Галина Петровна достала из ящика конверт.
Он был тонкий, с прозрачным окошком. Сквозь пленку проглядывали цифры долга.
Она не стала вскрывать его у почтовых ящиков. Соседка с первого этажа уже прильнула к глазку, вычисляя по сгорбленной спине Галины, сколько той осталось.
Лифт не работал. Галина поднималась на четвертый этаж пешком. Ноги гудели в старых сапогах.
Замок на правом сапоге заедал второй сезон. Нести в ремонт было не на что. Сама она, хоть и швея, за обувные молнии браться боялась.
Квартира встретила привычным духом. Пахло валерианой и жареным луком от соседей.
Холодильник на кухне тяжело вздохнул. Старый «Минск» боролся за жизнь так же отчаянно, как и его хозяйка.
Сергей ушел год назад.
Собрал вещи не в никуда, а к Лене. Маникюрша из салона «Эффект» была моложе Галины на двадцать лет.
Муж ушел, как полагается в кризис среднего возраста. Прихватил машину, но оставил кредит.
Деньги брались на «развитие бизнеса», а оформлялись на Галину. Магазин запчастей прогорел, долг остался.
— Галь, ты сильная, вытянешь, — сказал он тогда в дверях.
В руках он сжимал чемодан с инструментами. Это единственное, что он решил забрать из хозяйства.
— А у Лены ипотека. Ей сложнее.
Галина тогда промолчала. Только крутила пуговицу на халате, пока нитка не лопнула. Пуговица закатилась под тумбочку, да так там и осталась.
Спустя год Галина сидела на кухне.
В кружке остывал пустой чай без сахара. Пенсии и редких заказов хватало только на проценты банку.
В дверь позвонили. Резко, требовательно.
Галина вздрогнула. Коллекторы? Или соседка снизу пришла ругаться на топанье кота?
Она открыла.
На пороге стоял мужчина. Грузный, высокий, в распахнутом кашемировом пальто.
В руках он держал брюки.
— Вы Галина? — голос у него был низкий, с хрипотцой. — Консьержка из элитного дома напротив сказала, вы чудеса творите.
Он неловко переступил с ноги на ногу.
— В ателье отказали. Сказали, ткань сложная, только испортят. А мне утром на совет директоров.
Галина взглянула на брюки. Шерсть с шелком. Дырка на бедре была варварская, углом. Видимо, гвоздь.
— Проходите. Разувайтесь на коврике.
Мужчина прошел, оглядываясь. Его взгляд скользнул по старой машинке «Подольск», по стопкам тканей на подоконнике.
— Виктор Петрович, — представился он.
— Галина. Давайте сюда ваше горе.
Она работала два часа.
Виктор Петрович сидел на продавленном диване молча. Не лез с разговорами, не смотрел в телефон.
В квартире было слышно только, как ветер раскачивает ветку тополя за окном. И ритмичный стук иглы.
— У вас руки хирурга, — сказал он вдруг.
Галина откусила нитку.
— Хирургу платят больше. Вот, принимайте. Если с лупой не ползать, не видно.
Виктор Петрович подошел к зеркалу. Повернулся. Хмыкнул.
— Волшебство. Сколько я должен?
Галина назвала сумму. Обычную, как за простую штопку. Стыдно было наживаться на чужой беде.
Виктор Петрович молча положил на стол купюру. В пять раз больше названной.
— Сдачи не надо. И вот что, Галина… У меня к вам дело.
Он серьезно посмотрел ей в глаза.
— У меня логистическая фирма. Форма у сотрудников — позорище. Сидит как на мешках с картошкой. Возьметесь привести их в человеческий вид?
Прошло три месяца.
Жизнь Галины изменилась не сказочно, но ощутимо.
В холодильнике появился сыр, который резался тонко, а не крошился. На столе стояла новая швейная машинка — тихая, импортная.
Кредит таял с каждым выполненным заказом для фирмы Виктора.
Сам Виктор Петрович заезжал часто. Сначала по работе, потом — просто так.
Привозил продукты, чинил кран на кухне. Ругался на старые прокладки, но делал.
В его заботе не было цветов и романтики. Была надежность. Он спрашивал «ты записалась к врачу?» вместо «ты прекрасна».
В тот вечер он позвонил неожиданно.
— Галина, выручай. Банкет с партнерами. Нужна спутница.
Голос у него был уставший.
— Я один там начну грубить и сделку сорву. Посидишь рядом? Пнешь меня под столом, если закипать начну?
Галина усмехнулась в трубку.
— Пнуть могу. Только надеть мне нечего.
— Я заеду через час.
Она достала свое лучшее платье. Темно-синее, строгое. Шила себе на юбилей, но так и не надела.
На шею легла нитка жемчуга. Единственное, что она не продала в голодный месяц.
Ресторан встретил их гулом и звоном хрусталя. Пахло дорогими духами.
Виктор Петрович вел ее под руку уверенно, как ледокол сквозь льды.
Они сели за центральный стол. Галина расправила салфетку на коленях.
Спину она держала прямо. Годы бедности научили: сгорбишься — сломаешься.
— Вить, а тот, слева… Чего он так смотрит? — тихо спросила она.
Виктор Петрович скосил глаза.
— А, начальник транспортного цеха. Новенький. Толковый мужик, но суетливый. Позвать?
Он поднял руку.
Мужчина поспешно встал. Поправил галстук.
В одной руке он держал бокал, в другой — вилку с наколотым грибом.
Он подошел, натянув улыбку подчиненного.
— Добрый вечер, Виктор Петрович… — начал он.
И осекся.
Галина подняла глаза.
Это был Сергей.
Он постарел. Под глазами залегли мешки. Дорогой костюм сидел мешковато, словно с чужого плеча.
Той лощености, с которой он уходил к молодой, не осталось.
Сергей перевел взгляд на Галину. На ее спокойное лицо. На жемчуг. На руку Виктора Петровича, лежащую на спинке ее стула.
Рот Сергея приоткрылся. Вилка в руке дрогнула.
Звяк!
Серебряный прибор ударился о край тарелки. Подпрыгнул. Упал на паркет.
Маринованный гриб сиротливо покатился к ботинку Виктора Петровича.
В зале стало тише. Кто-то обернулся.
Сергей стоял красный. Руки его тряслись.
Он не знал, что делать. Лезть под стол? Извиняться? Бежать?
— Ну что же вы, Сергей Николаевич, — басом прогудел Виктор Петрович.
Руку со стула Галины он не убрал.
— Инвентарь разбрасываете. Нервы?
Сергей судорожно сглотнул. Он смотрел на бывшую жену как на привидение.
В его глазах читался животный страх.
Он ждал, что она сейчас все скажет. Устроит скандал. Расскажет боссу про долги и брошенную семью.
Он знал, что Виктор Петрович грязи не терпит. Одно слово Галины — и он вылетит. Без выходного пособия. А у Лены ипотека…
Галина смотрела на него.
Видела, как дергается веко. Видела плохо пришитую пуговицу на пиджаке.
Ей вдруг стало скучно. Ни злости, ни обиды.
И из-за этого человека она плакала ночами?
Она спокойно взяла бокал с водой.
— Виктор, не будь строг, — сказала она.
Она смотрела сквозь Сергея. Как смотрят на пустое место.
— Человек просто неловкий. Бывает.
Она улыбнулась спутнику уголками глаз.
— Ты обещал заказать мне рыбу.
Сергей постоял еще секунду, хватая ртом воздух. Потом что-то пробормотал и, пятясь, исчез в толпе.
Весь вечер он сидел в дальнем углу. Вздрагивал каждый раз, когда Галина смеялась.
Когда они вышли из ресторана, шел мягкий снег.
Виктор Петрович открыл перед ней дверь машины.
— Знакомый? — спросил он, когда мотор заурчал.
Он был умным мужчиной. Все заметил.
Галина посмотрела в окно на огни города.
— Так… Однофамилец.
Телефон в сумочке пискнул. Пришло сообщение от банка.
«Платеж зачислен. Остаток долга: 0.00 руб.».
Галина убрала телефон.
— Вить, а брюки твои я все-таки перешью.
— Командуешь? — усмехнулся он.
— Забочусь. Пояс тянет, я же видела. Кто тебе еще скажет, кроме меня?
Машина мягко шуршала шинами по снегу, увозя их прочь от прошлого.
