Гитана Леонтенко и её дочь Мария Баталова снова заявляют, что у них нет денег даже на оплату счетов за электричество.
Очередные жалобы на безденежье повисли в воздухе тяжёлым недоумением. Ведь речь идёт о наследстве великого артиста, чьё состояние исчислялось миллионами.
У людей просто не укладывается в голове: как владельцы роскошной недвижимости, сумевшие отстоять её в суде у аферистов, могут говорить о жизни в нищете?
Вот уже восемь лет нет с нами Алексея Баталова. Его уход стал не просто утратой — он сломал привычный мир его жены и дочери.
Для Гитанны Леонтенко и Марии Баталовой он олицетворял надёжность, был тем, кто брал на себя все житейские сложности.
Оставшись без него, они столкнулись с суровой действительностью один на один. Болезнь Марии, требующая постоянного ухода и внимания, лишь усложнила и без того тяжёлую ситуацию.
В этот сложный период рядом оказались Наталья Дрожжина и Михаил Цивин. Их помощь поначалу казалась спасением, но довольно быстро обернулась новым кошмаром.
Последовали долгие судебные процессы, где Гитана Леонтенко обвинила бывших помощников в присвоении двух квартир, доли ещё в одной и снятии более 20 000 000 рублей с семейных счетов.
Формальной ширмой служил договор об уходе за Марией Баталовой. Суд признал вину Цивина и Дрожжиной, приговорив первого к реальному сроку. Казалось бы, справедливость восторжествовала, и имущество вернулось к законным владельцам.
Но, сегодня Гитана Леонтенко, которой недавно исполнилось 90 лет, описывает жизнь как борьбу за выживание.
Дача в Переделкино, некогда наполненная жизнью и творческими планами самого Алексея Баталова, который мечтал устроить там музей, стоит с отключенным электричеством.
Коммунальные долги растут, а знаковое для поклонников актера место медленно разрушается, зарастая бурьяном.
Возникает резонный вопрос: почему возвращенное состояние не решает этих проблем?
В сети комментарии далеки от сочувствия.
«Как говорится «за что боролись, на то и напоролись»…. Кому они нужны эти две склочницы. Им люди помогали, конечно не бесплатно, но им показалось что дорого. Вот теперь ни за дорого, ни за даром к ним никто и на пушечный выстрел не приблизиться. Две вороны…., — пишут одни.
Другие прямо указывают на противоречия:
«Столько недвижимости и нет денег? Странно это все!».
Самый частый и логичный вопрос звучит так:
«Да что людей смешить… продай одну только эту дачу в Переделкино… Денег хватит на всю оставшуюся жизнь».
Возникает ощущение, что публичный образ бедствующей семьи окончательно разошёлся с частными фактами, известными общественности.
История с ежемесячной финансовой помощью от Никиты Михалкова, которую получала Гитана Леонтенко, лишь подливает масла в огонь, рисуя портрет не столько жертвы, сколько расчетливой особы.
Ситуация с семьей Алексея Баталова заходит в идеальный тупик, сотканный из неразрешимых противоречий.
С одной стороны — громкая судебная победа и возвращённые активы, с другой — заявления о тотальной нищете.
С одной стороны — легендарная дача в Переделкино, объект культурного значения, с другой — заброшенный дом с отключённым светом, который стремительно разрушается.
Планы по созданию мемориального музея Алексея Баталова разбиваются о суровую реальность, в которой на его содержание нет ни средств, ни сил.
Общественность видит не трагедию, а нежелание идти на компромиссы: почему бы не продать актив, ставший обузой, и не обеспечить себе и больной дочери Марии Баталовой достойную, комфортную жизнь без долгов и публичных жалоб?
Ответа на этот вопрос нет.
Так что же на самом деле происходит за высоким забором в Переделкино?
Почему жизнь вдовы и дочери Алексея Баталова, человека, чьё имя стало символом эпохи, превратилась в этот бесконечный и такой неприглядный спор с реальностью?
Дача, которую сам артист боготворил, сегодня стоит немым укором — не только памяти о нём, но и здравому смыслу. Она больше не символ творчества, а наглядное воплощение неразрешимой ситуации.
История Гитанны Леонтенко и Марии Баталовой оставляет после себя не ответы, а тяжёлый шлейф вопросов.
И чем дольше длится это странное противостояние с очевидными фактами, тем сильнее тает общественное сочувствие, уступая место лишь недоумению и горькому осадку.
