— Пап, а мы правда переезжаем в эту квартиру? — Игорек задумчиво водил пальцем по пыльному подоконнику.
— Да, малыш. Мамина бабушка Зина очень хотела нам помочь, — Павел подхватил сына на руки, показывая в окно. — Смотри, какой хороший двор, сколько детей играет.
— А качели есть?
— Конечно! И горка новая, видишь? Синяя такая.
Вера стояла в дверном проеме, наблюдая за мужем и сыном. Ей нравилось, как Павел общается с Игорьком – всегда на равных, с уважением к его детским вопросам и сомнениям. Темные волосы, острый подбородок, прямая спина – они были так похожи.
— Мам, чего там так долго? — Игорек обернулся к матери. — Иди к нам!
— Не могу я сейчас быстро ходить, — Вера погладила внушительный живот. — Твои сестренки не разрешают.
— Доча, давай я помогу, — Нина Петровна подхватила Веру под локоть. — Куда ты собралась?
— Мам, я же не инвалид, — Вера мягко высвободила руку. — Просто беременная.
— Двойней! — с нажимом произнесла Нина Петровна. — Я все время боюсь…
— Перестань, — Вера обняла мать. — Все будет хорошо. Лучше скажи, что за важный разговор про квартиру?
Нина Петровна отвела взгляд:
— Потом, милая. Сейчас не время.
Вечером, когда Игорек уже спал, а Павел разбирал коробки с вещами, Вера присела рядом с мужем:
— Знаешь, мама какая-то странная последнее время. Все время тревожится, суетится.
— Она просто волнуется за тебя, — Павел притянул жену к себе. — Ты же у нее одна.
— А еще этот разговор про квартиру… — Вера задумалась. — Что-то меня беспокоит.
— Давай завтра все обсудим, — Павел поцеловал ее в макушку. — Тебе нужно отдыхать.
Утро началось с телефонного звонка. Нина Петровна спешно собиралась к ним:
— Верунь, я сейчас приеду. Есть серьезный разговор.
— Мам, может по телефону?
— Нет, такие вещи нужно обсуждать лично.
Через час теща уже сидела на их кухне, нервно постукивая пальцами по столу:
— Понимаете, тут такое дело… С документами на квартиру возникли сложности.
В этот момент в кухню влетел Игорек:
— Бабушка! А мы с папой видели белочку во дворе!
— Правда? — Нина Петровна натянуто улыбнулась. — Какая замечательная новость.
— Игореш, — позвала Вера. — Иди поиграй в комнате, нам нужно поговорить.
— Опять секретничаете, — надулся мальчик, но послушно ушел.
Нина Петровна заметно нервничала. Она постоянно поправляла часы на руке, теребила край белой блузки. Женщина всегда следила за собой – ни единой морщинки на одежде, макияж безупречен, осанка как у балерины. Но сегодня что-то было не так.
— Так что там с документами? — Павел присел напротив тещи.
— Понимаете… — Нина Петровна замялась. — Тут такая ситуация…
Звонок в дверь прервал разговор. На пороге стояла Марина, лучшая подруга Веры.
— Представляешь, я только что из Питера! — затараторила она с порога. — Столько всего надо рассказать!
— Марин, может позже? — Вера виновато улыбнулась. — Мы тут как раз…
— Ой, простите! — Марина заметила Нину Петровну. — Я не вовремя? Тогда я позвоню…
Вера вышла проводить подругу. В коридоре неожиданно закружилась голова.
— Ты чего побледнела? — встревожилась Марина.
— Да что-то душно стало…
Звук падения заставил всех вздрогнуть.
— Вер! — Нина Петровна подбежала к дочери первой. — Верочка, девочка моя!
— Скорую! — крикнул Павел, уже набирая номер. — Марин, присмотри за Игорем!
Время растянулось как резина. Сирена скорой. Больничные коридоры. Яркие лампы.
— Вы муж? — молодой врач говорил быстро, четко. — Нужно делать экстренное кесарево. Двойня, семь месяцев. Счет идет на минуты.
— Да-да, конечно, — Павел подписывал какие-то бумаги. — Спасите их…
Нина Петровна сидела в коридоре больницы, зажав рот рукой. Она не плакала – застыла как статуя, глядя в одну точку.
— Вы родственники Орловой? — к ней подошла медсестра. — Пройдемте, оформим документы.
Часы на стене отсчитывали минуты. Павел мерил шагами коридор, то и дело поглядывая на дверь операционной. Телефон разрывался от звонков – Марина сообщила всем.
— Папа! — Игорек вбежал в больницу вместе с Татьяной Сергеевной, матерью Павла. — А где мама?
— Маму лечат врачи, — Павел приобнял сына. — Скоро у тебя будут сестренки.
— Прямо сейчас? — мальчик удивленно распахнул глаза. — А можно их увидеть?
— Потом, малыш, — Татьяна Сергеевна взяла внука за руку. — Давай пока сходим в буфет?
Но не успели. Дверь открылась и вышел врач, все замерли.
— Детей мы спасли, они здоровы, — сказал врач. — Учитывая срок, состояние хорошее. Но…
Это «но» повисло в воздухе тяжелым камнем.
Нина Петровна закричала первой.
Глухо, страшно – так кричат от боли, которую нельзя передать словами.
Павел не помнил, как оказался на полу. Просто в какой-то момент ноги перестали держать.
— Мы сделали все возможное, — голос врача доносился словно издалека. — Большая потеря… осложнения… не успели…
Татьяна Сергеевна крепче прижала к себе Игоря, уводя его подальше от этой сцены.
— Нет-нет-нет, — Нина Петровна раскачивалась из стороны в сторону. — Только не моя девочка… Только не она…
Следующие дни слились в один бесконечный кошмар. Павел существовал на автопилоте: выписка девочек, организовать прощание с женой, принимать соболезнования, отвечать на звонки.
Близняшки оказались удивительно похожи на Веру – те же тонкие черты лица, чуть вздернутый носик. Алиса была копией мамы, а у Софьи глаза отцовские – серые, с голубым отливом.
— Они такие крошечные, — прошептал Игорь, разглядывая сестер. — Мама бы им очень обрадовалась…
От этих слов у Павла защемило сердце. Четырехлетний мальчик говорил о маме в прошедшем времени – как же это неправильно.
Нина Петровна приходила каждый день, помогала с малышками. Но взгляд ее становился все более отстраненным. Она могла часами сидеть у кроватки девочек, не произнося ни слова.
— Может, съездим к психологу? — осторожно предложил Павел. — Вам нужна помощь…
— Помощь? — теща посмотрела на него пустыми глазами. — Мне нужна моя дочь. Ты можешь ее вернуть?
— Нина Петровна…
— Молчи! — она резко встала. — Просто молчи. Это все из-за тебя. «Давай еще детей, Верочка! Я так хочу дочку, Верочка!» А теперь…
Татьяна Сергеевна, услышав крики, поспешила на кухню:
— Ниночка, успокойся. Дети спят…
— Успокойся? Дети? Дети спят? А мой ребенок теперь уснул навечно — теща горько рассмеялась. — А эти дети забрали мою девочку. Если бы не эта беременность…
— Прекратите! — впервые за все время Павел повысил голос. — Вы же их бабушка!
— Была бабушка, — Нина Петровна направилась к выходу. — Больше нет.
Татьяна Сергеевна старалась поддерживать быт: готовила, стирала, нянчилась с малышками. Но Павел замечал, как сильно осунулась мать за последние недели, как дрожат руки, когда она берет на руки внучек.
— Сынок, — как-то вечером сказала она. — Ты бы поговорил с Ниной Петровной. Нельзя так…
— Я пытаюсь, мам. Но она не слышит. Только смотрит этим пустым взглядом…
— Время нужно, — Татьяна Сергеевна вздохнула. — Такое горе…Не приведи Господи — перекрестилась она. — Не приведи…
В эту ночь Павел проснулся от детского плача. Алиса, видимо, проголодалась. Он поднялся, чтобы не разбудить мать, которая задремала в кресле.
— Мам, иди ляг, — тихонько тронул ее за плечо. — Я справлюсь.
Татьяна Сергеевна не ответила. Она выглядела такой умиротворенной, словно спала. Только почему-то очень холодной.
«Сердце», — сказали врачи. — «Не выдержало нагрузки».
Игорь не понимал, почему за бабушкой закрыли дверь и не разрешают войти. Почему папа сидит на полу в коридоре, обхватив голову руками. Почему мамина подруга тетя Марина забрала близняшек к себе.
— Пап, — он присел рядом с отцом. — А когда бабушка проснется?
Павел притянул сына к себе, крепко обнял:
— Она не проснется, малыш. Она ушла… на небо.
— Совсем? — в голубых глазах мальчика стояли слезы. — Как мама?
— Да, сынок. Как мама.
— А мы теперь совсем одни?
— Нет, — Павел поцеловал сына в макушку. — У нас есть ты, я, твои сестренки. Мы справимся.
Нина Петровна появилась на похоронах. Стояла поодаль, не подходя ближе. Когда все разошлись, она вдруг произнесла:
— Это знак, Паша. Видишь? Даже Бог против…
— Что вы такое говорите? — он не узнавал тещу. — Опомнитесь!
— Нет, это ты опомнись! — она повысила голос. — Моя девочка могла жить! Если бы не твое желание еще детей…
— А как же внуки? Они же часть Веры!
— Не говори мне о них! — Нина Петровна отшатнулась. — Я не могу… не могу их видеть! В них… в них ее глаза, улыбка… Это невыносимо!
Она ушла, оставив Павла в полном смятении. Как объяснить детям, что родная бабушка не хочет их видеть? Как справиться одному?
Но жизнь не останавливается. Нужно было работать, растить детей, решать бытовые проблемы. Марина помогала с близняшками, когда могла. Соседка, Анна Ивановна, иногда забирала Игоря на прогулку с своим внуком.
— Знаешь, Паш, — сказала как-то Марина. — Может, найдем няню? Я же не всегда смогу…
— Да, ты права. Только где найти хорошую?
К счастью, няня нашлась быстро – Галина Васильевна, немолодая женщина с добрыми глазами и большим опытом работы с детьми.
— Какие славные девчушки, — приговаривала она, пеленая малышек. — И братик у них заботливый.
Игорь действительно трогательно заботился о сестрах. Рассказывал им сказки, показывал игрушки, пытался развеселить, когда они плакали.
— Пап, — спросил он однажды. — А почему бабушка Нина к нам больше не приходит?
Павел не знал, что ответить. Как объяснить ребенку всю сложность ситуации?
— Бабушке сейчас очень тяжело, — наконец произнес он. — Она очень скучает по маме.
— Я тоже скучаю, — тихо сказал мальчик. — Но у нас есть Алиска и Софа. Они же как маленькие мамы.
От этих слов у Павла защемило сердце. Его сын, его маленький мудрый мальчик…
Прошло два месяца. Девочки росли, научились улыбаться, узнавали папу и брата. Жизнь потихоньку входила в новое русло.
И вот этот звонок в дверь.
Нина Петровна стояла на пороге – бледная, осунувшаяся, с каким-то лихорадочным блеском в глазах.
— Выселяйся! — она говорила тихо, но твердо. — У тебя три недели. Мы продали квартиру.
— Что значит «продали»? — Павел смотрел на тещу, не веря своим ушам. — Как это возможно?
— Очень просто, — Нина Петровна говорила тихо, но в голосе звенела сталь. — Квартира оформлена на меня. Я ее продала.
— Но ведь здесь дети! Ваши внуки!
— Нет у меня внуков! — она повысила голос. — У меня была дочь. Была! А теперь… теперь ничего нет.
Из детской послышался плач – проснулась одна из девочек.
— Тише, — Павел попытался прикрыть дверь. — Дети спят.
— А моя девочка никогда не проснется! — Нина Петровна уже почти кричала. — Из-за твоего желания иметь еще детей! «Давай родим девочку, Верочка! Я так мечтаю о дочке!» А теперь что? Что?!
— Бабуля, ты пришла — заспанный Игорь появился в коридоре, держа в руках потрепанного плюшевого зайца. — Почему ты кричишь?
Нина Петровна замерла. Несколько секунд она смотрела на внука – его светлые кудряшки, мамины глаза…
— Прости, — её голос дрогнул. — Я… я уже ухожу.
— А ты придешь завтра? А Соня научилась улыбаться, представляешь?
— Нет, — она резко отвернулась. — Не приду. Никогда.
Дверь захлопнулась. Игорь растерянно посмотрел на отца:
— Пап, а почему бабушка такая злая? Она нас больше не любит?
Павел присел перед сыном на корточки:
— Бабушка очень тоскует по маме. Настолько сильно, что ей больно видеть нас. Понимаешь?
— Нет, — мальчик покачал головой. — Мне тоже очень-очень грустно без мамы. Но я не кричу. Я же люблю Алису и Софью. И тебя.
— Ты у меня очень мудрый, — Павел обнял сына. — А теперь давай успокоим сестренку?
В детской плакала Алиса. Её личико покраснело от слез, крошечные кулачки сжимались в недовольстве. Софья в соседней кроватке тоже начала хныкать.
— Тихо-тихо, принцесса, — Павел осторожно взял дочку на руки. — Папа здесь.
— Можно я Софью покачаю? — Игорь уже забрался на стульчик у второй кроватки. — Я аккуратно!
— Давай вместе, — Павел улыбнулся. — Только поддерживай вот так головку, помнишь, как я показывал?
Следующие три недели превратились в безумную гонку. Найти новую квартиру, перевезти вещи, договориться с Галиной Васильевной о новом графике – все это нужно было решать одновременно.
— Паш, может к нам переедете? — предложила Марина. — У нас места хватит…
— Спасибо, но нет, — он покачал головой. — Нам нужен свой угол.
Квартира его матери пустовала – он все не мог заставить себя туда вернуться, разобрать вещи. Маленькая однушка в старом доме, но своя. И главное – недалеко от работы и детского сада.
— Пап, а почему мы переезжаем? — спросил Игорь, помогая складывать игрушки в коробки.
— Потому что эта квартира теперь будет принадлежать другим людям.
— А наша новая квартира – она навсегда?
— Да, сынок. Это бабушкина квартира, теперь она наша.
— Бабушки Тани? — мальчик погрустнел. — Я по ней скучаю. И по маме. И по бабушке Нине…
Павел прижал сына к себе, чувствуя, как предательски щиплет в глазах:
— Я тоже скучаю, сыночек. Очень-очень.
Переезд дался тяжело. Вещей оказалось много, а времени мало. Павел разрывался между работой, детьми и перевозкой мебели. Спасибо соседям – помогали кто чем мог.
— Я с девочками посижу, — вызвалась Анна Ивановна. — А ты вещи перевози. Не переживай, справимся.
Маленькая однокомнатная квартира казалась тесной после просторной двушки. Но выбора не было – нужно обустраиваться.
— Вот здесь поставим детские кроватки, — Павел показывал Игорю. — А твой уголок будет у окна, с письменным столом.
— А ты где спать будешь?
— На диване, — Павел обвел взглядом комнату. — Ничего, главное – мы вместе.
Галина Васильевна, войдя в квартиру первый раз, только охнула:
— Тесновато, конечно… Но справимся, не переживайте.
Она была настоящим спасением – заботливая, внимательная, с огромным опытом работы с детьми. Близняшки тянулись к ней, улыбались, когда она начинала петь колыбельные.
— Паша, — сказала она как-то. — Я тут подумала… Может, возьмете меня с проживанием? Квартиру свою я сдам, а здесь помогу с детьми. Все равно целыми днями у вас.
— Галина Васильевна, но тут же…
— Знаю-знаю, тесно. Но мне много места не надо. Раскладушку поставим – и хорошо.
Её предложение было подарком судьбы. Павел мог спокойно работать, зная, что дети под присмотром.
А вечерами, когда малышки засыпали, они с Игорем часто разговаривали.
— Пап, а ты правда не сердишься на бабушку Нину?
— Нет, сынок. Она очень страдает.
Мальчик теребил краешек одеяла.
— Почему она нас бросила?
— Она не бросила, — Павел присел на край кровати. — Просто… Понимаешь, когда человек теряет самого близкого, он может делать странные вещи. Ему кажется, что так будет легче справиться с болью.
— А ей станет легче? Когда-нибудь?
— Надеюсь, — Павел поцеловал сына в лоб. — А теперь спи.
Павел пытался связаться с тещей – звонил, писал сообщения, отправлял письма. Все бесполезно. Телефон заблокирован, письма возвращались нераспечатанными.
— Может, съездить к ней? Адрес я знаю новый — предложила Марина.
— Думаешь, откроет?
— Не знаю… Но попытаться стоит.
Нина Петровна действительно переехала – продала не только их квартиру, но и свою. Купила маленькую студию на окраине города.
— Её никто не видит, — рассказывала соседка. — Выходит только в магазин, да и то рано утром.
Дверь она не открыла. Только крикнула через порог:
— Уходите! Я не хочу никого видеть!
— Нина Петровна, — Павел прислонился к двери. — Дети скучают. Игорь спрашивает о вас…
— Не надо! — её голос сорвался. — Я не могу… не могу их видеть! Они… они так похожи на неё…
— Но ведь это же хорошо! Они – частичка Веры…
— Замолчи! Не смей произносить её имя! — послышались рыдания. — Уходи… просто уходи…
Прошло полгода. Близняшки научились сидеть, появились первые зубки. Игорь пошел в подготовительный класс – серьезный, в новеньком костюме.
— Как же ты вырос, — вздохнула Галина Васильевна, поправляя ему галстук. — Совсем большой.
— Я теперь главный мужчина после папы, — важно заявил мальчик. — Должен помогать с сестрами.
Новая жизнь постепенно налаживалась. Павла повысили на работе – с его ответственностью и трудолюбием это было ожидаемо. Появилась возможность откладывать деньги.
А потом случилось неожиданное.
Это случилось в обычный субботний день. Галина Васильевна повела близняшек в парк – осень выдалась на редкость теплой.
— Алиса, не убегай далеко! — она поправила шапочку младшей. — Софья, держись за коляску.
Девочки, научившиеся недавно ходить, с любопытством исследовали каждый куст, каждую скамейку. Они были удивительно разными – Алиса более бойкая, Софья задумчивая.
— Софьюшка, что там нашла? — Галина Васильевна наклонилась к девочке, разглядывающей яркий осенний лист.
— Ма-ма, — вдруг отчетливо произнесла малышка, протягивая лист куда-то в сторону.
На дальней скамейке сидела женщина. Она словно застыла, глядя на детей широко раскрытыми глазами.
— Господи… — прошептала Галина Васильевна. — Нина Петровна?
Теща Павла действительно изменилась – осунулась, поседела, глубокие морщины прорезали когда-то ухоженное лицо. Но главное – взгляд. Он был совсем другим.
— Я… я часто сюда прихожу, — тихо произнесла она. — Здесь Верочка любила гулять в детстве.
Алиса, заметив новое лицо, решительно направилась к скамейке.
— Не надо, — Нина Петровна отшатнулась. — Я не могу…
Но девочка уже ухватилась за край её пальто, улыбаясь той самой улыбкой – Вериной.
— Они… они так выросли, — голос Нины Петровны дрогнул. — Я не знала…
— Конечно, выросли, — Галина Васильевна осторожно присела рядом. — Уже и ходят, и говорить начинают. Алиса вся в маму – такая же активная. А Софья больше на папу характером.
— А Игорь? — вдруг спросила Нина Петровна. — Как он?
— В школу пошел. Отличник.
Теща Павла закрыла лицо руками:
— Что же я наделала… Что же я…
В этот момент Софья, добравшись до скамейки, протянула ей свой листик:
— Ма-ма.
— Нет, маленькая, — Нина Петровна покачала головой. — Я не мама. Я… я бабушка. Которая поступила очень плохо.
Вечером, когда Павел вернулся с работы, Галина Васильевна рассказала о встрече.
— Она изменилась, Паша. Совсем другой человек.
— Думаете?
— Уверена. Видели бы вы её глаза, когда она на девочек смотрела…
Через неделю раздался звонок. Павел не поверил своим ушам – Нина Петровна просила о встрече.
Она пришла в воскресенье, с огромным пакетом игрушек. Стояла в дверях, не решаясь войти:
— Можно?
— Вам не надо спрашивать, — Павел посторонился. — Дети в комнате.
— Я не знаю, имею ли право…
— Просто идите. Они поймут.
Игорь заметил её первым. Замер с карандашом в руке, не веря своим глазам:
— Бабуля — кинулся он ей на шею.
— Миленький мой, — не сдерживала она слезы. — Прости меня. Прости, если сможешь…Прости!
— Я так скучал! Хочешь посмотреть мои тетрадки? У меня одни пятерки!
— А это Алиса нарисовала, — Игорь показывал бабушке детские каляки. — Видишь, это мы все вместе. А это Софа, смотри!
Нина Петровна осторожно перебирала листы, вглядываясь в каждую линию:
— У них мамин талант… Верочка тоже прекрасно рисовала в детстве.
Близняшки, поначалу державшиеся в стороне, постепенно освоились. Софья первая подошла к бабушке, протянула свою любимую книжку:
— Ня.
— Она любит сказки, — пояснил Игорь. — Особенно про принцесс.
— Как Верочка, — голос Нины Петровны дрогнул. — Она тоже обожала…
Женщина не договорила – слезы покатились по щекам. Алиса, увидев это, подбежала к бабушке и неожиданно погладила её по руке:
— Не пачь.
Этот детский жест, такой искренний и непосредственный, словно прорвал плотину.
— Простите меня, — Нина Петровна закрыла лицо руками. — Я такая эгоистка… Думала только о своём горе, а вы… вы тоже страдали. И эти крошки… они ни в чём не виноваты…
Павел, наблюдавший эту сцену из кухни, тихо вышел:
— Дети, идите поиграйте в другой комнате. Нам с бабушкой нужно поговорить.
Когда они остались вдвоем, повисло тяжелое молчание.
— Я не знаю, как искупить свою вину, — наконец произнесла Нина Петровна. — То, что я сделала… Это непростительно.
— Вы потеряли дочь, — тихо ответил Павел. — Горе затмило разум.
— Но ведь и ты потерял жену! И дети… дети остались без матери… А я… — она с трудом подбирала слова. — Я должна была поддержать, помочь. А вместо этого…
— Знаете, — Павел присел рядом. — Я часто думаю: что бы сказала Вера? Она бы хотела, чтобы мы были вместе. Семьей.
— Она всегда была мудрее меня, — Нина Петровна вытерла слезы. — Помнишь, как она говорила: «Главное – любить друг друга, остальное приложится»?
В этот момент из комнаты донесся грохот и детский плач.
— Я сейчас! — Павел вскочил.
— Можно… можно я с тобой? — неуверенно спросила Нина Петровна.
В детской Алиса, пытаясь достать игрушку, уронила коробку с конструктором. Софья испугалась шума и расплакалась.
— Ну-ну, маленькая, — Нина Петровна неожиданно для себя подхватила внучку на руки. — Бабушка здесь, всё хорошо.
Софья, удивленно хлопая ресницами, затихла. А потом вдруг улыбнулась – той самой, Вериной улыбкой.
— Господи, — прошептала Нина Петровна. — Как же я могла… Как я могла отказаться от этого чуда?
Вечером, когда дети уже спали, она задержалась в прихожей:
— Паша… можно я буду приходить? Часто?
— Конечно, — он улыбнулся. — Вы же бабушка.
— Спасибо, — она помолчала. — И знаешь… Я хочу помочь. С квартирой.
— Не надо, — Павел покачал головой. — Мы справляемся.
— Нет, послушай. Я продала обе квартиры… Деньги лежат. Я хочу купить вам большую, чтобы всем хватало места. Это не искупит моей вины, но…
— Нина Петровна, — он взял её за руку. — Главное – что вы вернулись. Остальное неважно.
Прошло семь лет. Новая трехкомнатная квартира наполнилась детским смехом и теплом семейного уюта.
— Бабуля, бабуля! — Алиса влетела в комнату с тетрадкой. — Смотри, мне пятерку поставили за рисунок и рассказ!
Нина Петровна отложила вязание:
— Дай-ка посмотреть… «Моя семья»?
— Да! Я написала про всех нас. И про маму тоже, — девочка присела рядом. — Правда, я её не помню, но папа и ты столько рассказываете…
Софья, более сдержанная и задумчивая, подошла тихонько:
— А можно сегодня достать тот альбом? Где мама маленькая?
— Конечно, солнышко, — Нина Петровна обняла внучек. — Сейчас папа с работы придет, Игорь из спортивной секции вернется – все вместе посмотрим.
Игорь, теперь уже совсем взрослый, стал настоящим защитником для сестер. Высокий, серьезный, так похожий на отца.
— Представляешь, — делилась Нина Петровна с Галиной Васильевной, ставшей практически членом семьи. — Вчера близняшки поссорились, так он их мирил. Говорит: «Мама бы расстроилась, если б вы так себя вели».
— Он мудрый мальчик, — кивнула Галина Васильевна. — Рано повзрослел.
Вечерами они часто собирались все вместе. Павел научился готовить – особенно удавались мамины пироги. Нина Петровна приносила альбомы с фотографиями, рассказывала истории из Вериного детства.
— А это мама в первом классе, — показывала она близняшкам. — Видите, Алиса, у тебя такая же улыбка. А у тебя, Софья, её глаза.
— Пап, а правда, что мама любила рисовать? — спрашивала Софья, демонстрируя свой новый рисунок.
— Правда, — Павел улыбался. — У неё особенно хорошо получались пейзажи.
— Я тоже хочу научиться! — Алиса уже тащила свой альбом. — Смотри, я сегодня нарисовала нашу семью!
На рисунке были все: папа, Игорь, близняшки, бабушка, Галина Васильевна. А над ними, в облаке, улыбалась мама и вторая бабушка.
— Они всегда с нами, — тихо сказала Нина Петровна. — В каждом из вас.
Однажды вечером, когда дети уже спали, Павел и Нина Петровна сидели на кухне.
— Знаешь, — она задумчиво размешивала чай. — Я ведь тогда совсем разум потеряла от горя. Думала – не переживу.
— Я понимаю.
— Нет, не понимаешь, — она покачала головой. — Ты был сильнее. Ты смог сохранить в сердце любовь. А я… я чуть не разрушила всё, что осталось от моей девочки.
— Главное – вы вернулись.
— Благодаря им, — Нина Петровна кивнула в сторону детской. — Они спасли меня. Вернули к жизни.
В этот момент из комнаты девочек донесся шепот. Павел приоткрыл дверь – близняшки сидели на кровати Софьи и разглядывали фотографию мамы.
— Не спите? — он присел рядом.
— Пап, а мама нас видит? — спросила Алиса.
— Конечно, — он обнял дочек. — Она всегда рядом.
— И радуется за нас? — Софья прижалась к отцу.
— Очень радуется. Особенно когда видит, как вы любите друг друга.
Нина Петровна стояла в дверях, украдкой вытирая слезы. Но это были уже другие слезы – не горькие, а светлые.
Словно сама Вера смотрела на них сейчас, благословляя воссоединившуюся семью.
Время не стирает память о тех, кого мы любим. Оно учит жить с этой памятью, находить в ней силы и утешение. И главное – оно дает понять: пока мы храним любовь в сердце, никто не уходит навсегда.
