Каждый раз, когда я смотрю на баланс своего счета после очередного перевода, внутри что-то обрывается. Три дня назад мама снова позвонила с просьбой «одолжить» крупную сумму для моего драгоценного братца Максима. На этот раз он якобы нашёл работу мечты, но ему нужен новый ноутбук для «удалённой работы». Я почти поверила, пока случайно не увидела его stories в соцсетях — он весело отдыхал на курорте, причём явно не на свои деньги. Это стало последней каплей. Я приняла решение, от которого у мамы наверняка случится истерика, но моё терпение окончательно иссякло.
В моей жизни мама часто принимала решения, которые переворачивали всё с ног на голову. Особенно ярко помню тот день, когда мне, шестилетней девчонке, представили «нового папу» — Григория. Мой родной отец к тому времени уже съехал, оставив после себя только редкие телефонные звонки и смутные воспоминания о бесконечных ссорах на кухне.
— Познакомься, Машенька, это Гриша, он теперь будет жить с нами, — щебетала мама, сияя от счастья.
— Давай на «вы», малышка, — улыбнулся Григорий, протягивая мне огромный пакет с подарками. — Со временем сама решишь, как меня называть.
Я помню, как осторожно разворачивала яркую упаковку, достав оттуда роскошную куклу-принцессу, альбом для рисования и целую гору сладостей. Мама в этот момент суетилась на кухне, готовя праздничный ужин и без конца повторяя:
— Теперь у нас будет настоящая семья, доченька! Не то что с твоим папой, который вечно пропадал на своих вахтах.
Действительно, мой отец работал на нефтяных месторождениях, месяцами не появляясь дома. Их споры с мамой я знала наизусть.
— Света, ты же сама хотела финансовой стабильности! — раздавался его усталый голос.
— Деньги не заменят отца ребёнку, Андрей! — отвечала мама со слезами в голосе. — Маша растёт без мужского внимания!
— Тогда определись уже, чего ты хочешь! — взрывался отец. — Я чувствую себя канатоходцем — один неверный шаг, и всё рухнет.
Развод был лишь вопросом времени. А потом появился Григорий, и мама будто расцвела. Наши с отчимом отношения складывались ровно — мы не враждовали, но и особой близости не испытывали, предпочитая держать вежливую дистанцию. Всё изменилось через год, когда родился Максим.
С появлением младшего брата моя жизнь незаметно превратилась в бесконечный список обязанностей. Даже на школьную линейку в первый класс меня провожал отчим — мама была на последнем месяце беременности. Никто не фотографировал меня с букетом, не восхищался белыми бантами. Все мысли взрослых крутились вокруг будущего малыша.
Вернувшись домой после торжественной линейки, я застала маму за привычными хлопотами. Она металась между кухней и детской, пытаясь одновременно готовить обед и раскладывать крошечные распашонки.
— Машенька, солнышко, — окликнула она меня шёпотом, — сходи, пожалуйста, в магазин. Нужно купить продукты для Гриши, он сегодня задержится на работе. И не забудь протереть пыль в гостиной — скоро у нас появится малыш, дом должен сиять чистотой.
— Мам, а знаешь, учительница сказала, что у меня самый красивый букет в классе, — попыталась я поделиться впечатлениями.
— Конечно-конечно, милая. И обязательно возьми свежий хлеб, Гриша терпеть не может чёрствый, — продолжала она, не отрываясь от своих дел.
Уже тогда, в свои семь лет, я поняла, что моя учёба и достижения никого особо не интересуют. Мир семьи начал вращаться вокруг Максимки, а я превратилась в молчаливую тень, незаметную помощницу по хозяйству. Но вместо того, чтобы обижаться и опускать руки, я приняла волевое решение — учиться на отлично, в первую очередь для себя самой. Пусть я одиночка в этой семье, думала я, но буду одиночкой успешной.
Наше «семейное счастье» продлилось всего четыре года. Когда мне исполнилось одиннадцать, Григория не стало. Этот период я вспоминаю, как размытое чёрно-белое кино — настолько тяжело было видеть мамино горе и растерянность. Но она справилась, наверное, благодаря своей безграничной любви к Максиму. А я… я просто продолжала существовать где-то на периферии семейной жизни, как домашний питомец, который не требует особого внимания.
В одиннадцать лет я уже умела готовить полноценные обеды, делала уборку и ходила за покупками. Пока мама пропадала на работе, пытаясь свести концы с концами, я превратилась в маленькую домохозяйку. О беззаботном детстве пришлось забыть — оно растворилось в череде бесконечных домашних обязанностей.
Максим тем временем рос избалованным и капризным мальчиком, для которого слово «нельзя» было пустым звуком. Мама исполняла любой его каприз с молниеносной скоростью, словно боялась, что сын может в чём-то почувствовать себя обделённым. Я молча наблюдала за этим цирком, понимая, что мамин выбор давно сделан — нельзя заставить человека любить обоих детей одинаково.
— Маша, у Максима опять проблемы с математикой, — бросала мне мама между делом. — Помоги ему разобраться с задачами.
— Мам, проблема в том, что твой вундеркинд до сих пор читает по слогам, — отвечала я с плохо скрываемым раздражением. — Может, стоит начать с азов?
А «вундеркинд» в это время с упоением рубился в очередную компьютерную игру, забросив учебники в дальний угол. Стоило ему столкнуться с малейшей трудностью, как он тут же находил более приятное занятие. Удивительно, но такая тактика позволила ему каким-то чудом дотянуть до выпускного класса.
Моя собственная жизнь тем временем шла своим чередом. Я окончила экономический факультет с красным дипломом, устроилась финансовым аналитиком в крупную компанию и встретила Илью — мужчину, который стал моим мужем и лучшим другом. Эти годы пронеслись как один миг, наполненный учёбой, работой и счастливыми моментами личной жизни.
Сейчас мы с Ильёй живём в собственной квартире, взятой в ипотеку, строим планы на будущее и подумываем о детях. Со свекровью у меня сложились удивительно тёплые отношения — редкое везение для невестки. Всё было бы просто идеально, если бы не бесконечный поток маминых просьб о финансовой помощи. Она почему-то считает, что моя зарплата — это неиссякаемый источник для обеспечения Максима, который в свои двадцать лет так и не научился зарабатывать.
Сама мама продолжает работать воспитателем в детском саду за скромную зарплату, но запросы её любимого сыночка растут в геометрической прогрессии. Порой мне кажется, что она видит во мне не дочь, а банкомат с безлимитным кредитом. А Максим… язык не поворачивается называть его братом, настолько чужим он стал за эти годы.
В один из весенних дней мама появилась на пороге нашей квартиры с очередной «гениальной» идеей:
— Максим решил стать психотерапевтом! — торжественно объявила она. — Сейчас это очень престижная профессия.
Мы с Ильёй обменялись красноречивыми взглядами.
— Мам, давай начистоту, — я старалась говорить максимально мягко. — Психотерапевт должен уметь складно излагать свои мысли. А Максим до сих пор с трудом осиливает простейшие тексты. Его словарный запас больше напоминает лексикон второклассника. Вы просто выбросите деньги на ветер.
— Я как раз о деньгах и хотела поговорить, — мама присела на краешек дивана. — Обучение недешёвое, одной моей зарплаты явно не хватит…
«Вот оно что!» — пронеслось у меня в голове. Очередной хитроумный план по изъятию денег из моего кошелька. Но где-то в глубине души шевельнулась жалость — всё-таки мама, как ни крути.
— Сколько? — вздохнула я.
Мама моментально оживилась, назвала сумму с точностью до рубля и принялась клясться, что обязательно вернёт долг. Услышав цифру, даже невозмутимый Илья присвистнул:
— Анна Павловна, может, стоит рассмотреть более приземлённые варианты? Вот мой младший брат Денис, ему всего шестнадцать, но он уже работает у меня в автосервисе. Зарабатывает на свои нужды, никого не напрягает.
Мама смерила зятя таким взглядом, словно он предложил отправить Максима работать старателем на золотой прииск:
— Чтобы мой сын возился с машинными потрохами? Илья, побойся бога! Максим создан для более высокого поприща. Он будет принимать клиентов в собственном кабинете, зарабатывать приличные деньги. Ему не по пути с… — она замялась, подбирая слова, — с рабочим классом.
— А вы себя к какому классу относите? — в голосе мужа зазвенел металл. — К потомственным дворянам? Пока что я вижу только необоснованные амбиции и полное отсутствие реальных действий.
Я поспешила перевести деньги, пока ситуация не накалилась до предела. Опыт подсказывал — проще уступить, чем довести дело до серьёзного конфликта.
Но аппетиты мамы только росли. Не прошло и месяца, как она снова появилась у нас с новыми «пожеланиями»:
— Машенька, Илюша! Мне так неловко перед знакомыми… Все отдыхают на курортах — кто в Сочи, кто в Крыму, некоторые даже за границу летают. А мы с Максимом только на дачу и выбираемся.
— Мам, ты сейчас намекаешь на то, что мы должны оплатить ваш отпуск? — я не верила своим ушам.
Она энергично закивала, как китайский болванчик на приборной панели.
— А сопоставлять желания с возможностями ты не пробовала? — я старалась говорить спокойно. — Если бюджет ограничен, может, стоит подумать о чём-то более доступном? Санаторий на озере, например?
— Как же низко ты нас ценишь… — мамин голос дрожал от обиды. — Что я скажу подругам? Они вернутся с морскими историями, а я — с корзинкой клубники? И это после всего, что я для тебя сделала! Я ночей не спала, растила тебя, жертвовала всем…
Её любимый приём — давить на жалость, вспоминая своё материнское самопожертвование. Хотя насчёт «растила» у меня были большие сомнения.
— Хорошо, — решилась я на компромисс. — У тебя скоро день рождения. Мы с Ильёй подарим вам путёвку в Сочи, идёт?
Мама просияла, как начищенный самовар:
— Конечно, доченька! Илюша, спасибо! Вы такие замечательные…
После её ухода у нас с мужем состоялся серьёзный разговор.
— Маш, пора заканчивать этот бесконечный круговорот благотворительности, — Илья был непривычно серьёзен. — Посмотри на моих родителей — они никогда ничего не просят. Разве что отец иногда заезжает в сервис масло поменять, и то по дружеской цене.
Я полностью разделяла его мнение. Тем более что мы всё чаще говорили о собственном ребёнке. Решено: после морского отдыха — никаких больше финансовых вливаний. Но не тут-то было!
Через месяц загорелая и отдохнувшая мама принесла нам по ракушке в подарок и огорошила новостью:
— Маша, я тут подумала — Максиму пора жить отдельно. У него даже девушки нет, наверное, из-за тесноты в квартире.
— И что ты предлагаешь? Познакомить его с риелтором? — пошутила я.
— Дочка, я продала дачу и купила брату квартиру. Ипотеку будешь платить ты — Заявила мне родная мама
У меня едва не подкосились ноги. Это уже не просто наглость — это финансовое рабство на годы вперёд! К счастью, Илья не растерялся:
— Уважаемая Анна Павловна, вы переходите все границы. Может, сразу пентхаус в центре присмотреть? Чего мелочиться?
Мама парировала с поразительным апломбом:
— А чья это машина под окнами? Не стесняетесь же вы разъезжать на дорогой иномарке!
— Верно подмечено, машина отличная, — спокойно ответил муж. — Но чтобы её купить, мы с Машей работали как проклятые. Я ночами подработки брал, Маша похудела от стресса на семь килограммов. И заметьте — никто не интересовался, есть ли у нас еда в холодильнике. Мы просто поставили цель и достигли её.
— Илья прав, мам, — поддержала я. — Хватит воспринимать нас как банкомат. Новая машина — это результат бессонных ночей и жёсткой экономии. Мы уже не дети, чтобы выслушивать твои фантазии о красивой жизни.
— Если я правильно поняла, на твою помощь рассчитывать бесполезно? — мама смотрела на меня, как на предательницу.
— Абсолютно верно, — твёрдо ответила я. — Раз уж ты нашла силы на первый взнос, найдёшь и на остальные платежи. Мы с Ильёй умываем руки. Максиму привет.
Она ушла с видом оскорблённой королевы. Что ж, это её право. Если человек не ценит добра, бесполезно что-то доказывать. Пусть выкручивается как хочет — я и так слишком долго позволяла ей манипулировать собой. Возможно, когда-нибудь она поймёт свои ошибки, хотя на это я особо не рассчитываю.
