Вера выглянула из окна. Сквозь плотные облака пробивалось сентябрьское солнце, напоминая о том, что осень только началась. Листья на деревьях ещё удерживали свой зелёный окрас, не желая сдаваться приближающемуся холоду. Вера потянулась к шкафу, достала плотный свитер, вынутый со дна чемодана, куда он был упакован восемь лет назад.
— Надо же, как время летит, — пробормотала она, отряхивая рукава от невидимой пыли.
Свитер пах лавандой — любимым запахом матери. Она опустила руки и прижала вещь к себе. Ей казалось, что она чувствует тепло материнских объятий. Мать умерла десять лет назад, и с тех пор Вера не возвращалась в родительский дом.
Сейчас же ей предстояло провести здесь несколько месяцев, а может и больше — всё зависело от того, как быстро удастся решить вопрос с наследством и продать старый дом. Вере нужны были деньги — её журнал закрылся, а новую работу найти не удавалось.
Она надела свитер и тяжело вздохнула. Даже десять лет спустя этот дом вызывал у неё смешанные чувства. Здесь прошло её детство, но здесь же случились и события, из-за которых она уехала, поклявшись никогда не возвращаться. Она провела рукой по шершавой стене. Обои потемнели от времени, но узор всё ещё был различим — мелкие синие цветы на белом фоне.
Громкий стук в дверь заставил её вздрогнуть.
— Открыто! — крикнула она, выходя в коридор.
На пороге стоял высокий худощавый мужчина с густой седой бородой. Его потрёпанная куртка и старые брюки выглядели так, будто их владелец относился к одежде как к вынужденной необходимости, а не к способу самовыражения.
— Значит, правду говорят, Верка вернулась, — произнёс он с лёгким хрипом в голосе.
Вера застыла на месте, не веря своим глазам.
— Глеб?
— Собственной персоной, — он скривил губы в усмешке. — Не узнала сразу? Годы никого не щадят.
— Что ты здесь делаешь?
— Живу я тут, — Глеб махнул рукой в сторону соседнего дома. — Восемь лет уже. После того как в городе завод закрыли, сюда перебрался. Мать твоя приглядывать за мной взялась, царствие ей небесное.
Вера с трудом скрыла удивление. Её мать, суровая и принципиальная женщина, неожиданно взяла под крыло Глеба — человека, который был когда-то причиной их самых ожесточённых ссор.
— Надо же, — только и смогла вымолвить она.
— Долго планируешь здесь пробыть? — спросил Глеб, засунув руки в карманы.
— Пока не знаю. Нужно разобраться с наследством и решить, что делать с домом.
— Продать хочешь?
— Вероятно, — кивнула Вера. — А что?
— Ничего, — Глеб пожал плечами. — Просто интересно, кто будет новым соседом.
В его тоне ей послышался упрёк, и старые обиды внезапно всколыхнулись внутри.
— Послушай, я здесь не для того, чтобы…
— Я тоже, — перебил её Глеб. — Просто зашёл поздороваться. По-соседски.
Он развернулся и вышел, не дожидаясь ответа. Вера закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Встреча с Глебом выбила её из колеи. Она надеялась, что не встретит здесь никого из прошлого, хотя в глубине души понимала, что это маловероятно. Городок был маленьким, и все знали друг друга.
Утро выдалось пасмурным. Вера проснулась от стука дождевых капель по крыше. Она лежала, вслушиваясь в этот звук, и думала о том, что ей предстоит сделать. Нужно было начать разбирать вещи матери, решить, что оставить на память, а что отдать или выбросить. Эта мысль вызывала тяжесть в груди.
Заставив себя встать, она спустилась на кухню и поставила чайник. Старая газовая плита щёлкнула, и пламя охватило конфорку. Вера достала чашку — ту самую, из которой пила чай каждое утро в детстве. На ней была нарисована маленькая лисичка с пушистым хвостом.
Глядя на чашку, она вспомнила, как мать рассказывала ей сказки перед сном. В них всегда фигурировали лисы — хитрые, умные, находчивые. «Будь как лисичка, — говорила мать, — умей приспособиться к любым обстоятельствам».
Вера не была уверена, что ей это удалось. Она построила успешную карьеру в журналистике, но личная жизнь не сложилась. Два неудачных брака, отсутствие детей, а теперь ещё и потеря работы. В свои сорок два она оказалась одна, без стабильного дохода, вынужденная вернуться в место, от которого так долго бежала.
Чайник засвистел, возвращая её к реальности. Она заварила чай и подошла к окну. Через дорогу виднелся дом Глеба — обветшалый, но ухоженный. На крыльце стояли горшки с какими-то растениями, а рядом с домом был разбит небольшой огород.
Внезапно дверь соседнего дома открылась, и на крыльцо вышла молодая женщина. Она была одета в яркое красное пальто, резко контрастирующее с серостью дня. Женщина постояла некоторое время, глядя на дождь, затем раскрыла зонт и направилась к калитке.
Вера с интересом наблюдала за ней. Кто эта женщина? Жена Глеба? Дочь? Насколько она помнила, у него не было детей. По крайней мере, не было восемь лет назад.
Когда женщина проходила мимо дома Веры, та инстинктивно отступила от окна, словно не хотела быть замеченной. Но любопытство взяло верх, и она снова выглянула. Женщина как раз проходила под фонарём, и Вера смогла рассмотреть её лицо. Оно показалось ей смутно знакомым.
Весь день Вера занималась уборкой и разбором вещей. К вечеру она почувствовала себя измотанной, как физически, так и эмоционально. Разбирая старые фотографии, письма, личные вещи матери, она словно заново проживала кусочки своей жизни, и это было больно.
Она решила прогуляться, чтобы проветрить голову. Дождь к тому времени прекратился, но воздух был влажным и прохладным. Вера накинула куртку и вышла на улицу.
Городок почти не изменился за прошедшие годы. Те же аккуратные домики, та же центральная площадь с памятником основателю города, те же магазинчики на главной улице. Только людей стало меньше — молодёжь уезжала в поисках лучшей жизни.
Вера дошла до площади и села на скамейку. Отсюда открывался вид на реку, протекающую через город. Вода блестела в лучах заходящего солнца, которое наконец-то пробилось сквозь тучи.
— Не помешаю?
Вера подняла голову. Перед ней стояла та самая женщина в красном пальто.
— Нет, конечно, — Вера подвинулась, освобождая место.
Женщина села рядом и протянула руку.
— Алиса. Мы с вами, кажется, соседи.
— Вера, — она пожала протянутую руку. — Вы живёте с Глебом?
— Да, — Алиса улыбнулась. — Он мой дядя. Вы его знаете?
— Мы… знакомы, — осторожно ответила Вера. — Давно, правда.
— А, так вы та самая Вера! — воскликнула Алиса. — Дядя Глеб о вас рассказывал.
Вера напряглась. Что именно рассказывал о ней Глеб?
— Он говорил, что вы уехали из города много лет назад и стали известной журналисткой, — продолжила Алиса. — Это правда?
— Не совсем, — Вера усмехнулась. — Журналисткой — да, но вряд ли известной. Я работала в небольшом журнале, пока его не закрыли.
— И поэтому вы вернулись?
— Отчасти. Ещё нужно решить, что делать с домом матери.
Алиса кивнула.
— Я помню вашу маму. Она была замечательной женщиной. Очень помогла дяде Глебу, когда он переехал сюда.
— Не знала, что они общались, — призналась Вера.
— О, очень активно, — Алиса улыбнулась. — Ваша мама заставила его бросить пить и начать работать. Он теперь плотничает — делает мебель на заказ. У него даже небольшая мастерская есть за домом.
Вера с трудом могла представить Глеба за таким занятием. Она помнила его совсем другим — дерзким, безответственным, вечно пьяным.
— А вы давно здесь живёте? — спросила она, меняя тему.
— Около пяти лет. После развода переехала к дяде, — в голосе Алисы промелькнула горечь. — Думала, ненадолго, а вот задержалась.
— И чем вы занимаетесь?
— Я учительница в местной школе. Преподаю литературу.
Вера вдруг вспомнила, где видела Алису раньше. Она была дочерью Антонины Павловны — школьной учительницы литературы, у которой Вера когда-то училась. Тогда Алиса была совсем ребёнком.
— Вы дочь Антонины Павловны? — спросила Вера.
— Да, — Алиса просияла. — Вы знали маму?
— Она была моей учительницей. Именно она привила мне любовь к литературе и письму.
— Мама бы обрадовалась, узнав это, — Алиса улыбнулась. — Она всегда говорила, что настоящий учитель — это тот, кто зажигает в учениках искру.
Они проговорили до темноты. Вера узнала, что Алиса была замужем за врачом из областного центра, но брак распался из-за его измен. Детей у них не было. После развода она решила вернуться в родной город, где жил её дядя — Глеб, брат её отца.
— А ваши родители? — спросила Вера.
— Папа умер давно, ещё когда я была подростком. А мама… — Алиса запнулась. — Мама сейчас в доме престарелых в областном центре. У неё деменция, она почти никого не узнаёт.
— Мне очень жаль, — искренне сказала Вера.
— Спасибо, — Алиса посмотрела на часы. — Ой, уже так поздно! Мне пора домой — завтра рано вставать на работу.
Они вместе пошли обратно. По дороге Алиса рассказывала о своих учениках, о том, как сложно порой привить современным детям любовь к классической литературе.
— Они все в гаджетах, — вздыхала она. — Я не против технологий, но когда ребёнок не может сосредоточиться на тексте больше пяти минут — это проблема.
Вера слушала её и думала о том, как странно устроена жизнь. Восемь лет назад она бежала отсюда, не оглядываясь, а сейчас идёт по тем же улицам и разговаривает с племянницей человека, из-за которого когда-то приняла это решение.
У калитки дома Глеба они остановились.
— Было приятно познакомиться, Вера, — сказала Алиса. — Заходите к нам как-нибудь на чай.
— Спасибо за приглашение, — Вера улыбнулась. — Обязательно зайду.
Она не была уверена, что действительно сделает это, но отказываться было неловко.
Вернувшись домой, Вера долго не могла уснуть. Разговор с Алисой всколыхнул воспоминания, которые она старательно гнала от себя все эти годы. Она вспоминала свою молодость, свои мечты, свою первую любовь — Глеба.
Они познакомились, когда ей было шестнадцать, а ему двадцать один. Он только вернулся из армии — красивый, уверенный в себе, с гитарой и мотоциклом. Все девчонки в городе сходили по нему с ума, но выбрал он почему-то её — тихую, скромную отличницу.
Их роман был бурным и страстным. Вера впервые в жизни почувствовала себя живой, настоящей. Она была готова на всё ради Глеба, даже отказаться от поступления в университет, о котором так мечтала.
Её мать была категорически против их отношений. «Он тебя погубит», — говорила она. Но Вера не слушала. Она верила, что их любовь преодолеет все преграды.
А потом всё рухнуло. Глеб начал пить, стал агрессивным, раздражительным. Он потерял работу, начал пропадать на несколько дней. Когда возвращался, то обещал исправиться, клялся в любви, и Вера снова верила ему.
Последней каплей стал случай, когда он пьяный пришёл к ней на работу и устроил скандал. Вера тогда только начинала карьеру в местной газете. После этого инцидента ей пришлось уволиться — она просто не могла смотреть в глаза коллегам.
На следующий день она собрала вещи и уехала в Москву, не попрощавшись ни с Глебом, ни с матерью. Она была слишком обижена на мать за её вечное «я же говорила» и слишком разочарована в Глебе.
В Москве она начала новую жизнь. Устроилась в журнал, вышла замуж, потом развелась, снова вышла замуж, снова развелась. Карьера шла в гору, но личная жизнь не складывалась. Она редко общалась с матерью — только поздравления на праздники и короткие звонки раз в месяц.
Когда матери не стало, Вера приехала прощаться, но пробыла в городе всего два дня. Она не могла вынести мысли, что может встретить Глеба. К тому времени она слышала, что он спился окончательно и живёт где-то на окраине города.
И вот теперь она узнаёт, что мать помогла Глебу встать на ноги, что он бросил пить и начал новую жизнь. Как так вышло? Почему мать никогда не рассказывала ей об этом?
С этими мыслями Вера наконец уснула.
Утро выдалось солнечным. Вера проснулась с решимостью продолжить разбор вещей и документов. Она спустилась на кухню, чтобы приготовить завтрак, и увидела в окно Глеба, работающего в своём огороде.
Он выглядел сосредоточенным и спокойным. Вера наблюдала за ним несколько минут, пытаясь примирить образ этого человека с тем, кого она помнила.
После завтрака она поднялась на чердак, где хранились коробки со старыми вещами. Среди них она надеялась найти документы на дом и, возможно, завещание матери. Нотариус сказал, что у матери было завещание, но копии у него не сохранилось.
Чердак был пыльным и захламлённым. Вера чихнула несколько раз, прежде чем начала разбирать коробки. В одной из них она нашла свои школьные тетради, в другой — старые игрушки. Она с улыбкой достала плюшевого медведя, которого ей подарил отец незадолго до своей смерти.
В третьей коробке обнаружились фотоальбомы. Вера села на пол и начала их перелистывать. Вот она маленькая, с родителями на море. Вот первый день в школе — с огромным букетом гладиолусов. Вот выпускной — она в белом платье, с серьёзным выражением лица.
Она перевернула страницу и замерла. На фотографии она и Глеб стояли обнявшись на фоне реки. Оба молодые, счастливые, влюблённые. Вера помнила тот день — они ездили на пикник за город. Глеб играл на гитаре, они купались в реке, а потом долго лежали на траве и мечтали о будущем.
Она захлопнула альбом и отложила его в сторону. Эти воспоминания были слишком болезненными.
В следующей коробке она нашла то, что искала — папку с документами. Среди них был и оригинал завещания. Вера быстро просмотрела его и удивлённо подняла брови. Согласно завещанию, дом переходил не ей, а… Глебу Петровичу Соколову.
Вера перечитала документ несколько раз, не веря своим глазам. Почему мать завещала дом Глебу? Что это значит?
В конце завещания была приписка: «Дорогая Вера, если ты читаешь это, значит, меня уже нет. Знаю, что моё решение тебя удивит, но у меня есть причины. Поговори с Глебом, он всё объяснит. Прости меня, если сможешь. Я всегда любила тебя и хотела для тебя только лучшего. Мама».
Вера опустила руки. Она чувствовала себя преданной. Как мать могла так поступить? Завещать дом человеку, который причинил ей столько боли?
Она спустилась с чердака в состоянии, близком к шоку. Налила себе воды, выпила залпом и села за стол, пытаясь собраться с мыслями. Что теперь делать? Оспорить завещание? Но для этого нужны веские основания. К тому же, это означало бы пойти против последней воли матери.
Поговорить с Глебом? Эта мысль вызывала сопротивление. Она не готова была к такому разговору. Но другого выхода, похоже, не было.
Вера глубоко вздохнула, собираясь с духом. Затем встала, надела куртку и направилась к дому Глеба.
Он всё ещё работал в огороде. Увидев Веру, он выпрямился и вытер руки о джинсы.
— Вера? Что-то случилось?
— Нам нужно поговорить, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.
Глеб кивнул.
— Проходи в дом. Я сейчас.
Вера зашла в калитку и направилась к крыльцу. Дом внутри оказался неожиданно уютным. Простая, но добротная мебель, чистота, на окнах — занавески с вышивкой. На стенах — фотографии в рамках, среди которых Вера заметила и свою — ту самую, с пикника у реки.
— Чай будешь? — спросил Глеб, входя в дом и снимая рабочие перчатки.
— Нет, спасибо, — Вера достала из сумки завещание. — Я нашла это на чердаке.
Глеб взял документ, просмотрел его и тяжело вздохнул.
— Я знал, что этот разговор состоится рано или поздно, — сказал он. — Присядь, пожалуйста.
Вера села в кресло, не сводя с него глаз.
— Почему моя мать завещала тебе дом?
Глеб сел напротив и сложил руки на коленях.
— Это долгая история, — начал он. — После того, как ты уехала, я окончательно сорвался. Пил беспробудно, потерял работу, жильё. Жил где придётся, иногда на улице. Думал, что так и сгину — никому не нужный пьяница.
Он помолчал, собираясь с мыслями.
— А потом встретил твою мать. Она шла из магазина, а я сидел на скамейке — грязный, пьяный, опустившийся. Она остановилась, посмотрела на меня и сказала: «Глеб, до чего ты себя довёл? Вера бы тебя сейчас не узнала».
Вера напряглась при упоминании своего имени.
— Эти слова почему-то задели за живое, — продолжил Глеб. — Я огрызнулся, конечно. Сказал, что мне плевать, что ты бы подумала, что ты сама меня бросила и уехала. Она не стала спорить, просто сказала: «Приходи завтра к дому. Трезвый. У меня есть работа для тебя».
Глеб усмехнулся.
— Сам не знаю, почему я пришёл. Наверное, деваться было некуда. Она дала мне работу — починить крыльцо. Потом забор. Потом крышу. А потом предложила жить в сарае на участке — там было что-то вроде летней кухни.
Вера слушала, не перебивая. Она никогда не думала, что её мать способна на такой поступок.
— Она поставила условие — никакого алкоголя. Я сорвался несколько раз, она выгоняла меня, но потом принимала обратно. Постепенно я втянулся в работу. Оказалось, что у меня неплохо получается с деревом. Твоя мать заметила это и предложила сделать ей новый стол. Стол получился хорошим, соседи увидели и стали заказывать мебель.
Глеб встал и подошёл к буфету.
— Этот буфет — первая серьёзная вещь, которую я сделал. Твоя мать помогла мне открыть небольшую мастерскую за домом. Дала денег на инструменты, помогла с первыми заказами.
Он вернулся на место и продолжил:
— Так прошло несколько лет. Я полностью бросил пить, наладил бизнес, купил этот дом. Мы с твоей матерью стали… друзьями.
Вера заметила, как он запнулся на последнем слове.
— Когда она заболела, я ухаживал за ней. Она отказывалась ехать в больницу, говорила, что хочет умереть дома. Я нанял медсестру, которая приходила каждый день, но основной уход был на мне.
Глеб замолчал, глядя в окно. Вера видела, как трудно ему даются эти воспоминания.
— За несколько дней до смерти она сказала, что хочет завещать мне дом. Я отказывался, говорил, что дом должен достаться тебе. Но она настояла. Сказала, что ты никогда не вернёшься сюда жить, а у тебя хорошая работа в Москве, своя квартира. А мне дом нужнее.
Он посмотрел Вере в глаза.
— Я не собираюсь претендовать на этот дом, Вера. Я знаю, что по закону он теперь мой, но я готов отказаться от наследства в твою пользу. Или выкупить его — у меня есть сбережения.
Вера не знала, что сказать. История Глеба потрясла её. Она никогда не думала, что её мать могла так кардинально изменить своё отношение к человеку, которого когда-то презирала.
— Мне нужно время, чтобы всё это осмыслить, — наконец произнесла она.
— Конечно, — кивнул Глеб. — Я никуда не тороплюсь.
Вера встала, собираясь уходить.
— Спасибо, что рассказал.
— Вера, — окликнул её Глеб, когда она была уже у двери. — Твоя мать очень любила тебя. Она часто говорила о тебе, гордилась твоими успехами. И очень жалела, что вы отдалились друг от друга.
Вера кивнула, не доверяя своему голосу, и вышла из дома.
Вечером к Вере зашла Алиса. Она принесла пирог и бутылку вина.
— Решила навестить вас, — сказала она, улыбаясь. — Как освоение родительского дома?
— Непросто, — честно ответила Вера, пропуская гостью в дом. — Я сегодня узнала кое-что… неожиданное.
Они сели на кухне. Вера достала бокалы и разлила вино.
— Дядя Глеб рассказал вам? — спросила Алиса, отрезая кусок пирога.
— Ты знала о завещании? — удивилась Вера.
— Да. Ваша мать обсуждала это с дядей при мне, — Алиса отпила вино. — Он не хотел принимать дом, но она настояла.
— Не понимаю, почему она так поступила, — Вера покачала головой. — Мы не были особенно близки в последние годы, но всё же…
— Знаете, Елизавета Сергеевна говорила, что вы никогда не вернётесь сюда, — Алиса внимательно посмотрела на Веру. — А дядя Глеб вложил в этот дом много сил. Он практически отстроил заново сарай, починил крышу, заменил проводку. Ваша мать считала, что это справедливо.
Вера молчала, обдумывая слова Алисы. В них была правда — она действительно не собиралась возвращаться. Если бы не потеря работы и финансовые проблемы, она бы не приехала сюда и сейчас.
— А как вы относитесь к дяде Глебу сейчас? — неожиданно спросила Алиса.
Вера вздрогнула от прямоты вопроса.
— Я… не знаю. Слишком много всего произошло.
— Он очень изменился, знаете, — Алиса улыбнулась. — Когда я приехала к нему пять лет назад, он был уже совсем другим человеком. Надёжным, спокойным, основательным.
— Да, я вижу, — кивнула Вера.
— Он никогда не рассказывал мне подробностей о ваших отношениях, — продолжила Алиса. — Только говорил, что сильно обидел вас когда-то и поэтому вы уехали. И что это было самой большой ошибкой в его жизни.
Вера почувствовала, как к горлу подступает ком. Она отвернулась к окну.
— Уже поздно, — сказала она, меняя тему. — Расскажи лучше о школе. Как дети? Такие же, как мы были, или совсем другие?
Они проговорили до полуночи. Алиса оказалась умной, наблюдательной собеседницей, с тонким чувством юмора. Вера поймала себя на мысли, что давно не общалась так легко и непринуждённо.
Когда Алиса ушла, Вера ещё долго сидела на кухне, размышляя о превратностях судьбы, которые свели их всех в этой точке времени и пространства.
Следующие несколько дней Вера провела, разбирая вещи и документы. Она нашла старые письма отца к матери, школьные грамоты, семейные фотографии. Каждая вещь вызывала воспоминания, и постепенно дом, казавшийся ей чужим, снова становился родным.
Глеба она не видела — он уехал на несколько дней по делам, как объяснила Алиса, заглянувшая проведать Веру.
— Крупный заказ в соседнем городе, — сказала она. — Какой-то бизнесмен заказал мебель для целого дома.
Вера кивнула, стараясь не показать, что эта новость как-то её задела. С одной стороны, она была рада отсрочке — ей нужно было время, чтобы обдумать ситуацию с наследством. С другой — ей хотелось продолжить разговор с Глебом, узнать больше о том, как изменилась его жизнь.
На четвёртый день раздался звонок. Вера не сразу нашла телефон — старый стационарный аппарат, который стоял в коридоре.
— Алло, — сказала она, сняв трубку.
— Вера Михайловна? — спросил незнакомый мужской голос. — Это Смирнов Андрей Петрович, нотариус. Мы с вами обсуждали наследство вашей матери.
— Да, конечно, Андрей Петрович. Я как раз хотела с вами связаться. Я нашла завещание.
— Вот как? — в голосе нотариуса послышалось удивление. — И что вы решили?
— Пока ничего. Мне нужно обсудить этот вопрос с… наследником.
— Понимаю. Но дело в том, что появились новые обстоятельства. Вы можете подъехать ко мне в офис?
— Конечно. Когда?
— Чем скорее, тем лучше. Сегодня в три вас устроит?
— Да, я буду, — Вера повесила трубку, гадая, что за новые обстоятельства могли возникнуть.
В офисе нотариуса её ждал сюрприз. Там уже был Глеб.
— Вера, — он кивнул ей. — Андрей Петрович вызвал и меня.
— Проходите, присаживайтесь, — нотариус указал на стулья перед своим столом. — У меня для вас важная новость. Мы нашли ещё один документ, имеющий отношение к наследству Елизаветы Сергеевны.
Он достал из папки лист бумаги.
— Это дополнение к завещанию, составленное за месяц до смерти вашей матери, — он обратился к Вере. — В нём говорится, что дом переходит в собственность Глеба Петровича только при условии, что вы, Вера Михайловна, не вернётесь в город в течение пяти лет после смерти матери. В противном случае дом должен быть разделён между вами поровну.
Вера и Глеб обменялись удивлёнными взглядами.
— Я не знал об этом, — сказал Глеб.
— Я тоже, — добавила Вера.
— Документ был в сейфе, в отдельном конверте, с пометкой вскрыть через пять лет после смерти Елизаветы Сергеевны, — объяснил нотариус. — Срок как раз истёк на прошлой неделе.
Он протянул документ Вере и Глебу.
— Можете ознакомиться. Всё оформлено юридически верно. Таким образом, дом переходит в совместную собственность — по 50% каждому. Вам нужно будет решить, как распорядиться им дальше.
Вера пробежала глазами документ. Он был коротким и ясным. В конце стояла подпись матери и фраза: «Надеюсь, что это решение поможет вам обоим найти то, что вы потеряли».
— Что ж, — сказал Глеб, прочитав документ. — Похоже, Елизавета Сергеевна всё продумала заранее.
— Да, она была предусмотрительной женщиной, — кивнул нотариус. — Вам нужно время, чтобы обдумать ситуацию?
— Думаю, да, — ответила Вера, всё ещё пытаясь осмыслить произошедшее.
— Конечно, — нотариус встал. — Когда примете решение, свяжитесь со мной, и мы оформим все необходимые документы.
Они вышли из офиса молча. На улице было прохладно, дул ветер, предвещая дождь.
— Выпьешь кофе? — спросил Глеб. — Нам есть что обсудить.
— Да, пожалуй, — согласилась Вера.
Они зашли в небольшое кафе на центральной площади. Заказали кофе и сели у окна.
— Что будем делать с домом? — спросил Глеб, когда им принесли заказ.
— Не знаю, — честно ответила Вера. — Я планировала продать его и вернуться в Москву. Но теперь…
— Теперь ты не уверена?
— Да. После всего, что я узнала… Дом значит для тебя больше, чем для меня.
Глеб покачал головой.
— Дело не в доме, Вера. Дело в том, что твоя мать хотела этим сказать.
— И что же?
— Мне кажется, она надеялась, что мы сможем… не знаю, помириться? Начать сначала?
Вера усмехнулась.
— Начать сначала? После всего, что было? После стольких лет?
— А почему нет? — Глеб посмотрел ей прямо в глаза. — Люди меняются, Вера. Я изменился. Ты тоже, наверное.
— Да, изменилась, — согласилась она. — Но некоторые вещи остаются неизменными. Например, боль от предательства.
— Я понимаю, — Глеб опустил голову. — И я не прошу тебя забыть или простить. Я просто предлагаю… возможность.
— Какую?
— Остаться. Хотя бы на время. Узнать друг друга заново. Не как бывшие возлюбленные, а как люди, которым выпало делить наследство.
Вера задумалась. Предложение Глеба было неожиданным, но в нём была логика. К тому же, у неё не было срочных дел в Москве — работы нет, квартира сдана на полгода вперёд.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Я останусь на некоторое время. Но насчёт дома — я бы хотела, чтобы ты выкупил мою долю. Я всё равно не планирую здесь жить постоянно.
— Справедливо, — кивнул Глеб. — Но не торопись с решением. Поживи здесь, осмотрись. Может, тебе понравится.
— Сомневаюсь, — Вера допила кофе. — Но хорошо, я подумаю.
Время шло. Вера постепенно вливалась в жизнь маленького городка. Она помогала Алисе в школе — проводила встречи с учениками, рассказывала о работе журналиста, о Москве, о путешествиях. Дети слушали её с открытыми ртами, задавали множество вопросов.
Однажды Алиса предложила ей вести кружок журналистики.
— У нас есть несколько ребят, которые интересуются этим, — сказала она. — А у тебя огромный опыт.
— Я не педагог, — возразила Вера.
— Зато ты профессионал, — улыбнулась Алиса. — К тому же, дети тебя обожают.
Вера согласилась попробовать. К её удивлению, работа с детьми приносила ей удовольствие. Она видела, как загораются их глаза, когда она рассказывает о том, как брала интервью у известных людей, как выискивала интересные истории, как создавала материалы, которые потом читали тысячи людей.
С Глебом они общались сдержанно, но без напряжения. Он показал ей свою мастерскую, свои работы. Вера была впечатлена его мастерством. Мебель, которую он создавал, была не просто функциональной — она была произведением искусства.
— У тебя настоящий талант, — искренне сказала она.
— Спасибо, — Глеб смущённо улыбнулся. — Твоя мать первая это заметила. Если бы не она…
Он не закончил фразу, но Вера поняла, что он хотел сказать.
Постепенно их отношения становились теплее. Они могли часами разговаривать о книгах, фильмах, событиях в мире. Глеб оказался начитанным, думающим человеком, с которым было интересно обсуждать даже сложные темы.
Иногда они вместе ужинали — то у неё, то у него. Иногда к ним присоединялась Алиса. Эти вечера были наполнены смехом, воспоминаниями, спорами.
Вера сама не заметила, как прошло три месяца. Наступила зима, выпал снег. Город преобразился, стал похож на иллюстрацию из рождественской сказки.
Однажды вечером, когда они с Глебом сидели у камина в её доме, он неожиданно спросил:
— Ты всё ещё хочешь продать свою долю дома?
Вера задумалась. За последние месяцы дом стал для неё не просто местом, где она временно жила, а настоящим домом. Она заново узнавала каждый его уголок, каждую скрипящую половицу, каждую трещинку на стенах.
— Не знаю, — честно ответила она. — Мне здесь… спокойно.
— Это хорошо, — Глеб улыбнулся. — Знаешь, я думал о том, что говорила твоя мать. О том, что мы оба потеряли что-то важное.
— И что же это, по-твоему?
— Способность доверять, — Глеб посмотрел ей в глаза. — Я не доверял себе, ты не доверяла мне. И мы оба потеряли шанс на счастье.
Вера отвернулась к окну. За стеклом кружились снежинки, освещённые уличным фонарём.
— Возможно, ты прав, — тихо сказала она. — Но некоторые вещи нельзя вернуть.
— А некоторые можно, — Глеб взял её за руку. — Если очень захотеть.
Вера не отняла руки. Она чувствовала тепло его ладони, знакомое и в то же время новое.
— Я не знаю, Глеб, — она покачала головой. — Слишком много воды утекло.
— Я понимаю, — он отпустил её руку. — И не тороплю тебя. Просто хочу, чтобы ты знала — я рад, что ты вернулась. Даже если это ненадолго.
В ту ночь Вера долго не могла уснуть. Она думала о Глебе, о матери, о себе самой. О том, как странно устроена жизнь — иногда нужно потерять что-то, чтобы понять его ценность.
Наступил Новый год. Вера, Глеб и Алиса встречали его вместе — в доме Веры, за большим столом, который Глеб сделал своими руками специально для этого случая.
— За новые начинания, — предложил тост Глеб, поднимая бокал с шампанским.
— За новые начинания, — эхом отозвались Вера и Алиса.
После полуночи они вышли во двор — посмотреть на фейерверки, которые запускали жители города. Небо расцвечивалось яркими огнями, снег искрился под лунным светом.
— Как красиво, — прошептала Вера.
— Да, — Глеб стоял рядом, их плечи соприкасались. — Знаешь, я думал, что никогда больше не увижу тебя. А теперь мы здесь, вместе, встречаем Новый год.
— Судьба, — улыбнулась Вера.
— Или твоя мать, — Глеб усмехнулся. — Она была мудрой женщиной.
— Да, была, — согласилась Вера. — И я только теперь начинаю понимать, насколько.
В начале января Вере позвонили из Москвы. Её бывший коллега предложил ей работу в новом онлайн-издании.
— Нам нужен опытный редактор, — сказал он. — И я сразу подумал о тебе. Когда ты сможешь приступить?
— Я… должна подумать, — ответила Вера. — Можно я перезвоню тебе через пару дней?
— Конечно, — согласился коллега. — Но не тяни слишком долго. Это хорошая возможность.
Вера положила трубку и задумалась. Ещё месяц назад она бы без колебаний согласилась на это предложение. Но теперь… Теперь всё было иначе.
Она рассказала о звонке Глебу, когда они встретились вечером.
— И что ты решила? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
— Пока ничего, — Вера внимательно посмотрела на него. — А что бы ты посоветовал?
— Я? — Глеб усмехнулся. — Вера, я последний человек, которого ты должна спрашивать. Я необъективен.
— Почему?
— Потому что я не хочу, чтобы ты уезжала, — просто сказал он. — Но это эгоистично с моей стороны. Ты должна делать то, что считаешь правильным для себя.
Вера кивнула. Она ценила его честность.
— Знаешь, я думала об этом, — сказала она. — О том, что для меня правильно. И я не уверена, что это возвращение в Москву.
— Но ты журналист, Вера. Здесь нет работы для тебя.
— Не совсем так, — она улыбнулась. — Алиса предложила мне постоянную работу в школе — вести кружок журналистики и литературный клуб. А ещё я думала о том, чтобы писать книгу. У меня столько историй накопилось за годы работы в журнале.
— И ты согласилась?
— Ещё нет. Но склоняюсь к тому, чтобы согласиться.
Глеб смотрел на неё, не скрывая удивления и радости.
— Ты серьёзно думаешь остаться?
— Да, — кивнула Вера. — Но есть одно условие.
— Какое?
— Мы должны решить вопрос с домом. Я не хочу продавать свою долю, но и жить в одном доме…
— Понимаю, — Глеб задумался. — У меня есть идея. Помнишь, там был пристрой, где раньше жили твои бабушка с дедушкой?
— Да, но он в ужасном состоянии.
— Я могу его восстановить. Сделать отдельный вход, провести отопление. Получится отдельная квартира, по сути.
— И кто будет там жить?
— Это решать тебе, — Глеб пожал плечами. — Я могу переехать туда. Или ты. Или мы можем сдавать его, а прибыль делить.
Вера обдумала предложение. Оно было разумным.
— Хорошо, — сказала она. — Давай попробуем так.
Время шло. Вера приняла предложение Алисы и начала работать в школе. К её удивлению, эта работа приносила ей больше удовлетворения, чем журналистика в последние годы. Она видела, как растут её ученики, как меняется их взгляд на мир, как они учатся выражать свои мысли.
Параллельно она начала писать книгу — не художественную, а сборник очерков о людях, с которыми ей довелось встретиться за годы работы в журнале. Истории о тех, кто нашёл своё призвание, кто преодолел трудности, кто не сдался перед лицом испытаний.
Глеб закончил ремонт пристроя к маю. Получилось уютное жильё с отдельным входом, небольшой кухней и спальней. Вера решила оставить его себе, а основной дом отдать Глебу — всё равно ей одной было слишком много места.
Их отношения оставались дружескими, с лёгким налётом чего-то большего, что ни один из них не решался назвать. Они часто проводили время вместе, но каждый сохранял свою независимость.
В июне Вера получила письмо из издательства, которому она отправила рукопись своей книги. Издатель выражал заинтересованность и предлагал контракт.
— Поздравляю! — искренне обрадовался Глеб, когда она поделилась с ним новостью. — Это замечательно!
— Да, я и сама не ожидала, — Вера улыбнулась. — Они хотят, чтобы я приехала в Москву для обсуждения деталей.
— Когда ты едешь?
— На следующей неделе. Пробуду там дней пять, не больше.
Глеб кивнул, стараясь скрыть беспокойство. Он боялся, что Москва вернёт её в прежнюю жизнь, что она решит остаться там.
— Не переживай, — словно прочитав его мысли, сказала Вера. — Я вернусь.
— Я знаю, — Глеб улыбнулся. — Просто… будет непривычно без тебя.
В Москве Вера встретилась с издателем, подписала контракт, навестила друзей. Город, когда-то казавшийся ей центром вселенной, теперь выглядел чужим и суетливым. Она поймала себя на мысли, что скучает по тишине маленького городка, по размеренному ритму жизни, по вечерам у камина… по Глебу.
Когда она вернулась домой, Глеб встречал её на станции. Он помог ей с сумками, и они пошли к машине — старенькому пикапу, который он купил для перевозки материалов для мастерской.
— Как Москва? — спросил он, заводя мотор.
— Шумная, — Вера улыбнулась. — Я отвыкла от такого темпа.
— И как контракт?
— Отличный. Книга выйдет осенью. Они даже планируют презентацию.
— Ты поедешь?
— Конечно. Ты со мной?
Глеб удивлённо посмотрел на неё.
— Я? В Москву?
— Почему нет? — Вера пожала плечами. — Это будет важный день для меня. Я бы хотела, чтобы ты был рядом.
Глеб молчал, обдумывая её слова. Затем медленно кивнул.
— Хорошо. Я поеду с тобой.
Они подъехали к дому. Вера вышла из машины и глубоко вдохнула свежий воздух. Пахло скошенной травой и цветами. В саду цвели яблони — белые, розовые, создающие ощущение праздника.
— Я рада, что вернулась, — сказала она.
— Я рад, что ты вернулась, — эхом отозвался Глеб.
Они стояли рядом, глядя на дом, который когда-то разделил их, а теперь снова свёл вместе. Не так, как раньше — они оба изменились, прошли свой путь, приобрели опыт и мудрость. Но, возможно, именно это и нужно было для того, чтобы начать всё сначала.
Ветер шевелил листья на деревьях, принося с собой запахи лета и обещание новых начинаний. Вера почувствовала, как Глеб осторожно берёт её за руку. Она не отстранилась. Впервые за долгое время она чувствовала себя на своём месте.
Дом, в котором она выросла, снова стал её домом. Не таким, как прежде — теперь он был наполнен новыми воспоминаниями, новыми надеждами. И людьми, которые стали ей дороги.
Жизнь продолжалась, открывая новые горизонты и возможности. И Вера была готова их принять — со всеми их радостями и трудностями, взлётами и падениями. Потому что теперь она знала: иногда нужно вернуться к истокам, чтобы найти свой путь вперёд.
А ветер перемен продолжал дуть, принося с собой аромат будущего — неизвестного, но полного надежд…
