Она приехала всего на час, чтобы проведать внуков, но уже успела разглядеть несправедливость, царящую в детской комнате.
— Ты купила планшеты Андрею и Миле, а Владу что?
Дочь Карина равнодушно пожала плечами:
— А Владу сладкий подарок, ему хватит.
Внутри Елены что-то оборвалось. Грудь резко сдавило, из лёгких будто выбило весь кислород.
— Что значит «ему хватит»?! — голос её дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. — Почему у Влада планшета нет?
Карина закатила глаза, будто у неё спрашивали что-то нелепое.
— Потому что его отец опять с алиментами халтурит. Прислал копейки! — она резко сунула телефон в карман. — Почему я должна на него тратиться, если его отцу всё равно?
Елена на секунду опешила. Гнев вспыхнул мгновенно, растекаясь по венам горячей волной.
— Ты делишь своих детей по тому, кто тебе больше денег даёт?! — голос сорвался на крик.
— А что мне остаётся? — Карина всплеснула руками. — У меня не золотая жила, мам! У Андрея и Милы отец нормально платит, а этот скряга — жалкие гроши кидает.
Елена с трудом сдерживала себя. Она не верила, что слышит это от родной дочери.
— Это твой ребёнок, Карина. Такой же, как и Андрей с Милой. Он не виноват, что его отец даёт меньше денег.
Карина скривила губы, сжала руки на груди.
— Я не могу позволить ему то, что могу позволить другим. Всё по справедливости, — процедила она.
— Это не справедливость, а жестокость!
На мгновение в квартире повисла тишина, прерываемая только смехом детей из соседней комнаты. Влад, ни о чём не подозревая, радостно рассказывал что-то младшим. Елена тяжело вздохнула.
— Ты понимаешь, что он видит это? Чувствует? Что ты его отделяешь от семьи? — в её голосе была мольба, последняя попытка достучаться.
Карина устало провела рукой по лицу и холодно ответила:
— Пусть отец Влада платит больше, тогда и ему планшет куплю.
Глухая ярость сдавила грудь Елены. Она больше не могла оставаться здесь.
— Мне стыдно за тебя, — сказала она тихо. — Очень стыдно.
Карина молчала, глядя в сторону. Елена развернулась и стремительно вышла из квартиры, хлопнув дверью так, что в коридоре дрогнули стены.
После разговора с дочерью Елена долго не могла успокоиться. Мысли хаотично метались, возвращая её в прошлое. Где она допустила ошибку? Когда Карина стала такой? Или она всегда была такой, просто мать этого не замечала?
С самого детства у Карины была одна особенность — она не умела радоваться за других. Если у подружки появлялась новая игрушка, то дочери она становилась нужна прямо сейчас. Если кто-то получал похвалу, Карина начинала капризничать, добиваясь внимания. В детском саду однажды разразился скандал: воспитательница похвалила девочку за красивый рисунок, а Карина в ответ порвала чужую работу и устроила истерику.
В школе всё стало ещё хуже. Она не стремилась к знаниям, не проявляла интереса ни к одному предмету, даже репетиторы не могли привить ей желание учиться. Вместо этого её миром стали мальчики, модная одежда, косметика и вечеринки. Любая новинка у одноклассниц вызывала зависть. Если у кого-то появлялся новый телефон, Карина устраивала дома скандал, требуя такой же. Когда подруга поехала с родителями в Турцию, дочь каталась по полу и требовала то же самое, хотя у них была своя дача у моря.
Елена и её муж сначала пытались бороться с этим, объяснять, наставлять. Но постепенно силы иссякли. Карина лениво училась, получая проходные оценки, а о будущем даже не задумывалась.
Внезапно после девятого класса она решила идти в десятый. Это было неожиданно, учитывая её прежнее отношение к учёбе. Девочка даже подтянула оценки. Казалось, она изменилась. Елена тогда поверила, что дочь наконец-то осознала важность образования. Но потом выяснилось, что у Карины был совсем другой мотив.
— В «шараге» богатого жениха не встретишь, а вот в университете — вполне, — услышала однажды Елена её разговор с подругой.
Тогда стало понятно: дочь не исправилась, она просто разработала альтернативный план на жизнь.
Карина действительно поступила в университет. Родители решили помочь ей и оплатили обучение, надеясь, что рано или поздно она втянется и осознает ценность знаний. Но уже через год она забросила учёбу. Причина оказалась банальной: беременность.
Будущий муж Карины был как раз тем, кого она искала. Сын обеспеченных родителей, перспективный, с большими амбициями. Карина вцепилась в него мёртвой хваткой. Они поженились, и через несколько месяцев на свет появился Влад.
Сначала казалось, что всё сложилось: у дочери есть семья, ребёнок, деньги, стабильность. Но вскоре всё пошло под откос. Муж Карины устал от её капризов, её вечно недовольного лица, её требований. Когда он понял, что его любят не как человека, а как источник ресурсов, развод был неизбежен.
Карина вернулась к родителям, привезя с собой маленького Влада. Она жаловалась, что бывший муж платит слишком мало, что она могла бы жить лучше, если бы он «не оказался жмотом». Это отношение к деньгам уже тогда было тревожным звоночком.
Через некоторое время Карина снова устроила свою жизнь. Родители помогли ей купить квартиру, чтобы она могла начать всё заново. А она, воспользовавшись чужой добротой, улетела в Турцию с подругами, оставив Влада на Елену.
Там она познакомилась с новым мужчиной. Он был старше, успешнее, богаче. Курортный роман перерос в брак, а вскоре появились ещё двое детей — сначала Андрей, потом Мила.
Этот брак продержался дольше, чем первый, но всё равно разрушился. Карина снова вернулась к матери, снова жаловалась, снова говорила, что ей платят слишком мало. Но на этот раз что-то изменилось. Теперь она начала делить своих детей, как делят активы после развода. Кто приносил больше денег, тот и получал больше любви.
В тот момент Елена впервые заметила, что Влад для Карины стал «обузой».
Елена давно привыкла помогать дочери с внуками: забирала их из садика, гуляла с ними, покупала вещи. Она не жалела ни времени, ни денег, потому что понимала: Карине тяжело одной с тремя детьми. Но чем больше она наблюдала за тем, как дочь ведёт себя с внуками, тем сильнее становилось ощущение тревоги.
Андрея и Милу Карина буквально носила на руках. Андрей, если начинал капризничать, тут же получал желаемое: новую игрушку, шоколадку, поездку в парк развлечений. Милу Карина одевала с иголочки, заплетала ей косички, ласково называла «моя куколка».
Влад же был словно лишним в этом доме.
Однажды Елена пришла в гости и застала такую картину: Андрей радостно разглядывал новую машинку, Мила примеряла новое платьице, а Влад сидел в углу и молча листал старый журнал.
— Владик, а тебе что купили? — спросила она осторожно.
Мальчик пожал плечами и опустил глаза.
— Ничего, — пробормотал он.
Елена почувствовала, как сжалось её сердце.
Когда дети уснули, она не выдержала и заговорила с Кариной.
— Почему так, Карин? — голос Елены был ровным, но в нём сквозил холод. — Почему ты покупаешь вещи только Андрею и Милочке, а Владу — ничего?
— Потому что я не собираюсь тратить деньги на чужого ребёнка.
Эти слова резанули сильнее ножа.
— Чужого?! — Елена не верила своим ушам. — Это твой сын, Карина!
— Да, мой, — хмыкнула дочь. — Но его отец мне копейки платит. А у меня нет лишних денег, чтобы компенсировать разницу.
Елена попыталась сдержать ярость, но голос всё равно дрожал.
— Значит, если завтра отец Андрея и Милы уменьшит сумму, ты и их обделять начнёшь?
Карина раздражённо вздохнула.
— Мам, хватит драматизировать. Я просто распределяю деньги логично. Почему я должна тратить то, что присылают Андрею и Миле, на Влада? Пусть его отец исправляется, тогда и ребёнок получит больше.
— Влад не виноват! — с отчаянием воскликнула Елена.
Карина устало отмахнулась.
— Мам, я устала. Давай не будем это обсуждать.
Елена смотрела на дочь и не узнавала её. Перед ней сидела не любящая мать, а расчётливая женщина, для которой её собственный сын превратился в статью расходов.
После последнего разговора с Кариной у Елены не было ни минуты покоя. Она не могла забыть взгляд Влада: молчаливый, привыкший к безразличию матери. Он будто уже не надеялся, что его кто-то защитит.
Всю ночь Елена прокручивала в голове возможные выходы. Можно пытаться снова говорить с Кариной, убеждать, просить. Но что-то подсказывало — это бесполезно. Она уже слишком далеко зашла в своём равнодушии. Оставался один вариант, и, хоть он казался тяжёлым, Елена поняла: дальше медлить нельзя.
Утром она набрала номер бывшего зятя, Артёма.
— Здравствуй, Артём, это Елена… Нам надо поговорить.
Они встретились в уютном кафе. Артём выглядел спокойным, но в глазах читалась настороженность. Елена не стала ходить вокруг да около. Она прямо рассказала об увиденном: как Карина делит детей по алиментам, как Влад остаётся без внимания и заботы.
Артём тяжело вздохнул и провёл рукой по волосам.
— Я догадывался… — произнёс он после паузы. — Но Карина всегда говорила, что у них всё в порядке. Да и сына ко мне не отпускала чаще, чем на выходные.
— Ему плохо там, Артём, — голос Елены дрожал. — Он чувствует, что для матери он чужой.
— Я давно хотел забрать Влада, но Карина мне этого не позволяла. У меня есть семья, жена, младший сын, но Влад не будет лишним, я люблю его. Я готов бороться за него.
Елена с облегчением выдохнула.
— Тогда не теряй времени, Артём. Нам нужно действовать.
Судебное разбирательство заняло несколько месяцев.
Карина сначала игнорировала повестки, потом, когда осознала серьёзность ситуации, начала истерить и обвинять всех вокруг.
Но доказательств было достаточно. Артём предоставил показания, собрал документы, свидетельства Елены и даже воспитательницы детского сада, которая тоже замечала, что Влад носит старые вещи, а на родительские собрания Карина ходит только к Андрею и Миле.
Суд вынес решение: опека передаётся отцу.
Когда Карина получила постановление суда, она влетела в дом Елены с перекошенным от злости лицом.
— Это ты! — закричала она, сжав лист бумаги в кулаке. — Это ты подговорила моего бывшего, ты всё устроила!
— Это не я, Карина, — тихо, но твёрдо ответила Елена. — Это ты сама.
— Я мать, я решаю, где ему быть! — Карина с силой швырнула постановление суда на стол.
— Ты решала не как мать, а как бухгалтер, — резко ответила Елена. — И теперь расплачиваешься.
Карина задохнулась от возмущения, но сказать было нечего.
День переезда Влада выдался холодным, но солнечным. Снег искрился под лучами зимнего солнца, а воздух был наполнен свежестью и ощущением чего-то нового.
Артём приехал рано, заранее загрузил последние вещи сына в машину, а потом сам зашёл в дом, чтобы попрощаться с Еленой. Та приехала к дочери, чтобы проводить внука.
Влад стоял в коридоре, застёгивая куртку. На его лице не было ни страха, ни грусти. Только радость и лёгкое волнение.
— Ну что, бабушка, ты будешь ко мне приезжать? — спросил он, заглядывая ей в глаза.
Елена сжала губы, чтобы не разрыдаться, и крепко его обняла.
— Конечно, зайчонок. В любое время.
Она знала: теперь у него будет другая жизнь. Там, в доме отца, его ждали настоящая семья, забота, любовь. Там он не будет «лишним» или «невыгодным».
За время судебных разбирательств Елена успела познакомиться с новой женой Артёма, да и с зятем сдружилась.
— Всё будет хорошо, — тихо сказал мужчина, пожимая руку тёщи. — Спасибо вам.
Она только кивнула, потому что говорить было трудно. В горле стоял ком, но это были слёзы не боли, а облегчения.
Карина не вышла проводить сына. Когда они с Артёмом спускались по лестнице, она стояла у окна в своей квартире, скрестив руки на груди. Лицо её было каменным, губы плотно сжаты. В голове бурлили раздражение, злость, уязвлённое самолюбие.
Но никто её не жалел.
Ни мать, которая больше не пыталась её воспитывать. Ни бывший муж, который не испытывал к ней ненависти, только безразличие. Ни собственный сын, который даже не оглянулся на неё, выходя из подъезда.
Карина потеряла его, потому что сама оттолкнула.
Когда машина скрылась за поворотом, Елена ещё долго стояла у подъезда. Смотрела на снежную дорогу, на следы, оставленные Владом. Она чувствовала грусть, но не ту, что разъедает изнутри, а светлую, граничащую с надеждой.
— Хоть один внук теперь в безопасности, — тихо сказала она самой себе.
Она надеялась, что в будущем Влад вырастет хорошим человеком и никогда не будет измерять любовь деньгами.
