— Люда, ты плохо поступаешь, очень плохо, — расстроилась мать. — Так нельзя. Он твой брат, родная кровь. Надо помочь.
— А мне кто поможет? — спросила Люда.
— Тебе?! — удивилась мать. — А что тебе помогать-то? У тебя же деток нет…
— Будут! — буркнула Людмила и отправилась собирать свои вещи.
— Вот так всегда, —злилась Люда, снимая с вешалок свои платья, юбки и брюки. — Мишенька, Мишутка… Только о нём. У него же детки! Детки! Да он сам детка! Так и не вырастет, тридцать пять лет, а ума нет, всё на маму надеется, да ещё и ябедничает, как в детском саду, тьфу!
— Переехала? — спросила Инна, подруга Людмилы, с которой они занимались в студии растяжки.
— Переехала. Сил моих больше нет, — сказала Люда, снимая легинсы и надевая джинсы. Они переодевались после тренировки.
— Да… Обидно.
— Ещё как! Всегда старалась не обижаться, ну я вообще не обидчивая, но всему есть предел. Ай, да что там говорить! Из пустого в порожнее. Тебе это не интересно, наверное, — махнула рукой Люда, надевая свой рюкзачок. Она уже полностью оделась и собиралась выходить из раздевалки.
— Ну что ты, нет… Интересно! Да и тебе же надо с кем-то поделиться, излить душу, так сказать, — улыбнулась Инна. — Пойдём, пройдёмся, поговорим, погода хорошая.
— А пойдём. Я тебе всё по порядку расскажу, — согласилась Люда.
Людмила и Михаил — брат и сестра. Михаил на три года старше. Когда у них не стало отца, Михаил уже окончил школу, колледж и работал. И даже завёл семью. Из родительской квартиры он съехал, после свадьбы стали они с супругой снимать жильё.
— После смерти папы, Мишке его старенькая машина досталась, — сказала Люда. — Я не против была, прав у меня нет, водить не умею. Я как раз только на работу устроилась, прямо рядом с домом офисный центр построили, красота, на дорогу время совсем не трачу, на обед домой бегаю. Зачем мне авто? В общем забрал Мишка машину, таксовать на ней стал. У них-то с женой совсем туго. Не знаю, что там у них не хватает, ума, наверное, но денег вечно нет.
— Может, скажу банальную вещь, но работать надо, вот и деньги будут, — улыбнулась Инна.
— Да работают! И она, и он. Но всё время нытьё, что денег нет. А я копить начала, причем сразу же, как на работу вышла. Мечтаю об отдельной квартире, чтобы своё, ни от кого не зависеть! Мне, конечно, легче, живу я с мамой, однако я ей отдаю деньги за коммуналку, и продукты покупаю, и бытовую химию. А она все свои деньги просаживает на Мишку и его семью. Помогает. И бывает, что выходит дежурить по выходным (у её на работе есть такая возможность, дополнительно заработать), и все подработки всё равно не на себя, а на Мишкину семью спускает. Сама ест, как птичка, всё время на диете, сладкое не ест, мучное тоже, здоровье у неё не очень, вот и ограничивается.
— У брата вроде дети есть, ты когда-то говорила… — припомнила Инна.
— Есть. Двое. Третьего ждут. Вот мать и плачет, ночами не спит, жалеет внуков, что в такой бедности и нужде растут, — с иронией произнесла Людмила.
— А Миша что же не озаботится работу хорошую найти?
— Всё на других рассчитывает. Знаешь, у них может денег-то как у всех, только распоряжаться они ими не умеют. Мама рассказывала, вот получат они с женой зарплату, и начинают пиццы, да роллы заказывать. Торты у них по две штуки сразу на столе, пирожные в коробках из местной кофейни, разные напитки крутые дорогие безалкогольные. Мишка любит их заказывать, и дегустировать. Спиртное не пьют, потому что у Мишки индивидуальная непереносимость. Прикинь, да, такое бывает. Врождённая. Даже лекарства на основе спирта ему нельзя. В самом раннем возрасте выяснилось.
Инна захихикала.
— Тебе смешно, — улыбнулась Люда. — А ему нет. Знаешь, злится как? Типа все люди, как люди, а он даже новый год вынужден с соком в бокале встречать. Но сейчас полно разных безалкогольных напитков появилось, вот и сидит, дегустирует… Речь не об этом. А о том, что деньги у них сквозь пальцы утекают. Каждый выходной идут гулять в парк, всей семьёй, покупают детям всякие коктейли дорогущие, чай с этими разноцветными шариками, забыла, как называется. Мороженое, вату сахарную, это в парке всё дорого обычно, но они же «богатые»! На аттракционах катаются, на лошадках ездят. А потом мать несет им свою пенсию, потому что кушать «деткам» нечего. Забыла сказать! У мамы ведь пенсия уже есть, она рано вышла, из-за вредных условий труда.
Инна горестно покачала головой и тяжко вздохнула.
Так они и жили. Людмила усердно копила деньги на свою квартиру. Брат с женой и детьми продолжали жить в съёмном жилье и даже не думали о покупке своей квартиры.
— Это же дорого! Мишка придёт в гости, как начнёт кричать, он вообще громко всегда разговаривает, мама часто говорит, что он, как Иерихонская труба, — улыбнулась Люда. — Вот он кричит и возмущается, что цены на жильё такие большие, и кто все эти люди, что покупают квартиры?! Кто?! А мама ему возьми, да и скажи, что, мол, вот Людмила наша скоро купит, денежки накопила. Стал он на меня волком смотреть с тех пор, завидует. А ему кто мешает накопить, не понятно…
Решила Людмила, что денег накопила достаточно и ещё совсем немного, и можно будет брать ипотеку. Но тут брат с женой тоже вдруг озадачились этим вопросом. Они ожидали третьего ребёнка и собрались материнский капитал вложить в покупку квартиры. Но, конечно же, денег надо было гораздо больше той суммы, которой они располагали, и они стали просить помощи у родственников. В первую очередь Михаил явился к Людмиле.
— Я ему отказала наотрез, — сказала Люда Инне. Они прошлись по бульвару и сели на лавочку возле торгового центра. — Он клялся и божился, что отдаст долг обязательно, но я ему не верила. Обиделся на меня, жуть как. Засопел, резко повернулся и ушёл, дверью как даст об косяк, аж стёкла зазвенели, и собака у соседей залаяла. Даже кричать на меня не стал, видно настолько сильно я его обидела, что дар речи потерял. Мамы тогда дома не было, она стричься ушла. Вернулась и давай меня убеждать-уговаривать. Оказалось, что он ей успел уже позвонить и нажаловаться.
Инна саркастически улыбнулась, а Людмила продолжила:
— Я матери тоже самое сказала, что не дам ему в долг, потому что он не отдаст. Так она мне, знаешь, что заявила? Ну не отдаст, так и ладно! Накопишь еще. А у него «детки».
— И лапки… — пошутила Инна. — Так про котов говорят. Вот вроде взрослый мужик, семья, дети, а ответственности нет. Все ему должны. А младшая сестра особенно!
— Да! Мама на голубом глазу мне заявила, что я считаюсь и жадничаю, и родные люди так не поступают, надо помогать. И вообще, родные люди дают друг другу не в долг, а просто так.
— Заново накопишь! Ты же умница! — обезоруживающе улыбнулась мама Людмилы. — А Мише надо помочь. У него третий ребёнок скоро родится, а ты одна пока, тебе не срочно.
Люда сидела, скрестив на груди руки и молча отрицательно качала головой.
— Ну… Раз ты помогать не хочешь… — начала мама. — Я могу такой вариант предложить. Ты даёшь Мише свои деньги, а я переписываю на тебя эту квартиру. Когда меня не станет, будешь одна тут совсем, полноправная хозяйка. И тогда тебе сейчас покупать ничего не нужно. Зачем покупать, когда всё есть?
Мама улыбалась, ожидая ответа от дочери, а Люда ужаснулась такому предложению.
— Я тогда подумала, что этот вариант мне совсем не подходит. Ждать кончины матери, это низко и бесчеловечно! Я искренне желаю матери долгих лет жизни. А хозяйкой в своём доме я хочу быть уже сейчас, а не через тридцать-сорок лет. Для того я и копила деньги, чтобы жить отдельно!
— Я тебя понимаю… — сказала Инна.
— Уговаривала она меня неделю, и так, и этак, но я не соглашалась, ни на один вариант. Ну не верю я, что Мишка деньги отдаст! Как?! Они же будут платить ипотеку…
— Да никто там не собирался тебе ничего отдавать, — махнула рукой Инна. — По-хорошему, не надо было бы ему знать о том, что ты копишь на квартиру. Никому не надо…
— Ох… Думаешь, ведь, что мы семья, — расстроилась Люда. — А выходит, что всё в одни ворота… В общем через неделю мама объявляет мне, что придумала, как помочь Мише и его семье, раз я не хочу.
— И как же?
— Она сказала, что предложила им поселиться у неё, чтобы не платить за съём жилья, и чтобы легче было накопить на свою квартиру.
— А ты?
— Мне предлагалось съехать. Мама сказала, что, раз я, мол, накопила, то могу уже покупать свою квартиру и не мозолить глаза. Так и выкинули меня, как котёнка на улицу.
— Но ты же не можешь вот так сразу, прямо на следующий день, купить квартиру…
— А никого это не интересует, никто ждать не будет, — развела руками Людмила. — Мама сказала, что квартира у нас не резиновая, двушка, места всем не хватит, у Мишки через два дня заканчивается срок аренды, вот они и приедут туда уже в эти выходные. Я не стала ждать, взяла и съехала, сняла себе однушку. Видеть их не хочу. Все прямо хорошие такие, а я одна плохая…
— Правильно ты решила. Будешь спокойно подбирать варианты, без участия родных.
— Буду, — Людмила глубоко вздохнула, и, отогнав грустные мысли, улыбнулась. Всё-таки её очень скоро ждало исполнение мечты — покупка своего жилья. И это было здорово.
Уже буквально через месяц мама Людмилы и Михаила, Элла Павловна, пожалела о своём решении. Она привыкла к тишине и к тому, что Людмила всегда брала на себя все домашние дела и заботы. С появлением в доме семьи сына, всё стало совсем не так.
Жена Миши, Рита, тяжело переносила беременность. Наклоняться ей было нельзя, поднимать что-либо, тяжелее ручки, тоже нельзя, стоять тоже нежелательно. А можно было много лежать на кровати с приподнятыми ногами, так говорил врач.
Риту мучило повышенное давление, отеки, у неё был повышен сахар и понижен гемоглобин. Кроме того, стояла жара, а Рита была вынуждена надевать компрессионное бельё, и потому она всё время жаловалась на то, как ей душно и плохо. По дому она, конечно, ничего не делала. Дети, приходя из сада, были предоставлены сами себе. Они бегали и шумно играли.
Элла Павловна после работы заходила в супермаркет и выходила оттуда с огромными сумками. Продуктов стало требоваться в разы больше. Дома её ждала «вторая смена» у плиты.
Убираться она не успевала, да и не было на это сил. Пыль стояла столбом. А ведь скоро должен был родиться третий ребёнок и забот должно было прибавиться. Элла Павловна стала ловить себя на мысли о том, что считает дни, до того, как семья сына накопит на свою квартиру и съедет.
Но съезжать они передумали.
Михаил однажды сообщил матери, что, в принципе, если не платить за съём, денег им стало вполне хватать и теперь их всё устраивает.
— Мы остаёмся, — улыбнулся сын. — Зачем куда-то переезжать? Лучше машину новую купим, а то папина совсем развалилась, в хлам.
— Доча, разве я так хотела? — плакала Элла Павловна, когда позвонила Людмила и рассказала новости. — Думала помочь. Ненадолго. А получилась «зайкина избушка». Не выгоняют конечно, но условия такие, хоть из дому беги… Пусти меня на некоторое время к себе пожить, я хоть отдохну от шума?
Элла Павловна глухо заплакала в трубку. Людмиле стало жаль мать. Но она ничего не забыла, и обида была ещё очень свежа.
— Мам. А я ещё не купила квартиру. Некуда мне тебя пускать, — соврала Людмила. На самом деле, квартиру она купила совсем недавно. Никто об этом не знал и праздновать новоселье и разделить свою радость ей было не с кем. Ведь она же плохая, жадная… — Ты напомни Мишке о том, что пускала его не навсегда. А Рита там вообще не прописана. Возьми, да и выгони их. Ведь у нас полиция есть, пригрози им.
— Что ты говоришь, доча?! — ужаснулась Элла Павловна. — Это же сын родной, внуки! И младенец скоро появится. Куда их выгонять?
— Ну тогда терпи, — посоветовала Люда. Она решила ни за что не поддаваться ни на какие уговоры.
— Опять ты не хочешь помогать?! — сказала мать. — Ну тогда точно не жди от меня ничего, никакого наследства. Перепишу квартиру на Мишку.
— А я и не жду, мам. Давно уже не жду, — грустно ответила Люда.
— Представляешь, мама попала в больницу, пролежала там неделю, а потом её не стало, — сказала Люда Инне, когда встретила подругу на улице. По лицу Людмилы покатились слёзы. — Всё-таки довели они её. А я теперь виню себя, что не помогла ей тогда и соврала, потому что была обижена… Если бы я её пустила, она была бы сейчас жива.
Инна сочувственно посмотрела на подругу. Она не знала, что сказать.
А Людмила была просто раздавлена горем и чувством вины, все обиды были забыты.
Брат позвонил ей и сообщил о кончине матери будничным голосом. Всеми вопросами занималась Людмила. Брату было не до этого, ведь у них родилась дочь, третий ребёнок. Даже на похороны он не явился. Он поехал забирать жену из роддома.
— Жизнь продолжается, — сладко зевнув, беспечно сказал Михаил плачущей сестре. — Люди рождаются и умирают, такова жизнь. Когда к нотариусу-то пойдём?
Квартиру Элла Павловна, конечно же, ещё не успела переоформить, да и не до того ей было, и Людмиле с Михаилом предстояла делёжка наследства. Только Люда не могла сейчас об этом думать. Ей было очень грустно.
