– Ты меня, конечно, прости, Диночка, но я только о тебе и забочусь. Запишите эту вашу квартиру на меня, – настаивала мама. – Только мужу-то не рассказывай! Знаешь, всяко бывает, мало ли что впереди.
– Мам, да ладно тебе, – ответила Дина, разминая плечи после долгого рабочего дня. – Мы же с Витей вместе покупать её будем, и платить вместе. Зачем записывать на тебя?
– Ну а вдруг, – не унималась мама, – муж твой хороший, конечно, но жизнь, она же штука коварная. А я, считай, с опытом, всё понимаю. Ну и возраст у меня уже… На всякий случай пусть будет. Лучше соломку-то подстелить. Смотри, у соседки что вышло…
– Мам, мы это уже слышали, – Дина усмехнулась, но тут же одёрнула себя, вспомнив, как это раздражает мать. – Ну не могу я каждый раз тебя слушать и делать так, как ты говоришь. Я же не ребёнок, это наше решение с Витей.
– Я же не заставляю, Диночка, просто прошу, чтобы ты подумала. Мне же спокойнее будет, да и тебе тоже. Только мужу, повторюсь, не говори пока ничего, пусть как будто ты сама захотела.
Дина вздохнула, пытаясь не показывать раздражения. Мама с детства привыкла всё контролировать, и теперь, когда дочь уже пять лет в браке, она не перестаёт вмешиваться в дела Дининой семьи.
А ведь их семья – действительно дружная, тёплая: они с мужем друг друга обожают, вместе копят деньги на ипотеку, мечтают о ребёнке. Всё отлично, но каждый раз, когда мама появлялась у них в квартире или звонила по вечерам, она непременно выдавала какую-то «дельную мысль», от которой и смешно, и устаёшь в итоге.
– Мам, давай об этом позже. Я уже устала, мне бы поужинать… – тихо сказала Дина, чтобы сменить тему.
– Хорошо, хорошо, я тебя не тороплю, – поспешно ответила мама. – Но ты сама подумай! Только мужу не рассказывай! Ладно, пойду посмотрю, что там в холодильнике, может, помогу тебе с ужином.
Мать зашагала на кухню, а Дина, тяжело опустившись на диван, почувствовала острый укол совести: вроде не хочет обижать маму, но сил всё это терпеть уже тоже мало. «Пойду, расскажу Вите, – подумала она. – Хотя мама и просила не рассказывать, но сколько можно уже?»
Через полчаса, когда мама уехала к себе, Дина с облегчением закрыла за ней входную дверь и тут же пошла в комнату к мужу. Витя сидел на диване и читал.
– Вить, – она опустилась рядом с ним, – ты не поверишь, у мамы новое «предложение»: квартиру, которую мы планируем через год покупать, записать на неё. Представляешь?
– Ого, смело, – фыркнул Витя. – И чем она аргументирует это?
– Типа, мало ли что, – беспомощно пожала плечами Дина. – Меня-то она более-менее понимает, а тебе, говорит, не доверяет.
– Угу, как обычно, – Витя отложил книгу. – Да я уже привык к маминым идеям. Слушай, а зачем она с этой хитрой формулировкой «Только мужу не рассказывай»?
– Да всё одно и то же: «вдруг ты не такой хороший, как кажется». Вот, мол, пусть у дочки всё под контролем будет. И получается, что я должна делать вид, будто это сама придумала. Но я не хочу, Витя! Мне же стыдно даже произносить это всё. Честно, я уже не знаю, как терпеть. Я люблю маму, понимаю, что она волнуется, но это…
– Дин, – Витя повернулся к ней, – да мы же всегда просто смеялись над этим. Твои мама и папа меня вроде принимают, хотя мама и бурчит вечно…
– Папа-то у меня спокойный, а вот мама… – Дина потёрла виски. – Сколько раз говорили ей, что всё хорошо. Но вот это её «на всякий случай»…
– Ничего, переживём, – улыбнулся муж и чуть приобнял жену за плечи. – Мы уже пять лет вместе, не первый мамин «гениальный план» отбиваем.
Вечером, когда Дина лежала в постели, проверяя социальные сети, телефон вдруг замигал входящим вызовом. Звонила мама. Дина не то чтобы удивилась, но усталость наложила свой отпечаток: отвечать совсем не хотелось. Но всё-таки ответила:
– Да, мам?
– Ты не подумай, что я давлю! – голос матери был явно напряжённый. – Просто хотела напомнить: раз уж вы задумаетесь о квартире, дай знать, когда решишь. Вдруг мне надо будет бумаги подготовить какие.
– Поняла, мам. Всё, давай позже обсудим, – коротко ответила Дина и отключилась, не желая продолжать тему.
Она посмотрела на Витю, который уже дремал рядом, и почувствовала, как внутри поднимается комок тревоги. «Я не могу это так оставить, – подумала она. – Нужно как-то сказать, что это всё лишнее». Но она страшно боялась обидеть маму.
На следующее утро Дина встала раньше Вити и тихонько пошла на кухню, чтобы приготовить завтрак и отвлечься. Когда она уже разбила яйца в миску, муж вошёл с телефоном в руках.
– Дин, – позвал он, – слушай, я хотел тебе сказать…
– Что такое? – она подняла взгляд, вид у него был явно взволнованный.
– Помнишь, ты говорила, что не понимаешь, откуда у твоей мамы эта настороженность, почему она мне не доверяет? Я… Ну… Я тебе не рассказывал, потому что думал, что раз не случилось тогда скандала, то и незачем ворошить прошлое.
Дина, напрягшись, опустила миску на стол:
– Это что-то серьёзное?
– Да, в общем, да, – вздохнул Витя. – За три недели до нашей свадьбы я случайно встретил в супермаркете бывшую девушку. Мы расстались с ней, когда я уже был знаком с тобой. Так вот… она узнала, что я женюсь, и начала говорить, что была неправа, что хочет всё вернуть. Я ей сказал, что нет, что это бред.
А она меня схватила: «Да ты меня всё равно любишь!» – и попыталась поцеловать. На самом деле я её оттолкнул, но… твоя мама это видела. Я заметил её буквально в тот момент, как всё произошло. Она стояла там, у стойки с овощами, и, видимо, подумала, что это я сам целуюсь. Потом мы с ней столкнулись лицом к лицу, и она просто ничего не сказала и ушла. Я пытался её догнать, но она уехала.
Дина замерла, растерянно оглядывая мужа.
– Ты шутишь? И это – прямо перед свадьбой?
– Не я её целовал! Я этого не хотел. Мне было стыдно уже тогда, думал: «Всё, свадьба отменится». Но потом, видишь, твоя мама молчала. Я наивно решил, что она либо не придала значения, либо поняла, что это недоразумение. А может, просто не хотела ссорить нас, не знаю. Я подумал, раз у нас всё хорошо, не буду я это ворошить.
– Пять лет! – Дина всё никак не могла прийти в себя. – Пять лет вы это оба скрывали? И мама, и ты! И я всё это время ломала голову, почему она вечно смотрит на тебя с подозрением.
– Дин, я клянусь, что это было случайно. Да я вообще сам обалдел, когда бывшая появилась. У меня к ней никаких чувств! – Витя подался к жене, хотел взять её за руку, но Дина отстранилась.
– И ты даже не рассказал мне тогда?! – произнесла она с горечью. – Ладно мама, но ты-то мог!
– Да я боялся, что ты всё поймёшь неправильно, – Витя провёл рукой по волосам, в глазах его читалась растерянность. – И потом, перед свадьбой не хотелось тебя нервировать… Мне казалось, что не стоит тебе грузить голову, и я заткнул это в долгий ящик.
Дина опустилась на стул, в голове стучала мысль: «Как же так? Все пять лет – в неведении». Она вспомнила, как мама то и дело вставляла насмешливые или тревожные комментарии: «Проверяй мужа, кто знает, какие у него тайны», «А точно вы созданы друг для друга?», «Знаешь, мужья такие, им поверишь – а потом сама плачешь». И вот оно, откуда ноги растут.
– Знаешь, – сказала она наконец, – я, наверное, возьму отпуск и уеду к маме на недельку. Мне нужно осознать всё это.
– Да о чём тут думать, Дин? – растерянно возразил Витя. – Ну было и было, я ведь не виноват, что та явилась. Это же она на меня набросилась!
– Не виноват в поцелуе, это да, – Дина тяжело посмотрела на мужа. – Но виноват в том, что всё это держал в тайне. Тебе пять лет не приходило в голову объясниться! А я от мамы выслушивала регулярные намёки. Она из-за этого не доверяет тебе, получается, не без причин. Вот почему она внезапно «на себя» хочет квартиру переписать… Страх у неё, что ты меня бросишь или обманешь.
– Да ни за что я тебя не брошу! – Витя попытался коснуться её плеча, но Дина встала.
– Мне надо всё это переварить. Я поеду.
Она быстро начала укладывать в сумку кое-какие вещи, а Витя в растерянности стоял рядом, не зная, что сказать. Когда Дина оделась и переобулась, он всё-таки отважился догнать её в коридоре.
– Послушай, давай я поеду с тобой? – спросил он. – Или давай хотя бы вечером созвонимся?
– Нет, ты останешься дома, – ответила Дина с неожиданной резкостью. – Мне сейчас вообще не до поездок вместе. И с мамой я тоже поговорю отдельно.
– Ладно… – отступил Витя, силясь совладать с нахлынувшей тоской. – Но ты позвони, если что. Я ведь волноваться буду.
– Позвоню, – сказала Дина, надела куртку и, не оборачиваясь, вышла на лестничную площадку.
Вечерело. За окном кухни в родительской квартире мерцали огни соседних домов, а Дина всё сидела за старым обеденным столом и смотрела на знакомые обои, которые не менялись с тех пор, как она была подростком. Мать хлопотала у плиты, переодевшись в старенький домашний костюм.
– Диночка, ты чего хмурая такая? С Витей поругались, что ли? – тихо спросила мама, оборачиваясь. – Если я причина, то ты уж не обижайся. Я ведь правду хотела сказать. Если квартира твоя, она и должна быть на тебе. А то как в жизни бывает – всякие истории…
– Мам, а может, хватит уже об этом? – Дина уронила ложку на стол и посмотрела на неё усталым взглядом. – Я понимаю, что ты волнуешься, но твоё постоянное недоверие к Вите… У меня просто нет сил. И теперь я знаю, почему ты так себя ведёшь. Я знаю, что ты видела в магазине тогда, перед свадьбой.
Мама едва заметно вздрогнула. Поставила кастрюлю обратно на конфорку, обернулась:
– И что ж он тебе наговорил?
– Всё. Про «бывшую», которая его поцеловала. Почему ты молчала?
– А что я должна была, Диночка, сделать? Сказать: «Не выходи за него?» Я не хотела тебе ломать жизнь, да и сама не была уверена, что там у них произошло. Может, и правда случайно вышло. Вот и смотрела потом со стороны на ваши отношения. Сомнения у меня были, прости меня, дочка.
– Ну и жить мне теперь с этими сомнениями, – грустно заметила Дина. – То есть ты пять лет в душе тревожишься, проверяешь его, а мне ни слова. Он тоже молчал.
– Я боялась, что если расскажу, ты поссоришься со мной, – мамин голос звучал глухо. – А Витя, наверное, боялся, что ты его не поймёшь. Да и зачем лишний скандал перед свадьбой?
Дина сжала виски. Ей всё ещё было невыносимо обидно, что эти двое скрывали от неё правду. Но она всё равно любила их обоих. Витя – самый близкий человек, муж. Мама – это мама. Каким-то способом ей теперь надо найти компромисс, жить дальше. Нельзя держать эту обиду внутри слишком долго, иначе всё разрушится. Но прямо сейчас она не знала, что предпринять.
– Ладно, мам. Я поживу у тебя несколько дней. Хочу с мыслями собраться, – вздохнула она, поднимаясь. – Тебе я всё объясню, и с Витей тоже поговорю потом. Но пока…
– Я не буду вмешиваться, – быстро проговорила мама, – честное слово. Я уже поняла, что где-то перегибаю. Но ты моя дочка, мне страшно, что с тобой может что-то плохое случиться. Ты только не злись.
– Я постараюсь, – вяло кивнула Дина и покачала головой. – Только не надо больше советов про квартиру. Да и я не хочу скрывать ничего от Вити.
Мама пару секунд всматривалась в Динино лицо, вздохнула, но промолчала.
Витя сидел на диване в их общей квартире, рассеянно переключая каналы. Голова гудела от мыслей: «Может, надо было рассказать сразу, может, это всё зря затянулось…» В конце концов он отшвырнул пульт и потёр лицо ладонями.
Мобильник лежал на столе, но звонка от Дины так и не было. Он был готов как угодно попросить прощения, лишь бы она вернулась домой. Но понимал, что сейчас навязываться – хуже всего.
А Дина сидела в маленькой комнате своего детства, смотрела старые фотографии с выпускного и думала, что вернуться к Вите, словно ни в чём не бывало, будет уже трудно. Не потому, что она его разлюбила, а потому что обида за накопленную за все эти годы ложь не отпускала. «Конечно, не измена, но молчал ведь, да ещё с участием мамы… Как такое переварить?»
Она выключила свет, присела на узкую кровать, на которой спала подростком, и задумалась: «Смогу ли я всё это простить?» Ответа не было. И только время могло показать, как завершится эта история. Но внутри, за самыми тихими мыслями, проскальзывала искорка надежды, что любовь всё-таки окажется сильнее всяких ошибок и старых обид.
