Ольга смотрела в окно автобуса на проплывающие мимо осенние поля. Октябрь раскрасил деревья в жёлтые и красные тона. Дорога в деревню занимала около трёх часов, и Варя уже начала уставать от поездки.
— Мам, а скоро приедем? — спросила шестилетняя девочка, ёрзая на сиденье.
— Скоро, солнышко. Ещё минут двадцать, — ответила Ольга, поправляя дочери растрепавшиеся волосы.
Варя была тихим, спокойным ребёнком. Крупные карие глаза смотрели на мир с любопытством, но застенчиво. Девочка не любила шумные компании, предпочитала проводить время с книгами или рисовать. Внешне Варя пошла в отца — темноволосая, с широким лицом и немного вздёрнутым носом.
Муж Ольги, Григорий, уехал в деревню к матери ещё вчера. Нужно было помочь со двором, подготовить дом к зиме. Свекровь Нина Тимофеевна жила одна после смерти мужа. Женщине было шестьдесят пять лет, и справляться с хозяйством становилось труднее.
Григорий позвонил вчера вечером и попросил жену с дочкой приехать на выходные.
— Оль, мама просила вас тоже приехать. Говорит, соскучилась по Варе. Да и сестра с племянницей будут. Пусть девочки вместе поиграют.
Ольга согласилась. Хотя отношения со свекровью складывались непросто, женщина старалась поддерживать связь. Всё-таки семья. Григорий любил мать, часто её навещал, помогал материально.
Автобус остановился у поворота на деревню. Ольга с Варей вышли, взяли сумки. До дома Нины Тимофеевны оставалось пройти минут пятнадцать по грунтовой дороге. Варя шла рядом, держась за мамину руку.
— Мам, а бабушка меня помнит? — спросила девочка.
— Конечно, помнит. Мы же приезжали летом.
— А что, если она на меня не обрадуется?
Ольга удивлённо посмотрела на дочь.
— Почему ты так подумала?
— Не знаю. Просто бабушка как-то странно на меня смотрит. Как будто я ей не нравлюсь.
Мать сжала руку дочери чуть сильнее.
— Ты просто устала с дороги. Всё будет хорошо.
Но внутри Ольга напряглась. Варя оказалась проницательным ребёнком. Нина Тимофеевна действительно относилась к внучке прохладно. Не грубила открыто, но и теплоты не проявляла. В прошлый визит свекровь больше времени проводила с другой внучкой — дочерью золовки Лены.
Дом показался за деревьями. Двухэтажный, с мансардой и большим двором. Во дворе стоял Григорий, разговаривая с кем-то по телефону. Увидев жену и дочь, муж помахал рукой и пошёл навстречу.
— Приехали! Как дорога?
— Нормально. Варя немного устала.
Григорий взял сумки и повёл семью во двор. Там на скамейке сидели две женщины. Нина Тимофеевна и её дочь Лена. Рядом бегала девочка примерно того же возраста, что и Варя.
— О, вот и вы! — крикнула Лена, поднимаясь со скамейки. — Заходите, располагайтесь!
Золовка всегда держалась дружелюбно с Ольгой. Лена была моложе Григория на два года, работала учителем в городской школе. Замуж вышла рано, но брак продержался недолго. Развелась, осталась с дочкой Машей.
Маша подбежала к Варе.
— Привет! Хочешь играть?
Варя кивнула, но держалась настороженно. Девочки были ровесницами, но характеры имели разные. Маша — живая, шумная, активная. Варя — тихая, застенчивая, неуверенная.
Нина Тимофеевна поднялась со скамейки и кивнула в сторону Ольги.
— Здравствуй. Ну что, доехали?
— Здравствуйте, Нина Тимофеевна. Да, всё нормально.
— Григорий, веди их в дом. Сейчас чай поставлю.
Свекровь развернулась и направилась к крыльцу. Ольга почувствовала привычное напряжение. Каждый визит к Нине Тимофеевне требовал сил. Женщина словно держала дистанцию, не подпускала невестку близко.
Григорий провёл жену и дочь в дом, показал комнату наверху.
— Располагайтесь, отдохните. Я пока маме помогу с дровами.
Муж ушёл, оставив Ольгу и Варю одних. Женщина распаковала сумки, достала сменную одежду для дочери. Варя села на кровать и посмотрела в окно.
— Мам, можно я здесь останусь? Не хочу вниз идти.
— Варюш, не надо так. Маша же позвала играть.
— Но я не хочу с ней играть. Она слишком громкая.
Ольга присела рядом с дочерью.
— Попробуй хотя бы. Может, вам будет весело вместе?
Девочка неохотно кивнула. Мать с дочерью спустились вниз. Во дворе Маша строила что-то из веток. Варя подошла ближе, наблюдая за двоюродной сестрой.
— Варя, помоги! Давай вместе домик построим!
— Хорошо, — тихо ответила девочка.
Ольга прошла на кухню, где Нина Тимофеевна нарезала хлеб к чаю. Лена ставила на стол варенье.
— Чем помочь? — спросила Ольга.
— Да вот, скоро всё готово, — ответила Лена. — Садись, отдыхай.
Женщины уселись за стол. Григорий занёс в дом дрова и тоже присоединился.
— Ну что, как вам погода? Не холодно было ехать? — спросила Лена.
— Нормально. Октябрь в этом году тёплый, — ответила Ольга.
Нина Тимофеевна молча наливала чай. Свекровь не смотрела на невестку, словно та была прозрачной. Ольга привыкла к такому обращению, но каждый раз внутри возникало неприятное чувство.
Разговор за столом шёл неспешно. Лена рассказывала о школе, о новых учениках. Григорий делился планами на зиму. Ольга больше слушала, изредка вставляя реплики.
Вдруг Нина Тимофеевна поднялась из-за стола и вышла из кухни. Вернулась через несколько минут с большой коробкой. Коробка была красиво упакована в блестящую бумагу с бантом.
— Машенька! — позвала свекровь внучку. — Иди сюда!
Маша вбежала в дом, за спиной девочки показалась Варя. Обе остановились в дверях кухни.
Нина Тимофеевна торжественно поставила коробку на стол.
— Машенька, это тебе. Подарок от бабушки.
Девочка радостно подбежала к столу, глаза загорелись.
— Мне? Правда?
— Конечно, тебе. Открывай.
Маша быстро сорвала упаковку. В коробке оказалась большая кукла с длинными светлыми волосами, в красивом платье. Девочка восторженно взвизгнула.
— Бабушка! Спасибо! Она такая красивая!
— Пользуйся на здоровье, внученька.
Варя стояла у двери и смотрела на куклу широко раскрытыми глазами. Девочка любила кукол, часто просила родителей купить новую. Но денег в семье было немного, и Ольга с Григорием старались не баловать дочь дорогими игрушками.
Варя медленно подошла ближе. Взгляд девочки метался между куклой и бабушкой. Внучка явно надеялась, что и для неё приготовлено что-то.
Но Нина Тимофеевна даже не посмотрела в сторону Вари. Свекровь продолжала разговаривать с Машей, расспрашивала, понравился ли подарок.
Варя остановилась в паре шагов от стола. Девочка переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать. Ольга видела растерянность дочери, и внутри закипало возмущение.
— Нина Тимофеевна, — спокойно произнесла Ольга. — А для Вари ничего не предусмотрено?
Свекровь медленно повернулась к невестке. На лице Нины Тимофеевны застыло выражение холодного презрения.
— У меня только одна настоящая внучка, — громко рявкнула женщина. — А твоя страшилка не заслужила подарка!
Тишина повисла над столом. Лена замерла с чашкой чая в руках. Григорий побледнел. Маша прижала куклу к груди и непонимающе смотрела на бабушку.
Варя вздрогнула, как от удара. Глаза девочки наполнились слезами. Ребёнок развернулся и бросился к матери, спрятавшись за спину Ольги.
Ольга резко выпрямилась. Кровь прилила к лицу. Женщина смотрела на свекровь, не веря услышанному.
— Что вы сейчас сказали? — медленно проговорила Ольга.
— Ты прекрасно расслышала, — огрызнулась Нина Тимофеевна. — Машенька моя родная внучка. А Варька — чужая.
— Мама! — вскинулся Григорий. — Ты о чём вообще?!
— О том, что есть! — повысила голос свекровь. — Леночка моя дочь, Машенька моя кровинушка. А эта, — женщина презрительно кивнула в сторону Вари, — мне никто. Некрасивая, нескладная. Вот Машенька — другое дело! Красавица растёт!
Ольга обняла дочь, прижимая к себе. Варя тихо всхлипывала, утыкаясь лицом в мамину одежду.
— Вы оскорбили ребёнка, — сказала Ольга, стараясь сохранять спокойствие. — Шестилетнего ребёнка. Такое я спускать не стану.
— А что ты мне сделаешь? — усмехнулась Нина Тимофеевна. — Это мой дом. Хочу — дарю подарки, хочу — не дарю. Маша заслужила, а твоя нет.
— Чем именно Варя не заслужила? — Голос Ольги стал твёрже. — Тем, что внешне похожа на отца? Или тем, что родилась от меня?
— И то, и другое, — откровенно ответила свекровь. — Я Лену люблю. Машеньку люблю. А ты мне чужая. И дочка твоя чужая.
Лена наконец очнулась от ступора.
— Мама, ну что ты такое говоришь? Варя же наша родственница!
— Молчи! — рявкнула Нина Тимофеевна на дочь. — Я своё мнение сказала. Не нравится — можете уезжать.
Григорий встал из-за стола. Лицо мужа было красным от гнева.
— Мама, ты сейчас переходишь все границы!
— Никакие я границы не перехожу! Это правда! Варвара некрасивая. Вся в твоего отца. А отец твой был уродом, вот и внучка такая же.
Ольга развернулась, не выпуская дочь из объятий. Женщина направилась к выходу из кухни. Нужно было срочно увести Варю, чтобы ребёнок не слышал больше оскорблений.
— Ольга, подожди! — крикнул Григорий, бросаясь за женой.
— Пусть уходят! — кричала вслед Нина Тимофеевна. — Мне такие гости не нужны!
Ольга поднялась с дочерью в комнату. Варя рыдала навзрыд. Девочка забралась на кровать, обхватив руками колени.
— Мамочка… Почему бабушка так сказала? Я правда страшная?
— Нет, солнышко. Ты самая красивая девочка на свете, — Ольга гладила дочь по голове, стараясь успокоить. — Бабушка сказала глупость. Очень злую и глупую.
— Но она же бабушка… Бабушки не обманывают.
— Бабушка ошибается. Сильно ошибается.
Варя продолжала плакать. Ольга сидела рядом, обнимая дочь. Внутри у женщины бушевала ярость. Хотелось вернуться на кухню и высказать свекрови всё, что накопилось за годы. Но сейчас важнее было успокоить ребёнка.
В дверь постучали. Вошёл Григорий. Муж выглядел растерянным и виноватым.
— Оль, прости. Я не ожидал, что мама так поступит.
— Ты не виноват, — устало ответила Ольга. — Но мы уезжаем. Прямо сейчас.
— Куда? Автобус только через три часа.
— Вызову такси. Неважно, сколько стоит. Я не останусь в этом доме ни на минуту.
Григорий молчал. Мужчина понимал, что жена права. После таких слов оставаться было невозможно.
— Хорошо. Я сам вызову машину. И поеду с вами.
— А мать?
— С матерью я потом разберусь. Отдельно.
Муж вышел, доставая телефон. Ольга начала собирать вещи. Варя лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Плач стих, но девочка была совершенно подавлена.
Через десять минут к дому подъехала машина. Григорий вынес сумки. Ольга взяла дочь за руку и повела к выходу.
У крыльца стояла Лена. Золовка выглядела виноватой.
— Ольга, прости маму. У неё просто характер такой. Не нужно обижаться.
— Лена, твоя мать назвала мою дочь страшилкой. При ребёнке. Это не характер. Это жестокость.
— Я понимаю, но…
— Никаких но, — перебила Ольга. — Если бы Машу так оскорбили, ты бы тоже спокойно отнеслась?
Лена молчала. Золовка отвела взгляд, не зная, что ответить.
Ольга с дочерью сели в машину. Григорий устроился рядом. Водитель завёл двигатель.
В последний момент на крыльце появилась Нина Тимофеевна. Свекровь стояла с независимым видом, скрестив руки на груди.
— Уезжайте! И больше не приезжайте! Мне такие родственники не нужны!
Машина тронулась. Ольга смотрела в окно, не оборачиваясь. Варя прижималась к матери, всё ещё всхлипывая.
Григорий сжимал кулаки. Муж молчал всю дорогу до города. Только когда подъехали к дому, мужчина наконец заговорил.
— Оль, я разберусь с этим. Обещаю.
— Как ты разберёшься? Мать сказала то, что думает. Просто впервые озвучила вслух.
— Я не знал, что она так относится к Варе.
— Я знала. Всегда чувствовала. Но думала, что свекровь хотя бы не опустится до открытых оскорблений.
Григорий помог донести сумки до квартиры. Ольга уложила Варю спать. Девочка быстро заснула, вымотанная эмоциями.
Супруги остались на кухне. Григорий сидел за столом, обхватив голову руками.
— Что мне теперь делать? Это же моя мать.
— Твоя мать оскорбила нашу дочь. Ты должен встать на сторону ребёнка, а не свекрови.
— Я на стороне Вари! Конечно, на стороне!
— Тогда докажи. Поговори с матерью. Потребуй извинений. Если Нина Тимофеевна не извинится перед дочерью, я больше не поеду к ней. И Варю не повезу.
— Хорошо. Я завтра же позвоню.
Но Ольга сомневалась, что разговор что-то изменит. Нина Тимофеевна высказала своё истинное отношение. И вряд ли свекровь пожалеет о словах.
Григорий позвонил матери на следующий день. Разговор продлился недолго. Муж вернулся домой хмурый, избегал смотреть жене в глаза.
— Ну что? — спросила Ольга, уже зная ответ.
— Мама сказала, что ничего плохого не говорила. Просто высказала мнение. И добавила, что если мы обиделись, это наши проблемы.
— То есть извиняться не собирается?
— Нет.
Ольга кивнула. Ожидаемо. Нина Тимофеевна никогда не признавала ошибок. Женщина считала себя правой во всём.
— Григорий, я больше не поеду к твоей матери. И Варю не повезу.
— Оль, может, стоит подождать? Время пройдёт, мама остынет…
— Остынет? — Ольга недоверчиво посмотрела на мужа. — Григорий, твоя мать назвала нашу дочь страшилкой. При ребёнке. Варя услышала. Ты понимаешь, какую травму получила девочка?
— Понимаю. Но мама пожилая, характер тяжёлый…
— Возраст не оправдывает жестокость. Если бы Нина Тимофеевна хотя бы извинилась, я бы попыталась простить. Но извинений нет.
Муж молчал. Григорий разрывался между матерью и женой. Мужчина любил обеих, не хотел выбирать.
— Я не запрещаю тебе навещать мать, — добавила Ольга. — Езжай, помогай по хозяйству. Но без нас.
— Хорошо, — согласился Григорий. — Наверное, так будет лучше.
Прошла неделя. Варя стала замкнутой. Девочка перестала смотреться в зеркало, отказывалась фотографироваться. Когда Ольга попыталась расчесать дочери волосы, ребёнок заплакал.
— Мам, я правда некрасивая?
— Нет, солнышко. Ты очень красивая.
— Тогда почему бабушка так сказала?
Ольга не знала, как объяснить ребёнку взрослую жестокость. Как рассказать, что люди иногда говорят гадости не потому, что правы, а потому что злые?
— Бабушка ошиблась. Очень сильно ошиблась.
— Но ведь бабушки не ошибаются…
— Ошибаются, Варюша. Все люди ошибаются. Даже бабушки.
Ольга записала дочь к детскому психологу. Специалист провёл несколько сеансов с девочкой, затем пригласил мать на беседу.
— Варвара получила серьёзную психологическую травму, — объяснил психолог. — Ребёнок переживает кризис самооценки. Важно окружить девочку поддержкой, постоянно напоминать, что она любима и ценна. И категорически исключить контакт с человеком, нанёсшим травму.
— То есть со свекровью больше не встречаться?
— Именно. Пока Варвара не восстановится эмоционально, любое напоминание об инциденте может усугубить состояние.
Ольга пообещала следовать рекомендациям. Женщина окружила дочь заботой, хвалила за каждую мелочь, говорила комплименты. Постепенно Варя начала возвращаться к прежнему состоянию.
Но через две недели Нина Тимофеевна сама позвонила Григорию.
— Алло, сынок? Приезжай в выходные. Помочь надо.
— Хорошо, мам. Приеду.
— И семью бери. Машенька соскучилась по Варваре.
Григорий передал трубку жене. Ольга взяла телефон, уже готовясь к неприятному разговору.
— Нина Тимофеевна?
— Да. Слушай, приезжайте все в субботу. Будем отмечать Машин день рождения. Лена просила позвать Варвару.
— Мы не приедем, — спокойно ответила Ольга.
— Это ещё почему?
— Потому что в прошлый раз вы оскорбили мою дочь. И не извинились.
— Что я такого сказала? Ничего особенного!
— Вы назвали Варю страшилкой. При ребёнке.
— Ну и что? Правду сказала. Машенька красивая, а Варька нет. Это же очевидно!
Ольга сжала трубку сильнее. Внутри закипала ярость, но женщина старалась держать себя в руках.
— Нина Тимофеевна, я больше не буду слушать, как вы унижаете моего ребёнка. Мы не приедем. Ни на день рождения, ни по другим поводам.
— Да как ты смеешь мне указывать! — взвизгнула свекровь. — Это я решаю, кого звать, а кого нет!
— Вы решаете. И я решаю. Больше в ваш дом ноги моей не будет.
Ольга отключила звонок. Руки дрожали. Хотелось швырнуть телефон в стену.
Григорий сидел на диване, бледный.
— Оль, может, не стоило так резко?
— Резко? Григорий, твоя мать даже сейчас не понимает, что сделала неправильно! Продолжает оскорблять Варю!
— Но это же день рождения Маши. Девочки подружки.
— Подружки? Варя боится Машу. После того случая вообще не хочет с ней видеться.
Муж помолчал, потом вздохнул.
— Ладно. Я поеду один. Помогу матери подготовиться к празднику, потом вернусь.
— Езжай. Мы останемся дома.
Суббота наступила быстро. Григорий уехал в деревню рано утром. Ольга осталась с Варей. Девочка играла с игрушками в комнате, казалось спокойной.
Около полудня Ольге позвонил муж.
— Оль, мама просит ещё раз. Говорит, пусть хотя бы Варя приедет. Маша будет расстроена, если двоюродная сестра не придёт.
— Нет.
— Но…
— Григорий, нет. Я не повезу Варю туда, где её оскорбляют.
— Мама обещает вести себя хорошо.
— Обещания свекрови ничего не стоят. Она уже показала своё истинное лицо.
Муж повесил трубку. Ольга вернулась к дочери. Варя рисовала в альбоме.
— Мам, а мы правда больше не поедем к бабушке?
— Да, солнышко. Не поедем.
— Хорошо. Мне там не нравилось.
Ольга обняла дочь. Ребёнок прижался к матери, и женщина почувствовала, как напряжение отпускает. Правильное решение. Единственно верное.
Вечером Григорий вернулся домой расстроенный.
— Мама очень обиделась. Сказала, что ты настраиваешь меня против неё.
— Я ничего не настраиваю. Просто защищаю дочь.
— Лена тоже сказала, что ты преувеличиваешь. Мол, одно неосторожное слово, а ты раздуваешь скандал.
— Одно неосторожное слово? — Ольга посмотрела на мужа внимательно. — Григорий, ты сам слышал, что говорила твоя мать. Это не оговорка. Это осознанное оскорбление.
— Ладно. Не хочу больше об этом говорить.
Муж ушёл в спальню. Ольга осталась на кухне. Женщина понимала, что Григорий не готов противостоять матери. Мужчина привык подчиняться, не возражать.
Прошло ещё две недели. Нина Тимофеевна снова позвонила. На этот раз свекровь решила действовать иначе.
— Григорий, передай жене. Пусть перестанет дуться. Приезжайте. Я Варваре тоже подарок куплю.
Муж передал слова матери. Ольга покачала головой.
— Нет. Подарок не решит проблему.
— Но мама старается! Хочет загладить вину!
— Загладить вину можно только извинениями. Причём не передачей через тебя, а лично. При Варе.
— Мама не умеет извиняться.
— Тогда нам не о чем разговаривать.
Григорий позвонил матери, передал слова жены. Нина Тимофеевна взорвалась. Свекровь кричала так громко, что Ольга слышала даже через телефон.
— Что она себе возомнила?! Я старшая! Я свекровь! Это она должна передо мной извиняться!
— Мама, успокойся…
— Не успокоюсь! Скажи этой своей жене, что если не приедете, я вообще с вами общаться не буду!
— Хорошо, мама. Как скажешь.
Григорий повесил трубку. Муж выглядел измученным. Мужчина сел за стол, обхватил голову руками.
— Что мне делать? Мать угрожает прекратить общение.
— Пусть прекращает, — жёстко ответила Ольга. — Я не позволю ей снова унизить мою дочь.
— Но это же моя мать!
— А Варя — твоя дочь. Кого ты выбираешь?
Вопрос повис в воздухе. Григорий молчал. Мужчина не мог дать ответ.
Через несколько дней свекровь решила действовать напрямую. Нина Тимофеевна приехала в город без предупреждения. Постучала в дверь квартиры. Ольга открыла, увидела на пороге свекровь.
— Здравствуй, — сухо произнесла Нина Тимофеевна. — Пустишь?
— Зачем вы приехали?
— Поговорить. Григорий на работе?
— Да.
— Тогда поговорим вдвоём.
Ольга неохотно пропустила свекровь в квартиру. Нина Тимофеевна прошла на кухню, уселась за стол.
— Где Варвара?
— В школе. Что вы хотели?
— Слушай, давай без глупостей. Ты обиделась на пустяк. Я просто сказала, что Машенька красивее. Ну и что?
— Вы назвали мою дочь страшилкой.
— Ну, может, резковато вышло. Но по сути правда же. Маша — красавица. А Варька обычная.
Ольга встала, скрестив руки на груди.
— Нина Тимофеевна, вы специально приехали, чтобы снова оскорбить мою дочь?
— Да никого я не оскорбляю! Просто говорю, как есть!
— Тогда я тоже скажу, как есть. Вы — жестокая, бесчувственная женщина. Вы обидели шестилетнего ребёнка. И даже сейчас не понимаете, что сделали неправильно.
Лицо свекрови покраснело.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать?!
— Так же, как вы смеете разговаривать с моей дочерью. Уходите. Прямо сейчас.
— Я никуда не уйду! Это квартира моего сына!
— И моя тоже. Я хозяйка. И прошу вас покинуть наш дом.
Нина Тимофеевна вскочила из-за стола.
— Да ты кто такая вообще?! Я тебе не ровня!
— Может, и не ровня. Зато я не унижаю детей.
Свекровь схватила сумку и бросилась к выходу. На пороге женщина обернулась.
— Пожалеешь! Я Григория настрою против тебя!
— Попробуйте.
Ольга закрыла дверь. Руки дрожали от напряжения. Женщина прислонилась к стене, пытаясь успокоиться.
Вечером пришёл Григорий. Муж был мрачнее тучи.
— Мама звонила. Сказала, что ты её выгнала.
— Да. Выгнала.
— Как ты могла?!
— Очень просто. Нина Тимофеевна приехала не извиняться, а снова оскорблять Варю. Я не стала терпеть.
— Оля, это моя мать!
— И что? Мать имеет право унижать твою дочь?
— Нет, конечно. Но можно было поговорить спокойно.
— Я пыталась. Твоя мать не хочет слушать.
Григорий сел на диван, устало потёр лицо руками.
— Что теперь делать?
— Решать тебе. Либо ты встанешь на защиту дочери, либо будешь и дальше оправдывать мать.
— Я не оправдываю!
— Тогда докажи. Поговори с Ниной Тимофеевной. Объясни, что она неправа. Потребуй извинений.
Муж кивнул. Но Ольга видела сомнения в глазах мужчины. Григорий боялся конфликта с матерью.
Прошёл ещё месяц. Нина Тимофеевна больше не звонила. Григорий ездил в деревню один, помогал матери по хозяйству. Приезжал хмурый, молчаливый.
Ольга понимала, что муж страдает. Но женщина не собиралась отступать. Варя важнее свекрови.
Однажды вечером Григорий вернулся из деревни раньше обычного. Выглядел расстроенным.
— Что случилось? — спросила Ольга.
— Поговорил с мамой. Сказал, что она должна извиниться перед Варей.
— И что она ответила?
— Отказалась. Сказала, что не будет унижаться перед шестилетним ребёнком.
— Понятно.
— Ещё добавила, что если я встану на твою сторону, она отречётся от меня. Лишит наследства.
Ольга усмехнулась.
— Угрожает? Классический приём.
— Но это же моя мать!
— Мать, которая шантажирует собственного сына. Григорий, открой глаза. Нина Тимофеевна манипулирует тобой.
Муж молчал. Потом медленно кивнул.
— Наверное, ты права. Просто тяжело признавать.
— Понимаю. Но Варя важнее.
— Да. Варя важнее.
Григорий больше не настаивал на поездках в деревню. Мужчина продолжал помогать матери, но семью не брал. Нина Тимофеевна периодически звонила, пыталась давить, требовала привезти внучку.
— Мама, Варя не приедет, пока ты не извинишься, — повторял Григорий.
— Никогда! — кричала свекровь в ответ.
— Тогда не приедет.
Постепенно звонки прекратились. Нина Тимофеевна обиделась окончательно. Женщина перестала общаться даже с сыном.
Ольга сидела вечером на кухне, допивая чай. Варя спала в своей комнате. Девочка восстановилась после той травмы, снова улыбалась, смотрелась в зеркало без страха.
Григорий зашёл на кухню, сел напротив жены.
— Не жалеешь? — спросил муж.
— О чём?
— Что так получилось с мамой.
Ольга покачала головой.
— Нет. Я защитила дочь. Это главное.
— Да. Ты права.
Мужчина взял жену за руку.
— Спасибо. За то, что не отступила.
— Я бы никогда не отступила. Варя — мой ребёнок. И я буду защищать её от любого, кто посмеет обидеть.
Женщина твёрдо решила: больше никогда не позволит свекрови унизить её дочь. В ту деревню Ольга не вернётся. Нина Тимофеевна может сколько угодно обижаться, угрожать, манипулировать. Но здоровье и самооценка Вари дороже любых семейных связей.
Ольга посмотрела на спящую дочь через приоткрытую дверь комнаты. Девочка мирно посапывала, обнимая любимую игрушку. Лицо Вари было спокойным, расслабленным.
Это того стоило. Разрыв со свекровью, конфликты, напряжение. Всё это ничто по сравнению с тем, что дочь снова чувствует себя любимой и красивой.
Никто больше не посмеет назвать Варю страшилкой. Никто не унизит ребёнка. Ольга это гарантировала.
