— А может, просто продадим квартиру и разъедемся? — спросила Анна, размешивая остывший чай. Ложечка постукивала о края чашки в утренней тишине кухни.
Михаил поднял глаза от телефона:
— Нет. Это мой дом. Я здесь вырос.
— Ты вырос в хрущёвке на Васильевском, а эту квартиру мы купили вместе, — Анна отодвинула чашку. — И я не понимаю, почему должна ютиться в одной комнате, когда у меня есть право на половину жилплощади.
— Не начинай опять.
Анна встала из-за стола, с грохотом отодвинув стул. Михаил даже не вздрогнул — привык за последние месяцы к её вспышкам раздражения. Она подошла к окну. За стеклом моросил мелкий дождь, капли сливались в неровные дорожки. Анна провела пальцем по запотевшему стеклу, рисуя зигзаг.
— Миш, так не может продолжаться вечно. Мы уже полгода живём как чужие люди.
— Но живём же как-то, — он пожал плечами, не отрываясь от экрана телефона.
— И ты считаешь это нормальным?
— А что ненормального? У каждого своя комната, своя жизнь. Никто никому не мешает.
Анна резко обернулась:
— Правда? А твоя мать мне не мешает? Которая уже четвёртый месяц «гостит»?
— Не трогай маму, — в голосе Михаила появились стальные нотки. — Она имеет право навещать сына.
— Навещать — да. Но не жить постоянно! У неё есть своя квартира.
— В которой прорвало трубы и нужен ремонт.
— И когда он закончится?
Михаил промолчал, делая вид, что увлечён чтением новостей в телефоне. Анна подошла и выдернула телефон из его рук.
— Эй! — возмутился он.
— Посмотри на меня! Когда закончится ремонт у твоей матери?
— Не знаю, — буркнул Михаил. — Там проблемы с управляющей компанией.
— Какие проблемы? — Анна скрестила руки на груди.
— Слушай, я не обязан перед тобой отчитываться. Мы больше не муж и жена.
— Формально — всё ещё муж и жена. И я имею право знать, сколько ещё в моей квартире будет жить посторонний человек.
— Моя мать — не посторонний человек!
— Для меня — посторонний. Как и ты.
Михаил встал, пошарил по карманам спортивных штанов:
— Где мой телефон?
— Вот он, — Анна помахала телефоном. — Сначала ответь на вопрос.
— Какой вопрос? — он протянул руку за телефоном, но Анна отступила.
— Когда твоя мать съедет?
— Не знаю! — рявкнул Михаил. — Может через неделю, может через месяц. Какая разница?
— Большая. Потому что если она не съедет через три дня, сюда приедет мой брат.
Михаил замер:
— Что?
— Коля давно хотел приехать в гости. Раз уж у нас тут проходной двор…
— Только твоего братца здесь не хватало, — процедил Михаил.
— А чем он хуже твоей матери?
— Тем, что он неадекватный придурок! — Михаил шагнул к Анне. — Верни телефон.
— Нет, пока не договоримся.
— О чём договариваться? — он схватил её за запястье. — Дай сюда!
Анна вывернулась и отбежала к окну:
— Не трогай меня! Ещё раз дотронешься — вызову полицию.
— Да пошла ты, — Михаил махнул рукой и вышел из кухни.
Анна постояла у окна, глядя на серый двор. Дождь усилился, капли барабанили по карнизу. В соседнем доме загорались окна — люди просыпались и собирались на работу. Обычное утро обычного дня. Только в их квартире давно не было ничего обычного.
Пятнадцать лет совместной жизни превратились в пепел. Они с Михаилом стали чужими людьми, живущими под одной крышей. Когда это началось? Год назад? Два? Или раньше, когда они перестали пытаться завести ребёнка?
Анна помнила, как они мечтали о детях в первые годы брака. Ходили по врачам, делали процедуры, но ничего не получалось. А потом Михаил сказал, что больше не хочет детей. «Значит, не судьба», — заявил он. Анна предложила усыновление, но муж был категорически против.
С тех пор они начали отдаляться друг от друга. Сначала незаметно — реже разговаривали, меньше проводили времени вместе. Потом появились отдельные интересы и разные компании друзей. Михаил увлёкся рыбалкой, проводил выходные на озере с новыми приятелями. Анна записалась на курсы испанского и йогу, нашла подруг по интересам.
Полгода назад они оказались на дне рождения коллеги Михаила. Анна сидела в углу дивана, потягивая разбавленный тоник, и наблюдала за мужем. Михаил, раскрасневшийся от выпитого пива, размахивал руками, рассказывая своим новым друзьям-рыбакам про какой-то особенный способ ловли щуки.
Вокруг него собралась целая компания, все слушали, подначивали, хлопали по плечу. А она вдруг ощутила себя невидимкой на этом празднике жизни. В какой момент они стали настолько разными? Михаил даже не повернул головы в её сторону за весь вечер. Не спросил, не скучно ли ей одной. Не принёс воды или салата, как делал раньше на таких посиделках.
Просто веселился в своём кругу, начисто забыв о её существовании. И тогда, глядя на его незнакомый профиль в мягком свете торшера, она поняла — это конец. Не громкий, не скандальный. Просто конец.
В тот вечер они впервые серьёзно поговорили о разводе. Михаил не отрицал, что им лучше расстаться. Но категорически отказался продавать или разменивать квартиру.
Они решили жить раздельно в разных комнатах. Анна заняла одну спальню, Михаил — вторую. Гостиную оставили нейтральной территорией. Первое время было неловко, но они привыкли избегать друг друга. У каждого появился свой график пользования ванной и кухней.
А потом приехала мать Михаила.
Нина Петровна появилась на пороге без предупреждения, с двумя огромными чемоданами.
— Мишенька, у меня трубу прорвало! — объявила она с порога. — Придётся немного пожить у вас.
Михаил засуетился, помогая матери с вещами. Анна молча наблюдала, как свекровь располагается в гостиной. «Немного» растянулось на четыре месяца.
Нина Петровна быстро превратила гостиную в свою территорию. Везде появились её вещи — журналы, очки, недовязанный шарф, тапочки. На журнальном столике поселился пульт от телевизора, который она не выпускала из рук. С утра до вечера в квартире звучали сериалы и ток-шоу.
Анна пыталась поговорить с мужем:
— Миша, это невозможно. Твоя мать захватила единственное общее пространство.
— А где ей быть? В мою комнату она не поместится.
— У неё есть своя квартира.
— С протечкой.
— Которую можно было давно отремонтировать!
Михаил только отмахивался. Анна подозревала, что никакого ремонта на самом деле нет. Нина Петровна просто решила переехать к сыну насовсем.
Хуже всего было на кухне. Свекровь готовила борщи и котлеты «на всех», занимая плиту на несколько часов. Холодильник был забит её заготовками. Когда Анна пыталась что-то приготовить, Нина Петровна крутилась рядом и давала советы:
— Солить надо в самом конце… Лук пережарила… Мишенька любит погуще…
— Я готовлю для себя, — отвечала Анна.
— Какая ты эгоистка! Муж дома голодный, а ты только о себе думаешь.
Анна скрипела зубами, но молчала. Когда она готовила еду впрок, всё таинственным образом исчезало. Михаил и его мать уплетали её запасы, делая вид, что так и надо.
Последней каплей стал случай с йогуртами. Анна купила себе набор греческих йогуртов — дорогих, но полезных. Убрала в холодильник, пометив маркером «А». На следующий день йогурты исчезли.
— Где мои йогурты? — спросила она у завтракавшей на кухне свекрови.
— А, эти? — Нина Петровна кивнула на пустые баночки в мусорном ведре. — Мишенька съел. Сказал, вкусные.
Анна молча достала баночки из мусора. На каждой стоял её знак «А».
— Вы прекрасно видели, что это мои йогурты.
— Подумаешь! — фыркнула свекровь. — В семье всё общее.
— Мы больше не семья.
— Пока вы живёте вместе — семья.
— Нет, Нина Петровна. Мы соседи по коммуналке. И я не обязана кормить ни вас, ни вашего сына.
В тот же день Анна купила маленький холодильник в свою комнату. Поставила замок на дверь. Составила график дежурств на кухне — кто и когда моет посуду, протирает столы, выносит мусор.
График продержался ровно три дня. Потом свекровь заявила, что у неё болит спина и она не может мыть полы. А Михаил просто игнорировал расписание.
Грязная посуда скапливалась в раковине. На плите засыхали пятна от пригоревшего молока. Анна мыла только свою посуду и убирала за собой. Когда кухня превращалась в помойку, Нина Петровна демонстративно вздыхала:
— Никакого порядка… Вот в моё время жёны…
— Я вам не жена, — обрывала её Анна. — Хотите порядка — наведите сами.
Свекровь жаловалась сыну. Михаил пытался поговорить с Анной:
— Может, будешь всё-таки убираться? Ты же дома целый день.
— Я работаю из дома. И не собираюсь быть домработницей для тебя и твоей матери.
— Но ты же женщина…
— Вот именно такие разговоры меня и бесят! — взорвалась Анна. — Я не обязана убирать за вами только потому, что я женщина. Хочешь чистоты — бери тряпку и мой сам!
— Да пошла ты, — привычно огрызался Михаил.
Каждый день превращался в испытание нервов. Анна старалась пореже выходить из своей комнаты. Завела электрический чайник, купила микроволновку. Готовила только по выходным, когда Михаил уезжал на рыбалку, а его мать смотрела сериалы в гостиной.
Но даже в своей комнате она не чувствовала себя спокойно. Стены были тонкими — из гостиной доносился звук телевизора, из комнаты Михаила — музыка или разговоры по телефону. Свекровь специально делала звук погромче, когда Анна проводила онлайн-встречи с клиентами.
— Нина Петровна, можно потише? У меня важная встреча, — просила Анна через стенку.
— А у меня сериал! — отвечала свекровь и прибавляла громкость.
Анна покупала беруши, но они не спасали. Пришлось арендовать место в коворкинге — три раза в неделю она уезжала работать туда. Это были лишние расходы, но иначе она рисковала потерять клиентов.
По вечерам, лёжа в кровати, Анна листала сайты с объявлениями о продаже квартир. Михаил упрямо отказывался от размена, но, может, найдётся другой вариант? Продать долю? Выкупить его часть? Или просто сдать комнату и снимать жильё в другом месте?
Но все варианты упирались в одно — нужно договариваться с Михаилом. А он не хотел ничего менять. Ему было удобно жить с матерью, которая готовила, стирала и гладила его рубашки. Убираться он не любил, а мусор выносил, только когда пакеты начинали вонять.
«Как я могла пятнадцать лет жить с таким человеком?» — думала Анна. Раньше она не замечала этих мелочей. Или замечала, но прощала? Любовь заставляла закрывать глаза на многое. А теперь, когда любовь ушла, все недостатки мужа стали раздражать.
Они почти не разговаривали — только по бытовым вопросам. В первый месяц они ещё пытались составлять какие-то графики пользования кухней, но потом и это забросили. Анна привыкла вставать до шести — наскоро пила кофе, делала пару бутербродов и уносила к себе в комнату. Лишь бы не пересекаться.
Не видеть, как свекровь демонстративно перемывает за ней посуду, не слышать утреннее бурчание Михаила над остывающим чаем. Но иногда график всё равно сбивался — кто-то не мог уснуть, кто-то просыпался раньше обычного, и тогда приходилось делить общее пространство, стараясь не встречаться глазами.
Как сегодня утром, когда она решила поговорить с мужем о приезде брата. Это была последняя попытка надавить на Михаила. Анна знала — он терпеть не может её брата Колю.
Их вражда началась давно, ещё на свадьбе. Коля, выпив, начал рассказывать гостям, как Михаил в школе боялся драться и прятался за спины одноклассников. Они учились в параллельных классах, и Коля помнил все неприглядные истории про будущего зятя.
Михаил тогда едва не полез в драку. Анна с подругами еле разняли мужчин. С тех пор они практически не общались. Коля появлялся в их доме только по большим праздникам, да и то ненадолго.
Но сейчас Анна была готова пригласить брата. Она знала — Коля устроит такой скандал, что Нине Петровне придётся съехать. Он умел быть невыносимым, когда хотел.
«Ещё три дня, — думала Анна. — Если свекровь не уедет, я звоню Коле».
Прошло два дня. Ничего не менялось — Нина Петровна смотрела сериалы, Михаил уходил на работу и возвращался поздно, Анна сидела в своей комнате или уезжала в коворкинг.
Вечером второго дня в дверь позвонили. Анна не открывала — она никого не ждала. Через минуту в замке повернулся ключ.
— Анечка! — раздался из прихожей голос свекрови. — Иди сюда, у нас гости!
Анна выглянула из комнаты. В прихожей стояла пожилая женщина с чемоданом.
— Это моя подруга Валентина, — объявила Нина Петровна. — У неё тоже ремонт, поживёт с нами недельку.
Анна молча вернулась в комнату, достала телефон и набрала номер брата:
— Коля? Приезжай завтра. Да, прямо с утра.
Утром она специально не пошла в коворкинг — ждала брата. Коля приехал в девять, с огромной спортивной сумкой.
— Привет, сестрёнка! — он обнял Анну. — Ну и где эти… родственники?
— Свекровь с подругой в гостиной, Миша на работе.
— Подругой? — Коля присвистнул. — У вас тут гостиница?
— Вот именно.
Коля прошёл на кухню, с грохотом поставил сумку:
— Я, пожалуй, здесь обоснуюсь. Буду готовить. Люблю вкусно поесть.
Он достал из сумки сковородку, кастрюлю, специи в баночках.
— Главное — лук и чеснок. Много лука и чеснока! — объявил он громко.
Из гостиной выглянула Нина Петровна:
— А вы кто?
— Брат Анны. Приехал погостить, — Коля широко улыбнулся. — Надолго.
— Но… но здесь нет места!
— Как нет? А кухня? Отличное место — и готовить удобно, и телевизор слышно.
— На кухне нельзя спать!
— Почему? — удивился Коля. — Вот диванчик, застелю, будет уютно. Я человек неприхотливый.
Нина Петровна в ужасе смотрела, как Коля раскладывает вещи:
— Но это общая территория!
— Вот и отлично — всем хватит места. Я готовить люблю, особенно по ночам. Бессонница у меня. Буду угощать вас борщами.
— По ночам?
— Ага. И музыку слушаю — хард-рок помогает от бессонницы.
Свекровь поспешно ретировалась в гостиную. Коля подмигнул сестре:
— Думаю, долго они не продержатся.
Вечером пришёл Михаил. Увидев Колю на кухне, замер на пороге:
— Что ЭТО здесь делает?
— Не что, а кто, — поправил Коля. — Я приехал к сестре. И задержусь надолго.
— Я не позволю…
— А у тебя никто не спрашивает разрешения. Анька имеет право приглашать гостей. Или только твоя мама может притаскивать подруг?
Михаил развернулся и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью. Коля включил музыку — из колонки загрохотал металл.
На следующее утро Нина Петровна объявила:
— Валечка, нам пора. Твой ремонт, наверное, уже закончился?
— Но ты говорила — неделя… — растерялась подруга.
— Я звонила твоему мастеру. Всё готово, поехали.
Через час они ушли. Коля помог донести чемоданы до такси.
— Мама, ты куда? — спросил Михаил, вернувшись с работы.
— Домой. Там ремонт закончился.
— Какой ремонт? Ты говорила — управляющая компания…
— Неважно. Я соскучилась по своей квартире.
Михаил исподлобья глянул на Колю, который жарил на кухне лук:
— Это ты всё подстроил?
— Я? — удивился Коля. — Просто приехал в гости к сестре. Готовлю вот, музыку слушаю…
Он прибавил громкость колонки. Михаил поморщился.
На следующий день Михаил постучал в комнату Анны:
— Поговорить надо.
— О чём?
— О квартире. Я согласен на размен.
Анна удивлённо подняла брови:
— Правда?
— Да. Я нашёл риэлтора, он подберёт варианты. Хочу двушку в этом районе.
— Я тоже. Только в другом доме.
— Договорились.
Он помолчал, глядя в пол:
— Прости. За маму, за всё… Я не должен был так поступать.
Анна кивнула:
— Я позвоню своему риэлтору. Вдвоём быстрее найдём подходящие варианты.
Когда Михаил ушёл, она набрала номер брата:
— Коля, спасибо тебе.
— Да ладно, — хмыкнул он. — Значит, уезжаю? А я только начал осваиваться на кухне.
— Уезжай. Думаю, мы справимся дальше сами.
— Если что — звони. Всегда готов устроить небольшой концерт.
Анна улыбнулась и начала собирать вещи. Впереди была новая жизнь — в новой квартире, без чужих стен и чужих людей.
