— Ничего, могла бы и потесниться, дом у тебя большой, — выговаривала Елизавета Евгеньевна, поправляя очки на переносице. — Не понимаю, почему такие сложности.
Кира сжала губы и отвернулась к окну. Солнечный свет заливал кухню, высвечивая каждую пылинку в воздухе. Спорить со свекровью было бесполезно — все равно что биться головой о каменную стену.
— Это не просто визит на чай, — Кира старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Вы хотите, чтобы ваша сестра с мужем жили у нас две недели. Две недели, Елизавета Евгеньевна! И вы даже не спросили нас, прежде чем им обещать.
— Что тут спрашивать? — свекровь фыркнула. — Нина с Георгием приезжают на две недели. А что тут обсуждать? Это же твои родственники теперь.
В этот момент на кухню вошел Валера — высокий мужчина с добрыми глазами и усталым выражением лица. Он только вернулся с работы и еще не понимал, какая гроза собирается в их обычно спокойном доме.
— Валера, объясни своей жене, что значит семья, — сразу же обратилась к нему мать. — Нина с Георгием приезжают на две недели, а Кира не хочет их принимать.
Валера посмотрел на жену, потом на мать, и на его лице отразилась растерянность.
— Мам, может, нужно было сначала с нами обсудить? — неуверенно произнес он.
— Что тут обсуждать? — Елизавета Евгеньевна встала и подошла к сыну. — Ты что, не можешь повлиять на свою жену? Это же твоя родня!
Кира наблюдала, как меняется выражение лица мужа. Сначала сомнение, потом неуверенность, и наконец — решимость, но направленная не в ту сторону.
— Кира, может, действительно примем Нину с Георгием? — Валера повернулся к жене, и в его голосе уже не было вопроса.
Это был тот момент, когда тихий семейный вечер превратился в бурю.
Их дом стоял на окраине города — двухэтажный, с большим участком и садом, который Кира любовно обустраивала последние три года. Каждая яблоня, каждый куст смородины был посажен ее руками. Барбекю-зона, о которой так любила упоминать свекровь, была построена на деньги, которые они с Валерой откладывали почти год.
Для Киры этот дом был не просто жильем — это было их совместное достижение, их крепость. Первый взнос за него сделали родители Киры — почти половину стоимости. Об этом свекровь предпочитала не вспоминать.
После ухода Елизаветы Евгеньевны разговор с мужем продолжился на повышенных тонах.
— Ты понимаешь, что твоя мать уже всё решила за нас? — Кира ходила по кухне, стараясь успокоиться.
— Кира, это всего две недели, — Валера пытался быть миротворцем. — Дом большой, мы даже не заметим их.
— Дело не в размерах дома! Дело в уважении. Твоя мать не уважает наши границы. Она даже не спросила, удобно ли нам, есть ли у нас планы.
— А что за планы? Ремонт? Его можно отложить, — Валера пожал плечами.
— Дело не в ремонте! — Кира остановилась напротив мужа. — Почему ты не понимаешь? Это наш дом. Мой и твой. И решения о том, кто будет в нем жить, мы должны принимать вместе.
— Кира, это моя семья…
— А мои родители? Те, кто дал деньги на этот дом? Они тоже твоя семья теперь? Почему тогда ты никогда не предлагаешь им остановиться у нас на две недели?
Валера замолчал, не находя ответа.
— Знаешь что, — сказала Кира, немного успокоившись. — Это наш первый серьезный конфликт за пять лет брака. И мне очень важно понять, на чьей ты стороне.
— Я не выбираю сторону, — Валера развел руками. — Я хочу, чтобы все были довольны.
— Но это невозможно в данной ситуации. Твоя мать уже поставила меня перед фактом, а ты позволяешь ей это делать.
Валера тяжело вздохнул.
— Хорошо, я поговорю с ней. Может быть, они могут остановиться в гостинице.
— Спасибо, — сказала Кира, но чувство тревоги не покидало ее.
Звонок в дверь раздался в понедельник днем, когда Валера был на работе. Кира открыла и застыла на пороге. Перед ней стояли пожилая женщина, очень похожая на Елизавету Евгеньевну, и мужчина с двумя огромными чемоданами.
— Вы, должно быть, Кира! — женщина улыбнулась. — Я Нина Петровна, а это мой муж Георгий. Лиза сказала, что вы нас ждете.
Кира почувствовала, как земля уходит из-под ног. Они приехали на день раньше, без предупреждения, когда она была дома одна.
— Но мы ждали вас завтра, — только и смогла произнести она.
— Ой, а разве Лиза не сказала? Мы решили приехать пораньше, чтобы больше времени провести с вами, — Нина Петровна уже заходила в дом, а ее муж молча следовал за ней с чемоданами.
Кира оказалась в ловушке собственной вежливости. Не могла же она выставить пожилых людей на улицу.
— Проходите, — сказала она сквозь зубы и отступила в сторону.
Через час Нина Петровна уже хозяйничала на кухне, перекладывая вещи на полках «для удобства», а Георгий расположился в гостиной с включенным на полную громкость телевизором. Кира чувствовала себя посторонней в собственном доме.
Когда Валера вернулся с работы, он застал жену в спальне, где она молча складывала вещи в сумку.
— Что ты делаешь? — спросил он, остановившись в дверях.
— Уезжаю к родителям, — ответила Кира, не поднимая глаз. — Твои родственники приехали на день раньше, и я не могу находиться здесь.
— Кира, ну не надо так драматизировать.
— Драматизировать? — она наконец посмотрела на него. — Валера, твоя тетя переставила всё на кухне. Твой дядя смотрит футбол на полной громкости и бросает крошки на диван. И это только первый день! Я не выдержу две недели.
Валера опустился на край кровати.
— Я поговорил с мамой. Она сказала, что уже поздно что-то менять.
— Конечно, она так сказала, — Кира закрыла сумку. — Я вернусь, когда они уедут.
— Подожди, — Валера взял ее за руку. — Давай попробуем решить это вместе.
— Я пыталась, Валера. Но ты выбрал сторону своей матери, а не жены.
С этими словами Кира забрала сумку и вышла из комнаты.
На следующий день ситуация усугубилась. Елизавета Евгеньевна приехала «помочь с гостями» и теперь командовала в доме, как генерал на плацу.
— Валера, твоя жена совсем не умеет создавать уют, — говорила она, критически осматривая комнаты. — Вот у Нины в доме всегда чисто и красиво.
Валера не отвечал, лишь молча наблюдал, как его мать и тетя обсуждают недостатки интерьера, который они с Кирой создавали с такой любовью.
Вечером раздался звонок. Валера взял трубку и услышал голос Елизаветы Евгеньевны:
— Сынок, ты не против, если Алина с Игорем и детьми приедут на выходные? Нина так хочет увидеть внучатых племянников.
Валера закрыл глаза. Его сестра Алина с мужем и двумя шумными детьми — это было уже слишком.
— Мама, я не думаю, что это хорошая идея.
— Валера, не будь эгоистом. У тебя большой дом, всем места хватит. Или это Кира тебя настроила против семьи?
Валера почувствовал, как внутри нарастает раздражение.
— Мама, дело не в Кире. Просто это наш дом, и мы решаем, кто и когда может в нем оставаться.
— Значит, все-таки Кира, — в голосе матери послышалось разочарование. — Не ожидала, что ты так быстро забудешь, кто тебя вырастил.
После этого разговора Валера долго не мог уснуть. Кровать казалась слишком большой без Киры. Он привык к ее присутствию, к тихому дыханию рядом. Теперь в доме было шумно от гостей, но ему было одиноко как никогда.
Кира сидела на кухне родителей и рассказывала о случившемся. Анна Викторовна, ее мать, внимательно слушала, а отец, Виктор Павлович, нервно постукивал пальцами по столу.
— Мы дали деньги на дом не для того, чтобы тебя оттуда выживали, — сказал он наконец.
— Папа, дело не в деньгах, — устало ответила Кира. — Дело в уважении. Я жена Валеры, а не квартирантка в его доме.
— Эта Елизавета всегда была слишком властной, — заметила Анна Викторовна. — Помню, как она вела себя на вашей свадьбе, словно это она невеста.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросил отец.
Кира пожала плечами.
— Не знаю. Я люблю Валеру, но не могу жить, постоянно оглядываясь на его мать.
— Может, нам стоит поговорить с ними? — предложила Анна Викторовна. — Все-таки мы тоже имеем отношение к этому дому.
Кира задумалась. Возможно, это был выход. Если бы ее родители поговорили с Елизаветой Евгеньевной и Валерой, это могло бы прояснить ситуацию.
— Хорошо, — согласилась она. — Но я не хочу присутствовать при этом разговоре.
Встреча состоялась в кафе в центре города. Анна Викторовна и Виктор Павлович сидели напротив Елизаветы Евгеньевны и Валеры. Атмосфера была напряженной.
— Мы хотели бы понять, что происходит, — начал Виктор Павлович. — Наша дочь вынуждена жить у нас, потому что в своем собственном доме ей нет места.
— Ваша дочь слишком привередлива, — парировала Елизавета Евгеньевна. — Не может даже родственников мужа принять на пару недель.
— Дело не в этом, — вмешался Валера. — Кира расстроена, что решение было принято без нее.
— А почему его нужно с ней согласовывать? — Елизавета Евгеньевна повернулась к сыну. — Это твой дом.
— Наш дом, — поправил Валера. — Мой и Киры.
— Который вы смогли купить только благодаря нашей помощи, — заметила Анна Викторовна. — Мы дали половину суммы, чтобы наши дети могли жить счастливо, а не чтобы их жизнь превратилась в кошмар.
Елизавета Евгеньевна поджала губы.
— Если ваша дочь так легко уходит из дома при первой же трудности, возможно, она не готова к семейной жизни.
— Не нужно оскорблять Киру, — Валера повысил голос. — Она имеет право решать, кто живет в нашем доме.
— А у тебя такого права нет? — Елизавета Евгеньевна сверкнула глазами. — Ты настолько под каблуком?
— Мама, прекрати, — Валера покраснел от гнева. — Дело не в том, кто главнее. Мы с Кирой должны принимать такие решения вместе.
— А если вы разведетесь, что тогда будет с домом? — неожиданно спросила Елизавета Евгеньевна.
Наступила тишина. Валера посмотрел на мать с недоумением.
— Почему ты говоришь о разводе? Мы с Кирой любим друг друга.
— Всякое бывает, — пожала плечами Елизавета Евгеньевна. — И тогда дом останется тебе, а не ей.
— Вот оно что, — медленно произнес Виктор Павлович. — Вы считаете, что дом принадлежит только вашему сыну, а наша дочь там временно.
— Я просто реалистка, — ответила Елизавета Евгеньевна. — И забочусь о будущем своего сына.
Валера смотрел на мать, и в его глазах постепенно появлялось понимание. Все эти годы она видела в Кире лишь временную фигуру в его жизни. Не жену, не равного партнера, а кого-то, кто просто делит с ним жилплощадь до поры до времени.
— Мама, — тихо сказал он. — Ты ошибаешься. Кира — моя жена, и наш дом принадлежит нам обоим. И если ты не можешь это принять, то нам, возможно, стоит реже видеться.
Елизавета Евгеньевна побледнела.
— Ты выбираешь ее вместо родной матери?
— Я выбираю свою семью, которую создал сам. И в этой семье главные — я и Кира, а не ты.
Когда Валера вернулся домой, он застал тетю и дядю, собирающих чемоданы.
— Что происходит? — спросил он.
— Лиза позвонила и сказала, что нам лучше уехать в гостиницу, — ответила Нина Петровна с обиженным видом. — Не ожидала такого приема от племянника.
— Простите, тетя Нина, но так будет лучше, — твердо сказал Валера. — В следующий раз, когда захотите приехать, давайте сначала обсудим детали.
После ухода родственников в доме стало тихо. Валера осмотрелся — повсюду были следы пребывания гостей: пятна на диване, разбросанные вещи, беспорядок на кухне. Он начал уборку, размышляя о том, что случилось.
Впервые в жизни он осмелился противостоять матери. И это было странное, но освобождающее чувство. Словно он наконец стал взрослым, самостоятельным человеком.
Закончив с уборкой, Валера позвонил Кире.
— Они уехали, — сказал он. — Можешь возвращаться домой.
— А твоя мать? — осторожно спросила Кира.
— С ней сложнее, — признался Валера. — Она не признает, что была неправа. Но я сказал ей, что больше не позволю ей вмешиваться в нашу жизнь.
На другом конце линии повисла тишина.
— Кира, я хочу, чтобы ты вернулась, — продолжил Валера. — Этот дом без тебя — просто здание.
— Мне нужно подумать, — ответила Кира. — Я не уверена, что всё можно так легко исправить.
— Тогда я приеду к тебе, — решительно сказал Валера. — Нам нужно поговорить лицом к лицу.
Родители Киры встретили Валеру настороженно. Они сидели в гостиной, пока Кира и Валера разговаривали на веранде.
— Я должен был сразу встать на твою сторону, — Валера смотрел в сторону, ему было трудно признавать свою ошибку. — Прости меня.
Кира видела, как нелегко даются ему эти слова. За годы брака она хорошо изучила мужа — он был добрым и любящим, но гордым. И сейчас эта гордость боролась с чувством вины.
— Валера, дело не только в этом конкретном случае, — сказала Кира. — Меня беспокоит, что твоя мать всегда будет вмешиваться в нашу жизнь, а ты… ты можешь снова уступить ей.
— Я изменился, — Валера наконец посмотрел ей в глаза. — Сегодня я впервые понял, как мама манипулировала мной все эти годы. Она даже заговорила о разводе, представляешь? Как будто уже планирует, как разделить наше имущество.
— И что ты ей ответил?
— Что выбираю тебя. Что мы с тобой — семья, а она должна уважать наши решения.
Кира помолчала, обдумывая его слова. Она любила Валеру, несмотря на все их разногласия. Но могла ли она доверять ему после случившегося?
— Я готова вернуться домой, — наконец сказала она. — Но у меня есть условия. Первое: все визиты родственников обсуждаются заранее, и решение принимаем вместе. Второе: я больше не общаюсь с твоей матерью напрямую. Если ей что-то нужно, пусть обращается к тебе.
Валера кивнул.
— Согласен. И я тоже хочу поставить одно условие: доверие. Мне нужно, чтобы ты верила, что я больше не позволю никому вставать между нами.
— Это непросто, — честно ответила Кира. — Доверие придется заново заслужить.
— Я готов, — Валера протянул ей руку. — Возвращайся домой, Кира.
Первые недели после возвращения Киры были непростыми. Они заново привыкали друг к другу, заново учились доверять. Елизавета Евгеньевна несколько раз звонила Валере, но он был тверд — никаких неожиданных визитов, никакого давления на Киру.
Однажды вечером, когда они сидели в саду, Валера взял Киру за руку.
— Ты когда-нибудь думала, почему мама так сильно вмешивается в нашу жизнь? — спросил он.
— Честно? Думаю, она боится потерять тебя, — ответила Кира. — Ты ее единственный сын, ее гордость. А я для нее — та, кто забрал тебя.
— Возможно, — Валера задумался. — Знаешь, мой отец ушел от нее, когда мне было десять. Просто собрал вещи и исчез. Может быть, она боится, что история повторится.
— Это не оправдывает ее поведения, — заметила Кира.
— Конечно, нет. Но помогает понять, — Валера сжал ее руку. — Я рад, что мы прошли через это испытание. Оно сделало меня сильнее.
Кира улыбнулась. Она видела перемены в муже — он стал увереннее, решительнее. Впервые за их брак он действительно стал главой семьи, а не маминым сыном.
Дом снова стал их крепостью, их безопасным местом. И хотя полное доверие еще не вернулось, Кира чувствовала, что они на правильном пути. Этот конфликт, как ни странно, сделал их брак крепче.
— Мы справимся, — тихо сказала она, глядя на заходящее солнце.
— Вместе, — добавил Валера и поцеловал ее в висок.
А вдалеке, за оградой их дома, начиналась новая жизнь — жизнь, в которой они сами устанавливали правила. И никто, даже самая властная свекровь в мире, не мог этому помешать.
