Игорь уронил вилку. Она звякнула о тарелку, оставив на белом фаянсе жирный след от соуса.
Он даже не заметил. Его взгляд был прикован к экрану телефона, а на губах застыла странная, отсутствующая улыбка.
— Что-то интересное? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более беззаботно.
— А? Да так, по работе, — он нехотя отложил телефон. — Опять эти отчеты, цифры… Как же это все надоело.
Он вздохнул так тяжело, будто тащил на себе весь мир. А я смотрела на него и думала о том, как сильно он изменился за последний год. Наш год.
Когда мы поженились, он был другим. Или я хотела его таким видеть.
Он говорил о любви, о том, что ему неважно, кто я и сколько зарабатываю.
А я, простой бухгалтер в крошечной фирме «Рога и копыта», верила. Мне отчаянно хотелось в это верить.
— Представляешь, у нашего коммерческого, Витьки, жена себе новую машину купила.
Просто так. Захотелось, — Игорь с какой-то брезгливостью поковырял в тарелке остывшую курицу. — А мы с тобой когда последний раз на море были?
Я промолчала. Вопрос был не для ответа. Это был камень в мой огород. В наш огород.
В нашу маленькую, уютную квартиру на окраине города, которую он называл «скворечником».
В последнее время такие разговоры стали для нас нормой. Он все чаще говорил о деньгах.
О чужих деньгах. О красивой жизни, которая проходит где-то там, за окнами нашего «скворечника», и к которой мы не имеем никакого отношения.
— Я сегодня с такими людьми познакомился, — вдруг оживился он, и глаза его загорелись тем самым огнем, который я когда-то принимала за любовь. — Серьезные инвесторы.
У них такие проекты, такие возможности!
Он говорил долго и с упоением. Про одну из них — особенно. Карина. Умная, хваткая, успешная. Живет одна, сама всего добилась.
— У нее квартира в центре, представляешь? С панорамными окнами, вид на весь город. Дизайнерский ремонт, мебель из Италии… — он закатил глаза, словно пробовал на вкус каждое слово.
Я слушала его, и что-то внутри меня медленно застывало, превращаясь в лед.
Он с таким восхищением описывал квартиру в жилом комплексе «Аквамарин», что я без труда узнала ее. Еще бы мне ее не узнать.
Ведь именно я сдавала эту квартиру той самой Карине.
— Нам до такого, как до Луны, — с горечью заключил он, обводя взглядом нашу кухню. — Иногда мне кажется, что я просто вязну в этой… простоте. В этой безнадежности.
Он посмотрел на меня. В его взгляде не было тепла.
Только холодная, расчетливая оценка. Словно он прикидывал, сколько я стою. И результат ему, очевидно, не нравился.
— Неужели это все? — он тихо, почти шепотом, задал вопрос, глядя куда-то сквозь меня. — Неужели это и есть наша жизнь?
Эксперимент, который я затеяла год назад, провалился с оглушительным треском.
Моя наивная идея — быть любимой не за папины миллионы, а за себя — разбилась о банальную человеческую жадность.
Игорь оказался не тем, за кого себя выдавал. Или, что еще хуже, он оказался именно тем, кем и был всегда, просто я этого не замечала.
Он стал приходить домой все позже.
От него пахло чужим, дорогим парфюмом — я знала этот аромат, помнила его.
Он приносил с собой холод и отчуждение.
Наш «скворечник» теперь вызывал у него физическое отвращение.
— Неужели нельзя купить нормальную кофемашину? — морщился он утром, глядя на нашу старенькую капельную кофеварку.
— У Карины машина сама зерна мелет, десять видов кофе делает. Мы обсуждали у неё бизнес.
— Эта тоже делает кофе, — спокойно отвечала я, чувствуя, как внутри все сжимается.
Я могла бы купить кофейню. Целую сеть кофеен. Но я продолжала играть свою роль.
— Она делает не кофе, а коричневую жижу, — отрезал он.
Карина стала мерилом всего. Карина носит брендовые вещи.
Карина ужинает в мишленовских ресторанах. Карина ездит на последней модели «Ауди».
Карина, Карина, Карина… Он говорил о ней так, будто она была божеством, сошедшим на землю, чтобы показать ему, убогому, как выглядит настоящий успех.
Однажды вечером я услышала, как он разговаривал по телефону в другой комнате. Он смеялся — так беззаботно и счастливо, как я давно не слышала.
— Да нет, конечно, она ничего не знает, — говорил он, понизив голос. — Она слишком… простая для этого.
Понимаешь? В ней нет полета, нет амбиций. С ней можно только прозябать.
Я стояла за дверью, и пол уходил у меня из-под ног. Простая. Это слово ударило больнее, чем прямое оскорбление.
Вся моя игра, все мои попытки построить честные отношения — все это было перечеркнуто одним этим словом.
Я решила, что пора заканчивать этот спектакль.
Вечером, когда он вернулся, я ждала его на кухне. Он вошел, не глядя на меня, бросил на стул пиджак.
— Нам нужно поговорить, Игорь.
— О чем? — он открыл холодильник, заглянул внутрь и с отвращением захлопнул дверцу. — Опять о том, что у нас нет денег? Я устал.
— Я хочу, чтобы ты ушел.
Он медленно повернулся ко мне. На его лице было не удивление, а скорее облегчение. Словно я избавила его от неприятной необходимости начинать этот разговор первым.
— Ты серьезно? — он усмехнулся. — Ты меня выгоняешь? Из этой конуры?
Он обвел рукой нашу маленькую кухню. Его взгляд остановился на мне. В нем плескалось презрение и плохо скрываемое торжество.
— Да я и сам собирался уходить! — его голос набрал силу. — Думаешь, я хочу провести остаток жизни здесь, считая копейки?
Я встретил женщину, которая ценит меня! Которая может дать мне все, о чем я мечтаю! Я ухожу к богатой, а ты сиди в нищете!
Он выпалил это с такой злобой, с таким наслаждением, будто мстил мне за все свои неудачи.
Он стоял в дверях, красивый, самодовольный, уверенный в своей правоте.
Он еще не знал, что его новая, богатая жизнь будет проходить в моей квартире. И по моим правилам.
Я дала ему два часа на сборы. Сама же просто переоделась.
Сняла свой рабочий костюм «простого бухгалтера», надела кашемировое платье и вызвала такси бизнес-класса.
Через сорок минут я была у жилого комплекса «Аквамарин».
Я не стала звонить в домофон. Открыла дверь своим ключом и поднялась на нужный этаж. Из-за двери доносилась музыка и смех. Их смех.
Я снова воспользовалась своим ключом. Дверь бесшумно открылась.
Они стояли у панорамного окна с бокалами шампанского. Игорь обнимал Карину за талию и что-то шептал ей на ухо. Она смеялась, запрокинув голову.
— Надеюсь, я не помешала, — сказала я, закрывая за собой дверь.
Музыка оборвалась. Они резко обернулись. Первым на лице Игоря отразилось недоумение. Потом оно сменилось гневом.
— Ты? Что ты здесь делаешь? Как ты вошла? — он сделал шаг ко мне.
— У меня есть ключи, — я спокойно положила сумку на дизайнерский комод в прихожей. — От всех моих квартир.
Карина смотрела то на меня, то на Игоря. Бокал в ее руке дрогнул.
— Что все это значит, Игорь? — спросила она ледяным тоном.
— Это… это моя жена, — выдавил он. — Бывшая жена.
— Не совсем, — поправила я. — Пока еще настоящая. Но это формальности. Главное не это. Главное — это квартира. Красивая, правда?
Я обвела взглядом гостиную. Игорь застыл, как соляной столб. До него, кажется, начало доходить.
— Что ты несешь? Это квартира Карины, — прошипел он.
— Ошибаешься. Это моя квартира. Которую я сдаю вашей Карине, — я повернулась к ней. — Кстати, Карина, у вас задержка по коммунальным платежам за прошлый месяц.
Но сейчас это уже неважно. По договору, я имею право расторгнуть его в одностороннем порядке, если арендатор нарушает правила проживания.
А проживание с посторонними мужчинами, тем более женатыми, как раз такой пункт. У вас двадцать четыре часа, чтобы съехать.
Лицо Карины стало белым, как стена за ее спиной. Она посмотрела на Игоря с такой ненавистью, что он попятился.
— Ты… ты мне врал? — прошептала она.
Но Игорь смотрел только на меня. В его глазах был ужас. Весь его мир, построенный на мечтах о чужом богатстве, рухнул в одно мгновение.
Его самодовольная ухмылка сползла, оставив после себя растерянное, жалкое выражение.
— Постой… Как? Ты же… бухгалтер…
— Я владелец компании, в которой числюсь бухгалтером, — я пожала плечами. — Мне было интересно, сможешь ли ты полюбить меня, а не мои деньги.
Эксперимент провалился. Но я не в обиде. Каждый выбирает то, что ему по силам. Ты выбрал красивую витрину.
Я повернулась и пошла к выходу.
— А как же… я? — донесся до меня его раздавленный голос.
Я остановилась в дверях, не оборачиваясь.
— А ты сиди в нищете, как и хотел. Только теперь уже в настоящей.
Я вышла и закрыла за собой дверь. Я не чувствовала ни триумфа, ни злорадства.
Только легкую усталость. И странное, кристально чистое понимание того, что нельзя заставить человека видеть золото, если его глаза ослеплены блеском мишуры.
Первый звонок раздался через три дня. Я не ответила. Потом посыпались сообщения.
Десятки сообщений, в которых мольбы о прощении смешивались с обвинениями и угрозами.
Он писал, что я сломала ему жизнь. Что он меня любил, а я его обманула.
Я читала это с холодным спокойствием и блокировала его номер. Но он находил новые.
Через неделю он подкараулил меня у офиса.
Вид у него был помятый. Дорогая одежда сидела нелепо на осунувшейся фигуре. В глазах плескалось отчаяние.
— Аня, нам надо поговорить! — он схватил меня за руку.
— Нам не о чем говорить, Игорь, — я мягко высвободила руку. — Я подала на развод. Документы придут тебе по почте.
— Я не дам тебе развод! — выкрикнул он. — Я люблю тебя! Я был идиотом, я все понял!
Эта Карина… она просто вскружила мне голову! Но я думал только о тебе, о нашем будущем!
— О нашем будущем? — я горько усмехнулась. — Ты думал о своем будущем.
В котором я была лишь досадной помехой, пока не появилась более выгодная партия.
А потом оказалось, что самая выгодная партия все это время была рядом. Проблема в том, Игорь, что я — не партия. И не лотерейный билет.
Он смотрел на меня, не понимая. Он все еще думал, что дело в Карине, в измене. Он не понимал, что дело в нем. В его сути.
— Я все исправлю! — он шагнул ближе. — Я докажу тебе! Скажи, что мне сделать?
В этот момент я поняла, что окончательно свободна. Не от него, а от той наивной девочки, которой была год назад.
Я больше не искала доказательств любви. Я просто знала, какой она должна быть. И какой — нет.
— Ничего, — ответила я. — Ты ничего не можешь сделать. Потому что нельзя исправить то, чего никогда не было. Между нами не было главного — уважения.
Ты меня не уважал. Ты презирал мою «простую» жизнь, мою работу, наш дом. А когда человек тебя презирает, он не может тебя любить.
Я обошла его и пошла к своей машине. Он что-то кричал мне в спину, но я уже не слушала.
Через месяц развод был оформлен. Квартиру в «Аквамарине» я продала. Как и наш бывший «скворечник».
Я купила себе небольшой дом за городом и перевела управление компанией в дистанционный формат.
Иногда я думаю о нем. Не со злостью и не с жалостью.
А с каким-то отстраненным интересом, как о герое прочитанной книги. Он получил то, чего так страстно желал — урок.
Жестокий, но справедливый. Урок о том, что погоня за блеском мишуры всегда заканчивается в темноте.
А настоящее богатство — это не то, что у тебя есть, а то, кем ты являешься без всего этого.
