Я моргнул. Такого резкого отказа я не ожидал.
Пассажиры уже рассаживались по местам, кто-то поднимал багаж на верхние полки, кто-то расстилал постель, кто-то прощался с провожающими. А я стоял около своей секции и размышлял, как мне договариваться с пожилой женщиной, занимавшей нижнюю полку прямо под моим местом.
Женщина, на вид ей было лет семьдесят пять, расположилась так, словно владела не только своей полкой, но и всей секцией. Я оглядел ее багаж — тяжелая сумка на полу и несколько сумок полегче на полке. Потом вновь взглянул на женщину — одетая в тёмное платье, с аккуратно повязанным платком, взгляд — колючий, как иголки, она явно не собиралась уступать.
— Простите, но у меня чемодан тяжёлый, а у вас, я вижу, тут сумка. Может, поставим в нижнем багажном отсеке всё тяжёлое, а что полегче – наверх? Я помогу, если нужно.
Женщина – сухопарая, с пронзительным взглядом – подняла голову и посмотрела на меня так, будто я предложил ей совершить что-то преступное.
— Нет, молодой человек! – её голос стал громче. – Я всё своё так расположила, как мне удобно. Вы ко мне со своими порядками не лезьте!
Кто-то из пассажиров хмыкнул. Где-то послышался тихий смех. Замечательно. Только тронулся поезд — и уже шоу.
Я сжал зубы. Теперь мне предстояло как-то затолкать огромный чемодан наверх и терпеть присутствие этой вредной бабушки всю дорогу. А путь предстоял не близкий.
***
Когда мы с друзьями обсуждали поездку на юг, идея плацкарта казалась романтичной. Я взял на себя покупку билетов, но даже при раннем бронировании нижние места уже были заняты. Пришлось брать верхние — и в разных секциях, хоть и в одном вагоне.
Я ещё тогда подумал, что верхние полки – это не так плохо. Главное — удобство, а путешествие само по себе будет необременительным. Как же я ошибался…
Теперь я стоял в проходе, держа чемодан в одной руке и сумку в другой. Чемодан был тяжёлым, наполненным всем, что может пригодиться на юге. Может, все-таки удастся договориться с упрямой соседкой?
— Молодой человек, что вы смотрите? Не надо меня учить, где мне что ставить! Этот отсек только для моего багажа, – не успокаивалась женщина.
Люди начали перешёптываться. Кто-то отвернулся, явно не желая ввязываться, кто-то наблюдал с интересом. Казалось, ситуация уже привлекла внимание всей секции.
— Ну ё-моё, ну что за люди… — раздался голос с соседней полки.
— Бабуля, ну чего вы так-то? – подал голос мужчина с нижней полки напротив. – Парень по-человечески просит!
— По-человечески? – женщина повернула голову, сжав губы. – По-человечески было бы не лезть со своими чемоданами!
«Ну и вредная бабка…» — подумал я, но вслух ничего не сказал.
Я поднял чемодан, чувствуя, как напрягаются плечи. Затащить его наверх будет мучением. Почему-то мне казалось, что, если бы я просто молча поставил его внизу, она бы и не заметила. Но стоило заговорить, как она моментально пошла в ата ку.
Втиснув чемодан наверх, хотя это стоило мне немалых усилий, я плюхнулся на свою полку и закрыл глаза. «Отличное начало путешествия», — устало подумал я. Теперь осталось пережить дорогу. Я вздохнул, глядя вниз – женщина сидела на своем месте с видом абсолютного удовлетворения.
Я попытался расслабиться. Было жарко, вагон медленно наполнялся людскими голосами, запахами еды и чужого пота. Я открыл бутылку воды, сделав пару глотков, и закрыл глаза. Но спокойствие длилось недолго.
Когда поезд окончательно набрал ход, желудок напомнил мне, что пора бы пообедать. Проблема была в том, что столиком свободно могли пользоваться те, кто сидит внизу. Те, кто наверху, по идее, могут тоже спуститься и пообедать, как люди. По идее. Но не тогда, когда внизу сидит эта бабка.
Я осторожно свесил ноги вниз и посмотрел на неё:
— Извините, могу я воспользоваться столиком?
Женщина даже не посмотрела в мою сторону. Она спокойно разворачивала свои припасы – варёные яйца, курицу в фольге, хлеб, аккуратно раскладывая всё перед собой.
— Нет, — отрезала она.
— В смысле «нет»? — переспросил я, уже чувствуя, что поесть за столиком мне не удастся.
— В прямом, — ответила она, не отрываясь от еды. — Столик у пассажиров нижних полок. Он для них.
Я моргнул.
«Ну офигеть», — подумал я.
— Но он же общий! — я старался говорить спокойно, но голос чуть дрогнул.
— Вы же наверху. Ешьте там, — произнесла она с ледяным спокойствием, надкусывая кусок курицы. — Вам там места много.
Я смотрел на её неспешные движения. Эта курица в её руках вдруг показалась мне настоящим символом несправедливости.
В этот момент сосед с другой стороны кивнул в мою сторону:
— Женщина, ну вы же понимаете, что это не только ваш столик?
— Мужчина, не лезьте, — она резко повернулась к нему, — Я тут никого кормить не обязана. Такие правила. Моя нижняя полка – мой столик.
Я понял, что спор бесполезен. Конечно, можно было бы попытаться отвое вать столик, но тогда это перешло бы в открытый конфликт.
— Ладно, — процедил я, снова забираясь обратно на полку.
Лежать наверху, чувствуя, как снизу доносится чавканье и довольные звуки трапезы, было особенно раздражающе. Бабка знала, что делает. Чувствовала свою власть.
Я посмотрел в потолок, прикинув, как много часов осталось ехать.
«Ну ладно. Раз ты так решила – спокойной поездки у тебя не будет.»
***
Я не собирался оставлять всё как есть. Раз уж женщина решила усложнить мне поездку, то я решил ей устроить «веселую жизнь»..
Через некоторое время я со вздохом слез с полки. Надо было сходить в туалет. Вернулся — и снова полез наверх. Через десять минут вспомнил, что внизу телефон стоит на зарядке. Опять спустился. А потом решил заглянуть к друзьям в их секцию.
София и Игорь давно обосновались на своих местах, но, услышав о моей «проблеме», с готовностью пришли поддержать. Y снова устроился на своей полке, свесив ноги вниз и весело болтая ими. София и Игорь встали рядом в проходе, перегородив часть пространства перед проблемной соседкой. Беседа шла громко, с периодическими вспышками смеха.
Но на этом я не остановился.
— Ой, давайте я сухарики достану, перекусим. А то в поезде так аппетит разыгрался!
Я угостил своих друзей сухариками и, сидя на краю полки со свешенными ногами, принялся поедать их с особой небрежностью. Крошки летели вниз, приземляясь точно на столик, возле руки моего «вра га». Женщина вздрогнула, подняла голову и посмотрела на меня с ненавистью.
— Ой, пардон, — сказал я с абсолютно невинным выражением лица, стряхивая ещё пару крошек.
— Как дети, честное слово… — пробормотала она, со злостью сметая со стола крошки.
София и Игорь всё ещё стояли рядом, но собирались вернуться на свои места.
Игорь, протянул мне руку, чтобы попрощаться, отвлекся и нечаянно наступил пожилой женщине на ногу.
— Ах! — вскрикнула она, резко отдёргивая ногу. — Да что же это такое!
— Ой, сорян, — пробормотал Игорь, делая шаг назад, но в его голосе не было ни капли раскаяния.
Несколько пассажиров краем глаза следили за происходящим, но никто не вмешивался. Кто-то делал вид, что спит, кто-то скрылся в наушниках. Да и кто захочет лезть в разборки с пожилой женщиной и тремя молодыми людьми?
Когда Игорь с София ушли, я продолжил обдумывать, как еще напакостить соседке. В руках у меня была пластиковая бутылка с водой. Я ее практически опустошил, запивая соленые сухарики.
— Ой, осторожно! — сказал я громко, нарочно шатнувшись вперёд. Пустая пластиковая бутылка упала вниз, ударившись о край столика и гулко прокатившись под сиденьем.
— Да что же это такое! — взорвалась женщина. — Вы с ума сошли там, на своих верхотурах?!
— Простите, — с совершенно невинным видом ответил я. — Тут так тесно, трудно удержать равновесие.
— Вы серьёзно? — не выдержал один из соседей, молодой парень, который сидел по диагонали. — Это уже немного перебор.
— Ага, прям ужас, что творится, — лениво пробормотал другой пассажир, мужчина постарше. — Но весело.
— Да они просто с ума сошли, — возмущалась женщина с противоположной полки
Я делал вид, что их не слышу.
Но чувствовал, как накаляется ситуация. Пожилая женщина тяжело вздохнула, будто старалась сдержаться. Но было очевидно, что её терпение на исходе.
***
Я уже не контролировал ситуацию. Всё затянулось, а игра зашла слишком далеко. Я снова сидел на краю своей полки, свесив ноги вниз, в одной руке держал стаканчик с горячим кофе. Вагон слегка качнуло, и прежде, чем я успел среагировать, кофе хлынул вниз.
Коричневая жидкость пропитала одеяло, накрывшее постель Ирины Петровны. Она замерла, несколько секунд вглядываясь в пятно, будто не веря своим глазам, а потом резко вскочила.
— Да вы… Да это же надо! — её голос задрожал от злости.
Она приподняла край мокрого одеяла, на котором уже расползались тёмные пятна, и посмотрела на меня с выражением чистой ненависти. Щёки пылали, губы плотно сжаты, в глазах плескалось возмущение, смешанное с каким-то бессилием.
— Простите, — выдохнул я, понимая, что выкрутиться тут не выйдет. — Я… не нарочно.
— Не нарочно?! — её голос резко взвился вверх. — А где мне теперь спать, а?!
Я почувствовал, как взгляды пассажиров пронзают меня. Кто-то отворачивался, делая вид, что не хочет вмешиваться, кто-то переглядывался, а один мужчина с соседней полки усмехнулся.
— Молодой человек, — сухо сказал он, — вы уже переборщили.
— Вот именно! — подхватила женщина напротив. — Устроили балаган, а теперь людям отдыхать не дают!
Пожилая женщина всплеснула руками и гневно развернулась:
— Проводника сюда! Пусть разбирается!
Проводник не заставил себя долго ждать. Женщина средних лет с выцветшим жетоном на груди и строгим взглядом появилась в проходе. Она оглядела меня, потом посмотрела на женщину и её испорченное постельное бельё.
— Что здесь произошло?
— Этот хам, — начала женщина, потряхивая одеялом, — вылил мне на постель кофе! Где мне теперь спать? Что это за поведение?
Проводник молча выслушала, затем перевела взгляд на меня. Я почувствовал, как вспотели ладони.
— Это правда? — её голос был ровным, бесстрастным.
Я кивнул.
— Случайно, — добавил я, но звучало это жалко.
Проводник вздохнула и достала из кармана блокнот.
— Так. Во-первых, я сейчас принесу вам новое постельное бельё, — сообщила она пожилой женщине, затем взглянула на меня. — А во-вторых, мне сказали, что вы тут не даёте пользоваться столиком?
— Стол для пассажиров на нижних полках, — буркнула старушка, — так всегда было.
— Не совсем, — сухо отрезала проводница. — По новым правилам пассажиры верхних полок имеют право трижды в день садиться за столик для еды. Утром, днём и вечером. Вам следовало бы уступить.
В воздухе повисла тяжёлая пауза. Женщина сжала губы, переваривая услышанное. Я тоже был не в курсе этих правил. Если бы знал раньше…
Проводник развернулась.
— Я принесу вам чистое бельё. А вам, молодой человек, советую быть аккуратнее.
Я молча кивнул. Когда она ушла, женщина медленно опустилась на место. Она выглядела уставшей, подавленной, будто вся эта ситуация её окончательно вымотала. Я вдруг почувствовал странное угрызение совести.
— Извините, — сказал я наконец.
Она не ответила. Только взяла платок и начала стирать пятно с руки.
Казалось, всё это вдруг стало не таким уж и важным.
***
Когда постель перестелили, вагон постепенно вернулся к привычному состоянию. Люди снова занялись своими делами. Конфликт больше никого не интересовал.
Я молча сидел у столика, доедая остывший ужин. В конце концов, он был у меня по праву. Хотя, честно говоря, аппетита уже не было.
Женщина устроилась на своей полке, демонстративно отвернувшись. Она не сказала ни слова, но её молчание говорило само за себя. Это было не примирение, не понимание – просто усталость от всей этой возни. Как только поезд остановится, мы разойдёмся и никогда больше не увидимся. И это устраивало нас обоих.
Я поднялся, бросил взгляд на её спину и коротко сказал:
— Ещё раз извините.
Она фыркнула.
Я забрался обратно на полку и лёг, уставившись в потолок. Конфликт закончился, но в голове всё ещё крутились обрывки фраз, взгляды пассажиров, её голос, резкий, раздражённый. Всё это теперь казалось бессмысленным. Просто люди, просто обстоятельства, просто долгая дорога, из-за которой незнакомые люди вынуждены терпеть друг друга.
Я подумал, что если бы я знал заранее, во что это выльется, то просто молча закинул бы чемодан наверх и не сказал бы ни слова. Женщина осталась бы такой же неуступчивой, я бы остался таким же раздражённым, но хотя бы не пришлось устраивать этот цирк.
«Больше никаких дел со стариками», — решил я, закрывая глаза.
Поезд продолжал идти. Скоро прибытие.
