— Ты уволена, бездарность!
Крик Вадима Петровича, начальника отдела, казалось, впечатался в белые стены кабинета.
Он швырнул на стол тонкую папку, и листы веером разлетелись по лакированной поверхности, несколько соскользнули на пол.
— Месяц! Целый месяц ты возилась с отчетом для «Северстали»! И что в итоге? Провал!
Я смотрела на его искаженное злобой лицо. Красные пятна пошли по шее, глаза навыкате. Классическая истерика, которую он закатывал раз в неделю, выбирая новую жертву. Сегодня была моя очередь.
Я молчала. Любое слово сейчас — как бензин в огонь. Он этого и ждал.
— Что ты молчишь? Сказать нечего? Я доверил тебе ключевого клиента, а ты… Ты просто некомпетентна! Пустышка!
Он нависал над столом, почти тыча пальцем мне в лицо. В воздухе пахло его резким, дорогим парфюмом с нотками горечи.
— Я не понимаю, о каком провале идет речь, Вадим Петрович. Все данные были выверены, я лично трижды все проверяла.
Мой голос звучал ровно, может быть, слишком ровно. Это взбесило его еще больше.
— Не понимает она! — передразнил он. — Мне сейчас звонил их коммерческий директор! Они в ярости! Говорят, наши цифры не имеют ничего общего с реальностью!
А вот это уже было интересно. Я знала, что в моих расчетах ошибки быть не могло. Значит, кто-то внес изменения после того, как я сдала отчет ему на проверку.
— Собирай свои вещи. Чтобы через десять минут духу твоего здесь не было.
Он отвернулся к окну, демонстрируя, что разговор окончен. Его спина излучала триумф. Еще одна «бездарность» изгнана из его идеального мирка.
Я медленно поднялась, не чувствуя ни обиды, ни злости. Только холодное, ясное понимание, что все идет по плану. Даже лучше, чем я предполагала.
Я начала складывать в сумку свои немногочисленные вещи: блокнот, ручку, портмоне.
Дверь кабинета открылась без стука.
Вадим Петрович раздраженно обернулся.
— Какого черта…
Он осекся на полуслове. Его лицо вытянулось, а краска медленно начала сходить с щек, оставляя после себя бледную, нездоровую маску.
В кабинет вошел Олег. Мой муж. И, по совместительству, владелец всей этой огромной компании.
Он спокойно оглядел разбросанные по полу листы, потом посмотрел на побагровевшего Вадима Петровича и, наконец, на меня. В его глазах плескалась едва заметная усмешка.
Олег подошел ко мне, легко приобнял за плечи и поцеловал в висок.
— Дорогая, едем домой?
Вадим Петрович смотрел на нас, беззвучно открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. Кажется, его безупречный мир только что треснул по швам.
— Олег… Викторович… — просипел он наконец, выдавив из себя хоть какой-то звук. Его взгляд метался от меня к моему мужу и обратно.
— Вадим Петрович, — голос Олега был обманчиво мягок. — Я смотрю, у вас тут кадровые перестановки в разгаре? Решили уволить моего лучшего аналитика?
Слово «моего» он произнес с легким нажимом, от которого Вадим Петрович вздрогнул.
— Я… я не знал… Она же… Смирнова…
— Моя жена решила поработать под девичьей фамилией, — Олег невозмутимо поднял с пола один из листов отчета. — Хотела, так сказать, взглянуть на рабочие процессы изнутри. Без предвзятости.
Он бросил быстрый взгляд на цифры.
— И, надо сказать, взгляд получился очень интересным. Особенно на этот отчет.
Вадим Петрович судорожно сглотнул. Он начал понимать, что это не просто нелепое совпадение. Это западня.
— Олег Викторович, это какое-то недоразумение! Отчет Смирновой… то есть, вашей супруги… он оказался провальным! Мне звонили из «Северстали»!
— Правда? — Олег изогнул бровь. — Странно. Потому что их коммерческий директор пять минут назад сидел у меня в кабинете. Мы пили кофе и подписывали новый, расширенный контракт.
Он выдержал паузу, наслаждаясь эффектом.
— Контракт, основанный на первоначальной версии отчета Светланы. Той самой, которую она сдала вам неделю назад.
Лицо Вадима Петровича стало белее стен этого кабинета. Теперь он понял все.
— Но… как… те цифры…
— Ах, те цифры? — Олег небрежно бросил лист на стол. — Цифры, которые вы отправили клиенту, действительно не имели ничего общего с реальностью. Вы их очень грубо изменили. Почти наобум.
Мой муж подошел к столу начальника отдела и оперся о него руками, глядя на него сверху вниз.
— Два месяца назад наша служба безопасности зафиксировала странную активность. Систематическая утечка данных по тендерам и клиентам. Кто-то старательно сливал информацию нашему главному конкуренту — «Регион-Инвесту».
Вадим Петрович вжался в кресло.
— Мы долго не могли понять, кто это. А потом моя жена предложила свою помощь. Светлана — блестящий экономист, и она предположила, что крыса не просто ворует данные, но и пытается саботировать работу изнутри. Создает хаос.
Олег говорил спокойно, почти академично, но от этого спокойствия по спине Вадима Петровича, казалось, бегали мурашки.
— Она устроилась в ваш отдел. И за месяц увидела все: вашу некомпетентность, ваше хамство, вашу привычку присваивать чужие успехи и сваливать свои провалы на подчиненных.
Он сделал шаг назад.
— Но главное, она увидела, как вы поздно вечером вносили правки в ее отчет. И сохранили его на флешку. Очень характерную, с брелоком футбольного клуба. Камера над вашим столом все зафиксировала.
Вадим Петрович молчал. Он был раздавлен.
— А теперь, — тон Олега стал жестким, как сталь, — давайте поговорим о сумме ущерба для компании. И о статье Уголовного кодекса за коммерческий шпионаж. Присаживайтесь. Думаю, разговор будет долгим.
Олег кивнул в сторону двери, которую тут же приоткрыли двое крепких мужчин из службы безопасности. Он взял мою сумку и легонько повел меня к выходу.
Мы вышли из кабинета, оставив Вадима Петровича наедине с его рухнувшим миром и людьми, которые зададут ему много неприятных вопросов. Дверь за нами закрылась, отсекая все звуки.
Пока мы шли по длинному коридору опенспейса, я видела, как сотрудники отдела с удивлением и страхом смотрят на нас. Они не понимали, что происходит.
Они лишь видели, как их грозный начальник остался в кабинете с владельцем фирмы, а уволенная пять минут назад Света Смирнова спокойно идет рядом с ним.
В памяти всплыл этот месяц. Он был похож на странный, неприятный сон. Особенно ярко вспомнилось совещание на прошлой неделе. Вадим собрал всех, чтобы обсудить новый проект. Егор, который всегда отличался нестандартным мышлением, предложил совершенно новый подход к анализу данных.
Вадим выслушал его, откинувшись в кресле и постукивая дорогой ручкой по столу. А потом сказал, растягивая слова: «Егор, Егор… Вот поэтому ты сидишь на своей скромной зарплате, а я руковожу отделом.
Твои… фантазии… не имеют ничего общего с реальностью. Займись делом и не отнимай у людей время».
Егор тогда сжался, втянул голову в плечи и до конца совещания не проронил ни слова. А я поняла, что Вадим боится.
Боится умных и талантливых людей, потому что на их фоне его собственная некомпетентность становится слишком очевидной. Он не просто руководил — он планомерно выжигал вокруг себя все живое.
Он создал в отделе атмосферу тотального страха и недоверия. Люди боялись брать на себя инициативу, зная, что в случае малейшей неудачи их смешают с грязью, а в случае успеха — Вадим Петрович присвоит все лавры себе.
Именно это меня и насторожило. В такой обстановке утечки данных были почти неизбежны. Обиженный сотрудник — лучшая находка для конкурента.
Но я довольно быстро поняла, что дело не в обиженных подчиненных. Вадим сам был слабым звеном. Я видела его дорогие часы, слышала обрывки телефонных разговоров о ставках и долгах. Он жил не по средствам.
А последним пазлом стала та самая флешка с брелоком. Неделю назад я «случайно» завела разговор о футболе и упомянула, что болею за «Спартак».
Вадим презрительно хмыкнул и заявил, что только неудачники могут болеть за эту команду, а он — фанат ЦСКА с двадцатилетним стажем.
Тогда я и поняла, на какую наживку его ловить. Отчет для «Северстали» был идеальной приманкой. Я подготовила его безупречно, но сделала вид, что сомневаюсь в паре ключевых цифр. Оставила ему пространство для «улучшения». И он клюнул.
Мы вышли из здания. Прохладный вечерний воздух ударил в лицо.
— Ну что, Шерлок? — усмехнулся Олег, открывая передо мной дверь машины. — Довольна проделанной работой?
Я села на сиденье и устало улыбнулась.
— Я довольна, что этот человек больше не будет отравлять жизнь другим. Ты не представляешь, какая там атмосфера.
Олег сел за руль и посмотрел на меня серьезно.
— Теперь представляю. Спасибо тебе. Ты открыла мне глаза не только на вора, но и на то, что творится в сердце моей компании. Я думал, что строю бизнес, а оказалось — допустил появление маленького феодального княжества.
Он завел двигатель.
— Этим нужно заняться. Системно.
Я знала, что он не бросает слов на ветер.
Мое «увольнение» не было концом. Оно стало началом большой чистки. Не только от предателей, но и от токсичности, страха и некомпетентности, которую они порождают. И это, пожалуй, был самый главный итог моей маленькой спецоперации.
Машина плавно тронулась с места. Мы ехали по вечернему городу, и огни проносились мимо, смазываясь в длинные полосы.
— Знаешь, что самое страшное? — нарушила я молчание. — Он ведь не просто был плохим начальником. Он ломал людей. Системно. Тот же Егор, которого он унижал… У парня блестящие идеи, он мог бы принести компании огромную пользу. Но Вадим его почти убедил, что он ничтожество.
— Я поговорю с Егором завтра же, — твердо сказал Олег. — Я вообще хочу поговорить со всем отделом. Без начальства. Просто услышать их.
— Это правильно, — кивнула я. — Они должны понять, что правила изменились.
Всю дорогу домой мы обсуждали, как оздоровить атмосферу в компании. Это было важнее, чем поймать одного шпиона. Шпион — это симптом, а болезнь — это равнодушие к людям, которое позволяет таким, как Вадим, процветать.
Уже дома, когда мы сидели на кухне, Олег рассказал мне то, о чем умолчал в офисе.
— «Регион-Инвест» не просто покупал у него данные. Они его вели. Узнали о его долгах, помогли их частично погасить, а потом посадили на крючок. Их целью был не просто саботаж. Они хотели дождаться, когда Вадим поднимется еще выше, и тогда нанести удар по-крупному.
Я слушала и понимала, насколько все было серьезнее, чем казалось на первый взгляд.
— Получается, он бы и дальше топил талантливых, чтобы расчистить себе дорогу? — спросила я.
— Именно. Он создавал вокруг себя выжженную землю, чтобы на его фоне никто не казался лучше. Классическая тактика слабого руководителя.
На следующий день я не пошла в офис. Моя миссия была окончена. Но вечером Олег вернулся воодушевленным.
— Егора назначили исполняющим обязанности начальника отдела. Знаешь, что он первым делом сделал? Собрал всех и сказал: «Друзья, я не знаю, как правильно руководить, так что давайте учиться вместе. Любые идеи приветствуются».
Олег улыбнулся.
— Маша, та самая девочка, которую Вадим доводил до слез, предложила новую систему учета, которая ускорит сдачу отчетов на 20%. Вадим завернул этот проект два месяца назад, сказав, что это «бред дилетанта».
Это было лучшее подтверждение того, что все было не зря. Стоило выдернуть один ядовитый сорняк, и на его месте тут же начинала пробиваться здоровая поросль.
— А что ты будешь делать теперь? — спросил меня муж, обнимая. — Скучно ведь будет дома сидеть после таких приключений.
Я посмотрела на него с хитринкой.
— А кто сказал, что я буду сидеть дома? У меня появилась идея. Я хочу создать в компании новую должность. Что-то вроде внутреннего аудитора по корпоративной этике. Человек, который не подчиняется никому, кроме тебя, и может анонимно собирать обратную связь от сотрудников на всех уровнях.
Олег задумался на секунду, а потом его глаза загорелись.
— Это гениально. Не служба безопасности, которая ищет врагов, а служба здоровья, которая будет лечить компанию изнутри.
Так закончилась моя история работы под прикрытием. И началась новая. Гораздо более сложная и важная. История о том, как построить компанию, в которой «бездарностью» называют не талантливого сотрудника, а того, кто пытается унизить другого.
Прошел год.
Я сидела в своем кабинете на последнем этаже офисного здания. Из панорамного окна открывался вид на город, живущий своей бурной, деловой жизнью.
Мой кабинет не был похож на логово топ-менеджера. Скорее, на уютную гостиную: мягкие кресла, книжный шкаф, кофейный столик. Здесь не было места для страха.
Моя новая должность называлась «Директор по развитию корпоративной культуры».
Звучало высокопарно, но суть была простой: я слушала людей. Созданная мной анонимная онлайн-платформа «Диалог» стала самым популярным внутренним ресурсом компании. Любой сотрудник мог оставить там свое предложение, пожаловаться на проблему или просто высказаться, не боясь последствий.
Иногда ко мне приходили лично. Как сейчас. Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Егор. За этот год он сильно изменился.
Ушла затравленность из взгляда, расправились плечи. Он стал уверенным в себе руководителем, которого уважали и ценили подчиненные. Его отдел аналитики бил все рекорды по эффективности.
— Светлана Олеговна, не отвлекаю? — он улыбнулся. — Есть одна идея по оптимизации, хотел с вами посоветоваться, как лучше ее представить на общем собрании.
Мы больше часа обсуждали его проект. Он горел своей идеей, и эта энергия была заразительной.
Таким его и должен был видеть Олег с самого начала, но таким его сделал не страх перед начальником, а возможность свободно творить.
— Спасибо вам, — сказал Егор уже на прощание. — Вы не представляете, как все изменилось. Люди перестали бояться.
Это была лучшая похвала.
О Вадиме Петровиче я слышала лишь однажды. Суд учел его сотрудничество со следствием, и он получил условный срок и огромный штраф, который будет выплачивать до конца жизни.
Он потерял все: репутацию, карьеру, деньги. Работал, по слухам, мелким клерком в какой-то конторе на окраине города. Мне не было его жаль. Он сам выбрал свой путь.
Вечером, когда мы с Олегом возвращались домой, он взял меня за руку.
— Помнишь, год назад я сказал, что ты открыла мне глаза на мое «феодальное княжество»? Так вот, я был неправ. Это было не княжество. Это была просто запущенная болезнь.
Он помолчал, глядя на дорогу.
— Сегодня ко мне пришел руководитель юридического отдела. Сказал, что за последний год у нас почти втрое сократилось количество увольнений по собственному желанию.
И на 40% выросла производительность труда в тех отделах, где сменились начальники.
Это были просто цифры. Но за ними стояли судьбы людей, которые больше не чувствовали себя винтиками в бездушной машине.
— Твоя «служба здоровья» работает, — заключил он.
Я смотрела на огни вечернего города и думала о том, что настоящая победа — это не разоблачение одного негодяя.
Настоящая победа — это создание такой системы, в которой подобные ему просто не могут выжить. Системы, построенной на уважении, а не на страхе.
Моя работа не была похожа на шпионский детектив. Она была тихой, кропотливой и почти незаметной.
Но я знала, что именно она делает компанию по-настояшему сильной. Не цифры в отчетах, не выгодные контракты, а люди, которые с радостью идут на работу. И это стоило всех пережитых трудностей.
