Верховского. На этот раз встречу предложил он сам, позвонив ей накануне.
— Спасибо, что согласились встретиться, — сказал Вадим, присаживаясь напротив. Он выглядел напряжённым. — Как у вас дела?
— Неплохо, — Катя пожала плечами. — Готовлюсь к экзаменам. Буду поступать в медицинский.
— Это хорошо, — кивнул Вадим. — А как… ваши родители?
— Папа снял квартиру недалеко от нашего дома. Мы видимся три-четыре раза в неделю, — она помолчала. — С мамой они не общаются. Развод почти оформлен.
Вадим кивнул, нервно постукивая пальцами по столу:
— Я рассказал жене о тебе.
Катя напряглась:
— И что она?
— Злится. Плачет. Думает, что я изменял ей все эти годы, — он устало потёр переносицу. — Хотя это было за четыре года до нашей встречи.
— Мне жаль, — без особого сочувствия сказала Катя.
— Я пригласил тебя не поэтому, — Вадим достал из внутреннего кармана пиджака конверт. — Здесь документы на счёт, который я открыл на твоё имя. Достаточно, чтобы оплатить обучение в любом вузе и первые годы самостоятельной жизни.
— Я уже говорила, что не нуждаюсь в ваших деньгах, — холодно ответила Катя.
— Дело не в нужде, — Вадим положил конверт на стол. — Это моя ответственность. Хотя бы такая, запоздалая.
— Ответственность? — Катя усмехнулась. — Шестнадцать лет никакой ответственности, а теперь вдруг решили откупиться?
— Не откупиться. Я действительно не знал о твоём существовании, — напомнил Вадим.
— А узнали — и что? Ворвались в мою жизнь с картой и счетом? — она покачала головой. — Семью не купишь, Вадим Александрович.
— Я и не пытаюсь, — он впервые проявил признаки раздражения. — Просто хочу сделать хоть что-то правильно.
Катя смотрела на него — холёного, успешного, уверенного в себе. Такого непохожего на Андрея с его вечно натруженными руками инженера, с его старомодной честностью и прямотой.
— Знаете, я встретилась с вами, чтобы понять кое-что, — медленно произнесла она. — И теперь поняла. Вы – не мой отец. Вы просто человек, от которого у меня половина хромосом.
Отец — это тот, кто вставал ко мне ночью, когда у меня был кошмар. Кто переживал за мои оценки. Кто гордился моими успехами и утешал в неудачах, — она встала. — Спасибо за предложение, но мне ничего от вас не нужно.
— Постой, — Вадим тоже поднялся. — Я не прошу называть меня отцом. Не претендую на место в твоей жизни. Но я хотел бы… хотя бы иногда видеть тебя. Узнать, как ты живёшь. Может быть, помочь, если понадобится.
Катя внимательно посмотрела на него и вдруг поняла, что он действительно растерян. Этот человек, привыкший контролировать всё вокруг, сейчас не знал, как вести себя с внезапно обнаруженной дочерью.
— Возможно, — сказала она после паузы. — Но не сейчас. Мне нужно время, чтобы разобраться в собственной жизни. А вам — в своей.
Она развернулась и пошла к выходу, оставив конверт на столе.
Андрей сидел на скамейке в парке, наблюдая, как Катя возвращается из кафе. Она попросила его не приходить, но он всё равно ждал неподалёку — просто не мог иначе.
— Как прошло? — спросил он, когда она подошла.
— Нормально, — Катя пожала плечами и села рядом. — Он предложил деньги на обучение. Я отказалась.
Андрей кивнул, не зная, что сказать. Странная ревность к биологическому отцу Кати всё ещё грызла его изнутри, хотя он и пытался с ней бороться.
— Ты мог бы вернуться домой, — неожиданно сказала Катя. — Не ради мамы. Ради меня.
— Я не могу, Катюша, — он покачал головой. — Слишком много всего произошло.
— Всё ещё злишься на маму?
— Дело не в злости. Просто… не могу больше ей верить. А без доверия какая семья?
Они помолчали. Мимо проходили люди, смеялись дети, лаяли собаки — обычный выходной день в городском парке.
— Знаешь, когда я увидела Верховского, — задумчиво произнесла Катя, — я поняла одну вещь. Гены — это всего лишь набор инструкций. Они не определяют, кто мы есть на самом деле.
— Не определяют, — согласился Андрей.
— И я поняла ещё кое-что. Что бы ни случилось между тобой и мамой, ты всегда будешь моим отцом. Даже если ты больше никогда не вернёшься домой. Даже если вы разведётесь.
Андрей посмотрел на неё — почти взрослую, но всё ещё такую ранимую. Его дочь. Не по крови, но по всему, что действительно важно.
— Знаешь, — сказал он, — я могу забрать тебя на выходные. Если хочешь.
— Хочу, — она улыбнулась. — И я подумала… может, мы могли бы вместе посмотреть медицинские вузы? Мне нужен совет.
— Конечно, — кивнул Андрей.
Они поднялись со скамейки и пошли по аллее. Впереди была новая жизнь — не идеальная, не такая, как раньше, но их собственная. Без лжи. Без иллюзий. Но с тем, что оказалось сильнее обмана и предательства — с любовью, которую не определяют результаты ДНК-теста.
Катя взяла Андрея за руку, как делала в детстве. Он крепко сжал её ладонь.
— Пап, — сказала она, — пойдём домой. В смысле, к тебе. Я хочу посмотреть, как ты устроился.
— Там не очень уютно, — предупредил он.
— Ничего, — она пожала плечами. — Мы что-нибудь придумаем. У нас всё получится.
Андрей не ответил, просто кивнул. Не всё было решено, не все раны зажили. Но они шли вперёд — без сожалений о прошлом и без страха перед будущим. Просто отец и дочь, связанные тем, что всегда было важнее крови — общей историей, общими воспоминаниями, общей жизнью. И этого никто не мог у них отнять…
