Тоня стояла у окна и смотрела на пустырь за гаражами. Серое утро не предвещало ничего хорошего, как и телефонный звонок, раздавшийся пять минут назад. Она прижимала к уху трубку домашнего телефона, который давно никто не использовал, кроме матери Сергея — для неё мобильные были «штучками для бездельников».
— А кроме меня твоей матери некому помочь? Ты вообще-то три года назад к другой ушел — пусть она помогает, — заявила Тоня, чувствуя, как внутри поднимается волна застарелой обиды.
На другом конце провода молчали. Сергей всегда так делал, когда не знал, что ответить. Выжидал, давая собеседнику выговориться. Этот приём она изучила за двенадцать лет совместной жизни.
— Тонь, ну ты же знаешь, она только тебе доверяет, — голос звучал виновато, но без прежней теплоты. Деловой тон бывшего мужа раздражал ещё сильнее.
— Знаю, — она тяжело вздохнула. — Завтра приеду.
Антонина Викторовна Ледогорова, сорок два года, преподаватель французского в областном университете, разведена, детей нет. Это всё, что могли бы сказать о ней соседи по девятиэтажке, где она жила последние пятнадцать лет. Но никто не знал, что каждый месяц она ездила в соседний город навещать бывшую свекровь — Марию Игнатьевну. Не знал никто, включая нынешнюю жену Сергея…
Электричка дёргалась на стыках рельсов, и Тоня смотрела в окно на проплывающие мимо деревеньки. Она ненавидела эту дорогу. Сто двадцать километров в одну сторону, столько же обратно. Пять часов пути с пересадками, если повезёт. За три года после развода она проделала этот путь тридцать шесть раз.
Телефон в сумке завибрировал. «Ты взяла лекарства? Мама сказала, что закончились». Сергей, кто же еще. Тоня поморщилась и отключила звук. Отвечать не хотелось.
Мария Игнатьевна встретила её на пороге своей «двушки» в хрущёвке, сжимая в руке клюку. В свои семьдесят пять она сохраняла ясность ума и цепкий взгляд, но после инсульта правая сторона тела плохо слушалась.
— Антонина! — старуха заулыбалась. — А я уж думала, не приедешь.
— Здравствуйте, Мария Игнатьевна. Конечно, приеду, раз обещала.
Тоня прошла в квартиру, автоматически отмечая неубранную постель и немытую посуду в раковине. Положила сумку на стул и стала разбирать привезённые продукты.
— Сынок звонил, — свекровь хитро улыбнулась, — говорит, что заедет в воскресенье.
— Хорошо, — бесцветно отозвалась Тоня, думая о том, что воскресенье — это послезавтра, а значит, придётся задержаться. Или уехать сегодня вечером, чтобы не пересекаться.
— Ты бы осталась, вы б поговорили, — продолжала Мария Игнатьевна, — он один приедет, без этой своей…
— Верочки, — подсказала Тоня. — Её зовут Вера Николаевна, и она его жена.
— Подумаешь, жена, — фыркнула старуха. — Третий год живут, а детей всё нет. Не то что с тобой — сразу после свадьбы забеременела.
Тоня замерла у холодильника, держа в руках пакет с творогом. Этот разговор они вели каждый раз, но легче не становилось.
— Мария Игнатьевна, давайте не будем, а? Я вам ужин приготовлю, уберусь и поеду домой. У меня завтра пары с утра.
Это была ложь. Завтра была суббота, и никаких пар не предвиделось до понедельника. Но находиться в этой квартире, пропитанной воспоминаниями, было выше её сил.
— Как знаешь, — свекровь поджала губы. — Только мне врач новый рецепт выписал, а в аптеку я сама не дойду. Нога болит.
Тоня мысленно застонала. Выходные накрылись медным тазом…
— Ты почему трубку не берешь? — Сергей сидел на кухне и пил чай из своей старой кружки с отбитой ручкой.
Тоня вернулась из аптеки и обнаружила его машину у подъезда. Теперь она методично раскладывала лекарства по часам приёма, стараясь не смотреть на бывшего мужа.
— Телефон разрядился, — солгала она.
— Врёшь, — он улыбнулся краешком губ. — Всегда отводишь глаза, когда врёшь.
— Какая разница? — огрызнулась Тоня. — Я здесь, лекарства привезла, в квартире убралась. Что ещё нужно?
Сергей помолчал, разглядывая её с непонятным выражением. За три года он почти не изменился — те же внимательные серые глаза, ямочка на подбородке, ранняя седина на висках. Разве что морщины вокруг глаз стали глубже.
— Спасибо тебе, — сказал он наконец. — Без тебя не знаю, что бы мы делали.
— Наняли бы сиделку, — пожала плечами Тоня. — Или Верочка могла бы приезжать. Она же медсестра, в конце концов.
— Мама её на дух не переносит, ты же знаешь.
— А меня, значит, переносит? — Тоня горько усмехнулась. — После того, как ты от меня ушёл к ней?
Сергей отвёл взгляд.
— Всё сложно, Тонь.
— Ничего сложного. Я была недостаточно хороша для тебя, но достаточно хороша, чтобы ухаживать за твоей матерью. Очень удобно.
Мария Игнатьевна появилась в дверях кухни, опираясь на клюку.
— Вы чего тут ругаетесь? — проскрипела она. — Я из комнаты всё слышу.
— Мы не ругаемся, мама, — Сергей встал, уступая ей место. — Просто разговариваем.
— Антонина, ты бы переночевала, — свекровь с кряхтением опустилась на стул. — Поздно уже, электрички скоро закончатся.
Тоня взглянула на часы — начало восьмого. До последней электрички оставалось полтора часа, если она поторопится, то успеет.
— Спасибо, Мария Игнатьевна, но мне нужно домой.
— Я тебя отвезу, — вдруг сказал Сергей. — Всё равно в город возвращаться.
Тоня хотела отказаться, но свекровь неожиданно поддержала:
— Правильно, чего тебе трястись в электричке. Пусть отвезёт.
В машине они молчали первые полчаса. Серебристый «фольксваген» мягко плыл по трассе, а за окном сгущались сумерки. Тоня смотрела на дорогу и думала о том, как странно сложилась жизнь. Три года назад в такой же осенний вечер Сергей сказал, что уходит. Собрал вещи и ушёл, а через неделю подал на развод.
— Как твоя работа? — нарушил молчание Сергей.
— Нормально. Студенты те же, зарплата та же.
— А личная жизнь?
Тоня повернулась к нему:
— А тебе не всё равно?
— Не всё равно, — он не отрывал взгляда от дороги. — Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Как это благородно, — Тоня отвернулась к окну. — Ушёл к другой, а теперь беспокоишься о моём счастье.
— Тонь…
— Не надо, Серёж. Просто довези меня до дома, и разойдёмся, как в море корабли. Ты к своей Верочке, я — к французским глаголам.
Он сжал руль так, что побелели костяшки пальцев.
— Я Веру люблю, — сказал он тихо. — Но это не значит, что я перестал заботиться о тебе.
— Заботиться? — Тоня невесело рассмеялась. — Это так теперь называется? Заставлять бывшую жену таскаться за сто километров ухаживать за твоей матерью?
— Я не заставляю! — он повысил голос. — Ты сама согласилась.
— А что мне оставалось делать? Она мне каждый день звонила, плакала в трубку. «Антонина, помоги, я не доживу до утра».
— Она действительно была в тяжёлом состоянии после инсульта.
— И где тогда был ты? Или твоя Верочка?
Сергей промолчал, и остаток пути они провели в тягостном молчании…
Тоня проснулась от телефонного звонка. Часы показывали половину шестого утра.
— Тонь, — голос Сергея звучал странно. — Мама в больнице. Второй инсульт.
Она села на кровати, пытаясь прогнать остатки сна.
— Что говорят врачи?
— Состояние тяжёлое. Я еду к ней. Ты… ты могла бы приехать?
— Конечно, — сказала она автоматически. — Буду на первой электричке.
В больничном коридоре пахло хлоркой и отчаянием. Сергей сидел на пластиковом стуле, сгорбившись и уставившись в одну точку. Рядом стояла высокая женщина с короткой стрижкой — Вера. При виде Тони она напряглась, но кивнула в знак приветствия.
— Как она? — Тоня остановилась перед бывшим мужем.
— В реанимации, — он поднял на неё измученные глаза. — К ней не пускают.
Вера положила руку ему на плечо:
— Я поговорила с заведующим отделением. Обещал сообщить, если будут изменения.
Тоня отметила профессиональную уверенность в её голосе. Конечно, медсестра, свои связи.
— Я принесла вещи, — она протянула пакет. — Ночная рубашка, тапочки, средства гигиены. Всё, что нашла в её шкафу.
— Спасибо, — Сергей взял пакет. — Присядь, Тонь. Ты с дороги.
Она опустилась на стул напротив, чувствуя на себе изучающий взгляд Веры.
— Я схожу за кофе, — сказала та. — Вам принести?
— Не надо, — ответила Тоня.
— Мне тоже, — покачал головой Сергей.
Когда Вера ушла, он тихо сказал:
— Она не хотела ехать. Говорила, что нет смысла торчать в коридоре. Но я не мог один.
— Понимаю, — кивнула Тоня.
— Нет, не понимаешь, — он потёр лицо ладонями. — Я боюсь, Тонь. Боюсь, что она … , а я так и не скажу ей… не успею…
— Она знает, что ты её любишь, Серёж.
— Дело не только в этом, — он замолчал, подбирая слова. — Я должен был быть рядом все эти годы. А вместо этого…
— Вместо этого был я, — закончила за него Тоня. — Всё нормально. Она мне как мать, ты же знаешь.
Это была правда. За двенадцать лет брака Мария Игнатьевна стала ей ближе, чем родная мать, которой не стало, когда Тоне было двадцать. Именно свекровь поддерживала её после того, как Тоня потеряла их с Сергеем малыша на четвёртом месяце. Именно она первая заметила, что между Сергеем и его новой коллегой что-то происходит, и предупредила Тоню. Правда, это не помогло спасти брак…
— Я знаю, — он смотрел в пол. — Поэтому и позвонил тебе первой.
Мария Игнатьевна пролежала в реанимации две недели. Тоня приезжала каждый день, сидела в коридоре, иногда одна, иногда с Сергеем. Вера больше не появлялась — сказала, что у неё смены в больнице и она не может их пропускать.
На пятнадцатый день врач разрешил им ненадолго войти в палату. Женщина лежала, опутанная трубками, и казалась такой маленькой на фоне больничной койки.
— Мама, мам — Сергей осторожно взял её за руку. — Ты меня слышишь?
Веки Марии Игнатьевны дрогнули, и она с трудом открыла глаза.
— Серёженька, — прошептала она так тихо, что они едва расслышали. — Антонина…
— Я здесь, Мария Игнатьевна, — Тоня подошла с другой стороны кровати.
— Хорошо, — она слабо улыбнулась. — Вы вместе. Как раньше.
Тоня и Сергей переглянулись, но не стали её разубеждать.
— Вы не ссорьтесь, — продолжала Мария Игнатьевна. — Жизнь короткая… Тонечка, прости его. Он без тебя как потерянный.
— Мама, тебе нельзя волноваться, — Сергей гладил её по руке. — Поправишься, тогда поговорим.
— Не поправлюсь, — она закрыла глаза. — Я своё отжила. Только вы… вы найдите друг друга снова.
Тоня почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Сергей смотрел на мать с болью и виной в глазах.
— Я устала, — прошептала Мария Игнатьевна. — Идите. Завтра придёте.
Но завтра уже не наступило для неё. Звонок из больницы разбудил Тоню в четыре утра…
На прощании было немного людей — несколько соседей, две бывшие коллеги Марии Игнатьевны по заводу, где она проработала сорок лет, дальняя родственница из деревни. Вера стояла рядом с Сергеем, поддерживая его под руку. Тоня держалась чуть в стороне.
После поехали в квартиру Марии Игнатьевны — помянуть. Тоня автоматически хлопотала на кухне, расставляя тарелки и нарезая колбасу. Вера пыталась помочь, но только мешалась, не зная, где что лежит.
— Я сама, — тихо сказала Тоня. — Иди к гостям, там Серёже тяжело одному.
Когда все разошлись, в квартире остались только они трое. Сергей сидел в кресле матери, глядя в одну точку. Вера мыла посуду на кухне, позвякивая тарелками. Тоня убирала остатки еды в холодильник.
— Что будем делать с квартирой? — спросила Вера, вытирая руки полотенцем.
Тоня удивлённо подняла брови:
— В каком смысле?
— Ну, продавать или сдавать? — Вера говорила деловым тоном. — Серёжа — единственный наследник, но нужно оформить документы, это займёт время.
— Верочка, — устало сказал Сергей из комнаты. — Давай не сейчас.
— А когда? — она повернулась к нему. — Чем раньше начнём заниматься, тем быстрее решим вопрос.
— Какой вопрос? — Тоня почувствовала, как внутри поднимается раздражение. — Марию Игнатьевну только сегодня…
— Я понимаю, — перебила Вера. — Но жизнь продолжается. И нам нужно думать о будущем.
— Нам? — переспросила Тоня.
— Мне и Серёже, — Вера скрестила руки. — Мы планируем купить дом за городом, и деньги от продажи этой квартиры очень бы пригодились.
Тоня перевела взгляд на Сергея:
— Это правда? Вы уже решили продать квартиру твоей матери?
Он наконец поднял на неё глаза:
— Нет, Тонь. Мы обсуждали такую возможность, но я ничего не решил.
— Но ты согласился, что нам нужен дом, — возразила Вера. — Ты сам говорил, что в квартире тесно, особенно когда родится ребёнок.
Тоня застыла с контейнером в руках:
— Ты беременна?
Вера улыбнулась:
— Уже четырнадцать недель. Мы пока никому не говорили, хотели дождаться второго скрининга.
— Поздравляю, — Тоня поставила контейнер на стол. — Я, пожалуй, пойду. Уже поздно.
— Тонь, подожди, — Сергей встал. — Я тебя отвезу.
— Не надо, — она быстро надела куртку. — Я на такси.
Уже в дверях она обернулась:
— Я заберу свои вещи из шкафа в прихожей. Там осталась моя зимняя куртка и сапоги. Позвоню, когда соберусь приехать.
— Какие вещи? — нахмурилась Вера.
— Я иногда оставалась с ночёвкой, когда приезжала к Марии Игнатьевне, — пояснила Тоня. — Некоторые вещи хранила здесь, чтобы не возить туда-сюда.
— Серёж, ты не говорил, что она ночевала здесь, — Вера повернулась к мужу.
— А что в этом такого? — он пожал плечами. — Мама плохо себя чувствовала, Тоня оставалась помочь.
— И как часто это было?
— Вер, прекрати, — он поморщился. — Не сейчас.
— Нет, сейчас, — она повысила голос. — Я хочу знать, как часто моя мужа навещала его бывшая жена и оставалась на ночь.
— Вера, — Тоня устало вздохнула. — Я приезжала к Марии Игнатьевне раз в месяц. Иногда оставалась переночевать, если поздно заканчивала с уборкой или готовкой. Сергей в это время был с вами, а не здесь, так что не знаю, о чём вы беспокоитесь.
— Я беспокоюсь о том, что мой муж продолжает общаться с бывшей женой за моей спиной! — Вера почти кричала. — Что у вас какие-то тайны от меня!
— Какие тайны, Вера? — Сергей схватился за голову. — О чём ты говоришь? Мама болела, Тоня помогала, вот и всё.
— Я могла бы помогать! Я медсестра, между прочим!
— Ты даже сюда не хотела ехать! — он тоже повысил голос. — Какая из тебя помощница?
— Так вот в чём дело, — Вера прищурилась. — Тебе всегда было мало меня. Ты всё время сравнивал с ней. «А вот Тоня то, Тоня это». Знаешь что? Оставайся со своей Тоней! — она схватила сумку и выскочила за дверь.
В квартире повисла тишина. Тоня и Сергей смотрели друг на друга, не зная, что сказать.
— Прости, — наконец выдавил он. — Не обращай внимания. Она на нервах из-за беременности.
— Всё нормально, — Тоня застегнула куртку. — Я пойду.
— Тонь, — он шагнул к ней. — Не уходи. Пожалуйста.
— Серёж, твоя жена только что ушла, хлопнув дверью. Тебе не кажется, что надо бы догнать её?
— Она вернётся, — он опустился на стул. — Всегда возвращается.
Тоня внимательно посмотрела на него:
— Что происходит, Серёж? У вас проблемы?
Он невесело усмехнулся:
— А у кого их нет? Просто… — он замолчал, подбирая слова. — Просто всё не так, как я думал.
— Что именно?
— Жизнь с Верой. Мне казалось, что с ней будет легко. Она молодая, весёлая, без претензий. А оказалось…
— Что у неё свой характер? — Тоня присела рядом. — Ты же не думал, что она будет просто красивой куклой?
— Нет, конечно, — он покачал головой. — Просто мы очень разные. И сейчас, когда мамы не стало… я понял, что нас почти ничего не связывает.
— А ребёнок?
— Ребёнок, — он вздохнул. — Если честно, это не было запланировано. Вера сказала, что принимает таблетки, а потом оказалось, что забыла несколько раз. И вот результат.
— Ты не хочешь этого ребёнка? — Тоня внимательно смотрела на него.
— Хочу, конечно, — он потёр виски. — Но не так, не в этих обстоятельствах. Мы живём вместе три года, и всё это время я чувствую, что совершил ошибку. Что променял настоящее на иллюзию.
Тоня молчала, не зная, что ответить. Часть её хотела утешить его, другая — напомнить, что это был его выбор.
— Знаешь, — продолжил Сергей, — когда я увидел тебя сегодня, когда прощались … такую сильную, собранную… ты держалась лучше всех нас. И мама тебя любила больше, чем меня, своего сына.
— Это не так, — покачала головой Тоня. — Она любила тебя больше всех на свете.
— Тогда почему звонила тебе, а не мне?
— Потому что не хотела тебя беспокоить. Знала, что у тебя новая жизнь, новая семья.
— А тебя, значит, можно было беспокоить? — он горько усмехнулся. — Ты для неё была важнее, чем Верочка, хотя та теперь моя жена.
— Мария Игнатьевна просто привыкла ко мне, — пожала плечами Тоня. — Двенадцать лет всё-таки вместе прожили.
— Нет, дело не в привычке, — Сергей смотрел в пол. — Она говорила, что ты настоящая. А Вера — «пустышка крашеная».
Тоня невольно улыбнулась:
— Узнаю Марию Игнатьевну. Она никогда не стеснялась в выражениях.
— Тонь, — он поднял на неё глаза. — Я скучаю по тебе. По нам. По тому, как было раньше.
— Серёж, — она покачала головой. — Не надо. У тебя жена, скоро будет ребёнок.
— А если бы не было? — он подался вперёд. — Если бы я был свободен? Ты бы дала мне второй шанс?
Тоня встала:
— Это бессмысленный разговор. Ты не свободен. И я давно отпустила прошлое.
— Ты так и не ответила на мой вопрос в машине, — он тоже поднялся. — У тебя кто-то есть?
— Нет, — она направилась к двери. — И это не твоё дело, Серёж.
— Моё, — он преградил ей путь. — Потому что я всё ещё люблю тебя…
Тоня замерла, глядя ему в глаза. Было время, когда она мечтала услышать эти слова. Когда плакала ночами, представляя, как он вернётся и скажет именно это. Но сейчас она ничего не чувствовала. Только усталость.
— Любишь? — она усмехнулась. — А как же Вера? Как же ваш будущий ребёнок?
— Я разберусь с этим, — он взял её за плечи. — Дай мне время. Мы можем начать всё сначала.
Тоня осторожно высвободилась из его рук.
— Нет, Серёж. Не можем. Потому что нет никакого «мы». Ты сделал свой выбор три года назад, и я его приняла. И, знаешь, это было к лучшему.
— Не говори так, — он нахмурился. — Ты же знаешь, что мы были счастливы.
— Были, — кивнула она. — А потом перестали. И дело не только в твоей измене. Мы просто перестали друг друга слышать. А когда я потеряла ребёнка…
— Тонь, я никогда не винил тебя, — он попытался взять её за руку, но она отстранилась.
— Дело не в обвинениях. Просто тогда мы начали отдаляться. Ты с головой ушёл в работу, я — в свои переживания. И мы не смогли найти путь обратно друг к другу.
— Сейчас всё будет по-другому, — настаивал он. — Я изменился. Повзрослел.
— И поэтому бросаешь беременную жену? — Тоня покачала головой. — Очень взрослый поступок.
В коридоре раздался звук поворачивающегося в замке ключа. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Вера. Глаза у неё были красные от слёз, но выражение лица решительное.
— Я забыла телефон, — сказала она, глядя на них. — Так и знала, что застану вас вместе.
— Вера, — начал Сергей, но она перебила:
— Молчи. Я всё слышала. Стояла под дверью. Ты думаешь, я такая наивная? Я давно знала, что ты до сих пор любишь её.
Она повернулась к Тоне:
— А ты? Ты тоже его любишь?
Тоня выдержала её взгляд:
— Нет. Уже нет.
— Врёшь, — Вера горько усмехнулась. — Зачем бы тогда ты таскалась сюда все эти годы? Ради старухи, которая тебе даже не родня?
— Мария Игнатьевна была мне ближе многих родственников, — спокойно ответила Тоня. — И я действительно не люблю твоего мужа. Может быть, никогда по-настоящему и не любила.
Сергей дёрнулся, словно от удара:
— Что ты такое говоришь?
— Правду, — Тоня посмотрела на него. — Мы поженились молодыми. Я боялась остаться одна после того, как не стало мамы, ты искал ту, что заменит тебе мать. Мы были удобны друг другу, только и всего.
— Это неправда, — он покачал головой. — У нас была любовь.
— Была привязанность, — поправила Тоня. — Привычка. Хорошие моменты. Но не то глубокое чувство, о котором ты сейчас говоришь. Иначе ты бы не ушёл к первой встречной.
— Я не первая встречная! — вспыхнула Вера.
— Прости, — Тоня кивнула. — Ты права. Это было грубо с моей стороны.
Она повернулась к Сергею:
— Я приезжала сюда ради Марии Игнатьевны. Только ради неё. Теперь её нет, и мне здесь больше делать нечего.
— Тонь, не уходи, — он схватил её за руку. — Давай хотя бы поговорим. Всё обсудим.
— Нам не о чем говорить, — она высвободила руку. — Вам с Верой есть что обсудить, а мне пора домой. Я заеду за своими вещами в другой раз, когда вас не будет.
Она обошла застывшую в дверях Веру и вышла на лестничную клетку. Ни Сергей, ни его жена не пытались её остановить.
Прошёл месяц.
Тоня сидела в своей квартире за проверкой студенческих работ, когда раздался звонок в дверь. На пороге стояла Вера — с округлившимся животом, в просторном свитере.
— Можно войти? — спросила она.
Тоня молча отступила, пропуская её в прихожую.
— Я ненадолго, — Вера прошла в комнату и села на край дивана. — Просто хотела поговорить.
— Слушаю, — Тоня присела напротив.
— Мы с Серёжей расстаёмся, — сказала Вера. — Он подал на развод.
Тоня нахмурилась:
— Почему ты мне это рассказываешь?
— Потому что ты должна знать, — Вера смотрела на неё прямо. — Он до сих пор любит тебя. И вернётся, если ты позволишь.
— Я не позволю, — покачала головой Тоня. — И тебе не стоило разводиться. Ребёнку нужен отец.
— Отец будет, — Вера положила руку на живот. — Сергей не отказывается от ребёнка. Он просто не хочет жить со мной. И знаешь, я его понимаю. Нельзя заставить человека любить тебя, если он любит другую.
— Он не любит меня, — устало сказала Тоня. — Это просто ностальгия, смешанная с чувством вины. Потеря матери всколыхнула старые воспоминания.
— Может быть, — Вера пожала плечами. — Но я не могу больше так жить. Постоянно чувствовать себя второй. Временной. Той, с которой он, пока не вернётся к тебе.
— Вера, — Тоня подалась вперёд. — Я не собираюсь возвращаться к Сергею. Никогда. Можешь быть в этом уверена.
— Почему? — Вера внимательно смотрела на неё. — Ты же любила его когда-то.
— Когда-то — да, — Тоня встала и подошла к окну. — А потом перестала. Знаешь, эти три года после развода… они многое мне дали. Я наконец-то научилась жить сама с собой. Без оглядки на кого-то. И это чувство свободы… я не променяю его ни на что.
Вера встала:
— Тогда скажи это ему сама. Потому что он не верит мне. Думает, что я настраиваю тебя против него.
— Ему я уже всё сказала, — Тоня повернулась к ней. — В тот вечер. Если он не услышал, это его проблемы.
— Он приедет к тебе, — предупредила Вера. — Как только мы оформим развод. Он уверен, что вы будете вместе.
— Не будем, — твёрдо сказала Тоня. — Но в любом случае, Вера, я благодарна тебе за визит. И… прости за всё.
— За что? — удивилась та.
— За то, что заставила тебя чувствовать себя второй. Я не хотела этого.
Вера улыбнулась, впервые за всё время их знакомства:
— Знаешь, я всегда тебя ненавидела. Идеальная Тоня, которую боготворила свекровь и к которой вечно меня приравнивали. А ты оказалась нормальной. Жаль, что мы не познакомились при других обстоятельствах.
Она направилась к выходу, но у двери обернулась:
— Квартиру Марии Игнатьевны мы не будем продавать. Серёжа решил оставить её тебе.
— Мне? — Тоня застыла. — Зачем?
— Не знаю, — Вера пожала плечами. — Спроси у него сама, когда приедет. Просто имей в виду — я отказалась от своей доли как жена. Так что можешь делать с ней, что хочешь.
Когда за Верой закрылась дверь, Тоня вернулась к столу и долго смотрела на стопку непроверенных работ. Потом решительно отодвинула их и достала телефон.
— Алло, туристическое агентство? Я хотела бы узнать о турах во Францию на следующий месяц. Да, для одного человека.
Она подошла к окну и посмотрела на вечерний город. Впервые за долгое время ей было легко и спокойно. Будто тяжёлый груз, который она несла все эти годы, наконец упал с плеч.
Жизнь продолжалась. И теперь это была её жизнь — только её, без чувства долга, без обязательств перед чужим прошлым. Впереди было столько дорог, и она могла выбрать любую.
Телефон в руке завибрировал. «Сергей». Тоня помедлила секунду, а потом решительно нажала «Отклонить» и добавила номер в чёрный список.
Будет сложно. Будет больно. Но это правильно. Иногда нужно отпустить прошлое, чтобы открыть дверь в будущее. И она была готова сделать этот шаг.
