— Арина, завтра к ужину пирог с капустой испеки, — заявила Людмила Васильевна, входя на кухни усаживаясь за стол. — Давно не ела нормальной выпечки, ты все какие-то непонятные блюда готовишь.
Арина обернулась от плиты, где жарила котлеты на ужин. Свекровь сидела с привычным недовольным выражением лица, поправляя свою неизменную бордовую кофту.
— У меня аллергия на капусту, Людмила Васильевна, — спокойно ответила Арина, переворачивая котлету. — Я не буду этого делать.
— Что значит не будешь? — голос свекрови стал резким. — Я попросила, а ты мне отказываешь? Да кто ты такая, чтобы мне возражать? В мое время невестки старших уважали!
— Это не вопрос уважения, — Арина поставила сковородку на другую конфорку. — Если я буду готовить капусту, у меня начнется приступ. Приготовьте сами, если так хочется.
— Сама? — Людмила Васильевна вскочила со стула. — Я тебе не прислуга! Ты хозяйка в доме, вот и готовь что говорю! А аллергия твоя — одни выдумки. Просто лень тебе возиться с тестом!
— Людмила Васильевна, при чем здесь лень? — Арина развернулась к свекрови. — Я каждый день готовлю, убираю, стираю. Но капустный пирог делать не буду, потому что не могу!
— Не можешь или не хочешь? — свекровь подошла ближе, сузив глаза. — Думаешь, раз мой сын на тебе женился, можешь мне указывать? Еще посмотрим, кто в этом доме главный!
В прихожей зазвенели ключи — вернулся Михаил. Людмила Васильевна мгновенно изменилась в лице, приняв страдальческое выражение.
— Миша, сынок, — она бросилась к нему навстречу. — Хорошо, что пришел. Твоя жена совсем обнаглела! Я попросила пирог испечь, а она мне грубит, отказывается!
Михаил снял куртку, устало взглянув на жену, которая стояла у плиты с напряженным лицом.
— Арина, в чем дело? — спросил он, вешая куртку в шкаф. — Почему ты маме отказываешь?
— У меня аллергия на капусту, Миша, — тихо сказала Арина. — Я же объясняла Людмиле Васильевне.
— Какая аллергия? — махнул рукой Михаил. — Мам, не расстраивайся, завтра Арина испечет пирог. Правда, дорогая?
Арина молча посмотрела на мужа, потом на свекровь, которая торжествующе улыбалась. Сердце болезненно сжалось от обиды.
— Нет, не испеку, — твердо произнесла она и, сняв фартук, направилась к двери. — Ужинайте сами.
Арина ушла в спальню, закрыв за собой дверь. За стеной слышались приглушенные голоса — Михаил и его мать спокойно ужинали, обсуждая какие-то повседневные дела. А она лежала лицом в подушку, и слезы сами собой текли по щекам.
За стеной доносился мерный гул голосов — Михаил рассказывал матери о работе, а та участливо поддакивала. Будто ничего не произошло. Будто жена не ушла расстроенная, а просто растворилась в воздухе.
Утром Арина встала раньше обычного. Людмила Васильевна еще спала — в доме стояла редкая тишина. Михаил сидел за кухонным столом с чашкой кофе, листая новости в телефоне.
— Миша, мне нужно с тобой поговорить, — Арина села напротив, сцепив руки. — Серьезно поговорить.
Он поднял глаза от экрана, недоуменно нахмурившись.
— О чем?
— О твоей матери, — Арина набрала воздуха. — Я устала от постоянных придирок. Людмила Васильевна цепляется ко всему — как я готовлю, как убираю, во что одеваюсь. Мне надоело подчиняться ей в собственном… в нашем доме.
— Арина, ну что ты говоришь? — Михаил отложил телефон. — Мама нормально себя ведет. Просто у нее свои привычки.
— Привычки? — голос Арины стал острее. — Это называется командовать взрослыми людьми? Миша, может быть, стоит подыскать твоей матери какую-нибудь съемную квартиру? Пусть пожила бы отдельно? Мы все-таки еще молодые, нам нужно свое пространство.
Михаил резко поставил чашку на блюдце.
— Ты предлагаешь выставить мою мать на улицу? — в его голосе появились металлические нотки. — Она попросилась с нами жить, а ты хочешь ее выгнать?
— Я не говорю ничего такого, — Арина протянула руку к мужу, но он отстранился. — Просто отдельное жилье. Мы могли бы помогать с арендой…
— Слушай, мне это не нравится, — Михаил встал, начав собираться на работу. — Мама никому не мешает. Наоборот, она делает нашу жизнь лучше — готовит, помогает по хозяйству.
— Когда она готовит? — Арина тоже поднялась. — Миша, открой глаза! Я работаю, прихожу домой и готовлю ужин, убираю, стираю. А твоя мама только критикует!
— Достаточно, — отрезал Михаил, натягивая куртку. — Не хочу больше это слышать. Мама остается с нами. Точка.
Дверь захлопнулась за ним с неприятным металлическим звуком. Арина осталась одна на кухне, глядя на недопитый кофе мужа. Горечь от разговора растекалась внутри, как тот самый остывший напиток. Она медленно взяла чашку, вымыла ее и поставила сушиться.
Арину раздражала эта несправедливость. Свекровь отдала свою квартиру дочери. А потом напросилась жить к ним. И Михаил не видел в этом ничего странного! А Арине уже надоело жить под наблюдением его матери.
Через полчаса на кухне появилась Людмила Васильевна. Волосы ее были аккуратно уложены, халат застегнут до последней пуговицы. Лицо выражало крайнее недовольство.
— Ну и театр ты устроила, — начала свекровь, даже не поздоровавшись. — Такая нехорошая! Думала, мой сын тебя поддержит?
Арина молча наливала себе чай, стараясь не реагировать на провокацию.
— Видишь? — продолжала Людмила Васильевна, усаживаясь за стол. — Мой сын встал на мою сторону! Значит понял, кто в этом доме главный. А раз так, то ты должна мне подчиняться!
Арина поставила чайник на место чуть резче, чем планировала.
— Сегодня вычистишь всю квартиру до блеска, — продолжала свекровь менторским тоном. — Окна помоешь, полы во всех комнатах перемоешь, ванную до блеска доведешь. А то ходишь тут, как барыня, а в доме грязь!
— В доме нет грязи, — тихо возразила Арина.
— Как нет? — голос Людмилы Васильевны стал выше. — Я вчера пыль на комоде в гостиной видела! И зеркало в прихожей мутное! Будешь спорить — пожалуюсь сыну, скажу, что ты меня не слушаешься!
Что-то внутри Арины оборвалось. Словно туго натянутая струна, которая больше не выдерживала напряжения. Она резко обернулась к свекрови.
— Нет! — голос ее зазвенел от напряжения. — Я не буду этого делать! Я уже слишком долго подчинялась вам! Я потеряла себя в этом всем! Готовлю, что вы прикажете, убираю, когда вы скажете, молчу, когда вы кричите! Хватит!
Людмила Васильевна вскочила с места. Лицо ее покраснело от возмущения. Она закричала:
— Что ты себе позволяешь? Как ты смеешь мне перечить?
Арина тоже повысила голос.
— Смею! Я живой человек, а не ваша служанка! И я больше не намерена терпеть ваши придирки!
— Будешь перечить, мой сын тебя на улицу выставит! — прокричала свекровь, тряся кулаком.
И тут что-то внутри Арины словно прорвалось. Годы молчания, месяцы унижений. Все это выплеснулось наружу одной мощной волной. Она выпрямилась во весь рост. И голос ее зазвучал с такой силой, что Людмила Васильевна невольно попятилась.
— Вы забыли, кому принадлежит эта квартира! Вы забыли, кто пустил вас сюда жить! С чьего позволения вы не платите за аренду, за коммуналку, за продукты, ни за что! Позвольте вам напомнить — это моя квартира! Моя, купленная до брака. Купленная до знакомства с вашим сыном, с вашей всей семьей!
Людмила Васильевна замерла с открытым ртом. Она явно не ожидала такого поворота.
А Арина не останавливалась.
— И поэтому с этого дня вы больше не будете диктовать мне условия! Иначе на улице окажетесь не я, а вы! Поняли?
Несколько секунд свекровь стояла словно окаменевшая, потом медленно пришла в себя. Лицо ее налилось краской, глаза сузились.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? — завизжала она. — У тебя вообще нет права! Я мать твоего мужа! Я старше тебя! Ты должна меня уважать!
— Уважение должно быть не по возрасту, а по заслугам! — не сдавалась Арина. — И за последние месяцы жизни здесь вы не заслужили даже капли уважения!
— Да как ты… — Людмила Васильевна задыхалась от возмущения. — Да кто ты такая? Я — мать Миши! А ты — так, временная девица! Он меня всегда выберет!
— Тогда вместе и съезжайте! — отрезала Арина. — А я останусь в своей квартире! В той, за которую плачу я, которую убираю я, в которой готовлю я! Пока вы только командуете!
— Я… я скажу сыну! — лепетала свекровь. — Он узнает, как ты со мной обращаешься!
— Рассказывайте! — Арина скрестила руки на груди. — Только не забудьте напомнить, что живете здесь бесплатно!
Людмила Васильевна с возмущенным видом развернулась. И, громко топая, убежала в свою комнату. Дверь захлопнулась с такой силой, что задрожали стекла.
Через несколько минут из комнаты донесся взволнованный голос свекрови. Она явно звонила сыну. Арина расслышала отдельные фразы. «Совсем обнаглела… оскорбляет меня… угрожает выгнать…»
Арина спокойно допила чай и пошла собираться на работу. Пусть Людмила Васильевна жалуется — сегодня она впервые за долгое время сказала правду.
Вечером Михаил вернулся домой в состоянии, близком к ярости. Лицо его горело, глаза сверкали от гнева. Едва переступив порог, он набросился на жену:
— Что ты себе позволяешь? — заорал он. — Мама мне все рассказала! Как ты смеешь ее оскорблять? Угрожать выгнать из дома?
— Из моего дома, — спокойно поправила Арина, снимая фартук. — И я не угрожала. Я предупредила.
— Какого твоего? — голос Михаила стал еще громче. — Мы муж и жена! Что твое, то и мое!
— Нет, дорогой, — Арина повернулась к нему. — Эта квартира куплена мною до брака. И я больше не намерена терпеть хамство твоей матери.
— Мама ничего плохого не делала! — крикнул Михаил. — Она просто просила помочь по дому!
— Она приказывала, — возразила Арина. — И оскорбляла меня. А ты ее поддерживал.
— Конечно поддерживал! Она моя мать!
— Тогда живите вместе, — Арина направилась к входной двери и распахнула ее. — Но не здесь. Собирайтесь и уходите.
— Ты шутишь? — Михаил недоверчиво посмотрел на жену.
— Нисколько, — Арина указала на дверь. — Вы достаточно мною пользовались, достаточно сидели у меня на шее. Теперь сами решайте, где и как вам жить дальше. А я выбираю быть счастливой. Без вас!
Из комнаты выбежала Людмила Васильевна, услышав крики.
— Что происходит? — спросила она, но, увидев открытую дверь, все поняла.
— Собирайтесь, — повторила Арина. — У вас полчаса.
Облегчение волной накрыло Арину. Она сделала самый сложный шаг.
