Лампа над кухонным столом мигала, отбрасывая неровные тени на столешницу. На плите тихо шипела сковорода, где дожаривались котлеты, а в раковине громоздилась стопка немытых тарелок. Маша сидела, подперев подбородок рукой, и смотрела на мужа, который, не поднимая глаз, листал новости на телефоне.
— Ты серьёзно, Дима? — голос Маши дрожал от еле сдерживаемого раздражения. — Ты реально хочешь, чтобы я теперь сама за квартиру платила?
Дима отложил телефон, медленно выдохнул и скрестил руки. Его взгляд был тяжёлым, как будто он заранее приготовился к бою.
— Да, дорогая. Теперь по своим счетам сама платишь. Нечего было с моей мамой ссориться, — сказал он, чеканя каждое слово. — Я тебе сто раз говорил: не лезь в её дела. А ты? Ты же всё равно полезла.
Маша почувствовала, как в груди закололо. Она откинулась на спинку стула, пытаясь собраться с мыслями. Их двухкомнатная квартира вдруг показалась ей тесной, почти удушающей. За окном гудел вечерний город, но здесь, за тонкими стенами, было тихо, только котлеты шипели, напоминая о себе.
— Я не ссорилась, Дима, — она старалась говорить спокойно, но голос предательски дрогнул. — Я просто сказала, что нам не нужна её помощь. Мы взрослые люди, мы сами справимся.
— Справимся? — Дима усмехнулся, но в его смехе не было веселья. — Ты хоть знаешь, сколько она нам помогала? Продукты, деньги на ремонт, даже твои курсы эти дурацкие — кто их оплатил, думаешь?
Маша сжала кулак под столом. Курсы. Он всегда называл её попытки освоить графический дизайн «дурацкими». Она хотела возразить, но слова застряли в горле. Вместо этого она встала, подошла к плите и выключила газ. Котлеты пахли горелым.
Маша и Дима поженились три года назад. Они были из тех пар, которые кажутся идеальными на фотографиях в соцсетях: улыбки, путешествия, уютные вечера с настолками. Но за кадром их жизнь была далека от этого лоска.
Дима работал в автосервисе, часто задерживался допоздна, возвращался усталым и раздражённым. Маша, медсестра в районной стоматологии, мечтала о чём-то большем, но её зарплата едва покрывала её собственные расходы.
Свекровь, Тамара Ивановна, была женщиной властной и прямолинейной. Она любила контролировать всё вокруг, включая жизнь сына и невестки. В первые годы брака Маша терпела её советы, бесконечные звонки и неожиданные визиты с пакетами еды. Но месяц назад терпение лопнуло. Тамара Ивановна в очередной раз приехала без предупреждения, раскритиковала Машин суп и заявила, что «в этой квартире бардак, потому что Маша не умеет вести хозяйство».
Маша, не сдержавшись, ответила, что они с Димой сами разберутся, и попросила свекровь не вмешиваться. С тех пор Тамара Ивановна перестала приезжать, а Дима стал холоднее.
Теперь, стоя у плиты, Маша вспоминала тот разговор. Она не хотела ссориться, но её слова, видимо, задели свекровь сильнее, чем она ожидала. А Дима, вместо того чтобы поддержать жену, встал на сторону матери.
— Ты же понимаешь, что это не про маму, — тихо сказала Маша, возвращаясь к столу. — Это про нас. Про то, что мы не можем нормально договориться.
Дима молчал, глядя в окно. Его молчание было хуже крика.
Следующие дни прошли в тягостной тишине. Дима уходил на работу рано, возвращался поздно. Маша пыталась заговорить, но он отмахивался: «Устал, давай потом». Она чувствовала себя чужой в собственной квартире. Даже их кот, казалось, сторонился её, предпочитая спать на Диминой стороне дивана.
Маша решила, что не будет первой идти на примирение. Она устала быть той, кто всегда уступает. Но счета за квартиру, интернет и свет лежали на тумбочке, напоминая о Диминых словах. Их бюджет был общим, но Дима ясно дал понять, что теперь она должна справляться сама.
Вечером, сидя за ноутбуком, Маша листала сайты фриланса. Она уже месяц пыталась брать заказы на дизайн, но пока получались только мелкие подработки. Её портфолио было слабым, а уверенности в себе не хватало. Но мысль о том, что Дима ждёт её провала, подстёгивала. Она отправила заявку на проект — баннер для небольшого интернет-магазина. Ответ пришёл через час: заказчик хотел встретиться.
Кафе, где Маша договорилась встретиться с заказчиком, было шумным и пахло свежесваренным кофе. Она пришла заранее, нервно теребя ремешок сумки. Заказчик, мужчина лет сорока по имени Олег, оказался неожиданно дружелюбным. Он заказал чай и сразу перешёл к делу.
— Мне нужен простой баннер, но чтобы цепляло, — сказал он, показывая наброски на планшете. — У вас в портфолио есть пара интересных работ. Думаю, вы справитесь.
Маша кивнула, стараясь выглядеть уверенной. Они обсудили детали, сроки и цену. Сумма была небольшой, но для Маши это был первый шаг. Она вернулась домой окрылённая, но радость быстро угасла, когда она увидела Диму, сидящего на диване с банкой пива.
— Где была? — спросил он, не отрываясь от телевизора.
— С заказчиком встречалась, — ответила Маша, стараясь не сорваться. — Хочу попробовать себя в дизайне.
Дима фыркнул.
— Дизайн? Ты же медсестра, Маш. Зачем тебе это? Сиди, работай, как все нормальные люди.
Маша почувствовала, как внутри всё сжалось. Она хотела крикнуть, что устала быть «нормальной», что хочет большего, но вместо этого просто ушла в спальню. Там, в темноте, она открыла ноутбук и начала работать над баннером.
Через неделю Маша закончила работу. Олег остался доволен и предложил ещё один проект. Впервые за долгое время она почувствовала, что делает что-то интересное.
Но дома обстановка только ухудшалась. Дима стал ещё более отстранённым, а счета на тумбочке никто не трогал.
Однажды вечером, когда Маша вернулась с работы, она застала Диму за разговором по телефону. Он стоял на балконе, говорил тихо, но Маша уловила обрывки фраз: «Мам, я же сказал, мы разберёмся… Да, она всё ещё упрямится…»
Маша замерла. Она не хотела подслушивать, но слова Димы резанули, как нож. Он обсуждал её с матерью, как будто она была проблемой, которую нужно решить. Она вошла на балкон, не дав ему закончить.
— Ты серьёзно? — её голос дрожал. — Ты с мамой обсуждаешь, какая я плохая?
Дима побледнел, но быстро взял себя в руки.
— А что мне делать, Маш? Ты же сама всё испортила. Мама хотела помочь, а ты её оттолкнула.
— Помочь? — Маша почти кричала. — Она лезет в нашу жизнь! А ты вместо того, чтобы быть со мной, бегаешь к ней жаловаться!
Дима молчал, глядя в пол. В этот момент Маша поняла, что их брак трещит по швам. Но вместо того чтобы плакать, она почувствовала странное облегчение. Она устала притворяться, что всё в порядке.
На следующий день Маша позвонила подруге Насте. Они встретились в парке, сидели на скамейке, глядя на уток в пруду. Настя, всегда спокойная и рассудительная, выслушала Машу, не перебивая.
— Знаешь, — сказала Настя, когда Маша закончила, — ты не можешь заставить Диму тебя услышать. Но ты можешь решить, чего хочешь ты. Хочешь дальше так жить? Или хочешь что-то изменить?
Маша задумалась. Она хотела, чтобы Дима её поддерживал, чтобы они были командой. Но сейчас она видела только его упрямство и обиду. И всё же она не была готова всё бросить.
— Я хочу попробовать ещё раз, — тихо сказала она. — Но не так, как раньше.
Настя кивнула.
— Тогда скажи ему. Прямо. Без намёков.
Тем же вечером Маша ждала Диму на кухне. Когда он вошёл, она не дала ему уйти в свою привычную молчаливую оборону.
— Нам нужно поговорить, — сказала она твёрдо. — И ты меня выслушаешь.
Дима сел, явно не ожидая такого напора. Маша рассказала всё: как ей больно от его равнодушия, как она устала быть виноватой, как хочет, чтобы они были партнёрами, а не врагами. Она говорила о своих мечтах, о дизайне, о том, как боится, но всё равно пытается. И о том, что его слова о счетах задели её сильнее, чем он думает.
Дима молчал, но в его глазах мелькнуло что-то новое. Когда Маша закончила, он долго смотрел на неё, прежде чем заговорить.
— Я не думал, что тебе так важно это… всё, — сказал он. — Я думал, ты просто бунтуешь против мамы. Но, Маш… я тоже устал. Я вкалываю каждый день, а ты как будто меня не видишь.
Это был первый раз, когда Дима открылся. Маша поняла, что он тоже чувствовал себя одиноким в их браке. Они говорили до полуночи, впервые за долгое время не обвиняя, а пытаясь понять друг друга.
Через месяц Маша получила ещё два заказа на дизайн. Её уверенность росла, и она начала копить на новый ноутбук. Дима, хоть и не сразу, стал поддерживать её.
Тамара Ивановна так и не извинилась, но Маша научилась держать дистанцию, не теряя уважения. Их с Димой отношения не стали идеальными, но они учились говорить друг с другом.
Кот снова спал посреди дивана, как будто чувствуя, что в доме стало чуть спокойнее.
