— Доченька, ты же не оставишь меня на улице? — голос мамы дрожал, как будто она вот-вот расплачется. Она стояла в дверях моей маленькой съемной квартиры, сжимая ручки старой сумки, набитой какими-то вещами.
— Мам, хватит, — я старалась говорить спокойно, но внутри все клокотало. — Никто тебя на улицу не выгоняет. Но ты не можешь просто заявляться и требовать, чтобы я все бросила и решала твои проблемы.
— А что мне делать? — она всплеснула руками, и сумка чуть не упала. — Квартиру мою затопило, ремонтники говорят, месяц работы! Где мне жить?
Я глубоко вдохнула. Мама всегда умела делать так, чтобы ее проблемы становились моими. Но в этот раз я твердо решила: хватит. Мне двадцать восемь, у меня своя жизнь, своя работа, свои планы. И я не собираюсь снова становиться спасателем.
— Мам, давай сядем и спокойно разберемся, — я указала на диван. — Но сразу говорю: жить здесь ты не будешь. У меня однокомнатная квартира, мне самой тесно.
Она посмотрела на меня так, будто я только что сдала её как минимум в дом престарелых. Но я уже знала этот взгляд. И знала, что за ним последует: либо слезы, либо упреки. Или и то, и другое.
Я — Аня, и последние десять лет моей жизни прошли под знаком маминых «кризисов». То она поссорилась с соседкой и требовала, чтобы я приехала и разобралась. То у нее заканчивались деньги, и я переводила ей половину своей зарплаты. То она внезапно решала, что ей срочно нужно переехать, и я должна была искать ей новую квартиру. Я люблю ее, правда. Но иногда мне кажется, что она специально находит неприятности, чтобы держать меня на коротком поводке.
В тот день, когда она заявилась с сумкой, я только вернулась с работы. Я дизайнер в небольшой студии, делаю сайты для местных кафе и магазинчиков. Работа не то чтобы мечта, но мне нравится. У меня был тяжелый день — клиент трижды менял пожелания по макету, а потом сказал, что вообще хочет «что-то другое». Я мечтала о горячем душе и сериале, а тут — мама с ее очередным «все пропало».
— Ань, я же не виновата, что трубу прорвало! — она села на диван, но сумку так и не выпустила из рук. Теперь у меня потолок весь в пятнах, мебель попорчена.
— А страховка? — спросила я, уже зная ответ.
— Какая страховка? — мама посмотрела на меня, как на ребенка. — Кто ж знал, что такое случится?
Я закатила глаза. Конечно, кто ж знал. Мама никогда не думала о таких вещах. Она вообще жила так, будто мир должен подстраиваться под нее. Я налила себе воды и присела на стул напротив.
— Мам, давай так. Сегодня переночуешь у меня, а завтра будем думать. Может, у тети Люды поживешь? Она же одна, квартира большая.
— У Люды? — мама фыркнула. — Да она меня через неделю выставит. Ты же знаешь, какая она.
Тетя Люда, мамина сестра, была полной противоположностью. Если мама — мастер драм, то тетя Люда — человек, который решает проблемы молча и без лишних слов. Я всегда ее уважала, но мама с ней ладила с трудом.
— Ну, тогда гостиница, — предложила я. — Я могу * помочь с деньгами, если что.
— Гостиница? — мама посмотрела на меня так, будто я предложила ей ночевать в подъезде. — Ань, это дорого! И потом, я же твоя мать! Неужели ты не можешь меня приютить?
Я почувствовала, как внутри что-то сжимается. Это был тот самый момент, когда я обычно сдавалась. Но не сегодня. Я поставила стакан на стол и посмотрела ей в глаза.
— Мам, я люблю тебя. Но у меня своя жизнь. Я не могу каждый раз бросать все, чтобы решать твои проблемы. Давай найдем выход вместе, но жить здесь ты не будешь.
Она молчала. Впервые за долгое время она не начала спорить или плакать. Просто смотрела на меня, и в ее глазах было что-то новое. Может, обида. Может, удивление. А может, она наконец поняла, что я серьезно.
На следующий день я проснулась от звука шагов. Мама уже хозяйничала на моей крохотной кухне, гремела кастрюлями, хотя я просила ее ничего не трогать. Я встала, натянула толстовку и вышла из комнаты.
— Мам, что ты делаешь? — я старалась не сорваться.
— Завтрак тебе готовлю, — она повернулась, держа в руках сковородку. — Ты же любишь яичницу?
— Мам, я просила ничего не трогать. У меня продукты на неделю расписаны.
Она поставила сковородку и посмотрела на меня с укором.
— Я просто хотела помочь. Ты же весь день на работе, а я тут сижу.
Я вздохнула. Надо было что-то решать, и быстро. Я взяла телефон и набрала тетю Люду.
— Ань, привет, — голос тети был, как всегда, бодрый. — Что у вас там опять?
— Маму затопило, — коротко объяснила я. — Ей жить негде. Можно к тебе?
Тетя Люда помолчала, потом хмыкнула.
— Ну, если она не будет мне лекции читать, пусть приезжает. Но только на пару недель, Ань. У меня свои планы.
— Спасибо, ты лучшая, — я почувствовала, как гора с плеч свалилась.
Мама, конечно, ворчала, но через пару часов я отвезла её к тете Люде. По дороге она молчала, только иногда бросала на меня взгляды, будто ждала, что я передумаю. Но я не передумала.
Через неделю я сидела в офисе, когда мне позвонила подруга Лера. Мы познакомились еще в универе, и она всегда была той, кто вытаскивал меня из хандры.
— Ань, ты жива? — ее голос в трубке был, как всегда, звонкий. — Я тут мероприятие задумала. Поехали в выходные за город? У меня знакомый базу отдыха открыл, там баня, озеро, все дела.
— Лер, у меня дел по горло, — я посмотрела на экран, где клиент опять прислал правки. — И мама тут со своими проблемами.
— Ой, да брось, — Лера рассмеялась. — Маму ты к тёте пристроила, я знаю. Давай, Ань, тебе надо встряхнуться. А то ты скоро в старушку превратишься.
Я задумалась. Лера была права — я давно не делала ничего для себя. Работа, мамины кризисы, бесконечные правки клиентов. Может, и правда пора?
— Ладно, — решилась я. — Едем.
Выходные на базе отдыха оказались именно тем, что мне было нужно. Мы с Лерой и еще парой ее друзей приехали в пятницу вечером. База была в лесу, у озера, с деревянными домиками и запахом сосен. В первый вечер мы просто сидели у костра, жарили мясо и смеялись над историями Лериного друга Макса, который рассказывал, как однажды застрял в лифте с курьером и тремя пиццами.
На следующий день Лера уговорила меня попробовать сап-бординг. Я никогда не стояла на доске, но она уверяла, что это проще простого. Через полчаса я уже барахталась в воде, смеясь так, что аж живот заболел. Лера снимала меня на телефон и кричала:
— Анька, ты как русалка, только без хвоста!
Вечером мы устроили танцы в одном из домиков. Макс включил музыку, и я, впервые за долгое время, почувствовала себя свободной. Никаких клиентов, никаких маминых звонков. Только музыка, смех и ощущение, что я наконец-то живу.
Но, конечно, все хорошее заканчивается. В понедельник утром я вернулась в город, и телефон разрывался от сообщений. Мама писала, что у тети Люды «невыносимые правила», и она хочет вернуться ко мне. Клиент прислал еще пять правок к макету, хотя я думала, что мы уже все согласовали. А еще позвонила Лера и сказала, что забыла свои кроссовки в домике, и теперь мне надо как-то их забрать.
Я сидела за ноутбуком, пытаясь сосредоточиться, но мысли путались. И тут я поняла: если я не начну что-то менять, то так и буду бегать по кругу. Мама, работа, снова мама, снова работа. Я достала блокнот и начала писать план. Не какой-то там список дел, а настоящий план, как взять свою жизнь под контроль.
Первым пунктом было: «Разговор с мамой». Я больше не хотела быть ее спасателем. Но я также не хотела с ней ссориться. Надо было найти способ, чтобы она начала решать свои проблемы сама.
Вторым пунктом: «Работа». Я любила дизайн, но эти бесконечные правки меня убивали. Может, пора искать новых клиентов? Или даже открыть свое дело?
Третий пункт: «Я». Это было самое сложное. Я так привыкла ставить себя на последнее место, что даже не знала, чего хочу. Но выходные с Лерой показали, что я могу быть счастливой, если позволю себе.
Я встретилась с мамой через пару дней. Мы сидели в парке, на скамейке, и я старалась говорить спокойно.
— Мам, я хочу, чтобы ты поняла. Я всегда буду тебя поддерживать, но я не могу жить твоей жизнью. Тебе надо научиться справляться самой.
Она молчала, глядя на голубей, которые клевали что-то на дорожке. Потом вздохнула.
— Ань, я же не нарочно. Просто… я не знаю, как без тебя.
— Знаешь, — я взяла ее за руку. — Ты сильная. Ты просто забыла об этом.
К моему удивлению, она не стала спорить. Может, потому что я говорила спокойно, без обвинений. А может, она и правда начала что-то понимать.
Следующие месяцы были как американские горки. Я нашла пару новых клиентов, которые платили лучше и не требовали миллион правок. Мама, к моему удивлению, начала сама разбираться с ремонтом своей квартиры. Она даже нашла мастера, который согласился сделать скидку. Тетя Люда, конечно, ворчала, но я видела, что ей нравится, что мама у нее.
А я? Я записалась на танцы — латиноамериканские, с яркими платьями и музыкой, от которой хочется двигаться. Лера смеялась, что я теперь «зажигаю», но я чувствовала, что это мое. Впервые за долгое время я делала что-то только для себя.
И знаете, что самое странное? Мама однажды позвонила и сказала:
— Ань, я тут подумала… Может, мне тоже на танцы записаться?
Я рассмеялась. Может, это и был тот самый момент, когда мы обе начали жить по-настоящему.
