Муж поднял голову от кофе, который медленно размешивал ложечкой. За спиной жены в полотенце стояла незнакомая женщина лет тридцати, с мокрыми волосами и совершенно спокойным выражением лица. Словно находилась у себя дома.
— Люда, не драматизируй, — ответил Давид равнодушно. — Ира просто душ приняла. Ничего особенного.
Особенного… Люда медленно прикрыла глаза, пытаясь сдержать нарастающий гнев. До этого момента казалось, что брак ещё можно спасти. Теперь стало ясно — точка невозврата пройдена.
История началась два года назад совсем по-другому. Люда и Давид расписались тихо, без пафоса и громких торжеств. Никаких гостей, белых платьев и криков «горько». Просто две подписи в загсе и скромный ужин в кафе рядом с домом.
Жили в двухкомнатной квартире Люды — наследство от бабушки Елены Ивановны, которая умерла за два года до знакомства с Давидом.
Сорок восемь квадратных метров на третьем этаже панельного дома, но своих, без ипотеки и долгов. Люда вступила в наследство ровно в срок, оформила все документы, сделала небольшой ремонт на собственные сбережения.
Тогда казалось, что жизнь складывается удачно. Люда работала фельдшером в районной поликлинике, график — две смены через две. Зарплата не ахти какая, пятьдесят две тысячи, но стабильная.
Давид продавал технику в крупном магазине, получал чуть больше — около пятидесяти семи тысяч плюс проценты с продаж. Харизматичный, разговорчивый, умел найти подход к любому покупателю.
Первые месяцы совместной жизни напоминали кино. Давид мыл посуду, шутил по вечерам, на выходных жарил мясо на балконе. Покупал цветы без повода, массировал плечи после дежурств. Люда думала — повезло с мужчиной.
Первая трещина появилась после увольнения Давида. Новый директор магазина решил обновить коллектив, уволил половину продавцов. Давид попал под сокращение вместе с остальными.
— Не переживай, — утешала Люда мужа. — Найдём что-то другое. У тебя опыт, умеешь с людьми общаться.
— Не твоя забота, — огрызнулся Давид.
Люда искала вакансии в интернете, звонила знакомым, даже договорилась о собеседовании в соседнем районе. Давид злился с каждым днём сильнее.
— Перестань меня опекать! — кричал муж. — Сам разберусь!
Только разбираться особо не торопился. Дни проводил дома, играл в компьютерные игры, созванивался с бывшими коллегами. На предложения выйти поискать работу реагировал раздражённо.
В квартире стали появляться гости. Сначала изредка — то друг зайдёт на полчаса, то бывший коллега заглянет. Люда не возражала, понимала: человек без работы, общение нужно. Но постепенно визиты участились.
— Кто это был вчера? — спросила как-то после дежурства.
— Серёга, помнишь? Из магазина. Дела обсуждали.
— Какие дела? Он же тоже уволился.
— Свои дела, — отрезал Давид.
Люда тянула семью одна. Коммунальные платежи, продукты, бытовая химия — всё оплачивала из собственной зарплаты. Когда сломалась стиральная машина, вызывала мастера сама, потому что Давид «занят поисками работы».
— Ты вечно чем-то недовольна, — говорил муж на любые замечания. — Раньше была лёгкой, весёлой. А теперь ходишь с кислой рожей.
Лёгкой и весёлой быть сложно, когда тащишь на себе все расходы и домашние дела. Но Люда старалась не жаловаться, надеялась — найдёт Давид работу, всё наладится.
Однажды вернулась после ночного дежурства и почувствовала в квартире чужой запах. Сладковатые женские духи, которыми Люда не пользовалась. В спальне постель была смятой не так, как оставляла утром. Давида дома не было.
— Где ты был? — спросила, когда муж вернулся с пакетом чипсов и энергетиком.
— У Серёги ночевал, — ответил сонно. — Допоздна сидели, решил не ехать.
Люда не поверила, но доказать ничего не могла. Запах выветрился, постель можно было смять случайно. Но осадок остался.
Ссоры стали привычными. Давид обвинял жену в том, что перестала за собой следить, ходит в домашнем халате, заела работой.
— Ты искрилась раньше, — говорил с упрёком. — А теперь только жмёшь на мозги.
— Я работаю, — отвечала Люда. — Зарабатываю деньги. На еду, на коммуналку, на твои чипсы, между прочим.
— При чём тут мои чипсы?
— При том, что покупаю их я. Как и всё остальное.
— Временно! Найду работу — верну всё.
Только искать работу Давид не собирался. Дни проводил в играх и соцсетях, вечерами встречался с друзьями. Деньги на эти встречи брал из семейного бюджета — то есть из зарплаты Люды.
Жаркий июльский день стал переломным. Люда закончила смену раньше обычного — заменили заболевшую коллегу, и остались свободные часы. Добралась домой к обеду, планировала приготовить что-то вкусное, может, даже убрать в квартире.
Открыла дверь ключом и сразу услышала шум воды в ванной. Подумала — Давид моется. Прошла на кухню, поставила чайник. Из ванной доносились голоса — мужской и женский.
Люда замерла. Прислушалась внимательнее. Давид что-то говорил, женщина смеялась. Не громко, интимно.
Жена прошла в коридор, остановилась у двери ванной. Голоса стихли. Через минуту дверь открылась, и на пороге появилась незнакомая женщина в банном полотенце. Тёмные волосы мокрые, лицо розовое от горячей воды. Вела себя совершенно спокойно, словно встретила соседку.
— Ой, привет, — сказала незнакомка. — А Давид говорил, ты на работе до вечера.
Люда онемела. За спиной женщины появился муж — тоже в полотенце, с каплями воды на плечах.
— Люда, — начал Давид деловито, — познакомься. Это Ира. А это моя… Люда.
Запнулся на слове «жена». Ира протянула влажную руку для рукопожатия.
— Очень приятно. Давид столько о тебе рассказывал.
— Что здесь происходит? — еле выдавила Люда.
— Ничего особенного, — пожал плечами муж. — Ира душ принимает. Жарко же на улице.
Люда посмотрела на календарь на холодильнике. Середина июля, в квартире душно несмотря на открытые окна. Но принимать душ в чужой квартире, да ещё вместе с хозяином — это уже слишком.
— И часто Ира у нас душ принимает? — поинтересовалась жена.
— Первый раз, — быстро ответила сама Ира. — Давид предложил, когда я пожаловалась на жару.
— Понятно. А где вы познакомились?
— В интернете, — не стесняясь, ответила гостья. — В группе по поиску работы. У нас много общего.
Много общего… Люда кивнула, прошла на кухню. Налила воды, выпила залпом. Руки дрожали от злости и унижения.
Ира оделась и ушла только через час. Всё это время вела себя как хозяйка — заварила чай, нашла печенье, рассказывала анекдоты. Давид слушал, смеялся, изредка поглядывал на жену.
Когда дверь закрылась за гостьей, Люда села напротив мужа за кухонный стол.
— Объясни мне, что происходит.
— Что тебе объяснить? — Давид включил телефон, начал листать ленту. — Ира хорошая девушка. Мне с ней интересно.
— Интересно до такой степени, что принимаете душ вместе?
— А что такого? Мы взрослые люди.
— Женатые взрослые люди.
— Женатые… — Давид поднял глаза от экрана. — Света, ты сама посмотри на себя. Когда мы последний раз нормально поговорили? Когда ты последний раз смеялась?
— Смеяться особо не над чем. Один работаю, один плачу за квартиру, один убираюсь.
— Вот именно! Только жалобы, претензии, недовольство. С Ирой легко. Она понимает.
— Что она понимает?
— То, что я хочу начать жизнь заново. Стать свободнее, счастливее.
Люда медленно поднялась из-за стола. В груди разливалась тяжесть, словно проглотила камень.
— И что предлагаешь?
— Давай пожить врозь некоторое время, — произнёс Давид, не поднимая глаз от телефона. — Ты могла бы переехать к подружкам. На месяц-другой. Разберёмся в отношениях.
— В моей квартире?
— Да в любой! Главное — дать нам пространство для размышлений.
Люда стояла, переваривая услышанное. Муж предлагал выгнать жену из собственной квартиры, чтобы жить там с любовницей.
— Понятно, — сказала спокойно и пошла в спальню.
Никаких истерик, слёз или битой посуды. Люда доставала из шкафа папку с документами, рассматривая их как врач изучает результаты анализов. Договор дарения от бабушки Елены Ивановны, свидетельство о наследстве, выписка из Росреестра — везде одно имя. Людмила Васильевна Кузнецова.
— Люда, ты чего копаешься там? — крикнул Давид из кухни.
Жена вернулась с документами в руках, разложила на столе перед мужем.
— Смотри внимательно. Чьё имя написано?
Давид скользнул взглядом по бумагам:
— Твоё. Ну и что?
— А теперь объясни, на каком основании ты собираешься выгонять меня из моей собственной квартиры?
— Да не выгонять… Просто дать нам время разобраться.
— Вам с Ирой?
— Ну… да.
— В моей квартире, на моей кровати, за мои деньги?
Давид поёрзал на стуле. Логика жены была железной, возражать трудно.
— Люда, мы же можем договориться по-человечески…
— Можем. Собирай вещи и убирайся. Прямо сейчас.
— Как убирайся? Куда мне идти?
— Не моя проблема. К Ире иди, к Серёге, к матери. Выбор большой.
Люда взяла телефон, нашла номер участкового. Давид видел, как жена набирает цифры.
— Ты что делаешь?
— Звоню по делу. Алло, Станислав Петрович? Беспокоит Кузнецова из дома номер двенадцать. У меня в квартире находится посторонний человек без регистрации и разрешения на проживание. Можете подъехать?
Голос был ровным, деловым. Давид попытался отобрать трубку, но Люда отвернулась.
— Да, супруг. Бывший супруг. Я подаю на развод завтра же. Адрес вы знаете. Спасибо.
— Ты с ума сошла! — заорал Давид. — Вызывать ментов из-за семейных дел!
— Семейных дел больше нет. Есть нарушитель, который занимает чужую жилплощадь.
— Я твой муж!
— Пока ещё. До завтрашнего дня.
Участковый Станислав Петрович приехал через полчаса. Мужчина лет пятидесяти, в форме, с блокнотом. Спокойно выслушал Люду, изучил документы на квартиру.
— Понятно, — кивнул участковый. — А где нарушитель?
— В кухне сидит.
Станислав Петрович прошёл к Давиду, показал удостоверение.
— Документы.
Давид молча протянул паспорт. Участковый переписал данные в блокнот.
— Гражданин Орлов, на основании какого права находитесь в данном жилом помещении?
— Я муж хозяйки…
— Зарегистрированы?
— Нет, но…
— Договор аренды имеется?
— Какой договор? Я здесь живу!
— Жили. А теперь собирайте вещи и покидайте квартиру. Добровольно.
— А если не добровольно?
Станислав Петрович посмотрел на Давида внимательно:
— Тогда принудительно. С составлением протокола за самоуправство в чужом жилом помещении.
Давид попытался спорить, ссылался на семейные отношения, просил дать время до вечера. Участковый был непреклонен — покинуть квартиру немедленно.
Через час Давид стоял у лифта с двумя сумками. Ира исчезла ещё раньше — торопливо оделась, забыла косметичку на тумбочке, убежала, не попрощавшись.
— Люда, — попробовал в последний раз муж, — одумайся. Мы же два года прожили…
— Прожили. И хватит.
— Я могу передумать насчёт Иры…
— Поздно, Давид. Дверь закрывается в одну сторону.
Когда лифт уехал, Люда заперла дверь на все замки. Вернулась в квартиру, прошла по комнатам. Везде висел чужой запах — мужской парфюм Давида, сладкие духи Иры. Открыла все окна настежь.
Вечером собрала оставшиеся вещи мужа. Носки из комода, зарядка от телефона, кроссовки из прихожей — всё сложила в пакеты, поставила у двери. Если вернётся — заберёт. Не вернётся — выбросит через неделю.
Давида заблокировала везде — в телефоне, мессенджерах, социальных сетях. Удалила из друзей, из контактов, из памяти телефона. Словно человек исчез из жизни.
В понедельник взяла выходной и пошла в ЗАГС. Заявление на развод заполнила за десять минут. Совместного имущества нет, детей нет. Простая процедура.
— Срок рассмотрения — один месяц, — пояснила сотрудница загса. — Если супруг не согласен на развод, может подать возражение.
— Не подаст, — уверенно сказала Люда.
И не подал. Через месяц получила свидетельство о расторжении брака. Штамп в паспорте зачеркнули.
На работе коллеги отнеслись к разводу по-разному. Кто сочувствовал, кто осуждал. Нина из регистратуры даже отчитала:
— Мужика хорошего потеряла. Давид такой общительный, весёлый.
— Общительный, — согласилась Люда. — Особенно с чужими женщинами в моей ванной.
Через пару дней та же Нина остановила Люду в коридоре:
— Слушай, а Давид по участку ходит, жалуется. Говорит, ты его вышвырнула как собаку, без объяснений.
— Объяснения были. Он их не услышал.
— Так может, стоило потерпеть? Мужчинам иногда нужно погулять, потом домой возвращаются.
— Пусть гуляет. Только не в моем доме.
Нина покачала головой, мол, гордая больно. Люда не спорила. Гордости действительно прибавилось.
В квартире стало удивительно тихо. Не звучали компьютерные игры, не орали боевики по телевизору, не раздавались громкие телефонные разговоры Давида. Тишина не давила, а обволакивала, как тёплое одеяло.
Люда купила новую занавеску для душа — синюю с белыми облаками. Повесила сама, без мужской помощи. Получилось ровно, красиво. В ванной пахло только её шампунем и гелем.
Деньги тратились медленнее. Не нужно было покупать пиво, чипсы, энергетики. Холодильник заполняла тем, что действительно хотелось есть — творогом, фруктами, рыбой. Питалась правильно, без перекусов на ходу.
Через неделю Давид попытался вернуться. Пришёл без звонка, постучал в дверь. Люда посмотрела в глазок — стоит с букетом цветов и виноватым лицом.
— Открывай, Люда. Поговорить нужно.
— Не нужно.
— Я понял свои ошибки. С Ирой всё кончено.
— Мне без разницы.
— Люда, ну нельзя же так. Мы же любили друг друга.
— Любили. Прошедшее время.
Давид простоял под дверью час, уговаривал, просил прощения, обещал исправиться. Люда не открыла. Через час муж ушёл, оставив цветы на коврике.
На следующий день поменяла замок. Мастер приехал быстро, поставил новый, с защитой от высверливания.
— От кого защищаемся? — поинтересовался слесарь.
— От прошлого, — ответила Люда.
Участковому Станиславу Петровичу позвонила заранее, предупредила о возможных попытках бывшего мужа попасть в квартиру. Участковый записал в блокнот, обещал при необходимости принять меры.
— А если будет настаивать на встрече?
— Скажите, что хозяйка не желает общаться. Это её право.
Давид больше не приходил. То ли понял бесполезность попыток, то ли нашёл новую квартиру для романов.
Люда не плакала по утрам, не листала старые фотографии, не звонила общим знакомым. Развод воспринимался как выздоровление после долгой болезни — с облегчением и благодарностью.
Вечерами читала книги, которые не успевала читать при муже. Смотрела фильмы, которые Давиду казались скучными. Слушала музыку без наушников — теперь никто не говорил «выключи эту ерунду».
Коллеги постепенно перестали спрашивать про личную жизнь. Люда выглядела спокойной, отдохнувшей. Работала с прежним энтузиазмом, но домой торопилась больше — там ждал покой.
— Не скучаешь? — спросила как-то соседка тётя Валя.
— По чему скучать?
— Ну, по семейной жизни. Мужское плечо, поддержка…
— Плечо было. Только опираться на него было нельзя — ломалось.
Тётя Валя задумалась над ответом. Потом кивнула:
— Понимаю. У меня первый муж тоже был такой. Красивый, но пустой.
Через полгода после развода Люда сидела в кресле с чашкой кофе, смотрела в окно на летний вечер. За стеклом шумели дети, лаяли собаки, проезжали машины. Обычная жизнь обычного двора.
Квартира была не большой, не роскошной, но своей. Каждый предмет стоял там, где хотелось. Каждое решение принималось самостоятельно. Никто не врывался с чужими людьми, не требовал подвинуться в собственном доме.
— Лучше пустая квартира, чем полная без уважения, — сказала Люда вслух.
Голос прозвучал уверенно, без сожаления. За окном зажглись фонари, в комнате стало уютнее. Люда выключила свет в прихожей и впервые за долгое время не вздрогнула от тишины. Тишина была дружелюбной.
