Люда всегда считала свою двухкомнатную квартиру островком спокойствия. Жильё досталось ей по наследству от бабушки ещё до замужества, поэтому формально принадлежало только ей.
Работала женщина менеджером в логистической компании, зарабатывала около семидесяти пяти тысяч рублей в месяц. Муж Никита трудился автомехаником в сервисе, получал примерно столько же. Жили неплохо, без особых излишеств, но и без нужды.
С золовкой Катей отношения у Люды никогда не складывались. Не то чтобы открытая вражда, скорее взаимное равнодушие с элементами раздражения. Катя работала рывками — то официанткой, то продавцом, то вовсе сидела без дела.
Деньги тратила легко, брала кредиты на всякие мелочи, но потом жаловалась на обстоятельства, которые мешают расплачиваться.
— У меня депрессия, — любила повторять золовка. — Не могу сосредоточиться на работе.
Никита всегда вставал на защиту сестры:
— Кате тяжело. После развода она так и не оправилась.
Люда молчала. Развод случился три года назад, но золовка так и не научилась жить самостоятельно. Вечно кого-то просила, одалживала, перебивалась с места на место.
В июле Катю выселили с очередной съёмной квартиры. Задолженность накопилась приличная, хозяин терпел несколько месяцев, но в итоге поставил ультиматум. Золовка собрала вещи и поселилась у подруги. Но через неделю и оттуда пришлось съезжать.
— Люда, — начал Никита осторожно за ужином. — Кате некуда идти. Можем пустить её к нам на время? Пока что-то не найдёт.
Люда отложила ложку и посмотрела на мужа. Лицо у Никиты было просящее, виноватое.
— На сколько времени? — спросила Люда ровно.
— Ну, недели на две-три. Максимум месяц.
— А где будет спать?
— В гостиной на диване. Ей много места не нужно.
Люда помолчала, обдумывая. С одной стороны, отказать родственнику в крайней ситуации было бы жестоко. С другой — предыдущий опыт общения с золовкой не внушал оптимизма.
— Хорошо, — сказала Люда наконец. — Но с условием, что это временно.
— Конечно! — обрадовался Никита. — Спасибо, дорогая. Катя будет благодарна.
На следующий день золовка появилась с двумя сумками и рюкзаком. Выглядела Катя измотанно, но не сломленно. Скорее с видом человека, который знает, что его должны выручить.
— Спасибо, что приютили, — сказала Катя, ставя вещи в прихожей. — Я быстро встану на ноги, обещаю.
— Надеюсь, — коротко ответила Люда.
Первые дни прошли относительно спокойно. Катя спала на диване в гостиной, пользовалась ванной по очереди, не шумела. Правда, сразу начала вести себя довольно свободно — брала продукты из холодильника, не спрашивая разрешения. Сначала по мелочи: йогурт, печенье, чай. Потом масштабы выросли.
— Ты не против, если я сделаю себе омлет? — спрашивала Катя утром, уже доставая яйца.
— Конечно, — отвечала Люда, хотя яйца собиралась использовать для другого блюда.
Никита работал посменно, иногда задерживался допоздна. В такие дни Катя чувствовала себя полноправной хозяйкой. Занимала ванную на час, смотрела телевизор на полную громкость, болтала по телефону до полуночи. Люда пыталась делать замечания мягко:
— Катя, ты не могла бы потише? Завтра рано вставать.
— Ой, извини! — золовка убавляла звук, но через полчаса снова забывалась.
Через неделю у Кати появилась привычка рассказывать Люде о своих проблемах. Подробно, с деталями, словно психологу. О том, как её никто не понимает, как тяжело найти нормальную работу, как несправедлив мир.
— Знаешь, — говорила Катя, устроившись на кухне с чашкой кофе, — мне кажется, я родилась не в то время. В прошлом веке женщины не должны были так много работать.
Люда кивала и молчала. Спорить не хотелось.
Однажды Люда пришла с работы и обнаружила в квартире шумную компанию. Катя устроила встречу с двумя подругами. На столе стояли тарелки с едой — всё, что нашлось в холодильнике. Включая мясо, которое Люда приготовила на завтраки на всю неделю.
— О, Люда! — воскликнула золовка весело. — Знакомься, это мои подруги — Лена и Вика.
Девушки улыбнулись и помахали руками. На столе стояла бутылка вина, судя по всему, не первая.
— Мы тут немного посидели, — пояснила Катя. — Надеюсь, ты не против?
Люда окинула взглядом стол, на котором красовались остатки её недельного запаса продуктов. Кивнула молча и прошла в спальню. Закрыла дверь, села на кровать. Руки слегка дрожали — не от злости, а от какого-то тупого изумления. Как можно было настолько обнаглеть?
Компания просидела до позднего вечера. Смеялись, включали музыку, ходили на балкон курить. Когда гостьи наконец ушли, Люда вышла на кухню. Катя лениво собирала тарелки.
— Классные девчонки, — сказала золовка. — Давно не виделись.
Люда молча убрала остатки еды, вымыла посуду. Катя ушла в ванную и просидела там больше часа. Когда вернулась, Люда уже легла спать.
Утром холодильник был практически пустой. Люде пришлось завтракать хлебом с маслом вместо запланированной яичницы с мясом.
— Ой, извини, — сказала Катя, появившись на кухне. — Мы вчера немного перебрали с едой.
— Ничего, — ответила Люда сухо.
— Схожу сегодня в магазин, восполню запасы.
Но в магазин Катя не пошла. Весь день провела дома, смотрела сериалы, листала социальные сети. Когда Люда вернулась с работы, золовка мирно дремала на диване.
Через пару дней произошёл ещё один инцидент. Люда собиралась на важную встречу с клиентами и хотела надеть свою любимую куртку — тёмно-синюю, строгую, подходящую для деловых переговоров. Но куртки в шкафу не оказалось.
— Катя, ты не видела мою куртку? — спросила Люда.
— Какую? — золовка не отрывалась от телефона.
— Тёмно-синюю. Она висела в шкафу.
— А, эту. Я взяла на свидание вчера. Повесила обратно.
— Где она?
— В прихожей на крючке.
Люда пошла в прихожую и нашла куртку. На рукаве красовалось жирное пятно, видимо, от соуса. Ткань въелась намертво.
— Катя, — позвала Люда ровным голосом. — Иди сюда.
Золовка нехотя поднялась с дивана и подошла.
— Что это? — Люда показала на пятно.
— Ой, — Катя даже не смутилась. — Наверное, в ресторане капнуло. Извини, забыла сказать.
— Ты взяла мою куртку без спроса.
— Ну, я думала, ты не против. Мне же не в чем было идти на свидание.
Люда посмотрела на золовку долго и внимательно. Лицо у Кати было беззаботное, без намёка на вину или сожаление.
— В следующий раз спрашивай, — сказала Люда тихо.
— Хорошо, — кивнула Катя и вернулась к телефону.
Люда переоделась в другую одежду и ушла на работу. Весь день не могла сосредоточиться на делах. Вечером пришла домой, посмотрела на разбросанные по гостиной вещи золовки, на грязную посуду в раковине, на Катю, которая лежала на диване и смотрела комедию, громко смеясь.
Что-то внутри Люды сломалось. Не взорвалось, не вскипело — именно сломалось, тихо и окончательно. Женщина прошла в спальню, открыла шкаф. Достала все Катины вещи и аккуратно сложила их у входной двери.
Никита вернулся домой около девяти вечера. Увидел Катины вещи у двери, хмурое лицо жены и понял — произошло что-то серьёзное. Золовка сидела на диване и демонстративно всхлипывала, глядя в телефон.
— Что случилось? — спросил Никита, снимая куртку.
— Люда меня выгоняет, — пожаловалась Катя. — Из-за какой-то дурацкой куртки. Представляешь?
Муж посмотрел на Люду, которая молча мыла посуду на кухне.
— Люд, ну подумаешь, куртка, — сказал Никита примирительно. — Катя же как родная. Можно было и не устраивать из этого драму.
Люда поставила тарелку в сушилку, вытерла руки полотенцем. Прошла к письменному столу, достала из ящика документы на квартиру и положила их на столешницу так, чтобы было хорошо видно.
Потом вернулась на кухню, включила чайник и налила себе стакан воды. Подошла к окну, посмотрела на вечерний двор, где играли дети, а на лавочках сидели пожилые соседи.
Никита и Катя переглянулись. Документы на столе выглядели как немой упрёк — квартира принадлежала Люде, и только ей.
— Люд, — начал Никита неуверенно.
Жена повернулась к нему и спокойно сказала:
— Либо Катя уходит — либо вы оба.
Тон у Люды был такой ровный и решительный, что даже упрямому Никите стало не по себе. Мужчина понял — жена не блефует.
— Люда, да ты что? — воскликнула Катя, вскакивая с дивана. — Из-за какой-то куртки? Ты серьёзно?
— Из-за того, что ты ведёшь себя как хозяйка в чужом доме, — ответила Люда. — Берёшь чужие вещи без спроса, приводишь гостей, съедаешь продукты и при этом считаешь, что все тебе обязаны.
— Но мне негде жить! — взвизгнула золовка.
— Это не моя проблема.
Никита пошёл в спальню и попытался поговорить с женой наедине.
— Послушай, может, не стоит так кардинально? Катя действительно в сложной ситуации. Дай ей ещё немного времени.
— Время уже дала. Месяц, — ответила Люда, складывая бельё в шкаф. — Результат видишь сама.
— Но ведь родственница…
— Твоя родственница. Не моя.
— Люда, будь человеком!
Жена остановилась, посмотрела на мужа внимательно.
— Я и была человеком. Месяц назад. Когда пустила Катю к себе домой. А теперь мне надоело быть удобной.
Никита вернулся в гостиную и начал уговаривать сестру:
— Катя, может, тебе стоит поискать другой вариант? Люда серьёзно настроена.
— Ага! — взвилась золовка. — Теперь ты тоже против меня! Родной брат! А я думала, хоть ты меня поддержишь!
— Я поддерживаю, но…
— Никаких но! — перебила Катя. — Твоя жена просто холодная эгоистка! Жалости в ней никакой нет!
Люда вышла из спальни, подошла к входной двери и распахнула её настежь.
— Катя, твои вещи ждут тебя у порога, — сказала хозяйка квартиры спокойно.
— Я никуда не пойду! — закричала золовка. — Ты не имеешь права меня выгонять!
— Имею. Это моя квартира.
Катя стояла посреди гостиной с выпученными глазами, явно не веря в происходящее. Потом начала орать:
— Ты стерва! Бессердечная! Как ты можешь выбросить человека на улицу?!
Люда не стала слушать. Достала телефон и набрала номер участкового. Говорила негромко, без истерики:
— Добрый вечер. Мне нужна помощь. Гостья отказывается покидать мою квартиру.
Катя замолчала, услышав разговор с полицией. Никита тоже побледнел.
— Люд, не надо так, — попросил муж. — Мы сами разберёмся.
— Уже разобрались. Месяц назад дала шанс — результат плачевный. Больше шансов не будет.
Участковый приехал через двадцать минут. Полный мужчина лет пятидесяти, с усталым лицом. Выслушал объяснения Люды, посмотрел документы на квартиру.
— Гражданка, — обратился полицейский к Кате, — вы зарегистрированы по данному адресу?
— Нет, но…
— Договор аренды имеется?
— Нет, я здесь временно…
— Тогда соберите вещи и покиньте квартиру. Хозяйка имеет право не пускать вас в своё жильё.
Катя попыталась объяснить про тяжёлую жизненную ситуацию, но участковый был непреклонен. Золовке пришлось взять сумки и выйти на лестничную площадку. Никита последовал за сестрой.
— Люда, — сказал муж из коридора, — я не ожидал, что ты дойдёшь до полиции.
— А я не ожидала, что муж будет защищать чужого человека больше, чем собственную жену.
— Катя не чужая! Она моя сестра!
— И что?
Никита постоял в нерешительности, потом взял свою куртку с вешалки.
— Хорошо. Но я не могу бросить Катю в такой ситуации.
— Тогда катись вместе с ней! — рявкнула Люда впервые за весь вечер повысив голос.
Муж вышел, увозя сестру. Люда закрыла дверь на все замки и села на диван. Тишина в квартире показалась оглушительной после месяца постоянного присутствия посторонних.
Никита звонил несколько дней подряд. Люда не отвечала. Потом мужчина начал писать сообщения, объясняя, что поселил Катю в гостинице, что ищет ей жильё, что всё уладится. Люда читала и удаляла.
Через неделю Никита пришёл домой. Но ключи не подошли — Люда сменила замки. Мужчина позвонил в дверь.
— Открой, пожалуйста. Мне нужны вещи.
— Вещи в пакетах у двери, — ответила Люда через домофон.
— Люд, давай поговорим. Я понимаю, что перегнул. Катя уже съехала, нашла себе комнату.
— Хорошо. Значит, проблема решена.
— Но не наша же проблема! Давай встретимся, обсудим всё.
— Обсуждать нечего.
— Ты хочешь развестись?
Люда помолчала.
— Не знаю ещё. Но жить вместе пока не хочу.
Никита забрал пакеты с вещами и ушёл. Звонил ещё несколько раз, но Люда была непреклонна.
Через месяц женщина взяла отпуск и уехала к морю. Одна. Две недели провела в санатории, читала книги, ходила по экскурсиям, плавала в бассейне. Никому не звонила, ни с кем не советовалась.
По возвращении обнаружила кучу пропущенных вызовов от мужа и несколько писем в почтовом ящике. Никита писал, что понял свою ошибку, что готов просить прощения, что семья важнее сестры.
Люда прочитала письма и сложила их в ящик стола. Не ответила. Просто вернулась к обычной жизни — работа, дом, встречи с подругами. Тратить нервы на семейные драмы оказалось слишком дорогим удовольствием. А Люда всегда умела считать — и деньги, и силы, и время.
