— Андрей, я все сказала! И на жалость можешь даже не давить. Эту квартиру от бабушки я получила и продавать не будем, не надейся, – Юля отвернулась к окну, скрестив руки на груди. За окном медленно падал февральский снег, укрывая детскую площадку белым одеялом.
— Юль, ну давай хотя бы обсудим! Посмотри, какие сейчас цены в этом районе. Мы можем взять хорошую однушку в новом ЖК «Парковый», там и до метро ближе, и инфраструктура современная, – Андрей подошел к жене со спины, положил руки ей на плечи.
— Убери руки, – тихо произнесла Юля. – Я не хочу это обсуждать. Не сейчас, не через месяц, никогда. Эта квартира – всё, что у меня осталось от бабушки.
— Бабушка хотела бы, чтобы ты жила лучше! – Андрей начал повышать голос. – А мы сидим в этой… в этой старой квартире, когда можем позволить себе что-то приличное!
Юля резко развернулась:
— Приличное? То есть квартира, где я выросла, где бабушка каждый вечер читала мне сказки, где я сделала первые шаги – она, значит, неприличная? – её голос дрожал от обиды. – Иди ты… к себе в приличный офис, где у тебя приличные коллеги и приличная зарплата. А я останусь здесь, в своей неприличной квартире!
— О-о-о, ну начинается… – Андрей раздраженно взъерошил волосы. – Я же не об этом! Просто пойми, я хочу для нас лучшей жизни. Район престижный, квартира с дизайнерским ремонтом…
— Престижный район? – Юля горько усмехнулась. – Три года назад, когда мы поженились, тебя всё устраивало. И район, и квартира. А теперь что изменилось?
— Всё изменилось! – Андрей взмахнул руками. – Я вырос как специалист, мои коллеги все живут в нормальных…
— А, вот оно что, – перебила Юля. – Коллеги. Значит, дело в них? В том, что они живут в дорогих квартирах?
— При чём тут… – начал Андрей, но Юля не дала ему договорить.
— Нет, уж, давай начистоту. Ты стал стыдиться этой квартиры? Стыдиться меня? Может, тебе и кольцо моё не нравится? Его ведь тоже бабушка подарила, не из ювелирного бутика.
Андрей молчал. В тишине было слышно, как на первом этаже соседка Маргарита Степановна играет на пианино – она всегда занималась по вечерам. Этот звук сопровождал все важные моменты жизни Юли: и когда она делала уроки, и когда готовилась к экзаменам, и когда прощалась с бабушкой…
Андрей подошел к окну и прислонился лбом к холодному стеклу. С пятого этажа весь двор был как на ладони – и детская площадка с облезлой горкой, и старые качели, которые недавно наконец-то перестали скрипеть, после того как дядя Витя с третьего этажа смазал их машинным маслом.
— Как ты не поймешь-то, – наконец произнес он, не оборачиваясь, – я ведь правда хочу для нас лучшего. Вчера на совещании Михаил Сергеевич объявил о повышении. И знаешь, кому оно досталось? Верещагину. Этому самодовольному выскочке, который без году неделя в компании.
— И ты думаешь, что дело в квартире? – Юля подошла ближе, но не прикоснулась к мужу.
— А в чем еще? Вот скажи, почему его позвали на корпоратив с семьей, а меня нет? Потому что он живет в «Центральном парке», водит новенькую Тойоту и его жена работает в известной компании. А я что? Живу в старом доме, езжу на подержанной машине…
— И женат на простой девушке, которая работает дизайнером на фрилансе, да? – закончила за него Юля. – Вот оно что. Значит, я тоже не вписываюсь в твою новую жизнь?
Андрей резко повернулся:
— Нет, что ты такое говоришь! Просто… просто мир меняется. Нужно соответствовать определенному уровню.
— Уровню чего? – Юля отошла к книжному шкафу, провела рукой по корешкам книг – тех самых, которые они с бабушкой читали вечерами. – Знаешь, что бабушка говорила? «Главное – оставаться собой. Потому что как только начинаешь подстраиваться под чужие стандарты, теряешь себя».
— Бабушка жила в другое время…
— Нет, время тут ни при чем. Я помню, как она отказалась переезжать в новую квартиру, которую ей предлагали как ветерану труда. Сказала, что здесь каждая стена помнит папу, когда он был маленьким. И меня маленькую. И все наши радости и горести.
Юля открыла шкаф и достала старый фотоальбом в потертой обложке:
— Смотри. Вот здесь мне пять лет, я сижу на этом самом подоконнике. А вот – выпускной, мы с девчонками фотографировались в этой комнате. А это… это последнее лето с бабушкой. Помнишь, мы тогда только познакомились? Ты пришел к нам в гости, и она тебя сразу полюбила. Сказала мне потом: «Хороший парень, надежный. Только смотри, чтобы деньги его не испортили».
Андрей смутился:
— Она это сказала?
— Да. А еще она сказала «Если любит – примет тебя любую, и с квартирой, и без». А я тогда не поняла, к чему она это. Думала, просто старческая мудрость. А она будто знала…
В дверь позвонили.
На пороге стояла Маргарита Степановна с тарелкой пирожков:
— Юленька, я тут пирожки напекла, как ваша бабушка любила. У нее же сегодня годовщина…Я помню. Вот. С капустой. Возьмите к чаю. Помянете и от меня.
— Спасибо, что помните, Маргарита Степановна — Юля приняла тарелку, а соседка, понизив голос, добавила:
— Только не продавайте квартиру, милая. Я все слышала, простите старуху. Но ведь здесь не просто стены – здесь душа есть. А в новых домах – только деньги и понты, прости господи.
— Спасибо, — Юля обняла старушку свободной рукой. – Не волнуйтесь, никуда мы не уедем.
Когда дверь закрылась, Андрей все еще стоял у окна:
— Значит, все уже знают? – спросил он глухо.
— В этом доме стены тонкие, а у соседок большие уши. Здесь все про всех всё знают. И всем друг до друга есть дело. Когда я болела в прошлом году, помнишь, кто приносил бульон? Маргарита Степановна. А когда у тебя машина не заводилась в мороз – кто помогал? Дядя Витя. Вот скажи, в твоем престижном ЖК соседи будут помогать друг другу?
Андрей молчал. В тишине из открытой форточки доносился детский смех – местная ребятня играла в снежки, несмотря на поздний час.
— Помнишь, как мы познакомились? – вдруг спросила Юля. – Ты тогда только устроился в свою компанию, снимал комнату в коммуналке. И мечтал не о престижном районе, а о том, чтобы стать хорошим специалистом. Помнишь, что ты сказал при первой встрече?
Андрей слабо улыбнулся:
— Помню. Сказал, что никогда не встречал девушку, которая так искренне улыбается.
— А еще?
— Что в этой квартире удивительно теплая атмосфера. И что я бы хотел, чтобы у наших детей был такой же уютный дом.
— Вот именно, – Юля подошла к мужу и взяла его за руку. – А теперь ты хочешь все это променять на «престиж». Знаешь… Твой Верещагин через год съедет из своего «Центрального парка». Потому что не потянет ипотеку. А мы будем здесь. И наши дети будут расти здесь. И будут помнить не мраморные полы и консьержа с каменным лицом, а запах пирожков от соседки и звуки пианино по вечерам.
Человеческая память состоит из таких мелочей – запахов, звуков, случайных разговоров. И счастье не в квадратных метрах и пафосном адресе, а в тех моментах, которые делают дом – домом.
Андрей отошёл от окна и тяжело опустился в старое бабушкино кресло. Его взгляд скользнул по стенам, увешанным фотографиями, остановился на большом портрете бабушки.
— Знаешь, — начал он после долгого молчания, — а ведь я завидую тебе. У тебя есть что-то настоящее. История. Корни. А у меня… У меня только эти бесконечные планёрки, отчеты и галстуки за пятнадцать тысяч.
Юля присела на подлокотник кресла:
— Ты правда думаешь, что галстук сделает тебя счастливее?
— Нет, конечно. Но пойми… На работе все только и говорят о новых машинах, квартирах, часах. И я… я чувствую себя неудачником. Вроде и работаю не хуже других, а все равно будто отстаю от жизни.
— А помнишь, что ты говорил три года назад? Когда делал предложение?
Андрей невольно улыбнулся:
— Что я самый счастливый человек на свете, потому что встретил тебя.
— И что еще?
— Что мне плевать на деньги, потому что главное – это…
— Главное – это быть вместе, — закончила за него Юля. — И строить свою жизнь, а не копировать чужую. Куда всё это делось, а?
В дверь снова позвонили. На этот раз пришла Светлана с четвертого этажа, молодая мама двоих детей:
— Юля, извини за поздний визит. Слушай, у тебя не найдется немного муки? У детей ярмарка завтра в школе, хочу блинов напечь, а магазины уже закрыты…
— Конечно, проходи! — Юля направилась на кухню. — Помнишь, как мы в прошлом году всем домом Масленицу праздновали? Во дворе столы накрыли, каждая квартира что-то готовила…
— Еще бы не помнить! — рассмеялась Светлана. — Твоя бабушка тогда такие блины пекла – пальчики оближешь. И рецептом со всеми делилась. Кстати, — она понизила голос, — я слышала… ну, про продажу квартиры. Вы это серьезно?
Андрей, который все еще сидел в кресле, вдруг встал и подошел к женщинам:
— Нет, не серьезно. Это я… глупость придумал. Никуда мы не переедем.
Светлана улыбнулась:
— Вот и правильно! А то дети мои расстроились, когда услышали. Петька говорит: «Мам, а кто теперь будет нам помогать с математикой?» Юля же у нас всему дому репетитор бесплатный.
Когда Светлана ушла, унося пакет с мукой и обещание обязательно принести блинов завтра, Андрей притянул жену к себе:
— Прости меня. Я… я правда запутался. Знаешь, сегодня утром Верещагин хвастался своей новой квартирой. Показывал фотки на телефоне – все такое блестящее, модное. И я подумал…
— Что все наше – старое и немодное?
— Да. Глупо, да?
— Знаешь, — Юля высвободилась из объятий и подошла к серванту, — когда бабушка болела, она много говорила о жизни. Она сказала однажды «В погоне за чужим счастьем очень легко потерять свое. Главное – не гнаться за призраками, а беречь то, что имеешь».
Она открыла дверцу серванта и достала старую шкатулку:
— Я никому это не показывала. Даже тебе. Здесь бабушкины дневники. Она начала их вести, когда переехала в эту квартиру. Тогда папе было пять лет. Смотри…
Юля открыла одну из тетрадей:
— «Сегодня впервые затопили печь в новой квартире. Сашенька бегает по комнатам и кричит, что это самый лучший дом на свете. Может, он и прав. Стены еще пахнут краской, в углах пыль, но здесь уже чувствуется что-то особенное. Какое-то тепло. Не от печки – от чего-то большего…»
Андрей осторожно взял тетрадь:
— А это… можно почитать?
— Конечно. Знаешь, я часто их перечитываю. Особенно когда грустно или трудно. Здесь вся жизнь – и радости, и горести. Как папа пошел в первый класс. Как я родилась. Как мама… ну, ты знаешь. И про тебя тоже есть.
— Про меня?
— Да. Вот, смотри: «Сегодня Юленька привела своего молодого человека. Хороший парень, глаза добрые. И главное – на Юлю смотрит так, как надо. Не на квартиру, не на машину – а на нее саму. Дай Бог, чтобы не испортила его эта современная погоня за богатством. Чтобы сумел сохранить в себе человека».
Андрей закрыл тетрадь и долго молчал.
— Я подведу твою бабушку, да? – наконец спросил он тихо. — Она в меня верила, а я…
— Ничего ты не подведешь, — Юля забрала тетрадь и положила обратно в шкатулку. — Ты просто немного заблудился. С кем не бывает? Главное – вовремя понять, что сбился с пути.
— А Верещагин со своим повышением пусть подавится, — вдруг твердо сказал Андрей. — Знаешь, что я сегодня видел? Он в кафе сидел, один. С таким лицом… будто лимон съел. А у нас здесь…
— У нас здесь жизнь, — улыбнулась Юля. — Настоящая. Со скрипучим паркетом, старой проводкой и соседями, которые слышат каждый чих. Зато когда заболеешь – обязательно принесут куриный бульон. И когда радость – разделят ее с тобой.
В этот момент с лестничной площадки донеслись громкие голоса. Юля выглянула в коридор:
— Кажется, у Николая Петровича гости.
— В такой поздний час? — удивился Андрей.
— Точно! Это же его сын приехал, Димка. Помнишь его? Он еще на нашей свадьбе был, все с моей подругой Леной танцевал.
Из-за двери доносился взволнованный голос Николая Петровича:
— Сынок, да какая Москва? Что ты там забыл? У тебя здесь своя фирма, клиенты…
— А вот и семейная драма у соседей, — вздохнула Юля. — Димка давно в столицу рвется. Говорит, здесь возможностей мало, надо расти…
Андрей как-то странно посмотрел на жену:
— Знаешь, а ведь я тоже об этом думал. Мне предлагали перевод в московский офис. Правда, пришлось бы начинать с более низкой должности, но зато перспективы…
— И ты молчал? — Юля даже отступила на шаг.
— Я знал, что ты не захочешь уезжать. Из-за квартиры, из-за воспоминаний… Но теперь я понимаю – дело не только в этом.
За дверью продолжался разговор:
— Пап, пойми, я не могу всю жизнь чинить компьютеры в маленьком городе! — горячился Димка.
— А что плохого в маленьком городе? — спокойно отвечал отец. — Здесь люди друг друга знают. Здесь память есть, корни…
Юля и Андрей переглянулись.
— Забавно, да? — усмехнулась Юля. — Все куда-то бегут, ищут что-то. А счастье рядом.
— Знаешь, — Андрей прошел на кухню и включил чайник, — а давай правда останемся здесь. Навсегда. Будем растить детей, ходить в гости к соседям, праздновать Новый год во дворе…
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Слушай, а помнишь, как в прошлом году дядя Витя организовал во дворе каток? Все соседи помогали: кто шлангами, кто лопатами…
— И ты тоже помогал, — улыбнулась Юля. — Три вечера после работы воду заливал. А потом все дети с района приходили кататься.
— Вот! А в престижном ЖК что? Каждый сам по себе. Закрытые двери, вежливые улыбки, а за ними – пустота.
С лестничной площадки снова донеслись голоса – теперь уже спокойные. Видимо, отец с сыном договорились.
— Слушай, — вдруг сказал Андрей, — а давай сделаем ремонт? Не для продажи – для себя. Чтобы и современно было, и уютно. Ты же дизайнер, придумаешь что-нибудь…
— Правда? — Юля засияла. — У меня столько идей! Можно сохранить старую мебель, но обновить её. И обои подобрать…
— И балкон утеплить. Я давно хотел, помнишь?
— И цветы там посадить! Как у бабушки были…
В дверь снова позвонили. На пороге стоял Николай Петрович:
— Простите за поздний визит, соседи. Тут такое дело… Димка решил остаться. Говорит, откроет здесь школу программирования для детей. А у вас случайно нет контактов хорошего риелтора?
Андрей и Юля снова переглянулись.
— Есть, — ответил Андрей. — Только не для продажи квартиры, а для аренды помещения под офис. Если хотите, я завтра скину номер…
— Вот спасибо! — обрадовался сосед. — А то я уж думал, все молодые сейчас только и мечтают, чтоб уехать. Как приятно, что есть еще люди, которые ценят родные места.
Когда сосед ушел, Юля обняла мужа:
— Знаешь, о чем я подумала? Может, и нам… своё дело открыть? Ты же всегда хотел собственный бизнес, а я могу помогать с оформлением…
— Прямо здесь? В нашем районе?
— А почему нет? Смотри, сколько новых домов строят – людям нужен будет ремонт, дизайн… У меня уже есть несколько постоянных клиентов, и ты в продажах разбираешься…
Андрей задумался:
— А ведь и правда… И офис можно снять в соседнем здании. И на работу пешком ходить…
— И обедать дома. И если дети появятся – они всегда будут под присмотром, соседи помогут…
За окном снова послышался детский смех – местная ребятня никак не хотела расходиться по домам.
— Знаешь, что я понял? — Андрей подошел к окну. — Верещагин со своим повышением… он ведь тоже несчастный человек. Бежит куда-то, пытается что-то доказать. А я… я уже всё доказал. Когда ты согласилась стать моей женой.
— Значит, решено? Остаемся?
— Остаемся.
Юля подошла к серванту и достала старую фотографию – на ней бабушка стояла у этого самого окна и улыбалась. Такой счастливой улыбкой, какой улыбаются только очень мудрые люди, знающие какую-то важную тайну жизни.
— Спасибо, бабуля, — прошептала Юля. — За науку. За память. За дом.
Через неделю Андрей вернулся с работы раньше обычного. Молча прошел на кухню, сел за стол:
— Представляешь, Верещагин уволился.
— Как это? — Юля оторвалась от ноутбука, где работала над очередным дизайн-проектом.
— Не потянул. Ипотека, кредит на машину… Говорят, продает квартиру в «Центральном парке» и переезжает куда-то за город.
— И что теперь с его должностью?
— Предложили мне, — Андрей невесело усмехнулся. —… я отказался.
— Почему?
— Потому что не хочу. Не хочу быть как он – вечно загнанный, вечно в долгах, с этой маской успешного человека… Я написал заявление.
Юля отложила ноутбук:
— Ты уверен?
— Более чем. Помнишь наш разговор про своё дело? Я тут набросал бизнес-план. Хочешь посмотреть?
За окном мела поземка, а в квартире пахло кофе и свежей выпечкой – Маргарита Степановна опять принесла пирожки. Где-то на первом этаже играло пианино – но теперь его мелодия звучала не фоном для чужой жизни, а музыкой для их собственной истории.
Юля подошла к окну. На детской площадке дядя Витя с соседскими мальчишками чистил снег – скоро здесь снова будет каток. Все как всегда, все как должно быть. Простая человеческая жизнь, без пафоса и понтов, зато настоящая.
— Хочу, — ответила она. — Очень хочу.
Утром следующего дня Андрей проснулся непривычно рано. В квартире было тихо, только с кухни доносился легкий шум – Юля уже не спала. Впервые за долгое время он почувствовал себя… свободным? Спокойным?
На кухонном столе лежал раскрытый блокнот с набросками бизнес-плана, рядом – старая бабушкина чашка с остывшим кофе.
— Ты чего так рано? — спросил он, входя на кухню.
— Не спится. Знаешь, всю ночь думала… — Юля подняла глаза от ноутбука. — Я тут посмотрела помещение в соседнем доме. Там, где раньше было ателье. Сдают недорого, первый этаж, отдельный вход.
— И?
— Вчера общалась с риелтором. Можем посмотреть сегодня.
В дверь постучали. На пороге стоял Димка – сын Николая Петровича:
— Соседи, привет. Слушайте, тут такое дело… Я про ваш разговор с отцом слышал, ну, про помещение под офис. Может, объединимся? Я со своей школой программирования, вы со своим дизайном… Аренду пополам, клиентами делиться будем.
Андрей хотел что-то ответить, но в этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось «Михаил Сергеевич».
— Да, слушаю.
— Андрей, ты что творишь? — голос начальника звучал устало. — Какое заявление? Какое увольнение? У нас проект горит, Верещагин свалил…
— Михаил Сергеевич, я все решил.
— Премию дам. И про повышение…
— Нет, — твердо ответил Андрей. — Спасибо за все, но… я ухожу.
Он нажал «отбой» и повернулся к Димке:
— Знаешь, а идея неплохая. Только давай без понтов и пафоса. Просто нормальный семейный бизнес.
— Само собой! — Димка плюхнулся на табуретку. — Главное, чтобы людям польза была. А то все эти корпорации… Прямо как в том анекдоте: чем красивее вывеска, тем дороже за нее платить.
Юля молча разлила всем кофе. В окно было видно, как во дворе собираются соседские дети – скоро начнется заливка катка. Обычное зимнее утро в обычном спальном районе. Но почему-то именно сейчас оно казалось особенно правильным.
— Кстати, — вдруг сказал Димка, — а давайте назовем нашу фирму как-нибудь просто? Без всяких «премиум» и «элит»…
Юля взяла в руки старую бабушкину чашку:
— «Дом», — сказала она. — Просто «Дом». Потому что главное – чтобы человеку было где жить. По-настоящему жить, а не существовать.
За окном начал падать снег – крупными, спокойными хлопьями. Где-то на первом этаже Маргарита Степановна начала свой утренний урок музыки. А в квартире пахло кофе, свежим снегом и надеждой…
Да, точно – надеждой. На то, что можно жить иначе. Без гонки за чужими стандартами. Без вечной погони за «престижем». Просто жить – здесь и сейчас, среди людей, которые знают тебя с детства. И строить что-то своё – не для показухи, а для души.
— Ну что, рискнем? — Андрей протянул руку Димке.
— Рискнем! — тот крепко пожал ее.
А Юля просто улыбнулась. Той самой улыбкой, которую когда-то любила фотографировать бабушка. Улыбкой человека, который точно знает, что все делает правильно.
