Елена получила квартиру в наследство от родителей пять лет назад. Двухкомнатная, на третьем этаже кирпичного дома в центре города. Отец умер от рака, мать не пережила его уход и через год последовала следом. Елена осталась с мужем Максимом и трёхлетней дочкой Варей в квартире, где прошло всё детство.
Максим работал техником на телевидении, приходил поздно, уставший, но всегда находил время поиграть с дочкой перед сном. Елена трудилась администратором в медицинском центре, график был удобный — с девяти до шести, успевала забирать Варю из садика. Жили спокойно, размеренно, без потрясений.
Свекровь, Людмила Сергеевна, навещала редко. После развода с отцом Максима переехала в дом за городом — старая дача, которую бывший муж оставил ей при разделе имущества. Жила одна, выращивала овощи, держала кур. Говорила, что городская суета утомляет, а на природе дышится легче.
Осенью Людмила Сергеевна позвонила сыну.
— Максим, у меня проблема. В доме начали менять трубы и проводку. Строители говорят — месяц работы, может, полтора. Жить там невозможно, всё перекопано.
— Мам, а куда ты хочешь переехать?
— Ну я подумала… может, ко мне на время? У вас ведь две комнаты.
Максим посмотрел на Елену. Жена как раз накрывала на стол, слышала разговор. Кивнула — мол, конечно, пусть приезжает.
— Хорошо, мам. Приезжай. Устроим.
Людмила Сергеевна приехала через два дня с двумя огромными сумками и коробкой домашних заготовок. Елена встретила свекровь на пороге, помогла раздеться, проводила в комнату.
— Людмила Сергеевна, располагайтесь. Это будет ваша комната на время. Варя будет спать с нами.
— Спасибо, Леночка. Неудобно, конечно, вас беспокоить. Но что делать, строители уже начали.
— Ничего страшного. Справимся.
Свекровь разложила вещи, вышла на кухню. Варя играла на полу с игрушками, Елена готовила ужин. Людмила Сергеевна села за стол, оглядела кухню.
— Леночка, а у тебя вытяжка работает?
— Работает. Почему?
— Просто воздух какой-то тяжёлый. Может, фильтры давно не меняли?
Елена открыла рот, чтобы ответить, но промолчала. Меняла фильтры три месяца назад. Воздух обычный. Свекровь просто придирается.
— Проверю, Людмила Сергеевна.
— И хорошо бы. А то запахи все в квартире оседают.
Максим пришёл с работы поздно. Обнял мать, поцеловал в щёку.
— Мам, как устроилась?
— Нормально, сынок. Леночка постаралась, комнату хорошую отвела.
Сели ужинать. Елена подала мясо с гречкой, салат из свежих овощей. Людмила Сергеевна попробовала, поморщилась.
— Леночка, а соли не жалко было?
— Простите?
— Гречка пресная. Совсем. И мясо тоже.
Елена положила вилку.
— Мы стараемся меньше соли добавлять. Ребёнку вредно.
— Ребёнку вредно, а взрослым что, невкусно есть? Можно было досолить хоть немного.
Максим жевал молча, не встревая. Елена встала, взяла солонку, протянула свекрови.
— Пожалуйста, добавьте по вкусу.
Людмила Сергеевна взяла солонку, щедро посолила гречку и мясо. Попробовала снова, кивнула.
— Вот так лучше.
Первые дни прошли относительно спокойно. Людмила Сергеевна вставала рано, готовила себе завтрак, потом сидела в своей комнате или гуляла по району. К вечеру возвращалась, ужинала вместе со всеми, смотрела телевизор и уходила спать.
Но постепенно поведение свекрови изменилось. Начала вмешиваться в домашние дела. Перемыла всю посуду после Елены — сказала, что плохо отмыто. Переставила банки со специями в кухонных шкафах — прежний порядок её не устраивал. Передвинула кресло в гостиной — ей так удобнее смотреть телевизор.
Елена старалась не обращать внимания. Понимала — Людмиле Сергеевне непривычно жить в чужом доме, пытается обустроиться. Но раздражение росло.
Однажды утром Елена проснулась от грохота на кухне. Выскочила — свекровь перекладывала кастрюли и сковородки, доставая что-то из нижнего шкафа.
— Людмила Сергеевна, что случилось?
— Да вот ищу большую кастрюлю. Хочу суп сварить. У вас все кастрюли маленькие.
— Большая стоит на верхней полке. Я сейчас достану.
— Зачем наверху? Неудобно же. Надо вниз переставить.
Елена достала кастрюлю, отдала свекрови.
— Людмила Сергеевна, мне удобно, когда всё на своих местах. Давайте не будем переставлять.
Свекровь фыркнула.
— Ну как хочешь. Только потом не жалуйся, что неудобно.
Елена вернулась в спальню. Максим ещё спал. Хотелось разбудить, пожаловаться, но сдержалась. Муж устаёт на работе, не нужно грузить его домашними мелочами.
Через неделю ситуация ухудшилась. Людмила Сергеевна стала вести себя как полноправная хозяйка. Распоряжалась на кухне, готовила то, что хотела, не спрашивая Елену. Покупала продукты, складывала в холодильник, потом возмущалась, что Елена купила то же самое.
— Леночка, зачем ты молоко купила? Я же вчера принесла.
— Людмила Сергеевна, я не знала. Вы не предупредили.
— Так надо смотреть в холодильник! Теперь два пакета, не успеем выпить.
Максим отмалчивался. Когда Елена пыталась поговорить с мужем наедине, отмахивался.
— Лен, ну мама просто хочет помочь. Ей скучно сидеть без дела.
— Максим, она переставляет вещи, готовит без спроса, лезет во всё.
— Ну и что? Потерпи немного. Ремонт скоро закончится, мама уедет.
— А если не закончится? Строители говорят — может затянуться.
— Тогда потерпим дольше. Лен, это моя мать. Не могу же я её выгнать.
Елена замолчала. Понимала — муж на стороне матери. Спорить бесполезно.
Людмила Сергеевна начала жаловаться Максиму. Каждый вечер, когда сын приходил с работы, свекровь находила повод для претензии.
— Максим, твоя жена сегодня опять ничего не приготовила. Пришлось мне самой возиться.
— Мам, Лена работает. Не всегда успевает.
— Работает! Я тоже работала и всё успевала. Это отговорки.
Елена слышала разговоры из спальни. Варя спала рядом, тихо сопя. Елена лежала и смотрела в потолок. Хотелось выйти, ответить, но сдерживалась. Не хотела скандала при ребёнке.
Через две недели терпение начало заканчиваться. Людмила Сергеевна перешла на открытую критику. При Елене говорила, что в доме беспорядок, что готовить не умеет, что ребёнка воспитывает неправильно.
— Леночка, зачем ты Варю в садик водишь? Ребёнок там болеет постоянно.
— Людмила Сергеевна, мне нужно работать. Не с кем Варю оставить.
— А я что, не человек? Могу посидеть с внучкой.
— Вы же временно здесь. Скоро уедете.
— Ну и что? Пока я здесь, могу помочь. А ты упрямишься.
Елена не ответила. Варю из садика забирать не собиралась. Ребёнку там нравится, друзья, занятия. А главное — не будет зависеть от свекрови.
Однажды вечером Елена готовила ужин. Решила сделать запечённую курицу с картошкой. Людмила Сергеевна зашла на кухню, посмотрела на противень.
— Ты курицу собираешься так запекать?
— Да. А что?
— Надо сначала замариновать. Иначе сухая будет.
— Я уже натёрла специями. Нормально получится.
— Специи — это не маринад. Дай я сделаю.
— Людмила Сергеевна, я сама справлюсь.
— Справишься! Потом Максим будет жевать резину.
Свекровь взяла противень, поставила обратно на стол. Начала доставать из холодильника кефир, чеснок, зелень.
— Людмила Сергеевна, пожалуйста, не надо.
— Не спорь. Я лучше знаю.
Елена сжала кулаки. Кровь прилила к лицу, но сдержалась.
— Хорошо. Делайте сами.
Вышла из кухни. Прошла в спальню, закрыла дверь. Села на кровать, зажав руки между коленями. Дышала глубоко, пытаясь успокоиться.
Максим вернулся через час. Ужин был готов — курица в кефирном маринаде, картошка, салат. Людмила Сергеевна накрыла на стол, позвала всех.
— Максим, сынок, садись. Я сегодня сама готовила. Леночка устала, отдыхает.
Муж сел за стол, попробовал курицу.
— Вкусно, мам. Как всегда.
— Вот видишь. А Леночка хотела просто в духовку засунуть. Сухая была бы.
Елена сидела напротив, молча жевала. Варя болтала о садике, рассказывала про новую воспитательницу. Максим слушал дочку, кивал, улыбался. Людмила Сергеевна хвалилась рецептом маринада.
После ужина Елена мыла посуду. Людмила Сергеевна стояла рядом, вытирала тарелки полотенцем.
— Леночка, я не хотела тебя обидеть. Просто хочу помочь.
— Я понимаю, Людмила Сергеевна.
— Ты не обижаешься?
— Нет.
— Вот и хорошо. А то я вижу — ты какая-то напряжённая. Не надо так. Живём теперь вместе, надо дружно.
Елена молча ополоснула последнюю тарелку. Положила в сушилку. Вытерла руки.
— Людмила Сергеевна, вы скоро уедете?
Свекровь нахмурилась.
— А что, тебе уже надоело?
— Просто интересно. Ремонт когда закончится?
— Не знаю. Строители говорят — ещё недели три, может, четыре. Там всё сложнее, чем думали.
— Понятно.
— Ты меня выгоняешь?
— Нет. Просто спросила.
Людмила Сергеевна бросила полотенце на стол.
— Знаешь, Леночка, я вижу, как ты на меня смотришь. Будто я здесь лишняя.
— Людмила Сергеевна, я такого не говорила.
— Не говорила, но думаешь. Я же вижу.
— Вы ошибаетесь.
— Не ошибаюсь. Ты хочешь, чтобы я уехала. Ну ничего, потерплю. Своего дома нет, приходится у сына жить. Но терпеть буду.
Свекровь развернулась и ушла в свою комнату. Хлопнула дверью. Елена осталась стоять на кухне. Руки дрожали, дышать стало трудно. Хотелось крикнуть, выгнать, но понимала — скандал будет огромный.
Максим зашёл на кухню, посмотрел на закрытую дверь комнаты матери.
— Лен, что случилось?
— Ничего. Разговаривали.
— Мама расстроена. Что ты ей сказала?
— Спросила, когда ремонт закончится.
— И всё?
— Да.
— Лен, зачем ты её расстраиваешь? Маме и так тяжело. Дома нет, живёт у нас, чувствует себя неуютно.
— Максим, она ведёт себя как хозяйка. Переставляет вещи, готовит без спроса, критикует меня.
— Она просто хочет помочь.
— Помочь? Она мне сегодня запретила готовить ужин!
— Ну мама умеет готовить. Что тут плохого?
Елена посмотрела на мужа. Максим стоял в дверях, скрестив руки на груди. Лицо спокойное, равнодушное. Будто говорит о погоде, а не о том, что свекровь захватила квартиру.
— Максим, это моя квартира. От моих родителей.
— Ну и что? Мы здесь живём вместе.
— Вместе. Но твоя мать не имеет права указывать мне, как жить.
— Она не указывает. Она просто делится опытом.
— Опытом! Она меня третирует!
— Лен, не преувеличивай. Мама просто привыкла к своим порядкам. Потерпи немного.
Елена развернулась и вышла из кухни. Прошла в ванную, закрылась. Включила воду, умылась холодной. Посмотрела на своё отражение в зеркале. Бледное лицо, тёмные круги под глазами, напряжённый взгляд.
Месяц назад была другая жизнь. Спокойная, размеренная. Елена работала, растила дочку, проводила вечера с мужем. А теперь в квартире поселилась свекровь, которая считает себя главной.
Вышла из ванной. Максим сидел в гостиной, смотрел телевизор. Варя уже спала в спальне. Дверь в комнату Людмилы Сергеевны была закрыта, свет не горел.
Елена прошла в спальню, легла рядом с дочкой. Обняла Варю, прижалась носом к детским волосам. Пахло шампунем и яблочным соком.
Хотелось, чтобы всё вернулось как раньше. Но понимала — просто так ничего не изменится. Людмила Сергеевна не уедет, пока ремонт не закончится. А может, и после найдёт причину остаться.
Елена закрыла глаза. Завтра поговорит с мужем серьёзно. Объяснит, что так дальше нельзя. Максим должен понять — квартира не резиновая, а главное — Елена имеет право на спокойную жизнь в собственном доме.
Утром Максим ушёл на работу рано, не дождавшись завтрака. Людмила Сергеевна вышла из комнаты поздно, села за стол молча, пила кофе, глядя в окно. Елена собирала Варю в садик, торопилась на работу. Свекровь не поздоровалась, не посмотрела в сторону невестки.
Вечером атмосфера стала ещё тяжелее. Людмила Сергеевна сидела в гостиной, смотрела телевизор на полной громкости. Варя не могла заснуть, просила маму выключить звук. Елена вышла, попросила свекровь сделать тише.
— Людмила Сергеевна, Варя не может уснуть. Сделайте, пожалуйста, потише.
— А мне так удобно. Плохо слышу.
— Но ребёнок спать не может.
— Пусть дверь закроет. Или наушники купите детские.
Елена сжала губы. Подошла к телевизору, убавила громкость сама. Людмила Сергеевна вскочила с дивана.
— Ты что делаешь?!
— Прошу тише сделать. Варя спит.
— Это моё дело, какую громкость включать!
— Людмила Сергеевна, вы в моей квартире.
— В твоей! Всё твоё! Квартира твоя, телевизор твой! А люди что, не живут здесь?!
Елена развернулась, вышла из гостиной. Зашла в спальню, закрыла дверь. Варя лежала с открытыми глазами, испуганно глядела на маму.
— Мам, бабушка злится?
— Нет, солнышко. Просто устала. Спи.
— А почему она кричит?
— Не кричит. Просто говорит громко. Закрывай глазки.
Варя затихла, уткнувшись лицом в подушку. Елена села рядом, гладила дочку по спине, пока та не заснула.
Максим вернулся около одиннадцати. Елена услышала, как открылась дверь, как муж разговаривает с матерью на кухне. Голоса тихие, но напряжённые. Потом Максим зашёл в спальню.
— Лен, мама сказала, что ты её оскорбила.
— Я попросила сделать телевизор тише. Варя не могла уснуть.
— Ну можно было по-другому попросить.
— Максим, я просила нормально. Твоя мать отказалась.
— Она плохо слышит! Ей нужна громкость!
— А Варе нужно спать! Ей завтра в садик!
Муж махнул рукой.
— Не хочу слушать. Устал.
Лёг, отвернувшись к стене. Елена осталась сидеть, глядя в темноту. Понимала — разговора не будет. Максим встал на сторону матери окончательно.
Следующие дни прошли в напряжённом молчании. Людмила Сергеевна демонстративно игнорировала Елену — не здоровалась, не отвечала на вопросы, делала вид, что невестки не существует. Максим старался не пересекаться с женой, приходил поздно, уходил рано.
Елена продолжала работать, забирать Варю, готовить ужин. Но теперь каждое действие казалось борьбой. Свекровь придиралась ко всему — к запаху еды, к шуму стиральной машины, к тому, как Варя играет в комнате.
— Максим, я не могу здесь жить! Твоя жена создаёт невыносимую атмосферу!
— Мам, успокойся.
— Не могу успокоиться! Она делает всё назло мне! Телевизор выключает, готовит что попало, ребёнка не воспитывает!
Елена слышала эти разговоры каждый вечер. Сидела в спальне, обнимая Варю, и понимала — так дольше продолжаться не может.
Однажды вечером, когда Елена мыла посуду после ужина, в ванной раздался громкий голос Максима. Дверь была закрыта, но кричал муж так, что слышно было по всей квартире.
— Мама не хочет жить с тобой! Иди к своим родителям!
Елена замерла, держа в руках тарелку. Вода текла из крана, но звук заглушался криком мужа.
— Ты слышишь?! Иди к своим родителям! Мама здесь останется, а ты уходи!
Елена положила тарелку в мойку, вытерла руки полотенцем. Подошла к ванной, открыла дверь. Максим стоял посреди комнаты, красный от напряжения. Людмила Сергеевна сидела на краю ванны, смотрела на сына с довольным видом.
Елена посмотрела на мужа спокойно, без крика.
— Максим, ты понимаешь, что сейчас сказал?
Муж отвёл взгляд. Молчал несколько секунд, не зная, что ответить.
— Я сказал правду. Маме тяжело с тобой.
— Максим, это моя квартира. От моих родителей. Ты стоишь посреди моего дома и говоришь мне уйти.
— Ну и что, что твоя! Мы здесь живём!
— Живём. Но это не даёт тебе права меня выгонять.
Людмила Сергеевна встала.
— Леночка, не надо скандала. Просто мы тут подумали — может, тебе будет лучше пожить отдельно. Остынешь, подумаешь. А мы с Максимом пока останемся с Варенькой.
Елена перевела взгляд на свекровь.
— Людмила Сергеевна, вы всерьёз думаете, что я оставлю вам свою дочь и свою квартиру?
— Почему бы нет? Максим — отец. Имеет право.
— Имеет право на дочь. Но не на мою квартиру.
— Квартира, квартира! Всё только квартира! — Людмила Сергеевна повысила голос. — А про людей подумала?
— Думала. Поэтому сейчас скажу так. Людмила Сергеевна, ваш ремонт закончился неделю назад. Строители закончили работу. Вы можете возвращаться домой.
Свекровь побледнела.
— Откуда ты знаешь?
— Звонила строителям. Узнавала. Они сказали — всё готово. Осталось только вас дождаться.
— Я не собираюсь уезжать!
— Тогда я вызову полицию. Это моя квартира, и я имею право решать, кто здесь живёт.
Максим шагнул вперёд.
— Лен, ты что творишь? Это моя мать!
— Твоя мать, которая решила меня выгнать из моего дома. Максим, ты серьёзно думаешь, что я это стерплю?
— Мама просто устала! Ей нужно отдохнуть от твоих придирок!
— Моих придирок? — Елена усмехнулась. — Максим, твоя мать месяц вела себя как хозяйка. Переставляла вещи, распоряжалась, критиковала. А теперь требует, чтобы я ушла. И ты её поддерживаешь.
— Ну да, поддерживаю! Потому что она права!
— Понятно.
Елена развернулась, вышла из ванной. Прошла в спальню, достала из шкафа две большие сумки. Максим вошёл следом.
— Ты что делаешь?
— Собираю ваши вещи.
— Какие вещи?
— Твои. И твоей матери. Раз вы решили меня выгонять, значит, сами уйдёте.
— Ты с ума сошла!
— Нет. Просто защищаю своё. Максим, я дала приют твоей матери. Временно. Она злоупотребила гостеприимством. А ты встал на её сторону. Значит, вам здесь больше не место.
Елена прошла в комнату Людмилы Сергеевны, начала складывать вещи свекрови в сумку. Людмила Сергеевна вбежала следом, попыталась вырвать сумку.
— Ты что делаешь?! Это мои вещи!
— Собираю. Завтра вы съедете.
— Не съеду!
— Съедете. Или я вызову полицию.
Максим стоял в дверях, растерянно глядя на жену.
— Лен, не надо. Давай поговорим.
— Не о чем говорить. Ты сказал мне уйти к родителям. В моей квартире. Всё уже сказано.
— Я погорячился!
— Погорячился или нет — не важно. Важно, что ты это сказал. И твоя мать согласна. Значит, вы оба так думаете.
Елена закончила складывать вещи Людмилы Сергеевны, вынесла сумки в коридор. Вернулась в спальню, начала собирать вещи Максима.
— Лен, остановись!
— Не останавливаюсь. Завтра вы съедете. Оба.
Максим схватил жену за руку, попытался остановить. Елена резко высвободилась.
— Не трогай меня.
— Лен, я не хочу уезжать!
— Должен был думать раньше. До того, как кричать через дверь, что я должна уйти.
Елена закончила собирать вещи мужа, вынесла сумки к остальным. Максим и Людмила Сергеевна стояли в коридоре, ошарашенные.
— Завтра к вечеру заберёте. Если не заберёте — выставлю на лестничную площадку.
— Ты серьёзно? — прошептал Максим.
— Абсолютно.
Елена прошла в спальню, закрыла дверь на ключ. Села на кровать рядом с Варей. Дочка спала, не просыпаясь. Елена гладила Варю по голове, слушая, как за дверью переговариваются муж и свекровь.
Утром Максим попытался поговорить ещё раз.
— Лен, давай обсудим. Я не хочу разрушать семью.
— Ты уже разрушил. Вчера вечером.
— Я не то хотел сказать!
— Сказал именно то, что думал. Максим, собирайся.
— А как же Варя?
— Варя останется со мной. В своём доме.
— Я тоже имею право на дочь!
— Имеешь. Будешь видеться по выходным. Но жить здесь больше не будешь.
Максим попытался возразить, но Елена не слушала. Собрала дочку в садик, ушла на работу. Когда вернулась вечером, сумки мужа и свекрови стояли у двери. Максим сидел в гостиной, мрачный.
— Мы забираем вещи. Я переезжаю к матери.
— Хорошо.
— Лен, ты уверена?
— Абсолютно.
— Мы столько лет вместе!
— Были вместе. Вчера ты выбрал мать. Живи с ней.
Максим встал, взял сумки. Людмила Сергеевна вышла из комнаты, одетая, с сумкой в руках.
— Максим, пойдём. Здесь нас не ценят.
Елена стояла у двери, держа Варю за руку. Дочка молчала, прижимаясь к матери.
— Папа, ты уезжаешь?
— Да, солнышко. Ненадолго.
— А когда вернёшься?
Максим посмотрел на Елену, ожидая ответа. Елена покачала головой.
— Папа будет приезжать к тебе. В гости. Но жить здесь не будет.
— Почему?
— Потом объясню. Иди в комнату, поиграй.
Варя нехотя отпустила мамину руку, пошла в детскую. Максим и Людмила Сергеевна вышли на лестничную площадку. Елена закрыла дверь за ними, повернула ключ в замке.
Прислушалась — за дверью слышались приглушённые голоса, потом шаги, звук лифта. Тишина.
Елена прошла на кухню, села за стол. Положила голову на руки. Дышала глубоко, медленно. Внутри было пусто, но спокойно.
Варя выбежала из комнаты.
— Мам, папа правда не вернётся?
— Не вернётся жить с нами. Но будет приезжать. Видеться с тобой.
— А почему?
— Потому что мы с папой больше не можем жить вместе.
— Из-за бабушки?
Елена удивилась. Думала, дочка не понимает.
— Откуда ты знаешь?
— Я слышала, как вы ругались. Бабушка плохая?
— Нет, солнышко. Просто бабушка хотела, чтобы здесь было всё по-её. А это наш дом. Наш с тобой.
Варя кивнула.
— Понятно. Мам, а мне будет грустно без папы.
— Я знаю. Мне тоже. Но так лучше.
Дочка обняла маму, уткнулась лицом в плечо. Елена обняла Варю, прижала к себе.
Через неделю позвонил Максим. Спросил, можно ли приехать за оставшимися вещами. Елена разрешила. Муж приехал один, без матери. Собрал свои инструменты, книги, документы. Елена наблюдала молча.
— Лен, я всё ещё надеюсь, что ты передумаешь.
— Не передумаю.
— Мама говорит, что готова извиниться.
— Не надо. Я не хочу её видеть.
— А меня?
— Тебя буду видеть. Ради Вари. Но не больше.
Максим кивнул, забрал последнюю коробку. Вышел, закрыв дверь тихо.
Елена осталась одна с дочерью. Прошла по квартире — пусто, тихо. Никаких чужих вещей, никаких замечаний, никакой свекрови на кухне.
Подошла к окну. За стеклом моросил осенний дождь, деревья качались от ветра. Город готовился к зиме.
Варя играла в своей комнате, напевая песенку. Елена улыбнулась. Дочка не выглядела несчастной. Адаптировалась быстро, как дети умеют.
Елена села на диван, взяла книгу. Открыла на закладке, начала читать. Впервые за месяц читалось легко, без напряжения. Никто не шумел, не включал телевизор на полную громкость, не переставлял вещи.
Тишина. Не пустая, а настоящая. Домашняя. Та, которой не хватало весь последний месяц.
Елена закрыла книгу, прошла на кухню. Поставила чайник, достала любимую чашку. Пока вода закипала, смотрела в окно. Дождь усилился, стекая по стеклу тонкими струйками.
Где-то там, за городом, Максим жил с матерью. Помогал ей по хозяйству, слушал жалобы на невестку, убеждал себя, что поступил правильно.
А здесь, в двухкомнатной квартире, доставшейся от родителей, Елена пила чай, слушала, как дочка играет в соседней комнате, и впервые за долгое время чувствовала себя хозяйкой собственного дома.
