— А соли-то сколько! Разве можно так? — Полина Петровна отодвинула тарелку с супом и покачала головой. — В моё время девушек учили готовить до замужества. А сейчас что? Замуж выскочила, а элементарного не умеешь.
Юля стиснула зубы и промолчала. Третий выходной подряд. Третий обед, который она готовила с утра. И третья порция критики, которую приходилось глотать вместе с обидой.
— Мама, ну что ты начинаешь? — Влад вздохнул, но в голосе не было настоящего упрёка. — Мне нравится, как Юля готовит.
— Конечно, тебе нравится, сынок. Ты у меня не привередливый, — Полина Петровна похлопала сына по руке. — Только желудок-то не обманешь. Такая еда до язвы доведёт.
Юля сделала глубокий вдох. Досчитала про себя до десяти. Влад виновато улыбнулся ей через стол, но защищать не стал. Как всегда.
— Пойду фрукты порежу, — сказал он, поднимаясь из-за стола.
Юля проводила мужа взглядом. Три года брака. Три года выходных с визитами свекрови. И ни разу Влад не встал на её сторону по-настоящему.
Полина Петровна дождалась, когда сын выйдет из кухни, и наклонилась к невестке:
— На кулинарные курсы тебе надо, Юлечка. Стыдно в твоём возрасте такое готовить.
Что-то щёлкнуло внутри. Лопнуло, как натянутая струна. Три года молчания и улыбок. Три года попыток угодить. Хватит.
— Я вас есть мою еду не заставляю, — тихо, но твёрдо произнесла Юля. — Приезжать сюда тоже.
Полина Петровна замерла с открытым ртом. В наступившей тишине было слышно, как Влад напевает что-то в гостиной, разбирая фрукты.
— Что ты сказала? — свекровь моргнула несколько раз, словно не веря своим ушам.
— Вы слышали, — Юля спокойно собирала посуду со стола. — Каждые выходные вы приходите в наш дом и критикуете мою еду. Но никто не заставляет вас её есть.
Губы Полины Петровны задрожали. Глаза наполнились слезами.
— Вот, значит, как, — прошептала она. — Вот твоё истинное лицо.
Когда Влад вернулся на кухню с вазой фруктов, его мать рыдала, прикрыв лицо салфеткой.
— Мама? Что случилось? — он растерянно переводил взгляд с матери на жену.
— Твоя… твоя жена… — всхлипывала Полина Петровна. — Твоя жена сказала, что я ей надоела! Что мне здесь не место!
— Что? — Влад уставился на Юлю. — Это правда?
Юля поставила тарелки в раковину и повернулась к мужу.
— Я сказала, что не заставляю её есть мою еду, — ровным голосом ответила она. — И приезжать сюда постоянно тоже не заставляю.
— Как ты можешь! — Полина Петровна вскочила, театрально прижимая руку к груди. — Я мать твоего мужа! Я имею право видеть своего сына!
— Юля, извинись перед мамой, — Влад подошёл к матери, обнимая её за плечи. — Ты не должна была такое говорить.
Юля смотрела на них — сына, утешающего мать, и женщину, бросающую на неё торжествующие взгляды сквозь притворные слёзы — и чувствовала, как внутри поднимается волна горечи.
— Извиниться? За что? — она скрестила руки на груди. — За то, что устала от постоянной критики? За то, что твоя мать ни разу не сказала доброго слова о том, что я делаю?
— Ты преувеличиваешь, — нахмурился Влад. — Мама просто даёт советы.
— Советы? — Юля горько усмехнулась. — «Соли много», «мяса мало», «картошка разварилась». Это не советы, Влад. Это придирки.
Полина Петровна громко всхлипнула.
— Видишь, Владик? Она даже не раскаивается! А я ведь только хотела помочь…
Влад вздохнул и посмотрел на Юлю с упрёком.
— Давай просто извинимся друг перед другом и забудем, хорошо? Мы же…
— Нет, — Юля покачала головой. — Не в этот раз. Я не буду извиняться за то, что сказала правду.
Глаза Влада расширились от удивления. За три года брака он ни разу не видел жену такой решительной.
— Но мама расстроена, — он понизил голос.
— А я? — тихо спросила Юля. — Я не расстроена, когда каждые выходные слышу, какая я плохая хозяйка?
Влад беспомощно развёл руками.
— Это совсем другое…
— Почему? — Юля пристально смотрела на мужа. — Почему это другое, Влад?
— Потому что она моя мать! — повысил голос Влад. — И ты должна её уважать!
Полина Петровна победно улыбнулась сквозь слёзы.
В этот момент Юля поняла что-то важное. Что-то, что смутно беспокоило её все эти годы, но никогда не оформлялось в чёткую мысль.
— Уважение должно быть взаимным, — произнесла она. — Но твоя мать не уважает меня. И ты, кажется, тоже.
На кухне повисла тяжёлая тишина. Полина Петровна перестала всхлипывать и теперь настороженно переводила взгляд с сына на невестку. Влад стоял между ними, явно не зная, что сказать.
— Мне нужно подышать свежим воздухом, — Юля сняла фартук и направилась к выходу. — Продолжайте обед без меня.
Она вышла из квартиры, не оглядываясь. Сердце колотилось, а в голове крутилась одна и та же мысль: «Кажется, я только что перешла точку невозврата».
Юля брела по парку, не замечая ни красивых осенних листьев под ногами, ни редких прохожих. В голове крутились обрывки разговора, обидные слова, растерянное лицо Влада.
Телефон в кармане завибрировал. Сестра Марина. Юля ответила на звонок.
— Привет, как дела? — голос сестры звучал бодро. — Опять свекровь достаёт?
— Как ты догадалась? — горько усмехнулась Юля.
— По времени, — хмыкнула Марина. — Суббота, три часа дня — самое время для ваших семейных драм. Что на этот раз?
Юля рассказала о случившемся, не упуская деталей. Марина слушала, изредка вставляя короткие комментарии.
— И вот я ушла, — закончила Юля. — Просто взяла и ушла.
— Давно пора было, — одобрила Марина. — Сколько можно терпеть эти выпады? Три года! Я бы не выдержала и трёх недель.
— Дело не в ней, — тихо сказала Юля. — А в нём. В том, что он всегда на её стороне.
— А ты только сейчас это заметила? — В голосе Марины звучало удивление. — Он же маменькин сынок. Всегда им был.
— Нет, — покачала головой Юля, хотя сестра не могла этого видеть. — До свадьбы он был другим. Защищал меня, поддерживал. А потом что-то изменилось…
— Брак показывает истинное лицо, — философски заметила Марина. — Куда теперь? Домой вернёшься?
Юля остановилась посреди дорожки. Домой? К Владу и его матери? К неизбежным извинениям и обещаниям, что всё будет по-другому? К очередным выходным с критикой и напряжённой атмосферой?
— Не знаю, — честно ответила она. — Мне нужно подумать.
— Приезжай ко мне, — предложила Марина. — Переночуешь, всё обдумаешь на свежую голову.
Юля согласилась.
Квартира сестры встретила её уютом и спокойствием. Марина жила одна, наслаждаясь независимостью. Никакой свекрови, никаких компромиссов.
— Чай? — спросила Марина, пропуская сестру в прихожую. — Или что-нибудь покрепче для храбрости?
— Просто чай, — улыбнулась Юля. — Спасибо.
Они устроились на кухне. Марина достала печенье, включила тихую музыку. Простые действия, создающие ощущение нормальности в мире, который, казалось, перевернулся.
— Влад звонил? — спросила Марина, разливая чай по чашкам.
Юля проверила телефон.
— Семь пропущенных. И десяток сообщений.
— Не читала?
— Нет ещё.
Марина кивнула.
— Правильно. Пусть помучается. Пусть поймёт, что может потерять.
Юля открыла сообщения. Влад был встревожен. «Где ты?», «Позвони, пожалуйста», «Мама уехала, давай поговорим». И ни слова извинений. Ни единого признания своей неправоты.
— Он хочет поговорить, — сказала Юля. — Его мать уже уехала.
— Конечно, уехала, — фыркнула Марина. — Она своё дело сделала. Поссорила вас, насладилась драмой и удалилась. Классика жанра.
Юля задумчиво смотрела на экран телефона. Ответить? Проигнорировать? Что вообще она хочет от этих отношений?
— Я думаю, тебе стоит взять паузу, — сказала Марина, наблюдая за сестрой. — Пожить отдельно какое-то время. Подумать.
— Ты предлагаешь мне бросить мужа из-за одной ссоры?
— Нет. Я предлагаю тебе подумать, хочешь ли ты жить с человеком, который всегда будет ставить мать выше тебя.
Юля молчала. Хороший вопрос. Очень хороший вопрос.
Телефон зазвонил снова. На этот раз Юля ответила.
— Где ты? — голос Влада звучал напряжённо. — Я волновался.
— У Марины, — коротко ответила Юля.
— Возвращайся домой. Нам нужно поговорить.
— О чём? — спросила Юля. — О том, как я должна извиниться перед твоей мамой?
Тишина в трубке была красноречивее любых слов.
— Так я и думала, — горько сказала Юля. — Я останусь у Марины на несколько дней. Мне нужно время подумать.
— О чём тут думать? — в голосе Влада появились раздражённые нотки. — Ты нагрубила моей матери. Ты должна извиниться. Это просто вопрос приличия.
Юля закрыла глаза. Вот оно. Всё предельно ясно. Её чувства, её обиды — ничто по сравнению с комфортом его матери.
— Твоя мать три года оскорбляет меня в моём собственном доме, — тихо сказала она. — И ты ни разу, ни единого раза не заступился за меня по-настоящему. Кто должен извиняться, Влад?
— Ты преувеличиваешь, — вздохнул он. — Мама просто прямолинейна. Она не хотела тебя обидеть.
— Неужели? — Юля почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Каждую субботу, каждый обед — одни и те же претензии. И это не попытка обидеть?
Влад молчал.
— Я останусь у Марины, — твёрдо сказала Юля. — На сколько — не знаю. Мне нужно разобраться в себе.
— Ты не можешь просто так уйти! — возмутился Влад. — У нас семья!
— Семья — это там, где тебя поддерживают, — тихо ответила Юля. — А не там, где заставляют извиняться за самоуважение.
Она нажала кнопку завершения вызова и положила телефон на стол экраном вниз.
— Молодец, — Марина одобрительно кивнула. — Давно пора было показать зубки.
Юля не ответила. Внутри была пустота. Та часть её, что три года пыталась угодить, три года проглатывала обиды, та часть, что верила в счастливую семью — эта часть сейчас кричала от боли.
Вечером, лёжа на раскладушке в гостиной Марины, она перебирала в памяти их с Владом историю. Как они познакомились на дне рождения общего друга. Как он красиво ухаживал, даря цветы и устраивая сюрпризы. Как сделал предложение на берегу озера, стоя на одном колене с кольцом в руке.
Тогда Полина Петровна уже была в их жизни — присматривалась к будущей невестке, задавала неудобные вопросы, намекала на «другие варианты» для сына. Но Влад был непреклонен. «Это моя жизнь, мама», — говорил он твёрдо. «Я люблю Юлю и женюсь на ней».
Что же изменилось? Когда Влад превратился из защитника в судью, всегда выносящего вердикт в пользу матери?
Юля вспомнила их первую серьёзную ссору после свадьбы. Полина Петровна раскритиковала занавески, которые они с Владом выбрали для гостиной. «Безвкусица», — заявила она, поджав губы. Юля возразила, что это их дом и их выбор. А Влад… Влад промолчал. А вечером предложил «пойти на компромисс» и выбрать что-то другое. «Маме ведь тоже здесь бывать», — сказал он тогда.
Первый звоночек. Первый шаг к сегодняшнему дню.
Телефон снова зазвонил. Влад. Юля сбросила вызов. Не сейчас. Ей нужно время.
Утром её разбудил запах свежесваренного кофе. Марина стояла у плиты, готовя яичницу.
— Выспалась? — спросила она, увидев сестру.
— Не очень, — призналась Юля. — Всю ночь думала.
— И что надумала?
Юля села за стол, обхватив руками кружку с кофе.
— Не знаю. Часть меня хочет вернуться и попытаться всё исправить. А другая часть… — она замолчала, подбирая слова.
— Другая часть хочет послать их всех подальше, — закончила за неё Марина.
Юля слабо улыбнулась.
— Что-то вроде того. Я просто не уверена, можно ли это исправить. Влад никогда не признает, что его мать неправа.
— Тогда вопрос в том, сможешь ли ты с этим жить, — Марина поставила перед ней тарелку с яичницей. — Готова ли ты принять, что в их мире мама всегда права, а твоя задача — улыбаться и терпеть?
Ответ был очевиден, но произнести его вслух Юля не решилась. Слишком страшно. Слишком окончательно.
Днём позвонил Антон, брат Влада. Юля колебалась, прежде чем ответить, но любопытство взяло верх.
— Привет, — голос Антона звучал спокойно, без осуждения. — Как ты?
— Бывало и лучше, — честно ответила Юля.
— Я слышал о том, что произошло.
— От Влада?
— От мамы, — усмехнулся Антон. — У неё, конечно, своя версия событий.
— Не сомневаюсь, — сухо ответила Юля.
— Но я знаю маму, — продолжил Антон. — И я могу представить, что там произошло на самом деле.
Юля молчала, не зная, куда ведёт этот разговор.
— Послушай, — вздохнул Антон. — Я не собираюсь тебя уговаривать или осуждать. Я просто хочу сказать, что понимаю тебя. Мама… она сложный человек. Особенно с теми, кого считает угрозой.
— Угрозой? — удивилась Юля. — Я для неё угроза?
— Конечно, — в голосе Антона слышалась грустная улыбка. — Ты забрала её любимого сына. Влад всегда был её особенным мальчиком, её гордостью. А тут появилась ты — красивая, умная, самостоятельная. Конечно, она видит в тебе угрозу.
Юля задумалась. Она никогда не смотрела на ситуацию под таким углом.
— И что мне с этим делать? — спросила она. — Просто терпеть её придирки до конца жизни?
— Нет, конечно, — ответил Антон. — Но, может быть, понимание её мотивов поможет тебе выработать стратегию. И, что важнее, поговорить с Владом на языке, который он поймёт.
— Что ты имеешь в виду?
— Влад любит маму. Он чувствует ответственность за неё, особенно после того, как отец ушёл. Он не видит её манипуляций, потому что вырос с ними. Для него это норма, — Антон помолчал. — Но он любит и тебя. Ему просто нужно понять, что он может любить вас обеих, не предавая ни одну.
— Если бы он действительно любил меня, — горько сказала Юля, — он бы не позволял своей матери унижать меня.
— Любовь и смелость — разные вещи, — мягко возразил Антон. — Он любит тебя, но ему не хватает смелости противостоять матери. Этому можно научиться. Если ты готова дать ему шанс.
Юля не знала, что ответить. Разговор с Антоном открыл новую перспективу, заставил задуматься. Но боль и обида никуда не делись.
— Спасибо за звонок, — наконец сказала она. — Мне нужно подумать.
— Конечно, — согласился Антон. — Только не тяни слишком долго. Влад мечется как раненый зверь. Я не видел его таким даже после того, как отец ушёл.
После этого разговора Юля долго сидела на балконе Марининой квартиры, глядя на город внизу. Влад страдает. Эта мысль одновременно приносила и боль, и странное удовлетворение. Значит, ему не всё равно. Значит, она для него что-то значит.
Но достаточно ли этого?
Вечером Влад прислал сообщение: «Можем встретиться? Просто поговорить. Где тебе будет удобно».
Юля согласилась на встречу в кафе недалеко от Марининого дома. Нейтральная территория. Никакой свекрови, никаких напоминаний о прошлом.
Влад пришёл раньше. Когда Юля вошла в кафе, он уже сидел за столиком в углу, нервно постукивая пальцами по столу. Увидев её, он вскочил, на лице отразилась смесь облегчения и тревоги.
— Привет, — неуверенно сказал он, когда она подошла. — Спасибо, что согласилась встретиться.
Юля молча села напротив. Не нужно облегчать ему задачу. Пусть говорит.
— Я скучал, — начал Влад, глядя ей в глаза. — Эти два дня… они были ужасными.
— Для меня последние три года были не слишком радостными, — спокойно ответила Юля.
Влад вздрогнул, словно от пощёчины.
— Ты преувеличиваешь.
— Нет, Влад. Не преувеличиваю. И в этом наша проблема. Ты не видишь того, что происходит у тебя перед глазами.
Он отвёл взгляд.
— Я поговорил с Антоном, — сказал он после паузы.
— И я.
— Правда? — удивился Влад. — Он мне не сказал.
— А должен был?
Влад вздохнул.
— Нет, конечно. Просто… Он заставил меня задуматься. О маме. О тебе. О нас.
Юля ждала продолжения. Пусть выговорится. Пусть скажет всё, что хотел сказать.
— Я никогда не рассказывал тебе, как ушёл папа, — внезапно сменил тему Влад.
— Ты говорил, что он встретил другую женщину.
— Да, но не только это, — Влад смотрел куда-то мимо неё. — Он сказал маме, что всю жизнь чувствовал себя в клетке. Что она контролировала каждый его шаг, каждое решение. Что он больше не может так жить.
Юля молчала, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.
— Мама тогда сломалась, — тихо продолжил Влад. — Рыдала днями напролёт. Говорила, что посвятила ему жизнь, а он предал её. Я тогда поклялся себе, что никогда не сделаю ей больно. Что буду заботиться о ней всегда.
— И поэтому ты позволяешь ей делать больно мне? — тихо спросила Юля.
Влад вздрогнул и наконец посмотрел ей в глаза.
— Я не хотел этого, — прошептал он. — Я думал… я думал, что смогу угодить вам обеим. Быть хорошим сыном и хорошим мужем одновременно.
— Но это невозможно, — покачала головой Юля. — Не с такой матерью, как у тебя.
— Я начинаю это понимать, — признался Влад. — После твоего ухода я много думал. И многое вспомнил. То, как мама относилась к моим девушкам до тебя. Как она отзывалась о жёнах Антона и Сергея.
Сергей был старшим братом Влада. Юля видела его всего пару раз — он жил в другом городе и редко приезжал в гости.
— И как же она отзывалась?
— Плохо, — коротко ответил Влад. — Всегда плохо. Вне зависимости от того, какими они были на самом деле.
Он протянул руку через стол, но Юля не ответила на жест.
— Я не знаю, можно ли это исправить, — сказал Влад, опуская руку. — Но я хочу попытаться. Ради нас.
Юля смотрела на мужа и не узнавала его. Впервые за три года брака он казался уязвимым, настоящим. Не тем уверенным в себе мужчиной, который всегда знал, как поступить правильно, а растерянным мальчиком, разрывающимся между двумя любимыми женщинами.
— Что именно ты хочешь исправить? — спросила она после долгой паузы.
— Всё, — просто ответил Влад. — Я хочу научиться быть мужем, а не только сыном. Хочу, чтобы ты чувствовала себя защищённой рядом со мной. Чтобы наш дом был действительно нашим, а не филиалом маминой квартиры.
Юля невесело усмехнулась.
— Красивые слова, Влад. Но я уже слышала их раньше. После каждой ссоры с твоей мамой ты обещал, что всё изменится. И ничего не менялось.
— На этот раз будет по-другому, — Влад наклонился вперёд. — Я уже говорил с мамой. Сказал ей, что если она хочет видеться со мной, ей придётся научиться уважать тебя.
Юля подняла брови в недоверчивом изумлении.
— И как она отреагировала?
— Как ты думаешь? — Влад скривился. — Слёзы, обвинения, «после всего, что я для тебя сделала». Весь стандартный набор.
— И что ты ответил?
— Что люблю её, но также люблю и тебя. И что не позволю ей разрушить наш брак.
Юля молчала, обдумывая услышанное. Внезапный приступ откровенности Влада настораживал. Не было ли это просто попыткой вернуть её домой любой ценой? Искренен ли он?
— Зачем мне возвращаться? — прямо спросила Юля. — Дай мне причину, Влад. Настоящую причину.
Влад смотрел на неё так, словно видел впервые. Словно только сейчас понял что-то важное.
— Потому что я люблю тебя, — тихо сказал он. — И потому что только сейчас, когда ты ушла, я понял, что рискую потерять самое ценное в моей жизни. Не из-за несчастного случая или болезни, а из-за собственной трусости и глупости.
Он сделал паузу и добавил:
— Но если ты спрашиваешь, почему тебе стоит вернуться… Я не знаю. Может быть, и не стоит. Может быть, я не заслуживаю второго шанса.
Эта честность поразила Юлю больше, чем все его предыдущие обещания.
— Я не знаю, что делать, — призналась она. — Часть меня хочет верить тебе. Но другая часть…
— Боится, что всё повторится, — закончил за неё Влад. — Я понимаю. И не могу обещать, что сразу стану идеальным. Но я буду стараться, Юля. Каждый день.
Они сидели в тишине, глядя друг на друга через столик кафе. Между ними словно пролегла невидимая граница — три года недосказанности, проглоченных обид, несбывшихся ожиданий.
— Дай мне ещё немного времени, — наконец сказала Юля. — Я должна всё обдумать.
— Сколько тебе нужно? — спросил Влад.
— Не знаю. Неделю? Может быть, две.
Влад кивнул.
— Хорошо. Я буду ждать.
Они расстались у выхода из кафе — неловко, не зная, как попрощаться. Поцеловать друг друга? Обняться? В итоге Влад просто коснулся её руки и ушёл, не оглядываясь.
Юля вернулась к Марине с тяжёлым сердцем. Разговор с Владом оставил после себя больше вопросов, чем ответов.
— Ну как? — спросила Марина, когда Юля вошла в квартиру.
— Сложно, — вздохнула Юля, опускаясь на диван. — Он как будто изменился. Но я не знаю, надолго ли.
— Люди меняются только когда вынуждены, — пожала плечами Марина. — И только если действительно хотят.
— Именно в этом я и не уверена, — призналась Юля. — Хочет ли он на самом деле измениться, или просто хочет, чтобы я вернулась?
— Время покажет, — мудро заметила Марина. — А пока можешь пожить у меня.
Неделя прошла в размышлениях и сомнениях. Влад позвонил всего пару раз — просто узнать, как она. Не давил, не уговаривал. Это было новым — обычно он пытался всё решить как можно быстрее, закрыть проблему и двигаться дальше. Сейчас же он просто ждал, и это ожидание казалось Юле хорошим знаком.
В пятницу позвонила Вера Николаевна, тётя Полины Петровны. Юля всегда относилась к ней с симпатией — в отличие от племянницы, Вера Николаевна была доброй и понимающей женщиной.
— Юлечка, здравствуй, — голос пожилой женщины звучал тепло. — Не помешала?
— Нет, что вы, — удивлённо ответила Юля. — Что-то случилось?
— Ничего страшного, милая. Просто хотела поговорить с тобой. Я в курсе вашей ситуации с Поленькой.
Юля напряглась. Ещё одна попытка убедить её вернуться и извиниться перед свекровью?
— Не волнуйся, я не собираюсь читать тебе нотации, — словно прочитав её мысли, сказала Вера Николаевна. — Наоборот, я хочу извиниться за свою племянницу.
Юля молчала, слишком удивлённая, чтобы ответить.
— Понимаешь, Полина всегда была сложным ребёнком, — продолжила Вера Николаевна. — А после того, как муж ушёл, она замкнулась в своей обиде. Мальчики, особенно Влад, стали смыслом её жизни. И когда ты появилась…
— Я стала угрозой, — тихо закончила Юля.
— Да, милая. Именно так она тебя и воспринимает. Это неправильно, я знаю. Я много раз говорила ей об этом. Но Поля… она не умеет меняться.
— В отличие от Влада? — спросила Юля.
Вера Николаевна помолчала.
— Влад — добрый мальчик. Но всю жизнь он жил с чувством вины. За то, что не смог удержать отца. За то, что не может сделать мать счастливой. Ему нужно время, чтобы понять, что это не его вина и не его ответственность.
— А если он никогда этого не поймёт?
— Тогда тебе придётся решать, стоит ли он того, чтобы ждать, — просто ответила Вера Николаевна. — Я не могу дать тебе готовый ответ, Юлечка. Но знай: что бы ты ни решила, я поддержу тебя.
Этот разговор дал Юле новую перспективу. Не только на Влада и его мать, но и на собственные чувства. Она любила мужа — несмотря на все его недостатки. Но была ли эта любовь достаточно сильной, чтобы пережить ещё один раунд битвы со свекровью?
В воскресенье вечером, спустя десять дней после их ссоры, Юля вернулась домой. Без предупреждения, без звонка. Просто открыла дверь своим ключом и вошла.
Квартира была чистой — чище, чем когда она уходила. На кухонном столе стояла ваза с её любимыми лилиями. В гостиной негромко играла музыка.
Влад вышел из спальни, услышав шум. На мгновение застыл, увидев её, а потом медленно подошёл.
— Ты вернулась, — констатировал он.
— Да, — кивнула Юля. — Но у меня есть условия.
— Я слушаю, — Влад кивнул, сохраняя дистанцию между ними.
Юля оценила это. Никаких попыток обнять её, растопить льды прикосновением. Только разговор — честный и открытый.
— Во-первых, твоя мать больше не критикует меня в моём доме, — твёрдо сказала Юля. — Ни еду, ни мои решения, ни что-либо ещё. Если она не может быть вежливой, она не приходит к нам. Вообще.
Влад молча кивнул.
— Во-вторых, ты не ставишь меня в ситуацию, когда я должна извиняться за то, что защищаю себя. Если между мной и твоей матерью возникает конфликт, ты не становишься автоматически на её сторону.
— Справедливо, — согласился Влад.
— И, наконец, — Юля сделала глубокий вдох. — Мы идём к семейному психологу. Вместе. Нам нужна помощь, чтобы разобраться во всём этом.
Этот пункт был самым сложным. Юля знала, как Влад относится к психологам — «шарлатаны, выкачивающие деньги из доверчивых людей», говорил он всегда.
Но сейчас он только кивнул.
— Хорошо. Если ты считаешь, что это поможет, я согласен.
Юля не скрывала удивления.
— Серьёзно? Без споров?
— Я много думал эти дни, — просто ответил Влад. — О нас. О маме. Обо всём. И понял, что не могу решить эту проблему сам. Так что… да, я готов обратиться к специалисту.
Он сделал шаг к ней, но остановился, всё ещё сохраняя дистанцию.
— У меня тоже есть условие, — тихо сказал он.
— Какое?
— Дай мне шанс. Настоящий шанс. Не жди, что я подведу тебя, не ищи подвоха в каждом моём слове или действии. Я буду стараться, но мне нужно твоё доверие.
Юля задумалась. Это было сложно — снова довериться человеку, который столько раз ставил её на второе место. Но без доверия их отношения были обречены в любом случае.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Я попробую.
Влад улыбнулся — впервые с начала разговора.
— Есть кое-что ещё, — сказал он, отходя к кухонному столу. — Пока тебя не было, я кое-что подготовил.
Он протянул ей лист бумаги. Расписание. Воскресенье с надписью «Обед с мамой» было зачёркнуто и поверх написано «Время для нас».
— Я поговорил с мамой, — пояснил Влад. — Теперь мы будем видеться с ней раз в две недели. По субботам. И не дома у нас, а в кафе или у неё. А воскресенья — только для нас двоих.
Юля смотрела на расписание, не веря своим глазам. Это было… неожиданно. И очень значимо.
— Она согласилась? — с сомнением спросила Юля.
— Не сразу, — признался Влад. — Были слёзы, упрёки… ты представляешь. Но в итоге — да, она согласилась. Думаю, мой ультиматум немного её испугал.
— Ультиматум?
— Я сказал ей, что если она хочет сохранить отношения со мной, ей придётся уважать мою жену и наши границы. В противном случае мы будем видеться гораздо реже.
Юля смотрела на мужа с удивлением и лёгким недоверием. Неужели он действительно сказал это своей матери? Неужели смог поставить их отношения на первое место?
— Не буду врать, это было тяжело, — признался Влад, видя её сомнения. — И я не уверен, что она полностью приняла новые правила. Но это начало.
Юля кивнула. Да, это было начало. Маленький шаг, но в правильном направлении.
— Ты голодна? — спросил Влад. — Я приготовил ужин. Ничего особенного, просто паста, но…
— С удовольствием, — улыбнулась Юля. — Я скучала по дому.
Они поужинали на кухне — немного неловко, осторожно подбирая темы для разговора, избегая всего, что могло напомнить о конфликте. После ужина Влад предложил посмотреть фильм, но Юля отказалась.
— Я очень устала, — призналась она. — Хочу просто принять душ и лечь спать.
Влад понимающе кивнул.
— Я постелил в гостиной, — сказал он. — Подумал, что тебе нужно пространство.
Этот жест тронул её. Никакого давления, никаких попыток притвориться, что ничего не произошло.
— Спасибо, — искренне сказала Юля. — Но я предпочту нашу спальню. Если ты не против.
Они легли в постель, сохраняя дистанцию — каждый на своей половине кровати. Но среди ночи Юля проснулась и обнаружила, что Влад держит её за руку. Она не отстранилась.
Следующие недели были непростыми. Первая встреча с психологом оказалась напряжённой — Влад закрывался, Юля не могла говорить о некоторых вещах в его присутствии. Но постепенно лёд таял. Они учились слушать друг друга, учились говорить о своих чувствах без обвинений и защитных реакций.
Полина Петровна держалась в рамках новых договорённостей, хотя и с видимым трудом. На первой совместной встрече в кафе она была холодна с Юлей, разговаривая в основном с сыном. Но Влад каждый раз мягко включал жену в разговор, не позволяя матери игнорировать её.
— Это маленькая победа, — сказал он, когда они возвращались домой после встречи. — Она не сделала ни одного замечания о твоей внешности или манерах.
Юля слабо улыбнулась. Да, это была победа. Маленькая, но значимая.
Были и срывы. Однажды Полина Петровна позвонила Владу в слезах, жалуясь на одиночество и забытость. Он порывался ехать к ней немедленно, нарушая их договорённость о встречах по расписанию. Юля напомнила ему об их правилах, и это привело к ссоре. Но, в отличие от прежних времён, они смогли поговорить об этом — на следующий день, когда эмоции улеглись.
— Я знаю, что она манипулирует мной, — признался тогда Влад. — Но так трудно это игнорировать.
— Я понимаю, — ответила Юля. — И не прошу тебя игнорировать её полностью. Просто держи границы. Ради нас.
В тот раз Влад согласился. И позвонил матери, объяснив, что приедет в субботу, как договаривались, но не раньше.
Прошло три месяца. Их отношения медленно восстанавливались. Не идеально, со взлётами и падениями, но они двигались вперёд. Психолог отмечал прогресс, особенно в умении Влада отстаивать их общие интересы перед матерью.
Однажды вечером, когда они сидели на кухне за чаем, Влад внезапно сказал:
— Я горжусь нами.
Юля подняла взгляд от чашки.
— Правда?
— Да, — кивнул он. — Думаю, многие бы просто развелись после того, что произошло. Но мы… мы смогли начать всё заново.
Юля задумалась. Действительно ли они начали заново? Или просто подклеили осколки старого?
— Я не уверена, что мы полностью решили проблему, — честно сказала она. — Твоя мать всё ещё не принимает меня. И, думаю, никогда не примет.
— Возможно, — согласился Влад. — Но теперь это её проблема, а не наша. Мы установили границы. Мы защищаем наши отношения. И если она хочет быть частью нашей жизни, ей придётся с этим смириться.
Юля смотрела на мужа с удивлением и лёгкой гордостью. Он действительно изменился. Может быть, не так сильно и быстро, как хотелось бы, но всё же изменился.
— Люблю тебя, — неожиданно для себя сказала она.
Влад улыбнулся — широко и открыто, как в начале их отношений.
— И я тебя.
Они оба понимали, что впереди ещё много испытаний. Что отношения с Полиной Петровной останутся сложными. Что им придётся постоянно работать над собой и своим браком.
Но в тот момент, за кухонным столом с чашками остывающего чая, они верили, что справятся. Вместе.
Следующее воскресенье выдалось тёплым, почти летним, несмотря на осень. Они завтракали на балконе, планируя поездку за город.
— Кстати, — внезапно вспомнил Влад, — мама звонила вчера вечером, когда ты была в душе.
Юля напряглась. Вот оно. Снова.
— Она спрашивала, можно ли заехать сегодня, — продолжил Влад. — Хотела угостить нас пирогом.
Юля молчала, ожидая продолжения. В глубине души она уже готовилась к тому, что их планы на день рухнут.
— Я сказал «нет», — спокойно закончил Влад. — Напомнил ей, что воскресенья — наши дни. И предложил встретиться в следующую субботу, как договаривались.
Юля выдохнула. Ей не нужно было спрашивать, как отреагировала Полина Петровна. Наверняка был скандал, слёзы, обвинения. Но важно было то, что Влад сдержал слово. Защитил их границы.
— Спасибо, — просто сказала она.
Влад пожал плечами, но в его глазах читалось удовлетворение.
— Не за что. Это наш день.
Юля улыбнулась и взяла его за руку. Не всё было идеально. Их отношения со свекровью оставались натянутыми. Влад иногда срывался, возвращаясь к старым моделям поведения. Требовалась постоянная работа над собой и открытое общение.
Но в этот солнечный воскресный день, когда они планировали прогулку только вдвоём, без вмешательства извне, Юля чувствовала надежду. Надежду на то, что они смогут построить крепкую семью — со своими традициями, своими правилами и своими границами.
