— Таня, ну ты чего нос повесила? — тихо спросила меня Нина, моя соседка по квартире.
— Да как тут не вешать, Нин, — вздохнула я, пытаясь хоть как-то сдержать слёзы. — Завтра опять к Лидии Петровне ехать… Сама знаешь, она меня видеть не хочет, а Дима вроде как на её стороне. И ведь свадьба скоро. Не знаю, что и делать.
— Может, всё наладится? — нерешительно предположила Нина, поднимая на меня глаза. — Поговорите спокойненько, выясните, что ей не нравится.
— Да что там выяснять, — горько усмехнулась я. — Ей не нравится всё: что я из маленького города, сирота… Все эти «воспитания» и «уважать старших»… Она считает, что раз у меня нет родителей, значит, меня некому было учить нормам приличия. А я, выходит, не пара её сыну.
Я зарылась лицом в подушку, а Нина сжала моё плечо. Иногда её сочувственные взгляды казались мне чуть ли не единственной поддержкой, ведь я из тех, кто, как говорится, «без рода, без племени». Детдомовское прошлое висело надо мной тяжелым грузом, и Лидия Петровна, мама Димы, ежедневно напоминала об этом.
— Таня, — Нина присела рядом, обняла меня. — Может, не стоит ехать? Скажешь, занята на работе, или…
— Да как не ехать, — я тяжело вздохнула, откидывая растрёпанную чёлку со лба. — Мы же всё-таки свадьбу планируем, хочу я или нет, а надо встречаться и решать всё по подготовке. На днях зал смотреть ехать должны, потом торт выбирать. Дима сказал, что без матери никуда.
— Что ж, придётся набраться терпения, — Нина тяжко вздохнула. — Но не давай ей себя задевать. Ты ж не виновата, что у тебя такая судьба.
Я кивнула, но внутри у меня было ощущение пустоты. Я знала: всё не так просто. Лидия Петровна уже месяц как вставляет палки в колёса любой идее, которая исходит от меня. Предлагала даже отложить свадьбу на «неопределённый срок», пока «сынуля не поймёт, что к чему». Сынуля, конечно, мой жених — Дима.
— Танюша, что стоишь в дверях? Заходи! — Дима, встретив меня у порога их просторной квартиры, попытался улыбнуться, однако получалось у него как-то виновато.
— Привет, — тихо сказала я, стягивая куртку. — Лидия Петровна дома?
— Дома… — Дима отвёл взгляд. — Она сказала, что ждёт нас на кухне. Но знаешь, давай сначала поговорим.
Он провёл меня в свою комнату, где с детства стояли одни и те же книжные полки, мягкие игрушки на шкафу и фотография их семьи в полном составе. Там был Дима — кудрявый, лет пяти, рядом Лидия Петровна и Сергей Петрович. Он, как мне рассказывал Дима, редко вмешивается в семейные конфликты, всё на жену сваливает.
— Таня, — Дима сел рядом, взял меня за руку. — Слушай, я понимаю, что она ведёт себя ужасно. Но она ведь в конце концов моя мать…
— Твою мать, конечно, не переделать — я горько усмехнулась, стараясь не заплакать. — Но ты мог бы ей объяснить, что я нормальная, что я тебя люблю. Она сейчас, как специально, ищет во мне одни минусы.
— Постараемся её переубедить, — тихо сказал Дима, хотя глаза выдавали его неуверенность. — Пойдём, поговорим…
Мы прошли на кухню. Светлые обои, ваза с цветами на столе, несколько тарелок с закусками… Атмосфера была бы почти домашней, если бы не холодный взгляд Лидии Петровны, которая, скрестив руки, дожидалась нас за столом.
— Здравствуйте, Лидия Петровна, — произнесла я по возможности дружелюбно.
— Привет, — сухо бросила она. — Ну что, говорите, для чего собирались.
— Мам… — Дима попытался улыбнуться. — Мы, собственно, собирались обсудить банкет, зал. Сегодня как раз с Татьяной должны поехать смотреть помещение.
— Помещение? — переспросила Лидия Петровна с таким видом, словно мы собирались в подвале венчаться. — И где это ты себе выбрала помещение? Опять в каком-то райцентре, где тебя воспитывали?
— Лидия Петровна, — я сглотнула комок в горле, стараясь выглядеть спокойной, — это не я, это Дима нашёл вариант. Очень приличный ресторан в центре. Мы хотели посмотреть.
— А у меня возникает вопрос: откуда деньги-то? Или опять на меня будете рассчитывать? — Лидия Петровна сощурилась. — У тебя, насколько я понимаю, родители не помогут, да, Татьяна?
— Мама, прошу тебя, — Дима начал закипать, — успокойся! Я же говорил, что мы сами оплатим. У меня есть накопления, Танины друзья помогут с фотографом, она там договаривалась.
— «Танины друзья»… — пробормотала Лидия Петровна, закатив глаза. — Ладно, поехали смотреть этот ваш «приличный ресторан». Посмотрим, что за дыра.
Я промолчала, сделав вид, что не заметила её презрительного тона. Мне было так горько, что хотелось тут же развернуться и уйти, но я решила, что ради Димы надо вытерпеть.
***
Мы втроём приехали в ресторан. Место действительно оказалось милым: светлая мебель, живые цветы, приятная музыка. Администратор радушно нас встретила. Но Лидия Петровна шагала по залу с каменным лицом, придирчиво щупала скатерти, кривилась на оформление.
— Ну, не нравится мне обивка на стульях, — говорила она, постукивая длинными ногтями по деревянной спинке. — И кухня здесь, наверное, дорогая. Пустая трата денег. Вы же потом останетесь с долгами, так?
— Я уже всё рассчитал, — возразил Дима, глядя в телефон, где он держал смету. — Всё укладывается в наши средства.
— Можно ещё послушать отзывов, — осторожно предложила я. — Может, по знакомым поспрашивать…
— А какие у тебя знакомые, Татьяна? — Лидия Петровна вдруг повернулась ко мне и ухмыльнулась. — Ты ведь из детдома вышла, говоришь. Откуда у тебя знакомые, которые по ресторанам ходят?
Я почувствовала, как краска заливает лицо. Администратор, немного постояв рядом, быстро смылась в подсобное помещение, видимо, почувствовав неловкую атмосферу.
— До каких пор ты считаешь возможным так себя вести? — вдруг резко ответил Дима матери. — Тане вовсе не надо иметь толпу родственников или знакомых, чтобы быть мне хорошей женой.
— Ой, не кричи, — отмахнулась она, — я просто говорю, как есть. А потом не говори, что я не предупреждала. Понятно?
На том мы и закончили осмотр. Поехали обратно в машине, и всю дорогу Лидия Петровна что-то бормотала о том, что нужно найти другое место, где будет «подходящая обстановка» и «серьёзные люди».
***
Уже в вечерних сумерках, когда Дима припарковался у моего дома, мы ненадолго остались наедине. Лидия Петровна вышла «позвонить папе» и, кажется, специально дала нам пару минут поговорить.
— Таня, я и сам уже устал от этих выкрутасов, — признался Дима, проведя рукой по лбу. — Но не бросать же всю подготовку…
— Дима, ты вообще хочешь свадьбу? — с дрожью в голосе спросила я. — Или делаешь это, потому что тебе «надо»?
— Я хочу, — твёрдо ответил он и нежно коснулся моей руки. — Но, Танечка, ты же знаешь, она меня достаёт… И я начинаю думать: может, по-тихому расписаться, а потом уже устроить какую-то вечеринку. Честно говоря, у меня больше нет сил всё это выслушивать, пытаться её переубедить…
— А она согласится? — горько улыбнулась я. — Ей ведь важно, чтобы всё «по её правилам» было.
— Давай подумаем, — Дима глубоко вздохнул. — Поговорю с отцом, может, он как-то повлияет.
***
Я работаю в небольшой бухгалтерской фирме. Мой рабочий день проходит за стопками отчётов и документации. Но в этот раз я едва могла сосредоточиться: мысли кружились вокруг предстоящей свадьбы.
Около обеда мне позвонил Дима.
— Таня, у тебя будет минутка вечером? Я тут с отцом поговорил, но он завтра уезжает в командировку, не представляет, чем может помочь. Но мама совсем уж разошлась: она приехала в ресторан и пытается отменить наш резерв.
— Что значит отменить? — растерялась я.
— Значит, что она отменила бронь нашего ресторана, — Дима заговорил быстро и нервно. — Говорит, что «у нас другие планы». Мне только что администратор позвонила.
— Да это же… это же какая-то дикость! — воскликнула я, чувствуя, как закипает кровь. — Она что, специально всё рушит?
— Выходит, так.
После разговора у меня подкосились ноги. В обеденный перерыв я помчалась к Диме домой. Увидев меня, он сразу понял, в каком я состоянии.
— Таня, прости. Я не думал, что мама такая… настолько пойдёт против нас, — он судорожно заглядывал мне в глаза. — Я уже не знаю, что делать.
Вдруг за спиной послышались шаги. Обернувшись, я увидела Лидию Петровну. Её лицо выражало явное презрение, а голос звучал жёстче обычного:
— О, ты уже примчалась к моему сыну поболтать? А я как раз шла объяснить, что свадьба — это не шутки. Нельзя просто напропалую влезать в долги, снимать непонятный ресторан…
— Лидия Петровна, — начала я, стараясь не сорваться, — вы даже не спрашивали, устраивает нас ваше «решение» или нет. Вы просто отменили то, что мы с Димой уже утвердили.
— А зачем спрашивать, если я и так вижу, что вы с моим сыном совершаете ошибку? — она скрестила руки на груди. — Сколько там у тебя зарплата — двадцать тысяч? А на свадьбе двадцать тысяч не хватит даже на десерт. И я не хочу, чтобы мой сын потом жалел, что связал жизнь с приезжей… сиротой…
Дима закашлялся от волнения, а я не смогла сдержать слёз. Впервые в жизни я чувствовала полное бессилие.
— Мама, — проговорил он сквозь зубы, — прошу, перестань. Это не твоё дело! Мы уже взрослые люди.
— Взрослые? — Лидия Петровна ядовито усмехнулась. — Хорошо, живите, как знаете. Но тогда меня и не втягивайте. Я никаких денег не дам и гостей моих не ждите. Сами организовывайте этот фарс.
Она прошла в квартиру и громко хлопнула дверью своей спальни.
***
Наступила неделя внезапного молчания. Дима не звонил, писал мне короткие сообщения, что, мол, мама с ним не разговаривает и отцу ничего не объясняет. Она даже уехала на несколько дней к какой-то своей подруге, якобы обижена на сына, что он «не слушается». В то же время успела обзвонить всех знакомых, распуская гадкие слухи обо мне: что я грубая, что не знаю, как со старшими разговаривать, что хочу заполучить Диму исключительно ради выгоды.
Как-то вечером, устав от тревоги и уколов совести (что, может, я действительно в чём-то неправильно себя повела), я решила пойти к Диме. Но мне даже не открыли дверь:
— Чего приперлась? Видеть тебя не хочу…
Это был голос Димы… Я узнала его сразу, хотя звучал он совершенно чуждо — с грубостью и отчаянием. Я даже опешила.
— Дим, это я, Таня, — тихо сказала я. — Ты чего?
— Иди, тебе говорят! — голос послышался уже сквозь дверь. — Может мама была права! Ничего у нас не будет! Поняла?
Я долго стояла, прислонившись к двери. Мне казалось, я схожу с ума. Вот так просто — он поверил во все эти мамины слова? Или это она велела ему так поступить?
Я вышла на улицу. В осенних сумерках холодный ветер резал лицо. Слёзы текли сами собой. Наверное, во мне тогда окончательно что-то сломалось — я опустилась на скамейку и разрыдалась.
***
Прошло несколько дней. Дима ни разу не позвонил и не написал. Я решила: хватит унижаться. Если Дима поверил во все эти наговоры, значит, так тому и быть. Свадьба отменяется, надо жить дальше.
Но жизнь любит сюрпризы. Вдруг мне позвонила наша с Домой общая знакомая, Ирина, и попросила срочно встретиться.
— Таня, дорогая, извини, что лезу, — начала она, когда мы присели за столиком в кафе недалеко от моей работы. — Я вчера случайно встретила Диму, и он рассказал, как тебя обидел.
— Обидел? — я резко подняла брови. — Да он просто выгнал меня, ничего не объясняя, и после этого пропал.
— Да, знаю. Он не помнит, что говорил. Он мне сказал, что тогда был… ну… выпивший. У него скандал с матерью накануне произошёл. Поссорились сильно. Она сказала, что лишит его квартиры и денег, если он женится на тебе. И, видимо, он просто сорвался, наговорил тебе гадостей.
— Глупости какие, — я покачала головой, сжимая ладони на коленях. — Даже если он был пьяный, ну как можно такое говорить? Ты же понимаешь, как мне больно это слышать, я… у меня ж никого нет.
— Знаю, Тань, знаю, — Ирина пожала плечами. — Но видно было, что он очень хочет с тобой встретиться, поговорить.
Я колебалась. С одной стороны, я любила этого человека. А с другой, как я могла забыть его оскорбления?
— Ира, пусть он хотя бы позвонит, — тихо сказала я, отодвигая чашку с недопитым чаем. — Я слишком устала от всего этого.
***
На следующий день Дима не позвонил, но вечером ждал меня у дверей офиса. Глаза его были красными, уставшими.
— Таня, прости, — он буквально схватил меня за руку, когда я вышла. — Я сам себе не могу простить. То, что я наговорил… Это был нервный срыв, я сам не понимал, что делаю.
— Дима, я тебя не узнаю, — прошептала я, стараясь сдерживать рвущиеся наружу эмоции. — Ты взрослый мужчина, зачем ты позволяешь матери так влиять на тебя? Зачем ты позволяешь ей оскорблять меня, унижать, называть бесприданницей, сиротой…
— У меня просто никогда такого не было, чтобы я шёл против мамы, — признался Дима, опустив взгляд. — Но теперь всё, я сделал выбор. Я переехал к другу — Славке. Поживу с ним, пока я не найду деньги на отдельную квартиру.
— То есть ты ушёл из родительской квартиры? — удивилась я. — И Лидия Петровна что на это сказала?
— Да она орала, что откажется от меня, что я ей больше не сын. Но мне надоело, Тань. Она уже перешла все границы.
Он выглядел таким подавленным и в то же время решительным. Я невольно ощутила укол жалости к нему: ведь его мать — это, по сути, его самая близкая женщина после меня, а между ними теперь пропасть.
— А как же свадьба? — наконец спросила я. — Она ведь всё сорвала…
— Если ты всё ещё согласна, мы можем пожениться скромно, без этих грандиозных трат и больших залов, — предложил Дима, улыбнувшись краешком губ. — Пусть это будет только наша история, а не шоу для публики.
— Дима, я… я не знаю. Честно. Мне больно. Я устала оправдываться перед твоей мамой, перед всеми, кому она там наплела про меня гадостей.
— Понимаю, — он накрыл мою ладонь своей и посмотрел так искренне, что я чуть не расплакалась. — Но я хочу жить с тобой. Просто обещаю, что никто больше не будет указывать нам. Мы сами всё решим.
Я согласилась дать нам шанс. В глубине души я ещё сомневалась, но моя любовь к Диме пересилила страхи.
***
И тут вдруг вмешались обстоятельства. Лидия Петровна узнала, что мы решили расписаться без её участия, и пришла в ЗАГС, устроив там настоящий скандал. Она кричала на секретаря, обвиняла меня в корысти, требовала забрать заявление. Но, конечно же, её никто не стал слушать.
— Она нас преследует, — шёпотом сказала я Диме, когда мы прятались в коридоре ЗАГСа, ожидая, пока его мать уедет. — Я уже боюсь, как бы она не натворила чего похуже.
— Стыдно признаться, но она, похоже, способна на многое, — горько вздохнул Дима. — Надо что-то делать.
***
Кульминация случилась через неделю. Мы с Димой как раз возвращались из магазина, где купили скромные, но красивые обручальные кольца. У подъезда нас встретила Лидия Петровна. Лицо у неё было перекошено от злости.
— А ну, отдай кольцо! — она выхватила из Диминых рук пакет. — Тебе его эта… твоя «невеста» навязала, да?
— Мама, прекрати, — взорвался Дима, пытаясь вернуть пакет. — Что ты творишь?!
Лидия Петровна чуть не уронила кольцо, но я успела перехватить её руку.
— Ишь, шустрая, — процедила она. — Считаешь, кольцо наденешь, и станешь полноценной? Нет, девочка, не тут-то было!
— Лидия Петровна, — я посмотрела ей в глаза, сдерживая гнев. — Вам не кажется, что вы давно уже перегнули палку?
Она замахнулась на меня сумкой, но Дима встал между нами.
— Мама, всё. Это конец. Я не хочу с тобой больше общаться, пока ты не поймёшь, что мы с Таней любим друг друга. Хватит портить нам жизнь!
Она издала какой-то сдавленный крик и, развернувшись, убежала к машине.
— Это жесть, — только и смогла я сказать, выдохнув. — Дима, нам надо как-то решать эту проблему…
Но, как выяснилось в тот же день, проблемa уже решилась. После этой выходки Лидия Петровна, похоже, перешла черту даже для собственного мужа. Сергей Петрович, тихий и обычно пассивный, узнал, какие сцены она устраивает, и потребовал, чтобы жена поумерила свой пыл. А заодно пригрозил разводом и разделом имущества, если она продолжит губить жизнь сына. Оказалось, что квартира записана на отца, так что выгнать Диму, как она грозилась, у неё не было законных оснований.
Дошло до того, что Сергей Петрович в ультимативной форме заявил:
— Лидия, или ты прекращаешь весь этот бедлам, или я с тобой развожусь.
И похоже, на этот раз он не шутил. Лидия Петровна, желая сохранить свою комфортную жизнь, вынуждена была «сдаться». Она звонила Диме, извинялась, говорила, что «от переживаний не понимала, что делала», чуть ли не плакала в трубку.
***
В итоге мы с Димой тихонько расписались в узком кругу. Лишь я, он, Нина и Слава, да ещё пара наших коллег. Из родных был только Сергей Петрович, Лидия Петровна не пришла — сослалась на плохое самочувствие.
А через неделю после свадьбы случилась последняя «расплата». Лидию Петровну вызвали к начальству (она работала в районной администрации) и сообщили, что на неё поступила жалоба: во время одной из «сцен» она настолько не контролировала себя, что успела оскорбить администратора ресторана, которая оказалась не из робких и написала жалобу. А поскольку оскорбление было ещё и «на национальной почве» (администратор была наполовину армянка), то дело не стали спускать на тормозах и пригрозили увольнением «по статье».
В результате скандала она сильно нервничала, в администрации ей вынесли дисциплинарное взыскание, а потом и вовсе уволили «по собственному желанию». Так что её гордость и статус — всё рухнуло. Сама судьба наказала её за всю эту несправедливость.
***
Сейчас мы с Димой живём в небольшой съёмной однушке. Я по-прежнему работаю бухгалтером, а Дима устроился в крупную компанию в IT-отдел. Денег у нас мало, зато есть душевное спокойствие.
Лидия Петровна несколько раз пыталась наладить контакт, она звонила, просила прощения, говорила, что «одумалась». Я не хочу хранить обиду вечно, поэтому стараюсь хоть немного общаться с ней, но уже чётко даю понять: наша жизнь — это наше дело.
Как-то вечером мы с мужем сидели на кухне, пили чай. Дима поднял на меня глаза и сказал:
— Знаешь, Тань, если бы не эти скандалы, мы, может, и не узнали бы, что действительно друг другу нужны.
— М-м? — я улыбнулась, слегка наклоняя голову.
— Да, все эти конфликты только сильнее убедили меня: я хочу быть только с тобой, несмотря ни на что.
Я пожала плечами, усмехнулась:
— Ну, значит, не зря мы через весь этот кошмар прошли.
В тот момент я поняла: моя судьба — больше не одиночество сироты, не страх, что меня отвергнут, не желание кому-то доказать, что я чего-то стою. Теперь у меня есть Дима, есть наша небольшая, но такая драгоценная семья. И никакие чужие предрассудки не сломают нас.
