Всё началось с того самого звонка в субботу утром. Я взбивала тесто для блинов, когда телефон мужа завибрировал на столе. Алексей был в душе, и я машинально глянула на экран: «Лена». Его сестра.
— Алёш, это Лена звонит, — крикнула я в сторону ванной.
— Возьми, пожалуйста! — донеслось сквозь шум воды.
Я вытерла руки о полотенце и нажала на зелёную кнопку.
— Алло, Лена?
— Оль, привет… — голос золовки дрожал. — Алёша дома?
— В душе. Что-то случилось?
Пауза. Потом всхлип.
— Он ушёл. Вчера вечером собрал вещи и ушёл. Сказал, что устал, что ему нужна другая жизнь. Оль, я не знаю, что делать…
Я прикрыла глаза. Честно говоря, я давно ждала этого. Виталий, муж Лены, последние пару лет выглядел как загнанная лошадь. Она пилила его за всё: за небольшую зарплату, за то, что мало времени проводит с сыном, за то, что не растёт по карьерной лестнице. А ещё она обожала сравнивать его с Алексеем, моим мужем, который три года назад стал заместителем начальника отдела в строительной компании.
— Лен, успокойся. Сейчас Алёша выйдет, поговорите. Всё будет хорошо.
— Хорошо? У меня Артёму шестнадцать, выпускной на носу, репетиторы нужны, а я одна осталась! На одну мою зарплату мы не проживём!
Алексей вышел из ванной, обматывая полотенце вокруг бёдер. Я протянула ему телефон:
— Твоя сестра.
Он нахмурился, прижал трубку к уху:
— Ленка? Что случилось?
Я вернулась к тесту, но слышала весь разговор. Алексей охал, вздыхал, говорил что-то успокаивающее. Потом долго молчал, слушая. Наконец, он сказал:
— Не переживай. Мы что-нибудь придумаем. Ты не одна, понимаешь? Приезжай к нам вечером, поговорим нормально.
Когда он повесил трубку, я уже наливала тесто на раскалённую сковороду.
— Витька от неё ушёл, — сказал Алексей, садясь за стол. — Она в шоке. Просит помочь.
— Помочь — это как именно?
— Ну… Морально поддержать. Может, деньгами немного. У неё же Артёмка, школа, репетиторы.
Я перевернула блин.
— Алёш, у Лены нормальная зарплата. Артём почти взрослый. Почему она не может…
— Оль, она моя сестра, — перебил он. — Единственная. Я не могу бросить её в такой ситуации.
Я промолчала. Знала же, что так будет.
Лена приехала в воскресенье с пакетом яблок, которые «на рынке почти даром отдавали». Села на кухне, закутавшись в наш плед, и начала. Говорила два часа подряд: какой Виталий подлец, как он посмел её бросить после двадцати лет брака, как она теперь будет одна тянуть сына, как ей страшно и тяжело.
Алексей сидел рядом, гладил её по плечу. Я варила борщ и время от времени подливала чай.
— Артём очень переживает, — всхлипывала Лена. — Он же в выпускном классе, нервы на пределе, а тут такое. Отец просто взял и исчез из его жизни.
— Витя с Артёмом видится? — спросила я.
— Раз в неделю забирает куда-то. Но это не то! Мальчику нужна полноценная семья!
Мне хотелось напомнить, что Артём уже метр восемьдесят ростом и вполне себе мужик, а не мальчик, но я сдержалась.
Через полчаса Лена заговорила о деньгах. Мол, Виталий алименты будет платить, но этого ужасно мало, коммуналка подорожала, продукты тоже, а ещё нужно Артёму репетитора по математике найти.
— Лен, а сколько Витя даёт? — осторожно спросил Алексей.
— Да всё равно не хватает! Но я же не только на него трачу! Квартплата одна десять тысяч выходит!
— Может, тебе подработку найти? — предложила я.
Лена посмотрела на меня так, будто я предложила ей на панель встать.
— Оля, у меня нервный срыв! Я сейчас еле-еле на работу хожу, с трудом соображаю. Какая подработка?
Алексей сжал мою руку под столом — мол, не надо. Я сглотнула слова, которые просились наружу.
— Лен, не волнуйся, — сказал он. — Если что, мы поможем. У меня же зарплата выросла после повышения. Справимся.
Лена расплакалась от благодарности, обняла брата. Я доварила борщ и разлила по тарелкам, стараясь не думать о том, что вот так, одной фразой, мой муж только что открыл кран, который будет невозможно закрыть.
Первый месяц было терпимо. Лена звонила раза три в неделю, жаловалась на жизнь, Алексей сочувствовал и поддерживал. Один раз он перевёл ей десять тысяч на коммуналку — мол, в этом месяце не хватает. Я промолчала. Десять тысяч — это не критично.
Потом Лена стала приезжать по выходным. Садилась на нашей кухне, пила чай с моими пирогами, вздыхала. Рассказывала, как ей трудно, как Артём нервничает перед экзаменами, как бывший муж редко звонит сыну.
Я готовила обед, она ела вместе с нами. Потом стала брать с собой еду в контейнерах.
— Оль, ты не против? А то я так устала готовить, после работы сил нет совсем. Твой борщ Артёмке очень нравится.
Я не была против. Поначалу. Но когда она стала приезжать дважды в неделю и уносить половину того, что я готовила на нашу семью, я начала раздражаться.
— Алёш, ну это же… — начала я однажды вечером, когда Лена ушла с тремя контейнерами котлет, тушёной капусты и салата.
— Что? — Он листал какие-то бумаги на диване.
— Она приходит, ест нашу еду, забирает домой. У неё зарплата, алименты Виталия. Почему она не может сама готовить?
Алексей отложил бумаги.
— Оль, у неё депрессия. Ты же видишь, в каком она состоянии. Дай человеку прийти в себя.
— Прошло уже два месяца.
— Пойми, двадцать лет брака рухнули. Ей нужно время.
Я развернулась и пошла в спальню. Не хотелось ссориться. Но внутри копилось что-то тяжёлое, неприятное.
В марте Алексей получил премию — пятьдесят тысяч. Мы собирались отложить на ремонт и новый холодильник, наш старый уже десять лет служил и начал барахлить. Но не успели мы обсудить покупку, как позвонила Лена.
— Алёш, у меня к тебе просьба, — голос звучал виноватым, но настойчивым. — Артёму нужен репетитор по физике. Хороший, который реально подготовит к ЕГЭ. Я нашла, но он берёт две тысячи за занятие. Два раза в неделю. Восемь тысяч в месяц. Алёш, я не потянула бы…
Алексей перевёл ей двадцать четыре тысячи — на три месяца вперёд.
Холодильник остался в планах.
— Племянник важнее, — сказал он мне. — Пацану учиться надо. Холодильник подождёт.
Я кивнула. Артём действительно не виноват в том, что родители развелись. Ему правда нужно готовиться к экзаменам. Это логично. Это правильно.
Но осадок остался.
В апреле Лена стала приходить с просьбами чаще. То нужны деньги на новые кроссовки Артёму — «на физкультуре требуют специальные, для бега», то на школьную экскурсию, то на учебники. Алексей не отказал ни разу.
Я молчала. Считала в уме. За три месяца он перевёл сестре около шестидесяти тысяч. Плюс она регулярно уносила нашу еду. Плюс звонила по любому поводу, и Алексей мчался к ней — то кран починить, то шкаф передвинуть, то с документами помочь.
— Алёш, у тебя своя семья есть, — сказала я однажды, когда он в очередной раз собрался к сестре в субботу утром. — Мы хотели в кино сходить.
— Оль, ну она одна. Ей тяжело. Я быстро, только шкаф поставлю на место, и вернусь.
Вернулся он через пять часов. В кино мы не пошли.
Терпение моё лопнуло в мае.
Была пятница, я пришла с работы уставшая, хотела спокойно поужинать и лечь пораньше. Но на кухне сидела Лена, пила чай и что-то обсуждала с Алексеем.
— …понимаешь, у всех в классе нормальные телефоны, а у Артёма этот древний айфон седьмой модели, — говорила она. — Экран треснутый, батарея не держит. Мальчик стесняется. Алёш, ты же понимаешь, как это в их возрасте — быть белой вороной.
Я остановилась в дверях. Новый айфон. Она серьёзно?
— Сколько стоит нормальный телефон? — спросил Алексей.
— Ну, последняя модель тысяч семьдесят. Но можно предыдущую, тысяч шестьдесят пять. Алёш, я бы сама, но ты же знаешь, у меня сейчас каждая копейка на счету. Коммуналку с трудом оплачиваю.
— Подари ребёнку телефон, от вас не убудет, — добавила она уже мягче, почти жалобно. — Ты же на хорошей должности, зарплата приличная. Вы можете себе позволить.
Я не могла это больше терпеть.
— Нет, — сказала я.
Оба обернулись.
— Оль… — начал Алексей.
— Нет, — повторила я, входя на кухню и ставя сумку на стол. — Лена, прошло полгода с момента развода. Полгода. Артёму почти семнадцать, он вполне взрослый парень. Он может сам подработать на телефон, если ему так важно. Ты могла за это время найти подработку. Могла начать жить по средствам. Могла перестать сидеть на шее у брата.
Лена побледнела.
— Оля, ты о чём?
— Я о том, что мой муж за полгода перевёл тебе больше ста тысяч рублей. Я не считала еду, которую ты регулярно уносишь домой. Я не считала его время, которое он тратит, помогая тебе с ремонтами и бытовыми вопросами. Я молчала, потому что понимала — тебе действительно было тяжело. Развод, стресс, перестройка жизни. Но полгода — это достаточный срок, чтобы взять себя в руки.
— Оль, ты не понимаешь… — начала Лена, но я не дала ей договорить.
— Я прекрасно понимаю. У тебя есть работа, пусть и зарплата небольшая. У тебя есть алименты от Виталия. У тебя есть сын, который может подрабатывать летом — в семнадцать лет многие уже зарабатывают сами. Но вместо того, чтобы научиться жить на свои средства, ты предпочитаешь висеть на брате. И знаешь, что самое обидное? Ты даже не благодарна. Ты воспринимаешь это как должное.
Лена вскочила.
— Я не благодарна?! Я каждый раз говорю спасибо! Алёш, скажи ей!
Алексей сидел молча, опустив глаза.
— Лена, — я говорила спокойно, но твёрдо, — мы готовы тебя поддерживать. Но не содержать полностью. Если тебе нужна помощь в экстренной ситуации — пожалуйста. Если нужен совет, моральная поддержка — всегда рады. Но покупать племяннику айфон последней модели, пока наш собственный холодильник разваливается? Нет. Это не помощь. Это содержание. И мы не обязаны тебя содержать.
— Алёша! — Лена повернулась к брату, в глазах блестели слёзы. — Ты позволишь ей так со мной разговаривать?
Он наконец поднял голову.
— Лен… Оля права.
— Что?!
— Она права, — повторил он тише. — Прости. Я хотел помочь тебе пережить трудное время. Но, наверное, я… переборщил. Тебе действительно нужно начать справляться самой. Мы поможем, если будет совсем тяжело. Но не в таком объёме.
Лена схватила сумку.
— Прекрасно. Значит, я вам больше не нужна. Понятно. Родная сестра — и та оказалась обузой.
— Лена… — начал Алексей, но она уже выбежала из кухни.
Входная дверь хлопнула.
Мы сидели молча минут пять. Потом Алексей тяжело вздохнул:
— Может, ты была слишком резкой?
— Может, — согласилась я. — Но кто-то должен был это сказать. Ты бы молчал и дальше, пока она не высосала из нас все деньги и силы.
Он потёр лицо ладонями.
— Она моя сестра. Мне хотелось помочь.
— И ты помог. Больше, чем многие бы помогли. Но у помощи должны быть границы, Алёш. Иначе это превращается в паразитирование.
Он кивнул. Мы так и просидели на кухне до ночи, почти не разговаривая.
Лена не звонила две недели. Потом прислала короткое сообщение Алексею: «Устроилась на вторую работу. По выходным буду администратором в салоне красоты. Спасибо за поддержку в трудное время». Всё.
Алексей показал мне сообщение, и я увидела облегчение в его глазах. Он переживал. Боялся, что окончательно испортил отношения с сестрой.
Через месяц Лена снова появилась у нас — но уже другая. Подтянутая, с новой стрижкой, в хорошем настроении.
— Оль, Алёш, привет, — она поставила на стол пакет с пирожными. — Решила зайти, давно не виделись.
Мы пили чай. Она рассказывала, что работа в салоне оказалась приятной, там хороший коллектив, и зарплата неплохая. Плюс стали давать чаевые — за месяц набегает тысяч десять дополнительно. Артём устроился на лето расклеивать объявления, тоже зарабатывает. На новый телефон копит сам.
— Знаете, — сказала она перед уходом, натягивая куртку, — я сначала обиделась. Очень. Мне казалось, что вы меня бросили, когда мне было совсем худо. Но потом поняла: вы правы. Я действительно села вам на шею. Использовала свою ситуацию, чтобы не напрягаться самой. Это было нечестно.
Я протянула ей контейнер с запеканкой.
— Лен, мы не против помогать. Просто помощь — это не содержание.
— Знаю. Спасибо. И… прости, что так вышло.
Мы обнялись на прощание. Коротко, немного неловко, но искренне.
Когда дверь за ней закрылась, Алексей обнял меня со спины.
— Ты была права, — прошептал он. — Прости, что не сразу понял.
— Ты хотел помочь сестре. Это нормально.
— Да. Но я забыл, что у меня есть ещё и жена.
Я накрыла его руки своими.
— Теперь не забудешь?
— Не забуду.
Прошло ещё три месяца. Мы купили новый холодильник. Лена звонила раз в неделю, спрашивала, как дела, рассказывала новости. Иногда заезжала на чай — но уже со своими пирогами, со своими историями, в которых она была не жертвой обстоятельств, а человеком, справляющимся с жизнью. Артём сдал ЕГЭ, получил хороший балл, поступил в технический университет на бюджет.
Однажды вечером, когда мы с Алексеем лежали на диване и смотрели какой-то фильм, он вдруг сказал:
— Знаешь, я горжусь тобой.
— За что?
— За то, что ты не побоялась сказать правду. Я бы не смог. Я бы тянул до последнего, пока мы не оказались бы в долгах.
Я повернулась к нему.
Он поцеловал меня в лоб.
— Ты мудрая.
— Я просто устала молчать.
Мы досмотрели фильм в тишине. За окном шёл дождь, в квартире было тепло и спокойно. И я знала, что в следующий раз, когда кто-то попробует сесть нам на шею, я снова не промолчу. Потому что любовь — это не безграничное терпение. Это ещё и умение сказать: «Хватит. Дальше ты справишься сам».
И это нормально.
