Ольга сидела за кухонным столом с чашкой остывшего кофе, бездумно листая планшет с отчётами о продажах. Цифры радовали глаз — её отдел перевыполнил план на двадцать три процента, это означало солидную премию поверх и без того выросшего оклада. Три года она шла к этому повышению, работая пrfr проклятая, отказываясь от выходных, проводя презентации и переговоры даже с температурой. И вот теперь она — руководитель отдела продаж, с зарплатой, которая втрое превышала доход Дмитрия.
Звук ключа в замке заставил её поднять голову. Муж вернулся из спортзала, румяный, довольный, в новых кроссовках, которые она ему купила на прошлой неделе.
— Оль, привет! — Дмитрий чмокнул её в щёку и потянулся к холодильнику. — Слушай, я тут думал… У Кристины скоро день рождения. Двадцать пять лет, это ведь серьёзная дата.
Его младшая сестра. Девушка, которая при каждой встрече смотрела на Ольгу так, словно та была пятном на белой скатерти.
— Ага, — выдавила она нейтрально. — И что?
— Ну, я подумал, надо бы подарок хороший сделать. Она давно на сумку одну засматривается, я видел, как она фотки в телефоне сохраняла. Стоит она около ста тысяч, но если подумать…
— Стоп, — Ольга отложила планшет и впилась взглядом в мужа. — Повтори, сколько?
— Сто тысяч. Ну, примерно. Может, сто двадцать.
— И ты хочешь купить это из общего бюджета?
Дмитрий закрыл холодильник, не взяв ничего, обернулся к жене. В его глазах мелькнуло непонимание.
— Оль, ну а как иначе? У нас же общий бюджет. И вообще, она моя сестра.
— Твоя сестра, — медленно повторила Ольга, чувствуя, как внутри разгорается знакомое чувство. — Твоя сестра, которая два года назад при всех сказала, что ты мог бы найти кого-то поприличнее. Цитирую: «Димка, ну посмотри на неё, серая мышь какая-то, ни стиля, ни вкуса. И работа у неё какая-то непонятная, копейки платят». Помнишь такое?
Дмитрий поморщился.
— Оль, это было давно. Она просто… ну, молодая была, глупости говорила.
— Два года назад ей было двадцать три. Не пятнадцать. И это не единственный случай.
Ольга встала, прошлась по кухне. Воспоминания нахлынули потоком, каждое — как удар. Первый визит к свекрови, когда Людмила Павловна демонстративно поставила перед ней чай в обколотой кружке, а всем остальным разлила в красивые кружки из нового сервиза. Семейный ужин, на котором Кристина громко жаловалась подруге по телефону: «Представляешь, брат женился на этой… как её… Ольге. Я-то думала, он с Викой помирится, а он вот эту вот притащил». Ещё один праздник, когда свекровь с тяжёлым вздохом сказала: «Ну что ж, Дмитрий, раз уж ты выбрал её, будем надеяться, хоть внуков нормальных родит».
Три года унижений. Три года, когда она была недостаточно хороша для их семьи. Недостаточно красива, недостаточно успешна.
А потом случилось повышение.
Ольга помнила тот момент во всех подробностях. Звонок генерального директора, предложение, от которого перехватило дыхание. Новая должность, новый оклад, новые возможности. Она ворвалась домой, сияющая, с букетом, который купила сама себе в честь победы, и Дмитрий радовался вместе с ней. Искренне радовался, она знала. Он всегда поддерживал её карьеру, гордился успехами. Но вот его семья…
Первый звонок от свекрови поступил через неделю после повышения.
— Оленька, дорогая, — голос Людмилы Павловны сочился сладостью, от которой Ольга физически ощутила тошноту. — Я тут подумала, мы давно не виделись. Может, в субботу к нам заедете? Я твои любимые блинчики приготовлю.
Любимые блинчики. Людмила Павловна за три года ни разу не спросила, что Ольга любит, а что нет. Зато теперь вдруг вспомнила о блинчиках.
Потом начались комплименты. Кристина написала в мессенджер: «Оля, ты такая молодец! Я всегда знала, что ты далеко пойдёшь!» Всегда знала. Ольга перечитала это сообщение раз пять, каждый раз чувствуя, как внутри растёт холодная ярость.
Людмила Павловна стала звонить регулярно. Интересовалась работой, здоровьем, даже спрашивала совета по каким-то бытовым вопросам. Один раз попросила помочь с оплатой за капитальный ремонт — «Оленька, милая, ты же знаешь, у меня пенсия маленькая, а тут такая сумма». Ольга помогла. Дмитрий был благодарен. А Ольге было противно от самой себя.
Кристина и вовсе преобразилась. Из надменной девицы, которая едва удостаивала Ольгу взглядом, она превратилась в подругу. Присылала смешные мемы, делилась новостями, приглашала на шопинг. «Оль, а давай вместе пройдёмся по магазинам в субботу? Ты же так классно одеваться стала, научи меня!»
И это было хуже, чем открытое презрение. Намного хуже.
Ольга могла вынести неприязнь. Она закаляла характер, заставляла работать усерднее, доказывать, что она чего-то стоит. Но эта фальшивая доброжелательность, эти приторные улыбки, это внезапное «родство душ» вызывали отвращение. Каждый раз, глядя в подобострастные глаза Кристины, Ольга видела там правду: «Ты теперь полезна. Поэтому я притворяюсь».
— Оль, ну что ты молчишь? — голос Дмитрия вернул её в настоящее. — Я не понимаю, в чём проблема. Сто тысяч — это не такие уж огромные деньги для нас сейчас.
— Не для нас, — поправила Ольга. — Для меня. Это не такие большие деньги для меня. Ты, если помнишь, зарабатываешь в три раза меньше.
Дмитрий побледнел.
— То есть ты сейчас что, попрекаешь меня зарплатой?
— Я излагаю факты. Из общего бюджета, который на восемьдесят процентов состоит из моих денег, ты хочешь купить подарок за двести тысяч рублей девушке, которая считала меня недостойной тебя.
— Она не…
— Считала! — Ольга повысила голос, и Дмитрий вздрогнул. Она редко кричала. — Она, твоя мать, и, готов поспорить, вся ваша родня считала, что я — неудачная партия. Серая, скучная, бедная. Помнишь, как твоя тётя Зоя на свадьбе сказала: «Ну, Димочка, главное, чтобы ты был счастлив, хотя мы-то с мамой думали…»? Она даже договорить не успела, но я прекрасно понимала, что она думала.
— Людям свойственно ошибаться, — Дмитрий попытался взять защитную позицию. — Они тебя не знали. Теперь они видят, какая ты…
— Какая я богатая, — отрезала Ольга. — Вот что они видят. Не умная, не добрая, не трудолюбивая. Богатая. Полезная. Выгодная.
Она подошла ближе, посмотрела мужу в глаза.
— Дима, я мирюсь с тем, что ты помогаешь матери. Она твоя мама, она действительно нуждается в помощи, и я не против того, чтобы оплачивать ремонт или лекарства. Но это…
Ольга замолчала, собираясь с мыслями.
— Твоя сестра — здоровая двадцатипятилетняя женщина с двумя руками и высшим образованием. Она работает администратором в салоне красоты и живёт с вашей мамой, не платя за жильё. У неё есть возможность копить на то, что ей хочется. Но вместо этого она привыкла, что брат будет ей всё покупать. И знаешь что? Я видела, как она разговаривает с тобой. Она тобой манипулирует. «Димочка, ну ты же знаешь, как тяжело живётся». «Димочка, ну ты же меня любишь». И ты ведёшься.
— Я не ведусь…
— Ведёшься! — Ольга ударила ладонью по столу. — И самое ужасное, что ты не видишь, как она изменилась после моего повышения. Раньше Кристина даже не здоровалась со мной нормально. А теперь каждую неделю пишет, спрашивает, как дела, приглашает куда-то. И ты правда думаешь, что она вдруг осознала, какая я замечательная?
Дмитрий молчал. В его глазах боролись обида и понимание.
— Она увидела деньги, — продолжила Ольга тише, но не менее жёстко. — Они обе увидели. Твоя мать, которая три года смотрела на меня как на грязь под ногтями, теперь называет меня «дочкой». Кристина, которая при каждом удобном случае давала понять, что я недостойна тебя, теперь строит из себя мою лучшую подругу. И это… это отвратительно, Дима. Это хуже, чем их искренняя неприязнь. Потому что тогда хотя бы всё было честно.
Она отвернулась к окну. За стеклом медленно темнело, зажигались огни в соседних домах.
— Я много работала, чтобы получить это повышение, — сказала Ольга, глядя в темноту. — Я отказывалась от отпусков, работала по ночам, пропускала встречи с друзьями. Я вкладывала в это всю себя. Не ради того, чтобы твоя семья вдруг решила, что я теперь достойна уважения. Не ради того, чтобы покупать твоей сестре сумки за сто тысяч.
Она обернулась, и Дмитрий увидел в её глазах усталость.
— Я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Я не против помогать твоим родственникам, если они действительно нуждаются. Но я категорически против того, чтобы меня использовали. И я точно не собираюсь оплачивать роскошь людям, которые презирали меня до тех пор, пока я не стала им выгодна.
— То есть ты отказываешься покупать подарок моей сестре? — голос Дмитрия прозвучал холодно.
— Да с какой стати я должна тратиться на подарок твоей сестрице?! — вырвалось у Ольги. — Если я хорошо зарабатываю, я должна всем твоим родственникам помогать? Покупать им всё, что они захотят? Стать дойной коровой для твоей семьи?
— Не смей так говорить о моей семье!
— Я говорю правду! — Ольга шагнула к нему. — И ты прекрасно это знаешь. Ты просто не хочешь признавать, что твоя мать и сестра — эгоистичные, двуличные, лживые и меркантильные женщины. Они заботятся только о себе. Им плевать на меня, им плевать даже на тебя. Им важны только деньги и то, что они могут получить.
— Заткнись!
Дмитрий выкрикнул это так резко, что Ольга опешила. Он никогда не кричал на неё. Никогда.
— Ты не имеешь права так говорить о моей семье, — Дмитрий дышал часто, лицо покраснело. — Да, может, они были не совсем справедливы к тебе поначалу. Но люди меняются. Они оценили тебя по достоинству.
— Они оценили мой банковский счёт, — холодно ответила Ольга.
— Хорошо! — Дмитрий развёл руками. — Хорошо, раз ты так считаешь, я куплю подарок на свои деньги. Довольна?
— На свои деньги ты можешь купить ей что-то за пятьдесят, максимум семьдесят тысяч. И то, если будешь копить несколько месяцев.
— Ну и куплю что-то скромнее!
— Вот именно, — кивнула Ольга. — Купи что-то скромное. Такое, какое ты мог бы позволить себе на свою зарплату, без учёта моих денег. Хорошие духи. Украшение. Сертификат в СПА. Что-то адекватное.
Дмитрий смотрел на неё с такой яростью, что Ольга невольно отступила на шаг.
— Знаешь что? — он заговорил медленно, цедя слова. — Хорошо. Я куплю ей скромный подарок. А ты тогда можешь забыть о том, что я просил тебя помочь с покупкой нового компьютера. У меня тормозит всё, мне для работы нужна новая техника, но раз уж мы экономим…
Ольга усмехнулась. Вот оно. Манипуляция в чистом виде. Дмитрий прекрасно знал, что она уже отложила деньги на его компьютер. Знал, что не откажет. И пытался сыграть на этом.
— Дима, — она устало потёрла лицо руками. — Не надо. Я куплю тебе компьютер. Потому что ты действительно в нём нуждаешься для работы, и я вижу, как ты мучаешься со своим старым ноутбуком. Но давай не будем всё смешивать в одну кучу. Твоя работа — это необходимость. Сумка для Кристины — это прихоть. Чувствуешь разницу?
— Разница в том, что ты решаешь, на что тратить деньги, а на что нет, — буркнул Дмитрий.
— Разница в том, что я зарабатываю эти деньги, — жёстко ответила Ольга. — И да, у меня есть право решать, как их использовать. У нас общий бюджет, но это не значит, что я должна молчать и кивать, когда ты хочешь потратить огромную сумму на человека, который относился ко мне как к мусору.
Повисла тяжёлая тишина. Дмитрий отвернулся, сжал кулаки. Ольга видела, как напряглись его плечи, как он борется с собой.
— Я люблю свою семью, — сказал он наконец тихо. — Они не идеальны. Но это моя семья.
— Я знаю, — так же тихо ответила Ольга. — И я не прошу тебя выбирать между мной и ими. Я прошу только одного — не заставляй меня платить за их лицемерие. Помогай матери, это правильно. Дари сестре подарки, это нормально. Но пусть это будет в разумных пределах. Пусть это не будут сто тысяч на сумку для девушки, которая вдруг «оценила меня по достоинству», когда узнала про размер моей премии.
Дмитрий молчал. Ольга подошла, осторожно коснулась его руки.
— Дим, я не враг твоей семье. Правда. Но я не собираюсь терпеть неуважение. Три года они показывали мне, что я недостаточно хороша. А теперь они показывают, что я достаточно богата. И ни в первом, ни во втором случае они не видят меня. Просто меня. Ольгу. Твою жену. Человека.
Он всё ещё не смотрел на неё, но кулаки разжал.
— Мне нужно подумать, — сказал он. — Мне нужно время.
— Хорошо.
Ольга отпустила его руку, и Дмитрий вышел из кухни. Она услышала, как хлопнула дверь комнаты.
Оставшись одна, Ольга опустилась на стул, уронила голову на руки. Внутри всё дрожало — от ярости, от обиды, от усталости. Она не хотела этого скандала. Не хотела ставить мужа перед выбором. Но не могла больше молчать.
Три года терпения. Три года, когда она глотала оскорбления, игнорировала колкости, делала вид, что не замечает презрения. А теперь, когда маски сброшены, когда стало ясно, что их «любовь» зависит от толщины её кошелька — разве она не имеет права возмутиться?
Телефон вибрировал. Сообщение от Кристины: «Оля, привет! Как дела? Не забудь, мы с тобой собирались в субботу по магазинам! 😘💕»
Ольга смотрела на эти смайлики, на эти поцелуйчики, и ей стало физически плохо. Она заблокировала телефон, не ответив.
Дверь в спальню открылась. Дмитрий вышел, выглядел он уставшим и растерянным.
— Я подумал, — сказал он, опускаясь на стул напротив. — Ты… наверное, ты права. Отчасти.
Ольга молчала, давая ему возможность продолжить.
— Они действительно изменились после твоего повышения, — признал он с трудом. — Я это замечал, но не хотел признавать. Мама стала звонить чаще, Кристина вдруг захотела с тобой дружить… Я думал, что они просто… поняли, что ошибались. Что узнали тебя лучше.
— Дим…
— Дай мне договорить, — он поднял руку. — Но я и сам виноват. Я привык, что их надо поддерживать. После смерти отца я стал для них опорой, понимаешь? И я… я боюсь их подвести. Боюсь, что если я откажу, они…
Он замолчал, и Ольга вдруг поняла.
— Они отвернутся от тебя, — закончила она. — Как они отворачивались от меня.
Дмитрий кивнул, и на его глазах заблестели слёзы.
— Это же моя семья, Оль. Я не могу просто взять и…
— Я не прошу тебя от них отказаться, — мягко сказала Ольга. — Я прошу тебя видеть вещи такими, какие они есть. И не позволять им использовать ни меня, ни тебя.
Она встала, обошла стол, обняла мужа со спины.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — И я готова помогать твоей семье. Но в разумных пределах. И с уважением ко мне. Если они не могут это обеспечить… тогда, извини, пусть обходятся без моих денег.
Дмитрий накрыл её руки своими.
— Хорошо, — выдохнул он. — Хорошо. Я куплю Кристине что-то скромное. На свои деньги. И поговорю с ней. С мамой тоже. Я объясню, что… что так больше нельзя.
— Спасибо, — Ольга поцеловала его в висок.
Они сидели так несколько минут, молча, прижавшись друг к другу.
— А компьютер? — тихо спросил Дмитрий.
— Компьютер я куплю, — усмехнулась Ольга. — Ты действительно в нём нуждаешься. В отличие от Кристины и её сумки.
Она почувствовала, как он улыбнулся.
— Извини, — сказал Дмитрий. — За то, что кричал. За то, что пытался манипулировать с компьютером.
— Извини и ты. За то, что была резкой.
— Ты была права.
Ольга вернулась на своё место, они сидели напротив друг друга, держась за руки через стол.
— Знаешь, — задумчиво произнесла Ольга, — раньше мне было больно от их отношения. Потому что я думала, что дело во мне. Что я правда какая-то неправильная, недостойная. А теперь мне просто противно. Потому что я вижу, насколько они мелкие, насколько… пустые внутри.
— Не все люди способны любить бескорыстно, — тихо сказал Дмитрий. — К сожалению.
— Но я-то на большее рассчитывала. Это же твоя семья. Я думала, хотя бы из любви к тебе они…
— Я тоже так думал, — он сжал её пальцы. — Но, видимо, мы оба ошибались.
Телефон Ольги снова вибрировал. Ещё одно сообщение от Кристины: «Ты что, спишь? Ответь хоть что-нибудь! 😄»
Ольга показала экран Дмитрию.
— Что ответить?
Он задумался, потом усмехнулся криво.
— Скажи, что у тебя много работы. И что в субботу ты занята.
— Правда?
— Правда. Пусть привыкает к тому, что ты не обязана ей ничего. Ни времени, ни денег, ни внимания.
Ольга набрала короткое сообщение: «Извини, очень загружена работой. В субботу не получится». Отправила.
— А день рождения? — спросила она. — Ты пойдёшь?
— Пойду, — кивнул Дмитрий. — Но ты со мной не обязана.
— Я подумаю, — Ольга действительно не знала, хочет ли она снова видеть эти фальшивые улыбки. — Может быть, я просто передам с тобой открытку.
— Хорошо.
Они ещё немного посидели молча, потом Дмитрий встал, подошёл к ней, привлёк к себе.
— Прости меня, — сказал он её волосам. — За то, что не видел. За то, что заставлял тебя терпеть.
— Прощаю, — прошептала Ольга в его плечо. — Главное, чтобы больше не повторялось.
— Не повторится. Обещаю.
Но оба они знали, что впереди будет нелегко. Разговор с Людмилой Павловной и Кристиной предстоял тяжёлый. Они не привыкли получать отказы.
Но Ольга была готова стоять на своём. Три года унижений научили её многому. В том числе и тому, что уважение не покупается деньгами. Оно зарабатывается. И если семья Димы не способна уважать её как человека — значит, они не получат и её денег.
Она заработала их своим трудом. Своими бессонными ночами, своими усилиями. И она имеет полное право решать, на что их тратить.
А сумка за сто тысяч для девушки, которая два года назад называла её «серой мышью», точно не входила в список приоритетов.
Никогда не входила.
И никогда не войдёт.
