— Мам, а можно я нарисую на обоях? — тоненький голосок младшего, Мити, донесся из коридора.
Анна на секунду замерла, пытаясь удержать в одной руке ноутбук, а другой помешивая соус на плите.
Старшая, Лена, в это время пыталась построить башню из всех диванных подушек.
— Митюш, нет, солнышко, только в альбоме, — крикнула она, стараясь, чтобы голос звучал ласково, а не так, как ей хотелось сейчас — выдохнуть и лечь прямо на пол.
Ноутбук был ее небольшой тайной. Пара статей в месяц для одного сайта. Деньги смешные, но они были ее. Личные. Возможность купить Лене те самые заколки с блестками, не отчитываясь за трату.
Подушки с грохотом рухнули, Лена обиженно заревела. Соус на плите начал угрожающе пузыриться. Из коридора донесся подозрительный скрип фломастера. Анна почувствовала, как в висках начинает стучать. Она бросила ложку, схватила ноутбук и ринулась в коридор.
На стене уже красовался фиолетовый человечек с непропорционально большой головой.
Она молча отобрала у Мити фломастер, подхватила его на руки и пошла успокаивать Лену. День сурка, который никогда не заканчивался.
Когда входная дверь щелкнула, Анна как раз усаживала детей за стол. Олег вошел в квартиру, сбрасывая на ходу ботинки. Он не разувался, а именно сбрасывал их, словно они ему жгли ноги.
— Устал, как собака, — бросил он вместо приветствия, проходя на кухню.
Анна поставила перед ним тарелку с пастой. Он посмотрел на еду, потом на нее.
— А салат?
— Я не успела, Олег. Митя сегодня…
— Понятно, — перебил он. — Не успела.
Он говорил это не со злостью, а с какой-то тяжелой, вселенской усталостью, которая была обиднее любой ссоры. Словно ее «не успела» было очередным доказательством его паршивой жизни.
Анна ничего не ответила, только пододвинула ему хлеб.
Они ели молча. Дети, почувствовав напряжение, тоже притихли. Было слышно только, как вилки скребут по тарелкам.
— Я сегодня проектор купил, — вдруг сказал Олег, отодвигая тарелку. — Будем кино смотреть на всю стену. Как в кинотеатре.
Анна медленно подняла на него глаза. Проектор. На прошлой неделе она просила его купить Лене ортопедические стельки. Он ответил, что нужно подождать до зарплаты.
— Проектор? — переспросила она. Голос был ровный, без эмоций.
— Да. С огромной скидкой урвал. Вещь! — он даже попытался улыбнуться, но вышло криво.
— А стельки, Олег?
Он дернулся, будто она его уколола. Улыбка сползла с лица.
— Аня, не начинай, а? Я что, не могу для семьи что-то купить? Я вообще-то для всех стараюсь!
Его голос начал набирать силу, крепнуть. Он встал из-за стола, нависая над ней.
— Я зарабатываю, а ты сидишь дома и ничего не делаешь! — выкрикнул он.
Эти слова упали в пространство между ними. Не как что-то новое, а как давно созревший, уродливый плод.
Анна смотрела на него, на его искаженное гневом лицо, и не чувствовала ничего. Ни обиды, ни злости.
Только ледяное, кристальное понимание. Словно мутное стекло, через которое она смотрела на свою жизнь, вдруг протерли до блеска.
Ничего не делаю.
Она медленно кивнула, принимая его слова. Не соглашаясь, а именно принимая как факт. Как диагноз.
— Ты прав, — сказала она тихо.
Олег опешил от ее реакции. Он ждал слез, криков, ответных обвинений. Но не этого спокойствия.
Вечером, уложив детей и вымыв посуду, она села за свой ноутбук. Открыла пустой документ. Пальцы сами зависли над клавиатурой.
Название родилось мгновенно.
«Счет за оказанные услуги».
Она работала почти до рассвета. Впервые за много лет она не писала статью на заказ, а творила для себя. Это было сродни написанию дипломной работы.
Сначала она открыла сайты по подбору персонала. Няня на полный день, с функциями развития и сопровождения двоих детей.
Она взяла среднюю ставку по городу. Умножила на количество часов в сутках. Вычла восемь часов на свой сон, хотя и понимала, что это роскошь.
Потом повар. Приготовление завтрака, обеда и ужина на четверых с учетом детского меню. Она нашла прейскуранты кейтеринговых компаний. Цифры впечатляли.
Дальше — клининг. Ежедневная уборка, еженедельная генеральная. Мытье окон, стирка, глажка. Каждый пункт имел свою цену.
Она добавила строку «Личный психолог». Успокоить детей после папиного крика. Выслушать жалобы мужа на начальника. Разрешить спор из-за игрушки. Она поставила скромную цену, гораздо ниже рыночной.
Последним пунктом шло «Экстренный вызов в ночное время». Болезни детей, их страхи, просьбы попить. Она оценила это по тарифу двойной оплаты.
Подбив итог, она откинулась на спинку стула. Сумма, высветившаяся внизу документа, была астрономической. Она превышала зарплату Олега почти вдвое. Анна усмехнулась.
Кажется, она нашла у себя в квартире очень ценного, но неоплачиваемого сотрудника.
Утром Олег вел себя так, будто вчера ничего не произошло. Он даже попытался пошутить за завтраком, но Анна отвечала односложно. Она не злилась, нет.
Она была сосредоточена. Как хирург перед сложной операцией.
Она дождалась вечера. Дети были уложены. Олег, довольный, возился с проектором, пытаясь подключить его к стене в гостиной.
— Сейчас как включим! Будет Голливуд, — бодро говорил он, не оборачиваясь.
Анна подошла и положила перед ним на столик несколько распечатанных листов.
— Что это? — он мельком взглянул на бумаги. — Очередной список покупок?
— Это счет, — спокойно ответила Анна.
Олег взял листы. Он пробежал глазами по заголовку, и его лицо вытянулось. Потом он начал читать дальше. С каждой строчкой его брови ползли все выше, а на шее проступали красные пятна.
— Ты… ты что, с ума сошла? — он наконец оторвал взгляд от бумаги. В его глазах плескалось недоумение. — Это что за шутки?
— Это не шутки, Олег. Это стоимость моих услуг за последний месяц. Тех самых, которые ты называешь «ничегонеделанием».
Он нервно рассмеялся. Громко, натужно.
— Услуг? Аня, ты моя жена! Каких, к черту, услуг?
— Тех, что позволяют тебе приходить домой, где чисто и есть еда. Тех, что позволяют тебе не думать, кто заберет Лену из сада и чем занять Митю. Тех, что позволяют тебе спать по ночам, пока я бегаю к детям.
Его лицо стало жестким. Веселье испарилось.
— Я думал, это называется семья. А ты, оказывается, тут бизнес-проект устроила. Что дальше? Выставишь мне счет за супружеский долг?
Он бросил листы на стол с такой силой, что они разлетелись по полу.
— Я не хочу денег, Олег, — Анна даже не вздрогнула. Ее спокойствие выводило его из себя еще больше. — Я хочу, чтобы ты понял. Просто понял.
— А я, кажется, понял! — заорал он. — Я понял, что живу с расчетливой стервой, которая считает каждый мой рубль!
Он схватил со стола коробку от проектора и с силой швырнул ее в стену.
Коробка ударилась о свежевыкрашенную поверхность и оставила на ней уродливую черную полосу.
Прямо над тем местом, где Митя утром нарисовал своего человечка.
Грохот эхом прокатился по квартире. Из детской донесся испуганный плач Мити. Олег замер, тяжело дыша, словно бегун после финиша. Гнев моментально схлынул, оставив после себя стылую пустоту.
Анна не посмотрела на него. Она молча прошла в детскую. Через пару минут плач стих, сменившись ее тихим, убаюкивающим голосом.
Олег остался один в гостиной. Он посмотрел на черную отметину на стене, на разбросанные листы. Он чувствовал себя чужим в собственном доме. Не хозяином, а вандалом.
Когда Анна вернулась, он ожидал чего угодно: крика, упреков, ледяного молчания. Но она просто подошла к столу, спокойно собрала листы и сложила их в аккуратную стопку.
— Я ухожу, — сказала она так же ровно, как до этого просила купить стельки. — Не навсегда. На один день.
Он поднял на нее глаза.
— Куда?
— К маме. Я просто хочу… отдохнуть. А ты, раз уж я ничего не делаю, легко справишься один день.
Она не язвила. Она констатировала факт.
— Дети…
— Дети остаются с тобой. Это ведь и твои дети тоже. Еда в холодильнике. Инструкции по лекарствам для Лены на столе. Удачи.
Она взяла с вешалки свою легкую куртку и вышла за дверь. Олег даже не успел ничего ответить.
Следующие двадцать четыре часа превратились для него в персональный ад. Утром он не смог разбудить Лену в сад.
Она капризничала и требовала «мамины оладушки», а не его подгоревшую яичницу. Митя опрокинул на себя сок, и пришлось переодевать его трижды.
На прогулке дети разбежались в разные стороны. Он бегал между ними, потея и проклиная все на свете. ё
Он забыл дать Лене лекарство вовремя. Он не смог уложить их на дневной сон. К вечеру дом напоминал поле битвы.
Игрушки, крошки, липкие пятна — все смешалось в один сплошной хаос.
Он рухнул на диван, когда дети наконец уснули. Голова гудела. Он посмотрел на черную полосу на стене.
Рядом с ней фиолетовый человечек Мити казался шедевром искусства. Он был на своем месте. А вот эта полоса — нет.
Он поднял с пола один из листов. «Клининг. Ежедневная уборка — 2500 рублей».
Он обвел взглядом разгромленную гостиную. Дешево. «Приготовление пищи — 3000 рублей». Он вспомнил свою яичницу и скривился.
Он дочитал до конца. «Личный психолог». И вдруг понял, что Анна была психологом не только для детей.
Она была его личным амортизатором, который гасил его усталость, его срывы, его недовольство жизнью. Она впитывала все это, чтобы он мог чувствовать себя «уставшим добытчиком».
Когда на следующий вечер дверь открылась, он сидел на том же диване. Дети спали. В квартире было чисто. Не идеально, как у Анны, но он старался. Он оттирал черную полосу от стены почти час.
Анна вошла и остановилась на пороге.
— Олег… — начала она, но он ее перебил.
— Прости меня, — сказал он тихо, вставая. Он подошел к ней и впервые за долгое время посмотрел ей в глаза без раздражения или усталости. — Я был таким идиотом. Слепым, глухим идиотом.
Он взял ее руки в свои.
— Ты не просто сидишь дома. Ты держишь этот дом на своих плечах. Ты держишь нас всех. Ты — сердце этой семьи. А я… я вел себя как последняя свинья.
Слезы катились по его щекам, и он их не стыдился.
— Этот счет… он все показал. Не цифры. А то, что за ними стоит. Каждый пункт — это твое время, твои силы, твоя любовь. Которую я просто перестал замечать.
Анна смотрела на него, и лед в ее душе медленно таял.
— Я завтра же верну этот дурацкий проектор, — сказал он. — И мы купим Лене все, что нужно. И тебе. Мы купим тебе что-нибудь. Что ты хочешь?
Анна слабо улыбнулась.
— Я хочу, чтобы ты просто был рядом. Не гостем, который приходит поесть и поспать, а частью всего этого. Нашей частью.
Он крепко обнял ее.
— Буду, — прошептал он ей в волосы. — Обещаю. Я все понял, мой герой.
***
Прошло три года.
Субботнее утро больше не было похоже на поле боя. В квартире пахло не подгоревшим отчаянием, а свежесваренным кофе и блинчиками, которые пек Олег.
Он оказался на удивление способным учеником, и теперь их утренний ритуал был священен: он готовит завтрак, она в это время может спокойно поработать или просто почитать в кровати.
Анна сидела за кухонным столом с ноутбуком. Ее «небольшая тайна» превратилась в полноценную работу. Она вела несколько проектов, и ее доход стал весомой частью семейного бюджета.
— Лен, не раскачивайся на стуле, пожалуйста, — мягко сказал Олег, ставя перед дочерью тарелку. Лена, которой уже исполнилось восемь, кивнула и серьезно принялась за еду.
Митя, теперь пятилетний, сосредоточенно строил гараж из конструктора прямо посреди кухни.
— Пап, а мы сегодня поедем смотреть машину? — спросил он, не отрываясь от дела.
— Поедем, чемпион, — улыбнулся Олег. — Сразу после завтрака.
Он сел напротив Анны и пододвинул ей тарелку.
— Ну что, наш финансовый директор одобрил кредит? — подмигнул он ей.
Анна улыбнулась и закрыла ноутбук.
— Финансовый директор говорит, что мы можем себе это позволить, если не будем покупать проекторы каждую неделю.
Они оба рассмеялись. Шутка про проектор стала у них локальным мемом, напоминанием о том, как все могло бы закончиться, и о том, как все началось заново.
Тот самый счет, распечатанный на нескольких листах, до сих пор хранился у них в ящике стола. Не как упрек, а как их личная конституция.
— Я тут подумал, — сказал Олег, становясь серьезным. — Может, возьмем машину побольше? Чтобы и твоя мама с нами могла на дачу ездить. И велосипеды влезут.
Он смотрел на нее, и в его взгляде было то, чего ей так не хватало раньше — не просто любовь, а партнерство.
Он не принимал решение за нее. Он предлагал, советуясь. Он думал не только о своем комфорте, но и о ее.
— Я думаю, это отличная идея, — кивнула Анна.
Она посмотрела на него, на своих повзрослевших детей, на светлую, залитую солнцем кухню.
И поняла, что они не просто избежали катастрофы в тот день, три года назад.
Они построили все заново. Вместе. Кирпичик за кирпичиком. И этот новый дом был гораздо крепче прежнего.
