Она всегда брала моё — платья, духи, друзей. Но когда забрала мужа, я решила не плакать. Я просто молча наблюдала, как её лицо меняется с каждым месяцем.
Есть люди, которые предпочитают брать готовое — вместо того, чтобы создавать. Моя младшая сестра Ника была именно такой. С самого детства она интересовалась моими игрушками, моими подругами, моими планами. Я уступала, потому что мама говорила: «Лана, ты старше, будь мудрее». И я была. Двадцать восемь лет я была мудрее.
Ника появилась на пороге нашего дома апрельским вечером. На кухне закипал чайник, в комнате работал телевизор. Семь лет брака с Артёмом выстроили нашу жизнь в спокойный, предсказуемый уклад.
— Можно у вас пожить пару недель? — она стояла в прихожей с небольшим чемоданом, и я заметила потёртость на его боку. Что-то внутри меня насторожилось.
— Что случилось? — я впустила её, удивлённо приподняв брови. — Почему ты заранее не предупредила? Хотя бы позвонила!
Она опустила взгляд, на её щеках виднелись красные пятна.
— Поссорилась с хозяйкой квартиры. Всё произошло так быстро, что я даже не подумала о звонке… Просто собрала вещи и приехала.
Артём вышел из комнаты, и его глаза на секунду задержались на моей сестре. Я запомнила этот взгляд, но не придала значения.
Наша двухкомнатная квартира, купленная в ипотеку на мои накопления и деньги Артёма, внезапно стала тесной. Ника расположилась на диване в гостиной, заняла полку в ванной своими многочисленными баночками и с удовольствием пользовалась моей косметикой.
— Слушай, Лан, можно твоё черное платье? У меня собеседование, — она перебирала вещи в моём шкафу, не дожидаясь ответа.
— Бери, только аккуратно, — я наблюдала, как она примеряет мою любимую вещь. Платье подчёркивало её фигуру идеально, лучше чем мою. Так было всегда.
Артём работал ювелиром-дизайнером в частной мастерской. Я руководила студией скульптуры из стекла и хрусталя, которую основала три года назад после стажировки.
Ника искала работу, но в основном проводила время на диване с планшетом, просматривая вакансии и жалуясь на предлагаемые условия.
— Как можно жить на такие деньги? — вздыхала она, показывая мне очередное объявление.
— Начать нужно с малого, — отвечала я.
— Тебе просто говорить, у тебя уже своё дело.
Она не вспоминала, что моя студия появилась после пяти лет работы подмастерьем с раннего утра до позднего вечера.
Через неделю я заметила изменения в расписании Артёма. Обычно он возвращался в семь, но теперь приходил ближе к девяти.
— Скоро семилетие нашей свадьбы, готовлю для тебя что-то особенное, — объяснял он.
Я доверяла ему. Всегда доверяла.
Потом стала замечать тихие разговоры между ними на кухне, когда они думали, что я занята. Как Ника случайно соприкасается пальцами с его рукой, передавая чашку. Как меняется взгляд Артёма, когда она проходит мимо в домашней одежде.
— Как думаешь, твоя сестра скоро найдёт жильё? — спросил Артём через месяц, когда мы готовились ко сну.
— Она активно ищет работу, — я по привычке вступилась за неё.
— Знаешь, у нас в ювелирной мастерской как раз нужен администратор на ресепшн.
Внутри мелькнуло беспокойство, но я не придала ему значения.
— Это могло бы стать хорошим решением.
Так Ника начала работать вместе с Артёмом. Когда я осторожно поинтересовалась, не планирует ли она теперь снять собственное жильё, она ответила с наигранным сожалением:
— Знаешь, с первой зарплатой точно съеду, но пока на аренду не хватает. Нужно немного поднакопить. Ты же не против, если я ещё немного поживу у вас?
Артём слишком поспешно поддержал её:
— Конечно, пусть остаётся. Зачем ей тратиться на съёмную квартиру, когда у нас достаточно места?
Я не стала спорить, хотя что-то подсказывало — это решение откладывает не из-за денег.
Они уходили утром и возвращались вечером, оживлённо обсуждая клиентов, коллег и какие-то общие шутки. Я чувствовала себя лишней в собственном доме.
В июне мне нужно было отправиться на трёхдневную международную выставку художественного стекла в соседний город.
— Как вы тут без меня? Справитесь? — я посмотрела на них перед отъездом. Артём молча кивнул, Ника показала беззаботную улыбку.
— Не волнуйся, мы взрослые люди.
Когда я вернулась домой, почувствовала нечто неуловимое. Атмосфера в квартире изменилась. Артём казался задумчивым и необщительным, Ника — неестественно оживлённой.
Первый вечер прошёл в странных паузах и недосказанностях. Я заметила, как они обмениваются быстрыми взглядами, когда думают, что я не вижу. Как Ника поспешно отодвигается, если случайно оказывается слишком близко к Артёму.
— Как прошла выставка? — спросил Артём за ужином, но в его голосе не было обычного интереса.
— Продуктивно. Познакомилась с интересными мастерами, — я наблюдала за их реакцией. — А у вас тут как было?
— Обычно, — слишком быстро ответила Ника. — Работа, дом… ничего особенного.
Артём кивнул, подтверждая её слова, но избегал смотреть мне в глаза. Что-то внутри меня сжалось, но я отказывалась допускать очевидное.
Через неделю Артём не вернулся домой на ночь. Его телефон не отвечал. Ника тоже отсутствовала, сообщив, что переночует у подруги. Я провела всю ночь на кухне, наблюдая за мокрым от дождя окном. То, что я считала надёжным и постоянным, рассыпалось у меня на глазах.
Утром они появились вместе. Замерли в проходе, заметив меня.
— Лана, нам нужно с тобой поговорить, — произнёс Артём.
— Думаю, это лишнее, — я поднялась со стула. — Ситуация очевидна.
— Лана, ты неправильно всё истолковала, — Ника приблизилась ко мне.
— Что именно я не так поняла? — я посмотрела прямо на сестру. — Что ты опять присваиваешь то, что никогда не было твоим? Именно это я и вижу.
Артём выглядел одновременно виноватым и уверенным в своём решении.
— Мы не хотели… всё как-то само…
— Само, — повторила я его интонацию. — Семь лет совместной жизни просто так закончились.
За тридцать минут я собрала необходимые личные вещи и документы на мою студию. Ника рыдала в гостиной, Артём молчал, прислонившись к стене. О квартире, находящейся в нашей совместной с Артёмом собственности, я тогда даже не думала.
— Ты действительно просто уходишь? — Ника попыталась удержать меня. — Никаких криков? Никаких выяснений отношений?
Я отстранилась.
— Знаешь, у тебя всегда была привычка пользоваться чужим. Всё, что ты имеешь — взято у кого-то. Любопытно, принесёт ли это тебе счастье.
В глазах сестры мелькнуло что-то похожее на страх.
Я арендовала уютную однокомнатную квартиру в десяти минутах ходьбы от своей студии скульптур. Первый месяц прошёл в каком-то странном оцепенении — утром я уходила на работу, вечером возвращалась домой, ужинала и засыпала.
И так день за днём. Близкие подруги пытались вытащить меня на встречи, но я отклоняла все приглашения.
Через два месяца раздался звонок от Артёма.
— Как твои дела? — в его голосе слышалось напряжение.
— Всё в порядке. Что-то случилось?
— Хотел узнать, как ты… и обсудить вопрос с квартирой.
— Какой именно вопрос?
— Нам нужно принять решение. Она ведь в совместной собственности…
— Есть два варианта: выкупи мою долю, — я говорила размеренно, несмотря на волнение. — Или выставляем на продажу и делим полученную сумму.
Молчание на другом конце.
— У меня сейчас нет такой суммы.
— Может, Ника поможет, — я произнесла это без эмоций. — Она же заняла моё место.
— Лана, давай без этого…
— Ты сам решил позвонить, Артём. Я не искала этого разговора.
Мы договорились встретиться и обсудить всё с юристом. Когда я положила трубку, то почувствовала странное облегчение — впервые за долгое время.
На встречу Артём пришёл один. Выглядел он плохо — осунувшийся, с тёмными кругами под глазами.
— Ника где? — спросила я, подписывая бумаги.
— Дома.
— Дома, — я покачала головой. — Как быстро чужое становится своим.
Мы решили продать квартиру и разделить деньги. Я настояла, чтобы всё было официально и через юриста. Встречаться с Никой я не хотела.
Когда о произошедшем узнали наши родители, их реакция была предсказуемой, но всё равно болезненной. Мама плакала в телефонную трубку, умоляя нас «не разрушать семью». Она до конца не могла поверить, что её дочери могли оказаться в такой ситуации.
Папа же отреагировал по-своему — позвонил Артёму и говорил с ним почти час. О чём именно они беседовали, я не знаю, но после этого разговора отец не общался с Никой несколько месяцев. Родительское неодобрение, видимо, стало для неё дополнительным грузом.
Я сказала родителям, что не хочу обсуждать эту историю, и попросила не пытаться нас примирить. На семейные встречи я приезжала только убедившись, что Ники там не будет. Мама считала это чрезмерным, но уважала мое решение.
Осенью моя студия скульптур неожиданно обрела популярность — я выиграла престижный конкурс стеклодувов и заключила контракт на оформление нескольких элитных ресторанов и отелей. Деньги от продажи квартиры вложила в расширение мастерской, наняла двух помощников. Жизнь постепенно обретала новые краски.
В один из ноябрьских вечеров в студию неожиданно зашла Ника. Я не сразу узнала её — заметно похудевшую, с новой короткой стрижкой.
— Привет, — она замерла у дверей, не проходя дальше.
Я лишь кивнула, продолжая работать над миниатюрной стеклянной композицией для клиента.
— У тебя здесь очень атмосферно, — она медленно осмотрела интерьер студии. — Рада твоему профессиональному успеху.
— Благодарю, — я аккуратно отложила инструменты. — Что привело тебя сюда?
Она переминалась с ноги на ногу.
— Хотела принести извинения. Понимаю, что слишком поздно… но считаю нужным.
Я внимательнее взглянула на сестру. В ней чувствовались какие-то глубокие внутренние перемены, не только внешние.
— Как у вас с Артёмом?
Ника опустила глаза.
— Никак. Мы расстались месяц назад.
Я почувствовала внутри странное смешанное чувство — не удовлетворение, которого я могла ожидать, а что-то похожее на тихую печаль.
— Почему?
— Он не смог… — она запнулась. — Он не смог быть со мной, постоянно думая о тебе.
Я отложила инструменты.
— И что теперь?
— Ничего, — она пожала плечами. — Я уезжаю в другой город. Нашла работу.
— Сама? — не удержалась я от вопроса.
— Да, представь себе, — Ника слабо улыбнулась. — Первый раз в жизни сделала что-то сама, без того, чтобы взять чужое.
Мы молчали. За окном начинался ноябрьский вечер, первые снежинки кружились в свете фонарей.
— Знаешь, что я поняла? — вдруг сказала Ника. — Когда берёшь чужое, оно никогда не становится по-настоящему твоим. Оно всегда чужое, просто временно у тебя в руках.
Я смотрела на сестру и видела, как изменилось её лицо за эти месяцы — словно маска самоуверенности спала, обнажив что-то искреннее.
— Ты сказала тогда: «Ты у меня всё отняла. Теперь попробуй с этим жить», — продолжила она. — Я попробовала. Не получилось.
Я думала, что буду помнить обиду вечно. Но со временем поняла, что постоянная горечь истощает прежде всего того, кто её хранит.
— Когда уезжаешь? — спросила я, возвращаясь к работе.
— Завтра утром.
— Удачи.
Она кивнула, помедлила, словно хотела что-то добавить, но повернулась и вышла. Колокольчик над дверью мелодично звякнул.
Я закончила работу над стеклянной композицией и поставила её на витрину. Необычное сочетание цветов и форм, но почему-то оно выглядело гармонично.
Вечером раздался звонок. Артём.
— Ника приходила к тебе? — спросил он без приветствия.
— Да.
— И что ты ей сказала?
— Ничего особенного. А что я должна была сказать?
Пауза.
— Не знаю. Она попрощалась со мной и сказала, что разговор с тобой всё расставил по местам.
Я вздохнула.
— Артём, что ты хочешь от меня услышать?
— Я не знаю, — его голос звучал растерянно. — Я всё испортил, да?
— Да.
— Мы можем… начать сначала?
Я смотрела в окно на вечерний город и думала о странном пути, который проделали наши отношения. О том, как легко разрушить то, что строилось годами. И о том, что некоторые дороги нельзя пройти дважды.
— Нет, Артём, — я сказала это мягко, но твёрдо. — Мы не можем начать сначала. Потому что это будет не «сначала», а «после всего».
Он молчал так долго, что я подумала, связь прервалась.
— Я понимаю, — наконец произнёс он. — Просто хочу, чтобы ты знала…
— Не нужно, — остановила я его. — Некоторые слова лучше не произносить вслух.
После этого разговора я провела вечер у окна, размышляя. Думала о Нике, которая завтра начнёт жизнь в новом городе. Об Артёме, который потерял и жену, и возможность быть с её сестрой. О себе — нашедшей в себе силы двигаться дальше и создать что-то действительно своё.
Утром я проснулась с новым ощущением. Впереди ждал насыщенный день — заказы, встречи с клиентами, планы расширения студии. А прошлое… прошлое постепенно становилось просто частью опыта, важной, но уже не определяющей настоящее.
То, что действительно твоё, невозможно отнять навсегда. А то, чем завладел неправедно, никогда не принесёт настоящего удовлетворения.
К моему удивлению, на телефоне обнаружилось сообщение от Ники: «Спасибо, что выслушала вчера. Это было важно для меня».
Я не стала отвечать. Не потому, что хотела обидеть, просто некоторые разговоры лучше завершать тишиной. Это не означало, что всё забыто или прощено. Скорее понимание того, что каждый из нас продолжает свой путь. И в этом осознании появлялась какая-то новая мудрость.
