Кабинет Олега пропах кофейными зернами. Густой, маслянистый аромат «Вигора» — его гордости, его империи — казалось, въелся в лакированное дерево стола и бархат портьер.
— Они на коленях, Света! — Олег Петрович Батурин рассмеялся, поворачиваясь в кресле. — Этот выскочка, этот «Аромисто», поползет ко мне с извинениями. Я его раздавил!
Светлана молча поставила на край стола папку с финансовыми отчетами. Она не смотрела на графики побед, развешанные на стенах.
— Ты слышишь меня? Я. Его. Раздавил.
— Я слышу, Олег. Ты молодец.
Он скривился, откидываясь на спинку. Взгляд скользнул по ее простому домашнему платью, по волосам, собранным в хвост.
— «Молодец»… — он процедил. — Что ты вообще понимаешь в этом? В битвах, в стратегии?
Она промолчала.
— Твое дело — счета вовремя приносить. Ты здесь просто… фон. Пустое приложение к моему успеху.
Он не смотрел на нее, он смотрел на свой портрет на стене.
Светлана кивнула. Всего один короткий кивок. И вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.
Запах «Вигора» остался за порогом.
Ее кухня пахла нейтрально. Чистотой и слабым оттенком лимонного средства.
Она села за маленький стол у окна, открыла ноутбук. Никаких графиков на стенах. Никаких портретов.
Олег праздновал победу над «Аромисто».
Светлана открыла файл «Ликвидация_Активов_Аромисто». Она сама создала этот бренд-пустышку три года назад, чтобы отвлечь внимание мужа.
Он давил конкурента, которого она ему назначила.
Олег гордился своей новой «гениальной» идеей осеннего бленда с нотками кардамона.
Светлана посмотрела на дату в своем календаре. «Кардамон. Вброс идеи О.П. 14 июля».
Он считал ее фоном.
Она открыла другую вкладку. «Зенит-Холдинг».
Десять лет назад, когда она придумала бленд «Вигор» и нашла первых поставщиков, Олег посмеялся. Сказал, что «женщине не место в этом бизнесе», и оформил компанию на себя.
А ей, чтобы «не скучала», он бросил самый убыточный актив — маленький склад упаковки. «Займись своими коробочками, Света. Играй в бизнес».
Она и занялась.
Она превратила убыточный склад в крупнейший логистический хаб. Потом в дистрибьюторскую сеть. Потом в «Зенит-Холдинг», который теперь владел сетью кофеен «Zenith Coffee».
Десятки синих точек на карте страны, о которых ее муж либо не знал, либо презрительно отмахивался.
Он боролся с ветряной мельницей «Аромисто», пока она скупала землю, на которой эта мельница стояла.
Телефон пиликнул. Сообщение от Вадима, ее юриста. «Светлана Игоревна, все готово. Поставщики «Вигора» по Латинской Америке ждут вашего сигнала для пересмотра контрактов. Они сыты его условиями».
Она посмотрела на закрытую дверь кабинета. Оттуда доносился его ликующий голос, он с кем-то говорил по телефону.
«Пустое приложение», — мысленно повторила она.
Светлана написала Вадиму ответ: «Запускайте».
Первый звонок застал Олега через час, когда он откупоривал шампанское.
— Что значит «форс-мажор»?! — рявкнул он в трубку. — Какой еще грибок, Никита?! Мы работаем десять лет!
Светлана раскладывала пасьянс на ноутбуке. Она слышала каждый обрывок фразы.
— Ты издеваешься? ВЕСЬ урожай?!
Она передвинула красную даму на черного короля.
Олег швырнул телефон на стол. Тот жалобно звякнул.
— Колумбийцы сошли с ума. Весь урожай, представляешь? Какой-то грибок. Врут!
— Бывает, — ровно сказала Светлана, не отрываясь от экрана.
— Что «бывает»?! У меня контракт горит! Это основа «Вигора»!
Второй звонок. Бразилия.
Олег схватил трубку. Его лицо из красного стало багровым.
— И у вас тоже?! — он почти визжал. — Вы сговорились?! Логистика? Какие проблемы с логистикой?!
Он слушал, сжимая трубку так, что она трещала.
— Этого не может быть. Это диверсия! Это… это «Аромисто»! Этот щенок решил мне отомстить!
Светлана усмехнулась. «Аромисто» уже три часа как не существовал. Его счета были обнулены, а юрлицо подано на ликвидацию ею же.
— Олег, может, это просто совпадение? — она подняла на него глаза. Спокойные, ясные.
Его прорвало.
— Совпадение?! Ты что несешь?! Ты вообще хоть что-то соображаешь в том, что происходит?!
Он подошел к ней, нависая сверху. Запах шампанского смешался с его потом.
— У меня рушится то, что я строил годами! А ты сидишь тут в свои игрушки играешь!
— Я не играю, я работаю, — тихо ответила она, закрывая ноутбук.
— Работаешь?! — он хохотнул. — Ведешь свои копеечные расчеты? Считаешь, сколько я потратил на ужин? Это не работа, Света. Это обслуживание.
Он схватил ее ноутбук.
— Вот моя работа! — он ткнул пальцем в сторону своего кабинета. — А это… — он потряс ее тонкий лэптоп, — это твоя игрушка.
— Поставь, пожалуйста. Ты его сломаешь.
— Да плевать! Я куплю тебе сто таких!
Он бросил ноутбук на диван.
— Ты не понимаешь масштаба! Меня топят! Меня, Олега Батурина! А ты… ты просто мебель. Ты даже не понимаешь слов, которые я говорю!
Он снова ураганом влетел в кабинет. Хлопнула дверь.
Светлана медленно взяла ноутбук. Он был цел.
Она открыла его снова. На экране светилась карта. К синим точкам «Zenith Coffee» только что прибавились три новые. Три крупнейших логистических узла в портах, которые только что отказали «Вигору».
Она переключилась на почту.
«Светлана Игоревна, бразильцы и колумбийцы передают вам привет. Они счастливы работать с «Zenith» напрямую, без посредников вроде Батурина. Условия «Вигора» были кабальными. Они благодарят вас за освобождение».
Она посмотрела на дату. «Кардамон. Вброс идеи О.П. 14 июля».
Это была блестящая идея. Запустить в сеть мужа информацию о новом «супер-бленде», который потребует весь объем сырья из Колумбии. Он вцепился в эту идею, как бультерьер. Он начал давить на поставщиков, требуя эксклюзивности и снижения цен, готовясь к «прорыву».
Он сам загнал их в угол. Ей осталось только предложить им выход.
Он считал ее мебелью. А она была архитектором дома, который он считал своим.
Из кабинета донесся грохот. Кажется, упал стул. Потом приглушенный мат.
Олег искал виноватых. Он обзванивал службу безопасности, юристов, бывших партнеров.
Он искал кого угодно. «Аромисто», мифических рейдеров, масонов.
Он никогда бы не посмотрел на нее. На пустое приложение. На фон.
Светлана открыла новый документ. «План ребрендинга «Вигор». Этап 1: Банкротство».
Прошла неделя. Запах в кабинете Олега изменился. К нотам кофе примешался кислый дух дорогого виски и паники.
Он не спал. Желтые круги под глазами, всклокоченные волосы. Его пиджак, обычно идеальный, был помят.
Он метался по кабинету, крича в телефон.
— …я не могу ждать! Мне нужно сырье! Любое!
Он бросил трубку.
— Егор! — крикнул он своему заму на селекторе. — Что там этот «Зенит»?! Ты связался с ними?
Светлана, проходившая мимо с папкой, остановилась.
— Олег Петрович, — донеслося из динамика голос Егора, — «Зенит-Холдинг» ответил отказом. Они сказали, что «по принципиальным соображениям» не работают с «Вигором».
— Принципиальным?! — взревел Олег. — Да кто они такие?! Мелкие упаковщики! Коробочники! Я их…
Он увидел Светлану.
— Что стоишь?
Она молча вошла.
Он сменил тон. Он поймал ее в коридоре, когда она несла корзину с бельем. Схватил за локоть.
— Света. Мне… нам нужна помощь.
Его голос был хриплым, вкрадчивым. Непривычным.
Она остановилась и посмотрела на его пальцы на своей руке. Он отдернул руку, словно обжегся.
— Банки… — он потер лицо. — Они не дают отсрочку. Им нужно обеспечение. Немедленно.
— У тебя «Вигор». Это обеспечение.
— «Вигор» сейчас… — он запнулся, — у него временные трудности. Эти предатели-поставщики!
Он прошелся по кабинету.
— Я тут подумал… У тебя же есть твоя эта… фирмочка. Ну, логистика, упаковка…
Светлана молчала.
— Она же чистая? Без долгов?
Она смотрела на него, не мигая.
— Я ее… нам нужно ее заложить. Или продать. Это мелочь, конечно, копейки, но банкам сейчас важна любая… любая активность.
Он пытался улыбнуться, но получился оскал.
— Ты же все равно ничего в этом не смыслишь, Светик. Коробочками своими играешь. А тут реальный кризис.
— Ты хочешь, чтобы я отдала тебе свою «фирмочку»?
— Не «отдала», а «помогла семье»! — он снова начал заводиться. — Это НАШИ проблемы!
Он шагнул к ней.
— Хватит быть пустым местом, Света! Сделай хоть что-то полезное в жизни! Неси документы на свои склады.
Это была та самая «последняя капля». Посягательство не на вещь. Посягательство на ее мозг, на ее дело, на ее империю, которую он считал «игрой в коробочки».
— Хорошо, — сказала она.
Он выдохнул. Улыбнулся. Он снова был хозяином положения.
— Вот и умница. Неси.
— Я не могу ее «принести», Олег. Она немного больше, чем ты думаешь.
— Что? — он нахмурился.
— Но я могу ее показать.
Она прошла мимо него в его кабинет. В его святилище.
Он пошел за ней, раздраженный.
— Что за игры, Света?
Она села в его кресло. То самое, из которого он смеялся над «Аroмisto». Взяла в руки его селектор.
Олег застыл.
— Что ты…
— Вадим, — ее голос ровно прозвучал через динамик. — Подключайте совет директоров «Вигора». И экстренно.
— Что?! — взвизгнул Олег. — Какой совет?! Ты что творишь?! А ну встала с моего места!
На огромном экране, где он смотрел графики побед, появились лица. Егор Матвеевич, Валера Седых, Никита Сухов. Члены совета директоров «Вигора».
Они смотрели не на Олега. Они смотрели на Светлану.
— Светлана Игоревна? — удивленно сказал Егор. — Что происходит? Олег?
— Она сумасшедшая! — заорал Олег, пытаясь вырвать у нее селектор.
Светлана отстранила его руку, не глядя.
— Добрый день, господа, — ее голос был спокоен. — Прошу прощения за срочность. Меня зовут Светлана Игоревна Волжина. Хотя вы знаете меня как жену Олега Петровича.
Она сделала паузу.
— Моя «копеечная фирмочка», как ее называет муж, — «Зенит-Холдинг», — тот самый «упаковщик», которому Егор Матвеевич сегодня звонил, — через три дочерних фонда консолидировала сорок два процента акций ОАО «Вигор».
Лицо Егора Матвеевича вытянулось. Лицо Олега стало белым. Белее, чем ее блузка.
— Что… Что ты несешь…
— И как мажоритарный акционер, — продолжала она, глядя в камеру, — я созываю это экстренное собрание по одному вопросу. О некомпетентности текущего генерального директора, Олега Петровича Батурина, и его немедленном снятии.
Она повернула голову и посмотрела на мужа.
— Ты просто не понимал, Олег, что все эти годы сидел на моем диване.
Олег смотрел на экран. Он не дышал.
Лица директоров на экране сменили удивление на крайнюю сосредоточенность. Они были бизнесменами. Они почувствовали кровь и, что важнее, — деньги.
— Сорок два процента, — повторил Егор Матвеевич, поправляя очки. — Светлана Игоревна, это… весомо. Но Олег…
— Олег Петрович, — прервала его Светлана, — довел компанию до предбанкротного состояния за одну неделю. Он сорвал ключевые поставки, не имея плана «Б». Он развязал войну с фиктивным конкурентом, растратив ресурсы. Он только что пытался получить откат у «Зенита», не зная, что это моя компания.
Егор Матвеевич вздрогнул.
— Вранье! — выдохнул Олег. — Это диверсия! Света, скажи им! Это была диверсия!
— Да, — спокойно кивнула она. — Это была диверсия. Моя.
Олег пошатнулся. Он схватился за край стола.
— Ты…
— «Аромисто» был моим проектом. Чтобы ты был занят. Идея с кардамоном была моей. Чтобы ты сам надавил на поставщиков.
Она смотрела на него. Не со злобой. С холодной констатацией факта.
— Они не выдержали твоих кабальных условий. И когда я предложила им альтернативу в лице «Zenith Coffee»… они с радостью согласились.
— «Zenith Coffee»… — прошептал Валера Седых на экране. — Так это вы… Боже.
Все в кофейном бизнесе слышали об этом новом, дерзком игроке, который за год захватил все региональные хабы. Никто не знал, кто за ним стоит.
— Господа, — Светлана снова повернулась к экрану. — Я ставлю вопрос на голосование. О снятии Олега Петровича Батурина.
Егор Матвеевич кашлянул.
— Учитывая срыв поставок… и… новую структуру акционеров… я… за.
— За. — кивнул Никита.
— Я за. — сказал Валера.
Она отключила конференцию.
В кабинете повисла тяжелая, густая пустота. Олег медленно опустился в кресло для посетителей. Не в свое. Свое было занято.
— Зачем? — прохрипел он. — Света… за что?
Светлана встала. Она подошла к окну, спиной к нему.
— Десять лет назад я придумала бленд «Вигор». Я нашла первых поставщиков. А ты сказал, что «женщине не место в этом бизнесе», оформил все на себя и бросил мне склад упаковки, чтобы я не мешалась.
Он молчал. Кажется, он даже не помнил этого.
— Пять лет назад я разработала антикризисный план, когда нас давили конкуренты. Ты сказал, что в моих «бумажках» нет «мужского стержня», а через неделю представил его совету как свой. И получил премию «Бизнесмен года».
— Я… я…
— Год назад ты сказал мне, что я «пустое место». Что я «фон».
Она повернулась к нему.
— Ты просто не видел во мне человека, Олег. Ты видел приложение. Мебель. А мебель не может иметь сорок два процента акций.
Он поднял на нее взгляд. В нем не было злости. Только непонимание. Полное, всепоглощающее.
— И что теперь? — прошептал он. — Ты вышвырнешь меня?
— Я не ты. Дом остается тебе. Машина тоже. Я подготовила документы на развод. Вадим пришлет тебе бумаги и соглашение о неразглашении. Тебе хватит на безбедную старость.
Он смотрел на нее, как на незнакомку.
— А ты?
— А я буду работать, — она пожала плечами. — Как и всегда.
Она вышла из кабинета. Запах «Вигора» больше не казался ей ни приятным, ни отталкивающим. Он просто был.
Она прошла на свою кухню. Села за свой маленький стол. Открыла ноутбук.
На экране светилась карта. Десятки синих точек «Zenith Coffee» и новые, только что добавленные красные точки «Вигора».
Она открыла документ «План ребрендинга «Вигор». Этап 1: Банкротство» и удалила его.
Вместо него она создала новый: «Стратегия слияния «Зенит» и «Вигор»».
Победа — это не праздник. Это просто начало новой, большой работы.
Она сняла со стены его портрет, который загораживал свет. И открыла окно.
Шесть месяцев спустя.
Бывший кабинет Олега.
Запах кофе давно выветрился. Теперь здесь пахло остывшей мебелью и пылью.
Олег Петрович сидел за столом, на котором больше не было селектора. Ноутбук был открыт на странице биржевых сводок.
Акции «ZV Group» (Zenith-Vigor) показывали стабильный, уверенный рост после слияния.
Он открыл вкладку деловых новостей. «Гений консолидации: как Светлана Волжина изменила кофейный рынок».
На фотографии она стояла у панорамного окна своего нового офиса. Взгляд прямой, спокойный.
Он закрыл ноутбук.
Все эти месяцы он ждал. Ждал, что вернется привычная ярость. Что проснется желание мстить, бороться, строить новую империю, доказывать.
Но внутри было… никак.
Он с пугающей ясностью понял, что «Вигор» был не им. «Вигор» был ею.
Ее идеи, ее стратегии, ее связи.
А он был просто фасадом. Громким, самоуверенным, красивым фасадом, который она терпеливо выставляла вперед.
Он всю жизнь боялся стать никем. И только потеряв все, он понял, что всегда им был.
Переговорная «ZV Group». Тридцатый этаж, вид на город.
Светлана поставила на стол из светлого дерева маленькую чашку.
— Нет. Снова нет.
Егор Матвеевич и Валера Седых, теперь ее первые заместители, напряженно следили за ее реакцией.
— Светлана Игоревна, но этот бленд… он идеально сбалансирован. Маркетологи в восторге.
— Бленд коммерческий, — ровно сказала она. — Он будет продаваться. Но в нем нет истории. Мы поглотили «Вигор» не для того, чтобы делать безликий продукт. «Зенит» — это сложность. А «Вигор» — это была эмоция.
Она посмотрела на них.
— Я хочу, чтобы в новой линейке было и то, и другое. Переделывайте.
Они молча кивнули и вышли.
Вошел Вадим, ее юрист. Положил тонкую папку.
— Это последнее. Формальности по разделу имущества. Олег все подписал без возражений.
— Хорошо.
— Он… — Вадим замялся, — он спрашивал, как у вас дела.
Светлана посмотрела на город, раскинувшийся внизу. На артерии дорог, на спешащих людей.
— У меня нет на это ответа, Вадим. Я просто работаю.
— Вы… счастливы? — тихо спросил он.
Она на мгновение задумалась, прислушиваясь к себе.
— Я — на своем месте, — сказала она. — Просто раньше его занимали другие.
Вечером она вышла из стеклянной башни. Не в личный автомобиль с водителем.
Она пошла пешком по ярко освещенным улицам.
Она не думала о логистике, о биржевых котировках или о бывшем муже.
Она смотрела на витрины, на огни, на встречных людей.
Она больше не была фоном. Она стала городом.
А в старом доме, в ее бывшей кухне, Олег сел за маленький стол у окна.
Он посмотрел на кофейную машину, которую она оставила. Он понятия не имел, как она работает.
Он открыл шкафчик в поисках капсулы или зерна. Он нашел только пачку дорогого чая, который не пил.
Он вдруг осознал, что в этой огромной квартире невероятно, оглушительно… просторно.
Вокруг него было одно сплошное пустое место.
