Ключи в замке провернулись дважды — Лиза считала эти щелчки, прислушиваясь. Один, два. Значит, Андрей вернулся. Она отложила книгу и прислушалась к звукам в прихожей: шорох куртки, глухой стук сумки об пол, шаги. Тяжёлые, усталые. День был долгий, она знала — у него совещание затянулось до восьми вечера.
— Маш, папа пришёл! — крикнула Лиза в детскую, где их пятилетняя дочка Маша возилась с конструктором.
Топот маленьких ног, и Маша уже неслась к отцу. Лиза улыбнулась, поднимаясь с дивана. Вот оно, их маленькое вечернее счастье: объятия, смех, рассказы о садике. Простые вещи, которые делают жизнь жизнью.
Андрей выглядел измотанным, но Машино присутствие преображало его — он поднял дочку на руки, подбросил, и та захохотала. Лиза подошла, встала на цыпочки, поцеловала мужа в щёку.
— Устал?
— Как собака, — он опустил Машу на пол. — Но ничего, выходные впереди. Кстати, Лиз, у меня новость.
Что-то в его интонации заставило её насторожиться. Слишком осторожная, эта интонация. Слишком подготовленная.
— Какая новость?
— Катя звонила. Хочет к нам на выходные приехать. Я сказал, что можно.
Лиза замерла. Катя. Двадцатилетняя дочь Андрея от первого брака. Они виделись редко — раз в полгода, не чаще. Катя жила с матерью на другом конце города, училась в университете на каком-то модном факультете, и, честно говоря, Лиза не испытывала особого желания сближаться с падчерицей. Не то чтобы она была против — просто у них с Катей не сложилось. Разные люди, разные миры.
— На выходные? — переспросила она. — Надолго?
— Ну, два дня, наверное. Лиз, ну что такого? Она давно не была.
— Ничего такого, — ответила Лиза, и это было почти правдой.
Почти. Потому что последний раз, когда Катя гостила у них, она вела себя странно. Не то чтобы грубо, но… свысока. Как будто это она здесь хозяйка, а Лиза — временная жилица. Она критиковала обои в гостиной («папа, ну серьёзно, кто вообще клеит такое?»), морщилась от Машиных игрушек, разбросанных по квартире («когда я была маленькая, мама никогда не позволяла мне так свинячить»), и вообще держалась так, будто оказывала им одолжение своим присутствием.
Но это было полгода назад. Может, она изменилась. Люди меняются.
Катя приехала в субботу к обеду. Она позвонила в дверь, и когда Лиза открыла, на пороге стояла высокая девушка с длинными тёмными волосами, в кожаной куртке и с огромной сумкой через плечо. Красивая. Очень похожая на Андрея — те же глаза, тот же прямой нос. За спиной Кати маячил парень — худощавый, в мятой толстовке, с неуверенной улыбкой.
— Привет, Лиза, — Катя шагнула в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Это Максим. Мой парень.
Лиза моргнула. Парень? Андрей ничего не говорил про парня.
— Здравствуйте, — пробормотал Максим, протягивая руку.
— Здравствуй, — Лиза пожала её, всё ещё пытаясь переварить информацию. — Проходите. Андрей в гостиной.
Катя прошла по коридору уверенной походкой, Максим семенил следом. Лиза закрыла дверь и последовала за ними. В гостиной Андрей играл с Машей в настольную игру — они разложили на полу карточки с животными, и Маша старательно называла их.
— Папа! — Катя бросилась к отцу, и он поднялся, обнял её.
— Котёнок, как я соскучился! Ты похудела?
— Это университет, пап, он из меня все соки высасывает, — Катя рассмеялась, потом развернулась. — Знакомься, это Максим.
Андрей протянул руку парню, оценивающе оглядел его. Лиза видела, как он прикидывает, насколько серьёзны отношения дочери с этим Максимом. Она и сама прикидывала.
— Приятно познакомиться, — сказал Андрей. — Вы давно встречаетесь?
— Четыре месяца, — ответила за Максима Катя. — Пап, мы тут поговорить хотели. Важное дело.
У Лизы внутри что-то сжалось. Важное дело. Четыре месяца встречаются. Она посмотрела на Катю внимательнее — та выглядела возбуждённой, нервной, у неё блестели глаза. И ещё… ещё она поправилась. Совсем немного, но Лиза заметила.
— Давайте на кухню пройдём, — предложила она. — Чаю налью.
На кухне все расселись за столом. Лиза поставила чайник, достала печенье. Катя ёрзала на стуле, Максим смотрел в пол. Андрей нахмурился.
— Ну, что за важное дело? — спросил он.
Катя глубоко вдохнула.
— Пап, я беременна.
Тишина. Чайник загудел, набирая температуру. Лиза замерла у плиты, держа в руках чашки. Андрей побледнел.
— Что?
— Я беременна, — повторила Катя, уже увереннее. — Срок небольшой, двенадцать недель. Мы с Максимом решили пожениться. И… и мы хотим переехать к тебе. Временно. Пока не встанем на ноги.
Лиза медленно поставила чашки на стол. У неё звенело в ушах. Переехать сюда? К ним? В двухкомнатную квартиру, где и так тесно?
— Подожди, — Андрей поднял руку. — Начнём сначала. Ты бросила университет?
— Ну… да, — Катя отвела взгляд. — Мне всё равно было не интересно. А сейчас с ребёнком какая учёба.
— Катя, тебе двадцать лет!
— И что? Мама родила меня в двадцать. Ничего, выросла же я нормальная.
Лиза прикусила губу. «Нормальная» — вопрос спорный.
— А твоя мать знает? — спросил Андрей.
— Знает. Она в бешенстве, конечно. Сказала, что с Максимом нам у неё жить нельзя. Поэтому мы к тебе.
Андрей потёр лицо руками. Он выглядел так, будто его ударили. Лиза поймала его взгляд — в нём была растерянность, просьба о помощи. Она отвернулась.
— Катя, — начала Лиза осторожно, — тут места нет. У нас двушка. Маша в одной комнате, мы в другой.
— Мы можем на раскладушке, — быстро сказала Катя. — Нам немного надо, правда. Месяцев шесть, максимум год. Максим работу найдёт, мы деньги накопим, съедем.
— Месяцев шесть, — повторила Лиза. В голове проносились картины: они вчетвером в этой квартире, плюс Маша, плюс, через несколько месяцев, орущий младенец. Катя с животом, лежащая на диване, потому что «беременным нельзя напрягаться». Максим, шатающийся по квартире без дела. Никакого личного пространства, никакого покоя. Это будет кошмар.
— Папа, — Катя наклонилась вперёд, — ну пожалуйста. Мы правда в трудной ситуации. Мама выгнала, деться нам некуда. Мы же семья, правда?
Андрей молчал. Лиза видела, как он борется с собой — отцовский инстинкт против здравого смысла. Она должна была что-то сказать, остановить это, но слова застревали в горле.
— Давайте мы с Лизой обсудим, — наконец произнёс Андрей. — Это серьёзное решение.
— Что тут обсуждать? — Катя выпрямилась. — Я твоя дочь. Это квартира моего отца, и это моя квартира тоже. Я имею право здесь жить.
Вот оно. Лиза почувствовала, как внутри вспыхивает ярость. Чистая, холодная ярость.
— Это не твоя квартира, — сказала она тихо.
Катя повернулась к ней.
— Что?
— Я сказала: это не твоя квартира. Это наша квартира. Моя и Андрея. Мы здесь живём, мы платим за неё, мы растим здесь ребёнка. Твоего отца ребёнка, между прочим, которого ты, кажется, даже не замечаешь.
— Лиза, — начал Андрей, но она не дала ему договорить.
— Нет, Андрей, пусть она послушает. Катя, ты приезжаешь сюда раз в полгода, и каждый раз ведёшь себя так, будто оказываешь нам одолжение. Ты критикуешь наш ремонт, наш быт, всё, что мы здесь построили. Ты не спрашиваешь, как у Маши дела, не интересуешься, чем живёт твой отец. И теперь ты являешься сюда с новостью, что бросила учёбу, забеременела от парня, которого мы впервые видим, и хочешь въехать к нам жить? Со своим парнем? В двухкомнатную квартиру, где уже живёт семья из трёх человек?
Катя вскочила.
— Я никуда не уйду из квартиры моего отца! Это и моя квартира тоже! — крикнула она. — У меня есть право здесь быть!
— Нет, — Лиза тоже встала. — Нет, у тебя нет такого права. Право есть у людей, которые здесь живут, работают, платят за эту квартиру. А ты — гостья. И не самая приятная гостья, если честно.
— Папа! — Катя обернулась к отцу, в её глазах блестели слёзы. — Ты слышишь, что она говорит? Ты позволишь ей так со мной разговаривать?
Андрей сидел, глядя в стол. Лиза видела, как напряжены его плечи, как сжаты кулаки. Он поднял голову, посмотрел на дочь.
— Лиза права, — сказал он глухо.
— Что?
— Лиза права. Катя, я люблю тебя. Ты моя дочь, и я всегда буду рядом, если тебе нужна помощь. Но это… это неправильно. Ты не можешь просто вот так решить, что въедешь к нам жить. Мы тут семья, у нас своя жизнь. У Маши комната, нам нужно пространство. И, честно говоря, я в шоке от того, что ты бросила университет. Я за него плачу, между прочим.
— Платил, — огрызнулась Катя. — Теперь не нужно.
— Катя, тебе двадцать лет, и ты беременна от парня, которого знаешь четыре месяца. У тебя нет образования, нет работы, нет денег. Ты хоть понимаешь, во что ввязываешься?
— Мы справимся, — Максим заговорил впервые, его голос дрожал. — Я найду работу. Я… я буду стараться.
Андрей посмотрел на него долгим взглядом.
— Парень, у тебя сейчас хоть какая-то работа есть?
— Ну… нет. Но я ищу.
— Отлично, — Андрей откинулся на спинку стула. — Послушайте меня оба. Я готов вам помочь. Я дам вам денег на съём квартиры. Первый месяц, может, два. Но дальше вы должны справляться сами. Максим, ты найдёшь работу — любую. Хоть грузчиком, хоть курьером, не важно. Катя, ты тоже будешь работать, пока можешь. А потом, когда ребёнок родится, вы придумаете, как дальше. Но здесь вы жить не будете. Это моё окончательное решение.
Лиза облегчённо выдохнула. Она подошла к мужу, положила руку ему на плечо. Он накрыл её ладонь своей.
— Ты серьёзно? — Катя смотрела на отца недоверчиво. — Ты выгоняешь меня? Свою дочь?
— Я не выгоняю тебя. Я просто не позволяю тебе въехать. Это разные вещи.
— Для меня нет! — Катя схватила свою сумку. — Значит, так. Твоя драгоценная новая жена важнее, чем родная дочь. Я поняла. Мама была права про тебя. Она всегда говорила, что ты нас бросил ради этой… этой…
— Стоп, — Андрей встал. Его лицо окаменело. — Я вас не бросал. Я ушёл от твоей матери, потому что мы не могли больше быть вместе. Но я всегда был рядом с тобой. Всегда. Я платил алименты, я приезжал, я звонил, я оплачивал твою учёбу. Не смей говорить, что я тебя бросил.
— Ты нас предал! — Катя кричала теперь в полный голос. — Ты завёл себе новую семью, новую дочь, и забыл про нас!
— Я никого не забывал, — Андрей говорил тихо, но в его голосе звучала сталь. — Но ты, похоже, забыла, что мир не вращается вокруг тебя. Ты хочешь, чтобы я решал твои проблемы? Хочешь, чтобы я всегда был готов подставить плечо? Тогда начни относиться к этому с уважением. К моему дому, к моей жене, к моей дочери. Начни думать не только о себе.
Катя схватила Максима за руку.
— Пойдём. Нам тут не рады.
Они пошли к выходу. Лиза и Андрей стояли на кухне, не двигаясь. Хлопнула входная дверь.
Тишина.
— Я плохой отец? — спросил Андрей негромко.
Лиза обняла его.
— Нет. Ты замечательный отец. Ты просто не даёшь ей манипулировать собой.
— Она ненавидит меня.
— Сейчас ненавидит. Потом поймёт. Может быть. А может, и нет. Но это её выбор, Андрей. Ты сделал всё, что мог. Ты предложил помощь. Ты просто не позволил ей сесть тебе на шею.
Андрей кивнул. Он выглядел опустошённым.
— Пойду к Маше. Ей страшно, наверное, мы тут кричали.
Он вышел из кухни. Лиза осталась одна. Она налила себе чая, села за стол, обхватила чашку руками. Горячая. Обжигающая.
Она думала о Кате. О её ярости, о её словах. «Я никуда не уйду из квартиры моего отца». Эта фраза засела в голове, крутилась, не давала покоя. В ней было столько самоуверенности, столько нахальства. И в то же время — столько незрелости. Катя считала, что мир ей должен. Что отец должен. Что все вокруг обязаны решать её проблемы.
Но так не бывает. Жизнь так не работает.
Лиза допила чай и пошла в детскую. Андрей сидел на полу рядом с Машей, они строили башню из кубиков. Маша сосредоточенно водружала на верхушку розовый кубик. Она не спрашивала, что случилось, почему кричали. Она просто была рядом с папой, и этого было достаточно.
Лиза присела рядом, погладила дочку по голове. Маша улыбнулась ей.
— Мама, смотри, какая высокая!
— Вижу, солнышко. Очень высокая.
Андрей посмотрел на Лизу. В его взгляде была благодарность, усталость, надежда.
— Она не вырастет такой, правда? — тихо спросил он. — Наша Маша?
— Не вырастет, — Лиза взяла его за руку. — Мы не дадим.
Прошла неделя. Катя не звонила. Андрей пытался дозвониться до неё, но она не брала трубку. Он написал ей сообщение: «Котёнок, давай поговорим. Я люблю тебя. Предложение с помощью в аренде жилья остаётся в силе».
Ответа не было.
Лизе было его жаль. Она видела, как он переживает, как обдумывает каждое своё слово, сказанное Кате. Но она знала, что он поступил правильно. Иногда любить — значит сказать «нет». Значит не дать человеку сесть тебе на шею, даже если этот человек — твой ребёнок.
Вечером они сидели на диване, Маша уже спала. По телевизору шёл какой-то фильм, но они не смотрели. Андрей держал в руках телефон, снова и снова проверял, нет ли сообщения от Кати.
— Положи, — мягко сказала Лиза. — Если она захочет написать, она напишет.
— А если не захочет?
— Тогда не напишет. Андрей, ты не можешь контролировать её жизнь. Ты сделал всё, что мог. Дальше — её ответственность.
— Она беременна, Лиз. У неё будет ребёнок. Мой внук.
— Или внучка.
— Или внучка, — он криво улыбнулся. — Я даже не знаю, увижу ли я этого ребёнка.
— Увидишь. Может, не сразу. Но увидишь. Катя остынет, поймёт, что ты был прав. Или не поймёт, но всё равно придёт, потому что ей понадобится помощь. Люди всегда возвращаются, когда им нужна помощь.
— Я не хочу, чтобы она возвращалась только за помощью.
— Я знаю.
Они сидели молча. На экране герои фильма что-то выясняли, кричали друг на друга, целовались. Андрей выключил телевизор.
— Как думаешь, мы хорошие родители? — спросил он.
Лиза задумалась.
— Не знаю. Мы стараемся. Мы любим Машу. Мы учим её уважать других людей, думать своей головой, брать ответственность за свои поступки. Мы не балуем её, но и не жестоки. Мы… мы делаем всё, что можем. А дальше — как получится. Нельзя гарантировать, каким вырастет ребёнок. Можно только дать ему инструменты и надеяться, что он воспользуется ими правильно.
— Инструменты, — повторил Андрей. — Катя получила инструменты. Хорошее воспитание, образование, поддержку. Но она выбрала… это. Бросила учёбу, забеременела от первого встречного, хочет жить за чужой счёт.
— Может, ей нужно было пройти через это. Может, это её путь. Её ошибки, её уроки. Ты не можешь прожить жизнь за неё, Андрей.
Он кивнул. Потом обнял её, притянул к себе.
— Спасибо, — прошептал он. — За то, что ты на моей стороне. За то, что не дала мне согласиться. Я знаю, я бы согласился. Из чувства вины, из желания помочь. А это была бы катастрофа.
— Была бы, — согласилась Лиза. — Для всех. И для нас, и для них, и для Маши. Катя должна повзрослеть. А для этого ей нужно столкнуться с реальностью. С тем, что мир не крутится вокруг неё, что никто не обязан решать её проблемы.
— Жестоко.
— Жизнь жестока, — Лиза пожала плечами. — Чем раньше она это поймёт, тем лучше.
Они просидели так ещё какое-то время, обнявшись, в тишине. Потом Андрей поднялся, протянул ей руку.
— Пойдём спать. Завтра новый день.
Лиза взяла его руку, и они пошли в спальню. Перед тем как лечь, она заглянула в детскую. Маша спала, раскинувшись на кровати, обняв плюшевого медведя. Её лицо было спокойным, безмятежным. Лиза поправила одеяло, поцеловала дочку в лоб.
«Ты не вырастешь такой, — подумала она. — Ты будешь сильной, самостоятельной, доброй. Ты не будешь считать, что мир тебе должен. Ты будешь знать, что всё, что у тебя есть, ты заработала сама. Мы научим тебя этому. Мы обязательно научим».
Она вышла из комнаты, прикрыв дверь. Андрей уже лежал в кровати, уставившись в потолок.
— О чём думаешь? — спросила Лиза, ложась рядом.
— О Кате. О том, где она сейчас, что делает. О том, справится ли она. О том, буду ли я когда-нибудь держать на руках своего внука.
— Будешь, — Лиза положила голову ему на грудь. — Всё будет хорошо. Может, не сразу. Может, не так, как мы планировали. Но будет.
— Откуда такая уверенность?
— Интуиция, — она улыбнулась. — Женская.
Он рассмеялся. Тихо, но искренне. Потом обнял её крепче.
— Люблю тебя, — сказал он.
— И я тебя.
Они лежали в темноте, слушая звуки ночного города за окном. Где-то лаяла собака, где-то проехала машина, где-то кто-то громко разговаривал по телефону. Обычная жизнь, обычная ночь.
А где-то, в другой части города, Катя тоже лежала в темноте, может быть, плакала, может быть, злилась, может быть, думала о том, что будет дальше. У неё был свой путь, свои решения, свои последствия.
И это было правильно. Так и должно быть. Каждый проживает свою жизнь. Каждый делает свой выбор. И каждый несёт за него ответственность.
Лиза закрыла глаза. Завтра будет новый день. Маша проснётся, попросит завтрак, расскажет новый сон. Андрей пойдёт на работу. Она будет заниматься домашними делами, потом заберёт дочку из садика. Вечером они снова будут вместе, все трое, в их маленькой двухкомнатной квартире, в их маленьком мире.
И этого было достаточно. Этого было больше чем достаточно.
Прошёл месяц. Катя так и не позвонила. Андрей перестал проверять телефон каждые пять минут, но Лиза знала — он думает о дочери. Каждый день, каждую минуту. Просто научился это скрывать.
А потом, в один обычный четверговый вечер, когда они с Машей лепили из пластилина, телефон Андрея зазвонил. Он посмотрел на экран, и Лиза увидела, как изменилось его лицо.
— Катя, — прошептал он и ответил на звонок. — Привет, котёнок.
Лиза не слышала, что говорила Катя, но видела выражение лица мужа. Он слушал долго, молча, только иногда кивал, хотя по телефону это было бессмысленно.
