— Людмила Борисовна, что вы делаете в нашей квартире? — Андрей застыл в дверном проёме кухни, не веря своим глазам.
Тёща, увлечённо перебиравшая содержимое кухонных шкафов, вздрогнула от неожиданности. На столе громоздились стопки тарелок и чашек, а на полу стояли картонные коробки с какой-то новой посудой.
— Андрюша! Ты рано сегодня, — она быстро оправилась от удивления. — Решила помочь Ире с кухней. У вас тут такой беспорядок в шкафах.
Андрей медленно прошёл на кухню, пытаясь сдержать нарастающее раздражение. Пять лет они с Ириной копили на эту квартиру. Пять лет отказывали себе во всём — от отпусков до новой одежды. И вот, когда их мечта наконец осуществилась, когда Ирина с таким трепетом обустраивала каждый уголок их нового дома…
— А где моя кружка? — спросил он, заметив отсутствие своей любимой синей кружки с логотипом футбольного клуба.
— Эта уродливая мужицкая посудина? — Людмила Борисовна небрежно махнула рукой в сторону мусорного ведра. — Выбросила. Купила вам приличный сервиз, смотри, какой красивый, с позолотой.
Андрей сделал глубокий вдох. Кружка была подарком друзей. В ней он каждое утро пил свой кофе.
— Извините, но как вы вообще попали в нашу квартиру? — он старался говорить спокойно.
— Ира дала мне ключи, конечно, — тёща продолжала расставлять новые чашки. — Сказала, чтобы я помогала вам обустраиваться. Молодые же, неопытные, куда вам.
Андрей почувствовал, как внутри закипает гнев. Они с Ириной чётко договорились — никакого вмешательства родителей в их новую жизнь. Никаких незваных визитов, никаких ключей у родственников.
— Людмила Борисовна, при всём уважении, я бы попросил вас вернуть ключи и уйти. Мы с Ирой сами разберёмся с нашей квартирой.
Тёща прекратила своё занятие и выпрямилась, сложив руки на груди:
— Что значит уйти? Я для вас же стараюсь. Эта посуда, между прочим, итальянская, дорогая. А ты меня гонишь?
— Я никого не гоню, — Андрей старался держать себя в руках. — Но мы не давали разрешения перебирать наши вещи и тем более что-то выбрасывать. И да, ключи, пожалуйста, верните.
Людмила Борисовна поджала губы:
— Вот Ира придёт, с ней и разговаривай. А я пока продолжу.
— Нет, — твёрдо произнёс Андрей. — Вы продолжите в другой раз, когда мы вас пригласим. А сейчас, простите, но вам нужно уйти.
После получасового напряжённого разговора Андрей всё же убедил тёщу покинуть квартиру, хотя ключи она отказалась возвращать, заявив, что отдаст их только дочери. Оставшись один, он достал из мусорного ведра свою кружку — к счастью, она не разбилась — и тщательно вымыл её.
Когда вечером пришла Ирина, Андрей встретил её в прихожей:
— Нам нужно поговорить.
— Что-то случилось? — Ирина устало сняла туфли.
— Сегодня я вернулся пораньше и застал здесь твою мать. Она перебирала нашу посуду и даже выбросила мою любимую кружку.
Ирина вздохнула:
— Мама просто хотела помочь. Она же от чистого сердца.
— Дело не в этом, — Андрей старался говорить ровно. — Почему ты дала ей ключи от нашей квартиры? Мы же договаривались, что это будет только наше пространство.
— Андрей, не преувеличивай, — Ирина прошла на кухню и замерла, увидев новый сервиз. — Ого, красиво! Это мама купила?
— Ты не ответила на мой вопрос, — настаивал Андрей. — Почему ты нарушила нашу договорённость?
— Мама предложила помочь с уборкой и готовкой, пока мы оба на работе. Что в этом такого? — Ирина пожала плечами. — И вообще, она моя мать. Почему я не могу дать ей ключи от нашей квартиры?
— Да твоя мать уже считает наш дом своим личным! Хотя, Ира, когда мы с тобой поженились, договорились, что никому не дадим лезть в нашу жизнь!
— Ты преувеличиваешь, — отмахнулась Ирина. — Мама просто заботится о нас. И вообще, я устала. Давай не будем ссориться из-за пустяков.
Андрей понял, что сейчас разговора не получится. Он молча ушёл в ванную, чувствуя, как между ними с каждой минутой растёт невидимая стена.
— Андрей Сергеевич, вас срочно вызывает руководитель, — секретарша заглянула в кабинет.
— Да-да, сейчас подойду, — Андрей захлопнул ноутбук и поспешил на совещание.
Через два часа изнурительного обсуждения проекта он вышел из кабинета начальника с головной болью. Взглянул на часы — половина третьего. Можно уйти пораньше, благо основную работу он закончил.
Подъезжая к дому, Андрей заметил знакомую машину тёщи. Неприятный холодок пробежал по спине. Прошла неделя с их последнего разговора, и он наивно полагал, что Ирина всё поняла.
В квартире раздавались голоса. Андрей открыл дверь и услышал, как Людмила Борисовна командует грузчиками:
— Вот сюда диван поставьте. Нет, чуть левее. Этот старый можете забирать.
— Что здесь происходит? — Андрей вошёл в гостиную.
Их кожаный диван, купленный на первую премию, стоял у стены, а на его месте грузчики устанавливали новый — бежевый, с цветочным рисунком.
— Андрюша! — Людмила Борисовна просияла. — Смотри, какая красота! Этот диван гораздо больше подходит к интерьеру. А тот старый, чёрный, просто ужасен.
— Кто вам позволил менять нашу мебель? — Андрей чувствовал, как теряет контроль над ситуацией.
— Ирочка, конечно. Мы с ней вчера всё обсудили, — тёща достала из сумочки квитанцию. — И не волнуйся о деньгах, это мой подарок.
Андрей достал телефон:
— Ира, ты можешь объяснить, что происходит у нас дома?
— Я как раз хотела тебе написать, — голос жены звучал беззаботно. — Мама нашла такой чудесный диван, и по скидке. Старый уже давно пора было поменять.
— Без моего ведома? — Андрей старался говорить тихо, чтобы не слышали грузчики. — Это наша общая квартира, и решения мы должны принимать вместе.
— Андрей, ну что ты как маленький? Мама в этом лучше разбирается. И вообще, я занята, поговорим вечером.
Гудки в трубке. Андрей повернулся к тёще:
— Людмила Борисовна, верните старый диван на место.
— И не подумаю, — она уже расставляла на новом диване декоративные подушки. — Грузчики уехали, а за этот ужас я мне уже заплатили в комиссионке.
— Вы что, продали наш диван?
— Конечно, — тёща поправила очередную подушку. — На эти деньги купим новые шторы. Эти синие просто кошмар.
Андрей медленно досчитал до десяти:
— Послушайте, это наша квартира. Мы с Ирой пять лет копили на неё. Каждую вещь выбирали вместе. Вы не имеете права…
— Имею, — перебила Людмила Борисовна. — Я мать Ирины. И лучше знаю, что нужно моей дочери. А ты… Ты просто не понимаешь, как должен выглядеть приличный дом.
Вечером, когда Ирина вернулась, Андрей ждал её в гостиной. На новом диване.
— Мы договаривались, что твоя мать вернёт ключи.
— Не начинай, — Ирина устало опустилась в кресло. — Диван действительно лучше старого. И шторы мама обещала подобрать…
— Дело не в диване, — Андрей подался вперёд. — Дело в том, что ты позволяешь своей матери распоряжаться в нашем доме как в своём.
— А что такого? Мама хочет сделать наш дом уютнее.
— Наш дом был уютным. Для нас. Пока твоя мать не начала всё переделывать.
Ирина встала:
— Мне надоело это слушать. Мама заботится о нас, тратит свои деньги, время…
— Тратит наше личное пространство, — добавил Андрей. — И наше терпение.
— Как думаете, Валентина Петровна, здесь лучше поставить торшер или журнальный столик? — голос Людмилы Борисовны звучал так, будто она проводила экскурсию по собственному дому.
Андрей замер у входной двери, не веря своим ушам. Он только что вернулся с работы и обнаружил, что квартира полна посторонних людей. В гостиной сидели три немолодые женщины с чашками чая, а Людмила Борисовна показывала им квартиру, как риелтор на презентации.
— Людмила Борисовна, — Андрей вошёл в комнату, сдерживая раздражение, — что здесь происходит?
— Андрюша! — тёща расплылась в улыбке. — Знакомься, это мои подруги: Валентина Петровна, Нина Михайловна и Зоя Аркадьевна. Девочки, это Андрей, муж моей Ирочки.
Женщины одарили его оценивающими взглядами.
— Молодой человек, у вас замечательная квартира, — протянула Валентина Петровна. — Только вот гардины совсем не подходят к обоям. Людочка правильно решила их заменить.
Андрей медленно повесил куртку:
— Простите, но я не понимаю, почему вы обсуждаете интерьер нашей квартиры.
— Людочка нас пригласила на чай, — пояснила Зоя Аркадьевна. — Она так гордится вашим новым жильём.
— Вот именно, нашим, — подчеркнул Андрей. — Извините, дамы, но сегодня не лучший день для визитов. У меня много работы.
Людмила Борисовна поджала губы:
— Что за грубость, Андрей? Я же просто показывала подругам, как мы с Ирочкой обустроили вашу квартиру.
— Вы? — переспросил Андрей. — Насколько я помню, квартиру обустраивали мы с Ириной. До вашего… участия.
В комнате повисла неловкая пауза.
— Пойдёмте, девочки, — Людмила Борисовна демонстративно поднялась. — Видимо, мы мешаем Андрею.
Когда «девочки» наконец покинули квартиру, Андрей заметил на кухне незнакомые запахи. Открыв холодильник, он обнаружил множество контейнеров с едой, которую точно не готовила Ирина. Рядом с плитой лежала записка: «Ирочке на ужин. Разогреть на среднем огне 7 минут. Суп в синей кастрюле, котлеты в красном контейнере».
Андрей сел за стол и закрыл лицо руками. За последний месяц их новая квартира превратилась в филиал развлечений Людмилы Борисовны. Она приходила каждый день, готовила, переставляла мебель, меняла шторы. Всё без спроса, без согласования.
Когда вечером пришла Ирина, Андрей уже принял решение.
— Нам нужно серьёзно поговорить, — он указал на стул напротив.
— Опять про маму? — Ирина устало вздохнула. — Господи, Андрей, она просто пытается помочь.
— Сегодня я вернулся домой и обнаружил здесь собрание клуба любителей чая. Твоя мать устроила экскурсию по нашей квартире для своих подруг.
— И что? — Ирина пожала плечами. — Ей нравится наша квартира, она гордится.
— Это наша квартира, Ира. Не её, — Андрей старался говорить спокойно. — Помнишь, как мы мечтали о своём пространстве? Пять лет копили, отказывали себе во всём. Помнишь, как обещали друг другу, что это будет только наш дом? Без родителей, без друзей, живущих на диване, без незваных гостей?
— Ты опять преувеличиваешь, — отмахнулась Ирина. — Мама делает для нас столько добра. Готовит, убирается, обустраивает…
— Без нашего разрешения, — добавил Андрей. — И меняет всё то, что мы выбирали вместе. Наш диван, который мы купили на мою первую премию. Шторы, которые ты так долго выбирала. Даже мою кружку она выкинула.
— Андрей, я не хочу ссориться из-за каких-то вещей, — Ирина открыла холодильник. — О, мама оставила ужин. Будешь?
— Нет, — Андрей встал из-за стола. — Дело не только в вещах, Ира. Дело в уважении. К нам, к нашему выбору, к нашему пространству.
— А где уважение к моей маме? — Ирина резко повернулась. — Она делает всё это от души, а ты её постоянно критикуешь.
— Я не критикую, я просто хочу, чтобы в нашем доме спрашивали наше мнение, прежде чем что-то менять.
— Слушай, Андрей, — Ирина сложила руки на груди. — Мне кажется, ты просто эгоист. Мама старается для нас, а ты только и делаешь, что жалуешься.
Андрей покачал головой:
— Дело не в эгоизме. А в том, что твоя мать не уважает наши границы. И, похоже, ты тоже.
— А ты не уважаешь мою семью! — повысила голос Ирина. — Мама — часть моей жизни, и я не собираюсь её отталкивать только потому, что тебе не нравится цвет штор!
— Я прошу не о цвете штор, — тихо сказал Андрей. — Я прошу о нашей семье. О том, что мы с тобой — отдельная семья, со своими правилами и решениями.
— Ну и что ты предлагаешь? — Ирина раздражённо постучала ногтями по столешнице.
— Забери у матери ключи, — твёрдо сказал Андрей. — И скажи ей, что она не может приходить без приглашения и тем более что-то менять в нашем доме.
— Да ты совсем не уважаешь мою семью! — Ирина швырнула ключи на стол и выбежала из кухни, хлопнув дверью спальни.
Андрей остался сидеть на кухне, глядя на брошенные ключи. Очередной вечер, очередная ссора. Это стало их новой нормальной жизнью — бесконечные споры о границах, о Людмиле Борисовне, о праве жить в собственном доме по своим правилам.
Утром Ирина ушла на работу, не сказав ни слова. Андрей решил взять выходной — голова раскалывалась от бессонной ночи, да и на работе он в последнее время больше думал о домашних проблемах, чем о задачах.
Около одиннадцати в дверь позвонили. На пороге стояла Людмила Борисовна с огромными пакетами.
— Ирочки нет? — она бесцеремонно прошла в прихожую. — Я тут новые занавески купила, просто прелесть.
— Людмила Борисовна, — Андрей преградил ей путь, — мы с Ириной вчера решили, что вам не стоит приходить без приглашения.
— Что за глупости? — тёща попыталась протиснуться мимо. — Ирочка мне ничего такого не говорила. А я, между прочим, и обед приготовить собиралась.
— Нет, — твёрдо сказал Андрей, забирая у неё пакеты. — Мы благодарны за заботу, но дальше справимся сами. Пожалуйста, верните ключи.
— Ещё чего! — возмутилась Людмила Борисовна. — Это квартира моей дочери, и я имею полное право…
— Это наша с Ириной квартира, — перебил Андрей. — И я имею право решать, кто и когда в неё приходит.
— Да как ты смеешь? — глаза тёщи метали молнии. — Я мать Ирины! Я забочусь о вас, неблагодарных! А ты… Ты просто эгоист, который хочет оттолкнуть мою дочь от семьи!
— От вашей семьи — возможно, — Андрей сохранял спокойствие. — Но только для того, чтобы создать нашу.
После получасового скандала Людмила Борисовна всё-таки ушла, пообещав всё рассказать дочери и пригрозив, что «Ирочка ещё разберётся с этим самодуром». Ключи она так и не отдала.
Вечером Ирина вернулась домой в сопровождении матери. Их лица не предвещали ничего хорошего.
— Ты как посмел выгнать мою маму? — с порога начала Ирина. — Она для нас старается, а ты её унижаешь!
— Я никого не выгонял, — Андрей встал, готовый к очередному раунду. — Я лишь попросил вернуть ключи и предупреждать о визитах.
— Видишь, Ирочка? — вмешалась Людмила Борисовна. — Он хочет отрезать тебя от семьи! Это манипуляция! Сначала мать запретит видеть, потом подруг, потом…
— Хватит, — Андрей повысил голос. — Ира, нам нужно поговорить. Наедине.
— Нет, мама останется, — Ирина скрестила руки на груди. — Мне нечего от неё скрывать.
— А от меня есть что? — Андрей смотрел жене в глаза. — Раньше у нас не было секретов.
— Раньше ты не был таким грубым, — Ирина отвела взгляд.
— А раньше мы жили своей жизнью, — Андрей устало опустился на стул. — Помнишь, как мечтали о собственной квартире? О том, как будем встречать рассветы на нашем балконе? Как я буду готовить тебе завтраки по выходным, а ты будешь рисовать у окна?
— Не пытайся давить на жалость, — фыркнула Людмила Борисовна.
— Я не с вами разговариваю, — отрезал Андрей и снова посмотрел на Ирину. — Что случилось с нашими мечтами, Ира? Когда мы перестали быть семьёй и стали просто местом, где твоя мать реализует свои представления о правильном доме?
В глазах Ирины что-то дрогнуло.
— Я думала, ты просто не любишь мою маму.
— Дело не в любви, — Андрей покачал головой. — А в уважении. К нашему праву жить так, как мы хотим.
— Не слушай его, Ирочка, — вмешалась Людмила Борисовна. — Он хочет нас поссорить.
— Мама, — Ирина повернулась к матери, — пожалуйста, дай нам поговорить.
— Ни за что! Этот манипулятор…
— Мама! — голос Ирины звучал твёрдо. — Пожалуйста, уйди.
Людмила Борисовна ахнула:
— Ты выбираешь его сторону? После всего, что я для тебя сделала?
— Я не выбираю стороны, мама, — Ирина вздохнула. — Я просто хочу поговорить с мужем.
Когда дверь за Людмилой Борисовной закрылась, в квартире повисла тяжёлая тишина.
— Твоя мать забрала мою кружку, — неожиданно сказал Андрей. — Помнишь, синюю, с логотипом? Подарок от ребят.
— Она выбросила её, — тихо ответила Ирина. — Сказала, что это мужлацкая посудина.
— И тот диван, который мы выбирали вместе. И шторы, которые ты так любила, — Андрей смотрел в окно. — Дело даже не в вещах, Ира. Дело в нас. В том, что мы позволили кому-то решать, как нам жить.
Ирина села рядом:
— Я не замечала, насколько всё изменилось. Мама всегда была… властной. Но я думала, она правда хочет помочь.
— Возможно, так и есть, — мягко сказал Андрей. — Но помощь не должна превращаться в контроль.
Ирина долго молчала, затем достала из сумки какой-то предмет, завёрнутый в бумагу.
— Я нашла её в комиссионке, — она протянула Андрею его синюю кружку. — Выкупила обратно.
— Ты поехала искать мою кружку? — удивлённо спросил Андрей.
— Это был первый подарок, который тебе сделали после нашей свадьбы, — Ирина улыбнулась. — Я помню.
Андрей взял кружку, и в этот момент что-то изменилось между ними. Крошечный шаг навстречу друг другу.
— Я поговорю с мамой, — Ирина положила голову ему на плечо. — Объясню, что мы благодарны за помощь, но хотим жить своей жизнью.
— И заберёшь ключи? — осторожно спросил Андрей.
— И заберу ключи, — кивнула Ирина. — Обещаю…
