Старые часы остановились ровно в тот момент, когда Игорь узнал о кончине деда. Он даже не сразу понял, что произошло – просто заметил, что маятник застыл, а стрелки показывают без четверти три. Позже он подумает, что это какой-то знак, но сейчас было не до того.
«Как же так? – бормотал он в трубку. – Я же собирался на выходных…»
Тетя Валя, сестра деда, всхлипывала на том конце: «Вот так, Игорёчек. Вчера ещё грибы солил, а сегодня утром – всё. Сердце. Скорая приехала, Да только толку-то уже…»
Игорь смотрел в окно своей новой квартиры на двадцатом этаже. Город внизу жил своей жизнью – люди спешили по своим делам, машины ползли в вечных пробках. А где-то там, в старом районе частных домов, в своём небольшом домике с грушевым садом ушел человек, который заменил ему отца. И мать. И всех вокруг.
В соседней комнате плакал годовалый Мишка – сын от второго брака. Нынешняя жена, Катя, пыталась его успокоить.
А где-то в другом районе города жил его старший, пятнадцатилетний Денис, который деда почти не знал. По крайней мере, так думал Игорь.
Воспоминания накатывали волнами. Вот дед учит его забивать гвозди – ему лет пять, молоток кажется невероятно тяжёлым. Вот они вместе красят забор – ему двенадцать, и дед впервые разговаривает с ним как со взрослым, рассказывает о том, как познакомился с бабушкой. Вот выпускной в школе – дед сидит в актовом зале, украдкой вытирает слезы, когда Игорь получает золотую медаль.
А потом – чёрный день похорон родителей. Дед держит его за плечи, и эта крепкая рука – единственное, что удерживает семнадцатилетнего Игоря от падения в бездну отчаяния. «Мы справимся, внучок,» – говорит дед, и Игорь верит. Они действительно справляются.
Первая женитьба – на Марине, однокласснице, первой красавице школы. Дед тогда качал головой: «Рано тебе, Игорёк. Да и девчонка больно избалованная.»
Но на свадьбе радовался больше всех, пел, плясал.
А когда родился Денис, светился от счастья, качал правнука на руках и приговаривал: «Вот теперь, Игорёк, ты настоящий мужик. Сына родил.»
Развод случился, когда Денису было пять. Марина требовала новую квартиру в центре, машину, отдых за границей. А он, молодой архитектор, только начинал свой путь. «Я не для того замуж выходила, чтобы прозябать в твоей однушке!» – кричала она. И ушла к какому-то бизнесмену.
Дед тогда поддержал: «Не падай духом, внучок. Не стоит она твоих слез. Мужчины плачут, да только не по таким вот делам.» А потом добавил что-то про то, что мужику без бабы нельзя, что жизнь не кончается. Игорь не слушал – было больно и обидно. Он с головой ушел в работу, и постепенно дела пошли в гору.
Катю он встретил три года назад – она пришла в его фирму работать дизайнером интерьеров. Тихая, скромная, талантливая. Полная противоположность Марине. Она не требовала ничего, просто любила. И Игорь оттаял, поверил, что может быть счастлив.
Дед не одобрил.
«Не по-людски это, – говорил он. – У тебя сын растет, а ты что творишь? Денис как? Подумал о нем? Не дело это — на юбку сына променять». Игорь злился, кричал, что это его жизнь, что он имеет право на счастье.
В последний раз они виделись год назад, на дне рождения деда. Игорь тогда привез Катю знакомиться, она была уже на седьмом месяце. Дед был подчеркнуто вежлив, но холоден.
А теперь вот – эти остановившиеся часы и голос тети Вали в трубке: «Похороны послезавтра. Ты приедешь?»
Конечно, он приедет. Только как быть с Мишкой? Катя не сможет одна, у нее важный проект. И Дениса надо предупредить… Он уже полгода не видел сына – тот все время был занят то учебой, то спортом, то друзьями.
– Я с тобой поеду, – сказала вдруг Катя, качая притихшего Мишку. – Возьмем малого и поедем. Нельзя тебе одному.
Игорь хотел возразить, но она покачала головой: «Решено. Позвони Марине, пусть Дениса отпустит.»
Марина трубку не взяла. Перезвонил сын.
– Пап, я знаю уже. Мама сказала.
– Ты… приедешь?
Пауза.
– Приеду. Только… можно я один? В смысле, с мамой?
Игорь сжал зубы. Вечно Марина настраивает сына против новой семьи. Хотя… может, дело не в ней? Может, это он сам все испортил?
– Конечно, можно.
В дедовом доме ничего не изменилось. Те же старые фотографии на стенах, тот же запах груш и почему-то полыни, тот же скрип половиц. Только самого деда нет, и от этого дом казался пустым, осиротевшим.
Тетя Валя суетилась, предлагала всем чай. Катя пыталась помочь с готовкой, но ее вежливо выпроваживали. Мишка рассматривал ковер на стене, что-то гулил себе под нос.
Игорь смотрел на сына и вдруг с острой болью понял: этот ковер помнит другого мальчика, Дениса. Вон там, в углу, даже осталось пятно от краски – это они с дедом рисовали какой-то плакат в школу…
Денис с матерью приехали под вечер. Марина, увидев Катю с ребенком, поджала губы и увела сына в другую комнату. Игорь заметил, как Денис, проходя мимо, посмотрел на младшего брата – с интересом и какой-то непонятной тоской.
А ночью Игорь не мог уснуть. Все ходил по дому, трогал знакомые с детства вещи. Вот фотография его родителей – дед сохранил, хотя они так давно уже ушли из жизни. «Чтоб помнил,» – говорил он. Вот его школьный аттестат в рамке. Грамоты, которыми дед так гордился.
В углу стоял старый сервант, и Игорь вдруг вспомнил, как они с дедом делали его на заказ для бабушки. Ему было тогда лет двенадцать, он больше мешал, чем помогал, но дед терпеливо объяснял, что и как.
«Понимаешь, – говорил он, – вещь должна быть с душой. Тогда она век простоит. Вот смотри – это ласточкин хвост называется, а это шип. Видишь, как входят друг в друга? Крепко, надежно. Так и в жизни должно быть – чтоб все крепко, надежно.»
Он открыл сервант и замер. На верхней полке лежал альбом, которого он раньше не видел. Открыл – и по спине пробежал холодок. Фотографии. Он с Денисом совсем маленьким. Денис в школьной форме. Вырезки из газет про соревнования по плаванию, где Денис занял первое место. И даже… свежие распечатки из соцсетей, где Денис с друзьями.
– Дед всегда следил за Дениской, – тихо сказала тетя Валя. Игорь не заметил, как она подошла. – Гордился им. И переживал, что вы редко виделись.
– А я и не знал…
– Конечно, не знал. Ты ж весь в делах своих. А дед… Он ведь и тебя растил один, после твоих-то. И Дениску любил, как родного. Только гордый был, молчал все.
В альбоме были и другие фотографии – какие-то совсем свежие. Вот Денис с дедом в саду, они что-то обсуждают. Вот они вместе чинят старый велосипед. А вот – снимок этой весной, судя по цветущим грушам за спиной.
– Он часто приходил, – продолжала тетя Валя. – Почти каждую неделю забегал. То уроки делал здесь, то просто так. Дед ему физику объяснял, представляешь? Сам учебники покупал, чтоб не забыть. А когда узнал про твоего младшенького… Плакал, Игорёк. Говорил – вот и еще один правнук, а я все никак не пойму, как с первым быть. Словно предаю.
Игорь сел прямо на пол, прижал к груди альбом. Как же так получилось? Когда он успел все потерять – и сына, и деда? Почему не видел, не понимал?
Утром его разбудил детский плач. Но не Мишка плакал – Денис. Сидел на крыльце, сжавшись в комок, как в детстве. Игорь сел рядом, обнял за плечи. Денис не отстранился.
– Знаешь, – сказал он вдруг, – я ведь к деду часто заходил. Просто… не говорил тебе. Он мне помогал с физикой. И про тебя рассказывал, каким ты был в моем возрасте.
Игорь почувствовал, как к горлу подступает ком.
– Сын, я…
– Он говорил, что ты хороший. Что просто запутался немного, поэтому и не общаешься особо со мной. И что я должен тебя понять… – Денис помолчал. – А я не мог понять. Все думал – как же так? У тебя теперь другая семья, другой сын…А я и не нужен.
– Денька, нет у меня другой семьи. Есть ты – мой старший, любимый сын. И есть Мишка – твой брат. И Катя… Она хорошая, ты только узнай ее.
– Знаю. Дед тоже так говорил. Что она не виновата ни в чем. И Мишка… Он забавный. И на тебя похож.
Они сидели на крыльце, пока не вышла Катя с Мишкой. Малыш сразу потянулся к брату, и Денис впервые взял его на руки. А в доме тикали старые часы – Игорь завел их утром. Они шли чуть неровно, но шли.
– Пап, а можно я буду к вам приходить? Ну, в гости иногда? И к Мишке тоже…
– Конечно, сынок. Всегда. Ты же знаешь, где мы живем?
– Знаю. Дед говорил…
Игорь смотрел на своих мальчиков и думал о деде. Может быть, он все-таки успел что-то сделать правильно? Может, эта ниточка между братьями, которая протянулась сейчас, – это тоже его заслуга?
Позже, разбирая дедовы вещи, он нашел конверт. Внутри – пожелтевшая фотография, где они с дедом что-то мастерят в гараже, и записка: «Игорёк, знаю, что найдешь. Помни – семья как тот сервант. Главное – чтоб все детали на месте были и друг в друга входили. Тогда никакая беда не страшна.»
Часы на стене продолжали тикать. Как и жизнь, которая, несмотря ни на что, продолжалась. И теперь Игорь точно знал: дед был прав. Все детали должны быть на месте, и старые обиды не должны разрушать то, что создавалось годами.
После похорон Игорь не стал продавать дедов дом, как собирался раньше. Вместо этого они с Денисом каждые выходные приезжали туда – что-то чинили, убирались в саду, просто сидели на крыльце и разговаривали. Катя готовила обед, Мишка осваивал дедов сад, а Денис учил его произносить свое имя.
Марина сначала противилась этим встречам, говорила мужу — Ты от сына отказался ради новой жены, а теперь вспомнил, что ты папа? А потом смирилась. Может быть, потому что впервые за долгое время видела сына по-настоящему счастливым. А может, поняла что-то важное для себя.
Однажды, разбирая старые вещи на чердаке, Денис нашел коробку с дедовыми инструментами.
«Смотри, пап, – позвал он, – тут все, как в музее! И рубанок, и стамески… А это что?»
Игорь взял в руки потертый молоток – тот самый, которым учился забивать гвозди в детстве.
«Это, сын, история нашей семьи. Дед говорил – хороший инструмент может служить нескольким поколениям. Главное – правильно им пользоваться и вовремя чинить то, что сломалось.»
Денис задумчиво повертел молоток в руках: «А научишь меня? Ну, как дед тебя учил?»
«Научу. И Мишку потом научим. Будем вместе.»
В тот вечер они засиделись допоздна. Игорь рассказывал сыновьям – да, теперь он точно знал, что у него два сына – истории из своего детства. О том, как они с дедом строили скворечник, как удили рыбу на старом пруду, как дед учил его видеть красоту в простых вещах.
А старые часы все тикали и тикали, отмеряя время новой жизни – той, в которой больше не будет недосказанности и одиночества. Той, о которой мечтал дед.
Перед отъездом Игорь повесил дедову фотографию рядом с часами. «Смотри, дед, – сказал он тихонько, – у нас все получилось. Все детали на месте.»
И ему показалось, что дед улыбнулся с фотографии – той самой улыбкой, которой улыбался когда-то давно, глядя на своего маленького внука, познающего большой мир.
