Ирина стояла у окна поликлиники и смотрела на летний посёлок, утопающий в зелени. Июльское солнце нещадно палило асфальт, но в кабинете было прохладно благодаря старому кондиционеру. Рабочий день подходил к концу, последний пациент ушёл, и можно было спокойно обдумать новость, которая перевернула всю жизнь.
Тест показал две полоски уже неделю назад. Ирина перепроверила результат три раза, сходила к гинекологу в районную больницу. Врач подтвердила — беременность, срок около шести недель. Сердце колотилось от радости и одновременно от тревоги. В двадцать восемь лет Ирина была готова стать матерью, но вот готов ли к этому Сергей — большой вопрос.
Домой пришла позже обычного, задержалась с документами. Двухкомнатная квартира встретила запахом жареной картошки и звуками телевизора из родительской комнаты. Сергей сидел на кухне с телефоном в руках, листал новости. Рабочая одежда была измята, на руках следы от проводов — день выдался тяжёлым.
— Как дела? — спросил муж, не поднимая головы от экрана.
— Сергей, мне нужно с тобой поговорить.
— Сейчас доем и поговорим.
Ирина села напротив, накладывала картошку в тарелку и думала, как начать разговор. Слова застревали в горле. За тонкой стеной слышался голос свекрови, которая обсуждала с мужем соседские новости.
— Сергей, я беременна.
Муж замер с вилкой на полпути ко рту. Посмотрел на жену внимательно, будто проверяя, не шутка ли это.
— Серьёзно?
— Да. Срок шесть недель.
Сергей отложил вилку, откинулся на спинку стула. Молчал долго, обдумывая услышанное. Лицо было серьёзным, почти хмурым.
— И что ты думаешь делать?
— Рожать, конечно. А ты как думал?
— Ира, ну подумай сама. Мы живём в родительской квартире. Комнаты проходные, уединения никакого. Душ один на четверых. Ремонт древний, обои ещё советские. Где ребёнка размещать будем?
— Найдём решение. Можно переставить мебель, купить детскую кроватку.
— На что купить? У меня доход скачет от тридцати до шестидесяти тысяч. То заказы есть, то сидим без дела. У тебя зарплата пятьдесят две тысячи, но в декрете будешь получать копейки.
Ирина положила руку на ещё плоский живот. Малыш был размером с горошину, но уже изменил всю жизнь.
— Деньги можно заработать. А дети не ждут идеальных условий.
— Не ждут, но и мучить их не надо. Здесь даже нормально поспать нельзя — родители рано встают, включают радио.
Разговор прервался появлением свекрови. Валентина Петровна зашла на кухню за чаем, окинула молодых оценивающим взглядом.
— О чём шушукаетесь?
Ирина посмотрела на мужа, ожидая, что тот сам расскажет матери новость. Но Сергей молчал, уткнувшись в тарелку.
— Мы обсуждаем планы на отпуск, — соврала Ирина.
— Какой отпуск? У вас денег на жизнь-то нет. Сергей, ты бы лучше подработку искал, а не об отпусках думал.
Свекровь ушла с чашкой чая, оставив после себя тяжёлое молчание. Сергей так и не сказал матери о беременности жены.
Следующие дни прошли в напряжённом ожидании. Ирина работала как обычно, принимала пациентов, делала уколы, измеряла давление. Токсикоза пока не было, чувствовала себя хорошо. Только по утрам немного тошнило, но это быстро проходило.
Сергей вёл себя странно. Молчал за ужином, рано ложился спать, уходил на работу раньше времени. Ирина понимала — муж обдумывает ситуацию, пытается найти решение. Но с каждым днём его настроение становилось всё мрачнее.
Через неделю Сергей заговорил снова.
— Ира, я думал о нашем разговоре. Сейчас действительно неподходящий момент для ребёнка.
— Подходящий момент никогда не наступит, если его ждать.
— Послушай, мы молодые, успеем ещё. Давай сначала квартиру снимем, финансы наладим, а потом уже планировать детей.
— Я не планировала беременность, но раз так получилось — значит, так должно быть.
— Должно быть? Ира, мы взрослые люди, можем сами решать, что должно быть, а что нет.
Ирина поняла, к чему клонит муж. Аборт. Слово, которое мог произнести только он — ей было противно даже думать об этом.
— Сергей, я не буду делать аборт. Даже не надейся.
— Почему? Дай хотя бы разумное объяснение.
— Потому что это мой ребёнок. Наш ребёнок. И я не собираюсь от него отказываться.
— Твой ребёнок? А я, получается, просто донор спермы?
— Не говори глупости. Ты отец, но решение о беременности принимаю я.
Разговор зашёл в тупик. Сергей ушёл в комнату к родителям, Ирина осталась на кухне одна. За окном садилось солнце, окрашивая небо в розовые тона. Где-то во дворе играли дети, слышался их смех.
На следующий день Ирина поняла, что Сергей рассказал родителям о беременности. Валентина Петровна встретила невестку с каменным лицом.
— Садись, поговорим.
Свекровь указала на табурет возле кухонного стола. Сама расположилась напротив, сложила руки на груди.
— Сергей сказал, что ты беременна.
— Да, это так.
— И что ты собираешься делать?
— Рожать.
— Ты понимаешь, в каких условиях живёшь? Квартира маленькая, денег нет, работа у мужа нестабильная.
— Понимаю. Но это не повод отказываться от ребёнка.
— Ах вот как? — Валентина Петровна прищурилась. — А ты спросила нас, хотим ли мы жить с младенцем? Ночные крики, пелёнки, запахи?
— Это временно. Когда ребёнок подрастёт, мы найдём своё жильё.
— На что найдёте? На твою зарплату медсестры? Или на Сергины нерегулярные заработки?
Ирина встала из-за стола, не желая продолжать разговор.
— Валентина Петровна, я никого ни о чём не прошу. Просто не мешайте.
— Не мешайте? Это наша квартира, наш сын. И мы имеем право голоса.
— Имеете. Но не в вопросах моей беременности.
Свекровь проводила невестку злым взглядом. Ирина ушла к себе в комнату, закрыла дверь. Руки дрожали от возмущения. Неужели родственники мужа думают, что могут влиять на её решение?
Вечером Сергей пришёл домой мрачный. Ужинал молча, избегал смотреть жене в глаза. Только когда родители ушли к соседям, решился на разговор.
— Мама сказала, что вы поговорили.
— Твоя мама считает, что имеет право решать за меня.
— Она просто волнуется. Понимает, что нам будет тяжело.
— Сергей, послушай меня внимательно. Я буду рожать независимо от того, что думают твои родители. И что думаешь ты.
— Как это независимо от того, что думаю я? Я твой муж.
— Муж, но не хозяин. И не имеешь права принуждать меня к аборту.
— Никто тебя не принуждает. Просто прошу подумать здраво.
— Я думала. Две недели думала. Решение принято.
Сергей швырнул вилку в раковину, встал из-за стола.
— Ты эгоистка, Ирина. Думаешь только о себе.
— О себе? Я думаю о ребёнке, которого вы все хотите убить.
— Не убить, а не рожать в неподходящих условиях.
— Условия можно изменить. А вот убитого ребёнка не воскресишь.
Муж ушёл в комнату к родителям, хлопнув дверью. Ирина осталась одна, сидела на кухне и слушала приглушённые голоса из соседней комнаты. Обсуждали её, это было очевидно.
Следующие дни атмосфера в доме накалилась до предела. Валентина Петровна открыто игнорировала невестку, свёкор отводил глаза при встрече. Сергей приходил домой поздно, ссылаясь на срочные заказы.
Ирина держалась спокойно. Работала в поликлинике, возвращалась домой, готовила ужин. Не вступала в споры, не оправдывалась. Решение было принято, и менять его не собиралась.
Через неделю напряжение достигло критической точки. Сергей пришёл домой навеселе, пахнущий пивом. Родители уже спали, в квартире было тихо.
— Ира, давай ещё раз поговорим.
— О чём говорить? Всё уже решено.
— Ничего не решено. Ты упрямишься, как баран.
— Сергей, ты пьяный. Лучше ложись спать.
— Не пьяный, а расстроенный. Ты разрушаешь нашу жизнь своими капризами.
— Ребёнок — это не каприз.
— Ребёнок в нашей ситуации — это катастрофа.
Муж говорил всё громче, размахивал руками. Ирина боялась, что проснутся родители.
— Сергей, тише. Разбудишь всех.
— А мне плевать! Пусть знают, какая у меня жена. Безответственная и упрямая.
— Я ответственная. Поэтому и не собираюсь делать аборт.
— Ответственная? Ты сама это придумала! Никто детей не хотел!
— Я хочу.
— А остальные? Мы что, декорации в твоём спектакле?
Сергей говорил всё резче, слова становились обидными. Ирина пыталась сохранять спокойствие, но терпение заканчивалось.
— Сергей, замолчи. Говоришь какую-то чушь.
— Чушь? Да ты посмотри на себя! Живёшь в чужой квартире, зарабатываешь копейки, а туда же — рожать собралась.
— Это не чужая квартира. Это дом моего мужа.
— Дом моих родителей. И они не хотят жить с твоим ребёнком.
— С нашим ребёнком.
— Ну и вали, кому ты такая теперь сдалась?! Брюхатая и без квартиры!
Слова мужа ударили как пощёчина. Ирина стояла посреди кухни и смотрела на человека, которого считала опорой в жизни. Лицо Сергея исказилось от злости, глаза блестели от выпитого пива. В этот момент стало понятно — назад дороги нет.
— Хорошо, — тихо сказала Ирина. — Я уйду.
Сергей, видимо, ожидал слёз, уговоров, попыток примирения. Но спокойный ответ жены застал врасплох.
— Что значит уйдёшь?
— Значит, уйду. Завтра же.
Ирина повернулась и пошла в комнату. Руки не дрожали, слёз не было. Внутри поселилась странная пустота, но одновременно и облегчение. Решение принято, сомнений больше нет.
Из шкафа достала чемодан, начала складывать вещи. Много не было — несколько платьев, бельё, обувь, документы. Всё помещалось в одну сумку. За два года брака так и не обзавелась множеством личных вещей.
Сергей зашёл в комнату, когда Ирина упаковывала последние мелочи.
— Ира, давай не будем горячиться. Я был не прав, извини.
— Поздно извиняться.
— Послушай, мы же можем всё обсудить спокойно. Без эмоций.
Ирина закрыла чемодан, повернулась к мужу.
— Сергей, ты сказал правду. Я действительно брюхатая и без квартиры. И мне действительно лучше уйти.
— Я не так выразился. Был пьяный, нервный.
— Пьяному язык развязывает. Ты сказал то, что думаешь.
Ирина взяла телефон, набрала номер отца. Было уже поздно, но звонить пришлось.
— Папа, прости, что ночью. Можешь завтра утром за мной приехать? Да, в посёлок. Забрать меня домой.
Отец не задавал лишних вопросов. Просто сказал, что будет в девять утра. Этого было достаточно.
Ночь Ирина не спала. Лежала на диване в комнате, смотрела в потолок, обдумывала планы. Страшно было, но не от неизвестности, а от понимания — жизнь кардинально меняется. И менять её придётся самой.
Утром Сергей ушёл на работу раньше обычного, не попрощавшись. Валентина Петровна и свёкор делали вид, что ничего не происходит. Пили чай, обсуждали погоду, игнорировали невестку с чемоданом.
Отец приехал точно в девять. Седой мужчина крепкого телосложения, в рабочей одежде — он был мастером на мебельной фабрике. Молча взял дочкину сумку, проводил к машине.
— Что случилось? — спросил по дороге.
— Сергей против ребёнка. Требует аборт.
— А ты?
— А я буду рожать.
— Тогда всё правильно делаешь.
Больше они не разговаривали. Отец понимал дочь без лишних слов. В семье всегда считали, что дети — это благословение, а не проблема.
Дома встретила мать — невысокая полная женщина с добрыми глазами. Работала поваром в школьной столовой, привыкла заботиться о людях. Обняла дочь, усадила за стол, налила чай.
— Живи сколько хочешь. Комната твоя пустует.
— Мам, я беременна.
— Знаю. Отец сказал. Внук или внучка — одинаково радость.
Ирина расплакалась впервые за все эти дни. От облегчения, от материнского тепла, от понимания, что не одна.
В городе жизнь наладилась быстро. Встала на учёт в женской консультации, оформила больничный лист. Врач оказалась понимающей женщиной, не читала лекций о семейном долге.
— Одна будешь рожать? — спросила доктор во время осмотра.
— Одна.
— Тяжело будет. Но справишься. Многие справляются.
Беременность протекала спокойно. Токсикоз был лёгким, анализы хорошие. Ирина много гуляла, читала книги о материнстве, готовилась к новой роли.
Родители помогали как могли. Отец починил детскую кроватку, которая стояла на антресолях с тех пор, как Ирина была маленькой. Мать вязала пинетки, покупала детские вещи.
— Не переживай о деньгах, — говорила мать. — Как-нибудь проживём.
Но Ирина переживала. Не хотела быть обузой для пожилых родителей. Пособие по беременности составляло тридцать две тысячи рублей — немного, но на первое время хватит.
Сын родился в феврале. Здоровый мальчик весом три килограмма четыреста граммов. Ирина назвала его Максимом — в честь деда по материнской линии. Поскольку брак официально не был расторгнут, в документах отцом автоматически записали Сергея.
Первые месяцы были сложными. Ночные кормления, бессонные ночи, постоянная усталость. Но рядом была мать, которая помогала с малышом, брала на себя часть забот.
Через два месяца после родов Ирина начала искать жильё. Хотелось собственного угла, пусть маленького, но своего. Отец помог найти однокомнатную квартиру в соседнем доме. Старый фонд, но после ремонта, с мебелью.
— Хозяйка адекватная, — сказал отец. — С детьми нормально относится.
Квартира была скромной — комната, кухня, небольшая ванная. Мебель старая, но крепкая. Диван, стол, шкаф — всё необходимое имелось. Детскую кроватку поставили у окна, чтобы было больше света.
Ирина покупала вещи через интернет — подержанные, но в хорошем состоянии. Коляску, стульчик для кормления, игрушки. Денег хватало на самое необходимое.
Пособие по уходу за ребёнком приходило регулярно — одиннадцать тысяч рублей в месяц. Плюс материнский капитал дал возможность купить самые нужные вещи. Жили скромно, но не бедствовали.
Когда Максиму исполнилось восемь месяцев, Ирина начала искать работу. Хотелось вернуться к профессии, но с условием неполного дня. Детские сады в таком возрасте не брали.
Частная клиника в центре города искала медсестру на четыре часа в день. Зарплата двадцать пять тысяч рублей, но график удобный — с девяти до тринадцати. Можно было совмещать с материнством.
Няню нашла через знакомых — пенсионерку Людмилу Васильевну, которая жила в соседнем подъезде. Женщина воспитала троих детей, внуков, любила возиться с малышами. Просила пять тысяч в месяц — символическую плату.
— Мне не деньги нужны, а общение, — говорила Людмила Васильевна. — Дома одна сижу, скучаю.
Работа в клинике оказалась комфортной. Частная медицина отличалась от государственной — меньше пациентов, лучшие условия, вежливое отношение. Коллеги относились с пониманием к статусу молодой матери.
Максим рос здоровым и весёлым ребёнком. К году начал ходить, в полтора заговорил. Людмила Васильевна души в нём не чаяла, называла внучком.
Сергей не появлялся больше года. Не звонил, не интересовался судьбой жены и ребёнка. Алименты, назначенные судом, не платил — работал неофициально, скрывал доходы. Ирина не стала бегать по инстанциям, требуя выплат. Хотелось жить спокойно, без напоминаний о прошлом.
Жизнь вошла в колею. Утром Ирина отводила сына к няне, шла на работу. После обеда забирала Максима, гуляли в парке, играли дома. Вечером приходили родители, помогали с малышом.
Денег хватало на всё необходимое. Зарплата плюс пособие составляли тридцать шесть тысяч рублей. Аренда квартиры двадцать тысяч, питание десять тысяч, остальное на одежду и прочие расходы.
Ирина не чувствовала себя обделённой. Была работа, здоровый ребёнок, собственное жильё, понимающие родители. Чего ещё желать для счастья?
Через два года, когда Максиму исполнилось два года, в жизнь Ирины неожиданно вернулся Сергей. Появился в клинике в конце рабочего дня, ждал у входа.
Ирина не сразу узнала бывшего мужа. Сергей похудел, постригся, одевался лучше прежнего. Лицо осунулось, появились морщины вокруг глаз.
— Привет, Ира.
— Привет.
— Можно поговорить?
— О чём?
— О нас. О ребёнке. О том, что произошло.
Ирина посмотрела на часы. Людмила Васильевна ждала её с Максимом дома.
— У меня мало времени.
— Давай в кафе зайдём. Я угощу.
— Не надо. Говори здесь.
Они стояли возле входа в клинику. Прохожие спешили по своим делам, не обращая внимания на бывших супругов.
— Ира, я всё понял. Осознал свои ошибки. Хочу всё исправить.
— Что именно исправить?
— Нашу семью. Отношения. Я готов принять ребёнка, воспитывать как своего.
— Максим и есть твой сын.
— Да, конечно. Я имел в виду… Хочу быть настоящим отцом.
Ирина слушала молча. Лицо оставалось спокойным, без эмоций. Внутри не было ни радости, ни злости. Только безразличие.
— У меня теперь своя квартира, — продолжал Сергей. — Купил в ипотеку. Двухкомнатная, хороший район. Можем жить втроём.
— Зачем?
— Как зачем? Мы же семья.
— Были семьей. Два года назад.
— Можем стать снова. Всё можно наверстать.
Сергей достал из сумки подарки — игрушечную машинку и коробку конфет.
— Это сыну. И тебе.
Ирина не взяла подарки.
— Сергей, спасибо, но нет.
— Почему нет? Я изменился, понял свои ошибки.
— А я тоже изменилась. У меня уже всё сложилось. Нам не по пути.
— Ира, дай шанс. Ради ребёнка.
— Ребёнку и так хорошо. Не нуждается в отце, который появляется, когда захочет.
Сергей стоял с подарками в руках, растерянный. Видимо, ожидал другой реакции. Слёз, радости, готовности к примирению.
— Подумай ещё. Не торопись с решением.
— Я думала два года. Решение принято.
Ирина повернулась и пошла к автобусной остановке. Сергей остался стоять у входа в клинику с опущенной головой.
Дома Максим встретил маму радостными объятиями. Людмила Васильевна рассказала о прошедшем дне — гуляли в парке, лепили из пластилина, читали книжки.
— Умный мальчик растёт, — говорила няня. — Всё схватывает на лету.
Ирина купала сына, читала сказку на ночь. Максим засыпал в своей кроватке, сжимая в руке плюшевого мишку. Обычный вечер в обычной жизни.
Развод оформили через три месяца — суд принял решение о расторжении брака. Ирина убрала документы в папку к остальным бумагам. Официальный конец истории, которая закончилась по сути два года назад.
Сергей больше не появлялся. Видимо, понял, что поздно просить прощения. Некоторые вещи нельзя исправить, какими бы благими ни были намерения.
Ирина жила спокойно и размеренно. Работа, сын, родители, редкие встречи с подругами. Никто не указывал, где жить и как поступать. Никто не ставил условия и не требовал невозможного.
Главное, что поняла Ирина за эти годы — счастье не зависит от одобрения окружающих. Можно жить достойно, воспитывать ребёнка и быть успешной даже без мужской поддержки. Важно только не бояться принимать решения и нести за них ответственность.
Максим рос в атмосфере любви и заботы. У него были мама, дедушка с бабушкой, няня Людмила Васильевна. Полноценная семья, где каждый знал своё место и никто не кричал о неподходящем времени для счастья.
