Я стояла в прихожей, застегивая молнию на дорожной сумке, когда Игорь вышел из гостиной с кружкой кофе в руке.
— Так ты надолго к маме? — спросил он, прислонившись к дверному косяку.
— На выходные. Ты же знаешь, она одна, да и давно не виделись, — я поправила ремешок сумки на плече. — Тебе что-то купить, привезти?
Он пожал плечами:
— Не надо ничего. Съезжу к Димке, помогу ему с ремонтом. Так что не волнуйся за меня.
Я подошла, чмокнула его в щеку. Игорь улыбнулся, но как-то рассеянно, словно мысленно уже строил планы на свободные дни. Мы были женаты четыре года, и такие моменты — когда каждый занимался своими делами — стали привычными. Может, даже слишком привычными.
— Ну, я поехала. Позвоню, когда приеду.
— Давай. Передавай привет Галине Петровне.
Дверь за мной закрылась с глухим щелчком. Я спустилась по лестнице, вышла на улицу, где меня встретил мокрый октябрьский ветер. До вокзала — полчаса на метро, поезд через час. Всё по плану.
Но планы имеют обыкновение рушиться в самый неподходящий момент.
Я уже сидела в вагоне метро, когда телефон завибрировал. Рабочий номер. Странно — сегодня же суббота.
— Марина Сергеевна? Это Ольга из бухгалтерии. Извините, что беспокою в выходной, но у нас чрезвычайная ситуация. Налоговая прислала требование, нужно срочно предоставить документы по последней проверке. Мы в пятницу искали, но не нашли. Без вас не разберемся, вы единственная знаете, где что лежит.
Я закрыла глаза. Главный бухгалтер, конечно, обязан знать, где хранятся все документы. И конечно, именно в субботу нужно найти какие-то бумаги.
— Когда это нужно?
— Они дали нам время до вторника, но лучше подготовить всё сегодня. Директор в панике.
Я посмотрела на время. До отправления поезда оставалось меньше часа. Если взять билет на более поздний рейс или даже на завтра…
— Хорошо, буду через час. Подготовьте список того, что требуется.
Мама расстроится, но она поймёт. Работа есть работа. Я набрала её номер, объяснила ситуацию. Она, как и ожидалось, вздохнула, но сказала:
— Ничего, Мариночка, приедешь в следующие выходные. Работа важнее.
На вокзале я сдала билет, купила новый — на воскресенье. День потеряю, зато маму хоть немного увижу. Вышла на площадь, поймала такси.
— На Ломоносовский проспект, пожалуйста.
Дома я буду через двадцать минут. Переоденусь, возьму ноутбук — документы частично на домашнем компьютере — и поеду в офис. К вечеру, может, управлюсь.
Таксист включил радио, и я откинулась на сиденье, глядя на мелькающие за окном серые панельные дома. Вот так и живём: работа, дом, работа, изредка мама, изредка подруги. Игорь со своими друзьями, я со своими делами. Когда успели стать чужими людьми под одной крышей?
Я отмахнулась от этих мыслей. Просто устала. Отпуск недавно закончился, сразу завалили квартальными отчётами, аудитом, теперь вот налоговая. Всё нормально. Просто нужно немного отдохнуть.
Машина остановилась у подъезда. Я расплатилась, вышла, достала ключи. Лифт, как назло, не работал — объявление на двери гласило, что ремонт должен был закончиться вечера. Пятый этаж пешком с сумкой — не самое приятное начало рабочего дня в выходной.
На лестничной площадке пахло чьим-то обедом — жареной картошкой и луком. Соседка, наверное, готовит. Я вставила ключ в замок, повернула. Дверь открылась бесшумно — недавно смазывали петли.
В квартире было тихо.
Я сняла куртку, повесила на вешалку, стащила ботинки. И тут услышала — смех. Женский. Из спальни.
Сердце пропустило удар.
Может, Игорь включил телевизор? Но он говорил, что поедет к Димке…
Я прошла по коридору. Дверь в спальню была приоткрыта. Ещё один смешок, на этот раз более знакомый. До боли знакомый.
Я толкнула дверь.
То, что я увидела, не укладывалось в голове. Игорь, мой муж, сидел на краю нашей кровати. Рядом с ним, обнимая его за плечи, полуодетая — Лена. Моя лучшая подруга. Моя свидетельница на свадьбе. Девушка, которой я доверяла всё: проблемы, мечты, страхи.
Они застыли, увидев меня. Лицо Игоря побледнело. Лена открыла рот, но не произнесла ни слова.
Время остановилось. В голове шумело, будто я стояла у кромки прибоя. Я смотрела на них и не могла сформулировать ни одной мысли. Просто смотрела.
— Марина… — Игорь поднялся. — Ты же должна быть…
— На поезде, — закончила я за него. Голос прозвучал удивительно спокойно. — Да. Должна была. Но с работы позвонили.
Лена схватила с кровати свою кофту, судорожно натягивая её через голову. Руки у неё дрожали.
— Мариночка, это не то, что ты думаешь…
Я засмеялась. Истерично, неприятно даже для собственных ушей.
— Правда? А что я думаю, Лен? Что моя лучшая подруга спит с моим мужем в моей постели? А что же это тогда?
— Марина, успокойся, — Игорь шагнул ко мне, но я отступила, подняв руку.
— Не подходи. Стой там.
Он замер. В его глазах мелькнуло что-то — стыд? Страх? Или просто досада, что попался?
— Давно? — спросила я. — Давно это у вас?
Молчание. Лена отвернулась к окну. Игорь смотрел в пол.
— Я спрашиваю: давно?
— Полгода, — пробормотал он. — Больше полугода.
Ноги подкосились. Я оперлась о дверной косяк.
— Полгода, — повторила я. — Полгода вы меня дурачили. Ты… — я посмотрела на Лену, — …ты приходила сюда, пила со мной чай, жаловалась на своего парня. А сама…
— Мы не хотели, чтобы так получилось, — Лена обернулась, и на её лице блестели слёзы. — Честно, Марин. Мы пытались остановиться, но…
— Но что? — я почувствовала, как внутри поднимается ярость. — Но вам было так хорошо вместе? Такая страсть? А я что, пустое место? Тряпка, о которую можно вытереть ноги?
— Марина, мы поговорим, — Игорь сделал ещё один шаг. — Я понимаю, ты в шоке, но давай…
— Давай что? — голос мой сорвался на крик. — Давай сядем, обсудим, как вы меня предали? Может, ещё чаю нальём, печенек достанем?
— Я люблю её, — внезапно выпалил Игорь.
Эти слова ударили больнее, чем сама картина в спальне. Я смотрела на него, на человека, с которым прожила четыре года, за которого вышла замуж, веря, что это навсегда. И он говорит, что любит другую. Мою подругу.
— Вон, — прошептала я. — Вон отсюда. Оба.
— Марина…
— ВОН!
Моё лицо исказилось, я не узнавала собственный голос.
Игорь и Лена переглянулись. Потом Лена быстро собрала свои вещи, натянула джинсы. Игорь взял с тумбочки телефон, ключи от машины.
— Мы ещё поговорим, — сказал он, проходя мимо меня.
— Не будет никакого «ещё», — ответила я. — Забирай свои вещи и катись куда хочешь. К ней, к Димке, к чёрту на рога. Мне всё равно.
Лена остановилась рядом, протянула руку, но я отшатнулась.
— Не прикасайся ко мне. Никогда.
Её рука упала.
— Прости, — прошептала она.
— Проваливай.
Входная дверь хлопнула. Я осталась одна посреди квартиры, которая ещё два часа назад была моим домом, а теперь казалась декорацией к чужой жизни.
Я не помню, сколько простояла в коридоре. Потом дошла до кухни, открыла кран, набрала воды в стакан. Руки тряслись так, что половина расплескалась на пол. Я поставила стакан, села на стул и уткнулась лицом в ладони.
Слёз не было. Только пустота. И злость. Такая жгучая, что перехватывало дыхание.
Телефон завибрировал — сообщение от Ольги: «Марина Сергеевна, вы скоро? Директор спрашивает». Работа. Документы. Налоговая. Как будто это имело хоть какое-то значение сейчас.
Но я поднялась, пошла в ванную, умыла лицо холодной водой. Посмотрела на своё отражение: бледное лицо, красные глаза, растрёпанные волосы. Чужое лицо.
Надо собраться. Надо ехать на работу, разбираться с документами. А потом… потом разберусь с этим.
Я переоделась, взяла ноутбук, папку с бумагами. Вышла из квартиры, заперла дверь. На лестничной площадке столкнулась с соседкой, тётей Валей.
— Мариночка, вернулась? А я думала, ты к маме уехала.
— Планы изменились, — коротко ответила я.
Она внимательно посмотрела на меня:
— Ты чего такая бледная? Заболела?
— Всё нормально. Просто работа срочная.
— Ох, эта работа вас совсем заела, — покачала головой тётя Валя. — Отдыхать надо, девочка. А то молодость пройдёт, а ты и не заметишь.
Если бы она знала, что моя молодость только что прошла. Прямо здесь, в этом доме, на пятом этаже, в квартире номер сорок восемь.
На работе я провела весь день. Разбирала документы, готовила отчёты, звонила в архив. Директор метался по кабинетам, заглядывал ко мне каждые полчаса:
— Марина Сергеевна, успеем?
— Успеем.
К восьми вечера большая часть была сделана. Я сложила папки в сейф, выключила компьютер. Ольга, которая осталась помогать, посмотрела на меня с беспокойством:
— Вы точно в порядке? Вид у вас…
— Всё хорошо. Просто устала. Спасибо за помощь.
Я взяла сумку, вышла из офиса. На улице стемнело. Мелкий дождь моросил с серого неба. Я стояла под навесом, не зная, куда идти. Домой? Но там запах его одеколона, её духов, их предательства в каждом углу.
К маме? Объяснять, рыдать в жилетку?
Я набрала номер Светки, ещё одной подруги.
— Привет, Маринка! Как дела? Ты же к маме уехала?
— Светка, можно к тебе приехать? Прямо сейчас?
Она уловила что-то в моём голосе:
— Что случилось?
— Потом расскажу. Можно?
— Конечно, приезжай. Я дома.
Светка жила на другом конце города, но мне было всё равно. Я села в метро, проехала четырнадцать станций, вышла, дошла до её дома. Она открыла дверь, взглянула на меня и сразу обняла.
— Господи, Марин, что с тобой?
И тут меня прорвало. Я разрыдалась, уткнувшись ей в плечо, и не могла остановиться. Все эмоции, которые я сдерживала весь день, хлынули наружу.
Светка затащила меня в квартиру, усадила на диван, заварила чай. Я, всхлипывая, рассказала всё: поездку, звонок с работы, возвращение домой, Игоря и Лену в спальне.
— Эта тварь, — выдохнула Светка. — Лена — тварь. И Игорь — тоже тварь. Как можно было?
— Полгода, Светк. Они полгода меня обманывали. А я ничего не замечала.
— Ты не виновата. Виноваты они. Вытри слёзы, Марин. Не стоят они того.
— Он сказал, что любит её, — прошептала я. — Любит её, а не меня.
Светка села рядом, взяла меня за руку.
— Значит, он идиот. Потерял лучшую женщину из-за… из-за неё. Ты знаешь, какая Лена? Я всегда чувствовала, что с ней что-то не так. Слишком уж она всегда вокруг тебя вертелась.
Я вспомнила: да, Лена действительно часто бывала у нас. Приходила, когда Игорь был дома. Задерживалась допоздна. Я думала, ей просто нравится наша компания. А оказывается…
— Что мне теперь делать?
— Разводиться, — твёрдо сказала Светка. — И выкинуть его из жизни. Навсегда.
В воскресенье я так и не поехала к маме. Весь день провела у Светки, мы говорили, пили вино, я плакала, успокаивалась, снова плакала. К вечеру Светка сказала:
— Знаешь что, Марин? Нужно, чтобы все узнали, какие они гниды. Пусть друзья, родственники, все знают правду.
— Не хочу выносить сор из избы.
— А они не подумали об этом, когда спали вместе? Пусть ответят за свои поступки.
Я задумалась. С одной стороны, мне не хотелось публичного скандала. С другой — почему я должна молчать? Почему я должна защищать их?
В понедельник я вернулась домой. Игорь прислал несколько сообщений: «Марина, прости», «Давай поговорим», «Я всё объясню». Я не отвечала.
Зато написала Светке: «Давай сделаем это». И выложила в соцсетях пост.
Не подробный, не истеричный. Просто факты: вернулась домой раньше, застала мужа с лучшей подругой, попросила их уйти. Развожусь. Спасибо всем за поддержку.
Через час телефон разрывался от звонков и сообщений. Подруги, коллеги, даже дальние знакомые писали слова поддержки. Мама позвонила в слезах:
— Доченька, почему ты мне не сказала?
— Не хотела расстраивать.
— Приезжай ко мне. Хоть на неделю. Тебе нужно отдохнуть.
— Приеду, мам. Обещаю.
Игорь тоже написал: «Зачем ты это выложила?» Я ответила: «Правда всегда всплывает. Собирай вещи, мне нужны документы на развод».
Через два дня он забрал свои вещи. Приехал, когда меня не было дома, — я специально ушла к Светке. Оставил ключи на столе. Больше мы не виделись.
Лена пыталась позвонить, потом прислала длинное сообщение, где каялась, просила прощения, говорила, что не хотела так поступить. Я её заблокировала. Прощать не собиралась. Да и зачем? Доверие, однажды разрушенное, не восстановить.
Друзья разделились. Большинство встали на мою сторону. Некоторые общие с Игорем знакомые пытались оправдать его: «В семье всякое бывает», «Может, вы просто отдалились друг от друга». Я перестала с ними общаться. Не нужны мне такие «друзья».
Родители Игоря позвонили через неделю. Свекровь плакала в трубку:
— Мариночка, прости его, пожалуйста. Он дурак, но он же раскаивается.
— Раскаивается он не потому, что совесть мучает, — ответила я. — А потому, что попался. Извините, но я не смогу его простить.
— Но ведь вы семья…
— Были семьей. До того момента, как он решил, что моя подруга ему интереснее.
Свёкор взял трубку:
— Марина, я понимаю тебя. И я на твоей стороне. Сын поступил подло. Если что нужно — звони.
Эти слова меня тронули. Приятно, что хоть кто-то из его семьи способен назвать вещи своими именами.
Соседи тоже всё узнали — тётя Валя, конечно, разнесла новость по всему подъезду. Теперь, встречая меня, все участливо интересовались: «Как ты, Мариночка?», «Держись», «Он не достоин тебя». Мне было неловко от такого внимания, но в то же время приятно, что люди не осудили, а поддержали.
Прошло два месяца. Развод оформили быстро — делить нам было нечего, квартира осталась мне, она изначально была записана на моё имя. Игорь съехал к Лене. Я слышала от общих знакомых, что они живут вместе. Мне было всё равно.
Жизнь продолжалась. Работа, дом, изредка встречи с подругами. Я записалась на йогу, начала больше читать, даже взяла отпуск и съездила к маме на три недели. Мы много разговаривали, гуляли, готовили вместе. Мама не давила, не лезла с советами. Просто была рядом.
— Знаешь, мам, — сказала я однажды вечером, — я думала, что это конец света. Что я не переживу. А оказалось… оказалось, что можно жить дальше. Даже лучше, чем раньше.
— Ты сильная, доченька. Всегда была. Просто иногда мы не знаем своей силы, пока жизнь не проверит нас.
Я обняла её. Моя мама, которая вырастила меня одна, после ухода отца. Она знала, что такое предательство. И она смогла построить свою жизнь заново.
Значит, смогу и я.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю: тот «сюрприз», который устроил мне Игорь, изменил мою жизнь. Но не так, как он думал. Не разрушил меня, а освободил. Освободил от отношений, которые давно стали формальностью. От человека, который не ценил меня. От подруги, которая оказалась врагом.
Я больше не доверяю людям слепо. Но я и не закрылась от мира. Просто стала внимательнее. Разборчивее.
А самое главное — я научилась уважать себя. И не принимать меньше, чем заслуживаю.
Игорь недавно написал. Спросил, как я. Сказал, что с Леной всё кончилось. Что он ошибся. Что хотел бы встретиться, поговорить.
Я ответила коротко: «Не интересно».
И заблокировала его номер.
Потому что некоторые двери, однажды закрытые, больше не открываются. И это правильно.
