Когда Елена вошла в квартиру, её встретил знакомый запах мясного бульона и звенящая тишина. Странно. Обычно в это время Коля смотрел новости, а четырёхлетний Миша уже должен был топать по коридору. Но сейчас в воздухе висело что-то тяжёлое, неприятное, словно перед грозой.
— Коля? — позвала она, снимая пальто.
Из кухни выплыла Софья Павловна, её свекровь, с половником в руке. Эта женщина умела скользить по квартире совершенно бесшумно, несмотря на внушительные габариты.
— А, явилась, — сказала она вместо приветствия. — Суп на плите. Николай у соседа, помогает с компьютером, а малой спит.
Елена кивнула, проходя в комнату. Миша действительно спал, разметавшись на кровати, маленький, тёплый, сопящий. Она тихонько присела рядом и пригладила вихры сына. Дыхание ребёнка успокаивало.
— Нам нужно поговорить, — раздался голос за спиной.
Софья Павловна стояла в дверном проёме, заполняя его целиком, крупная женщина с затянутыми в тугой пучок седыми волосами. Острый взгляд, плотно сжатые губы, руки, скрещенные на груди — всё это не предвещало ничего хорошего. Елена мысленно приготовилась к очередной лекции о том, как неправильно она воспитывает Мишу или ведёт хозяйство.
— Что случилось? — тихо спросила Елена, выходя из комнаты и прикрывая дверь.
— Тебе звонил какой-то мужчина. Представился нотариусом, — Софья Павловна сделала паузу, наблюдая за реакцией невестки. — Сказал что-то про наследство от твоего дядьки из Зеленогорска. И про дом.
Елена вздрогнула. Она почти забыла о дяде Мише, брате отца. Он был отшельником, жил один в небольшом доме на окраине Зеленогорска, изредка присылал открытки на Новый год. Родственников дядя не жаловал, и Елена видела его всего несколько раз в жизни.
— Дядя Миша умер? — только и смогла выговорить она.
— Месяц назад, — Софья Павловна смотрела на неё прищуренными глазами. — Нотариус сказал, что пытался тебя найти всё это время, но твой номер сменился.
Елена кивнула. Они действительно недавно сменили оператора, чтобы сэкономить.
— И он всё оставил мне? Но почему?
— А вот это мы у тебя хотели спросить, — в комнату вошёл Николай, её муж. Высокий и плечистый, он был внешне совсем не похож на мать, но тяжёлый, пронизывающий взгляд унаследовал в полной мере.
— Коля! Ты давно здесь? — вздрогнула Елена.
— Достаточно давно, чтобы услышать новость, — он прошёл в кухню и грузно опустился на стул. — Мне казалось, у нас нет секретов.
— Я сама ничего не знала! — Елена развела руками. — Я и дядю-то едва помню.
Софья Павловна фыркнула, всем своим видом выражая недоверие.
— Дом будете сдавать, мне деньги нужны, — вдруг заявила свекровь, обрушиваясь на стул напротив сына. — Я заслужила. Пять лет вам помогаю, с мальчишкой сижу, готовлю, стираю. А моя пенсия? Курам на смех!
Елена застыла в дверях, не веря своим ушам. Дом, о котором она ещё ничего не знала, о котором узнала только что, уже распределён без её участия.
— Подожди, мама, — Николай примирительно поднял руку. — Мы ещё не знаем, что это за дом. Может, развалюха какая-нибудь.
— Какая разница! — отрезала Софья Павловна. — Сдавать будем в любом случае. Ремонт сделаем, если что.
— На какие деньги? — тихо спросила Елена, и оба — и муж, и свекровь — повернулись к ней, словно только что заметили её присутствие.
— Найдём, — отмахнулась свекровь. — Займём, если что. Кредит возьмём на тебя, раз уж ты теперь собственница.
Николай прокашлялся:
— Лена, нам действительно деньги нужны. Ты же знаешь, что у нас с работой сейчас…
Действительно, Николай уже полгода как перебивался случайными подработками после закрытия завода. Елена тянула семью на своей скромной зарплате преподавателя музыкальной школы. Каждый рубль был на счету.
— Я понимаю, — кивнула она. — Но я даже не знаю, что это за дом. Может, это вообще какая-то ошибка.
— Какая ещё ошибка! — раздражённо перебила свекровь. — Нотариус всё объяснил. Дом твоего дяди, участок двенадцать соток, всё оформлено. Только съездить подписать бумаги надо. И никаких других наследников нет.
— Откуда ты…
— Я подробно расспросила, — отрезала Софья Павловна. — Не волнуйся, я ничего не упустила.
Елена молча опустилась на стул. Всё происходящее казалось нереальным. Дядя Миша, которого она видела последний раз лет пятнадцать назад, вдруг оставил ей дом. А она даже не знала, что он умер.
— Я должна съездить туда, — наконец сказала она. — Посмотреть, что это за дом, встретиться с нотариусом.
— Я с тобой поеду, — быстро вставил Николай. — Одну я тебя не отпущу.
— И я, — отрезала Софья Павловна. — Кто-то же должен присмотреть, чтобы вас не обвели вокруг пальца. Молодые, неопытные…
Елена посмотрела на них обоих и почувствовала, как внутри нарастает глухое раздражение. Они уже распорядились её наследством, даже не спросив, чего хочет она сама.
— Миша останется с кем? — спросила она, зная, что этот аргумент может сработать.
— Соседка Тамара посидит, — не задумываясь, ответила свекровь. — Я уже договорилась.
Елена подняла брови. Как свекровь успела договориться с соседкой, если только что узнала о наследстве?
— Когда успела?
— Пока ты на работе была, — отмахнулась та. — Нечего время терять. Поедем в выходные. Нотариус сказал, что он и в субботу может встретиться.
Зеленогорск встретил их моросящим дождём и серым небом. Город был маленький, провинциальный, с одноэтажными домиками, разбросанными по холмистой местности. Такси высадило их возле единственной в городе гостиницы — обшарпанного двухэтажного здания советской постройки.
— И как люди здесь живут? — скривилась Софья Павловна, оглядывая лужи и покосившийся забор. — Дыра дырой.
Николай вытащил чемоданы из багажника, расплатился с водителем, и тот уехал, оставив их под моросящим дождём.
— Ничего, мам, мы ненадолго, — сказал он, подхватывая сумки. — Дела оформим и обратно.
Елена молча смотрела на город, пытаясь вспомнить, бывала ли она здесь раньше. Кажется, отец привозил её один раз, когда ей было лет десять. Смутные воспоминания о зелёных холмах, речке и старом доме, где жил хмурый дядя с большими руками и колючей щетиной.
В гостинице было тепло и неожиданно чисто. Им выделили два номера — один для Елены с Николаем, второй для Софьи Павловны. Устроившись, они отправились на встречу с нотариусом.
Нотариальная контора располагалась в центре городка, в небольшом каменном здании с вывеской «Нотариус Петров И.С.» Нотариус оказался сухощавым мужчиной лет шестидесяти с аккуратной седой бородкой и внимательными глазами за стёклами очков.
— Елена Сергеевна? — он поднялся им навстречу. — Рад, что вы наконец добрались. А это?..
— Моя семья, — представила Елена. — Муж Николай и свекровь Софья Павловна.
Нотариус кивнул, но смотрел при этом как-то странно. Будто оценивал их.
— Присаживайтесь, — он указал на стулья. — Дело у нас непростое.
Софья Павловна тут же подалась вперёд:
— Что значит «непростое»? Дом есть или нет?
Нотариус спокойно посмотрел на неё:
— Дом, безусловно, есть. И земельный участок. Всё оформлено должным образом и переходит по завещанию к Елене Сергеевне без каких-либо обременений.
— Отлично! — Софья Павловна выпрямилась. — Когда можно будет сдавать?
Нотариус снова смерил её долгим взглядом.
— Видите ли, есть одно условие, — он повернулся к Елене. — Михаил Сергеевич оставил письмо, которое я должен передать вам лично. И есть определённые условия наследования.
— Что за условия? — нахмурился Николай.
— Это я должен обсудить с Еленой Сергеевной наедине, — твёрдо сказал нотариус. — Таково было желание наследодателя.
Софья Павловна побагровела:
— Это ещё что за новости! Мы семья, у нас секретов нет!
— Таково было условие завещателя, — повторил нотариус. — Если вы не согласны, мы не сможем продолжить процедуру.
Елена посмотрела на мужа и свекровь. Николай выглядел растерянным, Софья Павловна — откровенно разъярённой.
— Ненадолго, — примирительно сказала Елена. — Я уверена, ничего особенного там нет.
— Прекрасно, — кивнул нотариус. — Тогда попрошу вас, — он посмотрел на Николая и Софью Павловну, — подождать в приёмной. Это не займёт много времени.
Когда дверь за ними закрылась, нотариус достал из сейфа конверт.
— Вот письмо от вашего дяди, — он протянул его Елене. — Прочтите, пожалуйста.
Елена с трепетом взяла конверт. Он был запечатан сургучной печатью. Аккуратно разломав печать, она достала сложенный лист бумаги, исписанный крупным, размашистым почерком.
«Дорогая Леночка,
Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых. Прости, что не поддерживал связь все эти годы. Так сложилась моя жизнь — я всегда был нелюдимым, а после смерти твоего отца, моего брата, стал настоящим отшельником.
Но я всегда следил за твоей судьбой издалека. Знаю, что ты выучилась на музыканта, что вышла замуж, родила сына. Знаю и о твоих трудностях. Твой муж потерял работу, вы живёте на твою скромную зарплату, свекровь помогает с ребёнком, но при этом, извини за прямоту, душит тебя своей опекой.
Я оставляю тебе свой дом и земельный участок. Это не роскошное поместье, но крепкий дом с хорошим фундаментом, новой крышей и всеми удобствами. Участок большой, плодородный. Я последние десять лет занимался садом и огородом, у меня хорошо росли яблоки, вишня, смородина.
Но есть одно условие. Ты должна прожить в этом доме минимум год, прежде чем получишь право продать его или распорядиться им иным образом. Год — срок немалый, но я хочу, чтобы ты почувствовала, что такое иметь собственный дом, свою землю. Хочу, чтобы ты сама решила, что с ним делать, без давления со стороны.
А ещё я очень хотел бы, чтобы твой сын — мой внучатый племянник — узнал, что такое настоящее деревенское лето, с речкой, с яблоками прямо с дерева, с чистым воздухом. Я не видел его, но уверен, что он замечательный мальчик.
Прости за это условие. Если оно кажется тебе слишком сложным, ты можешь отказаться от наследства. Но я очень надеюсь, что ты решишь иначе.
С любовью, твой дядя Миша»
Елена дочитала письмо, и слёзы навернулись на её глаза. Она почти не помнила дядю, но его забота, пусть и проявленная так поздно, тронула её до глубины души.
— Это правда? — спросила она нотариуса. — Я должна здесь жить целый год?
Нотариус кивнул.
— Согласно завещанию, вы получаете дом в пользование немедленно. Но право распоряжаться им — продавать, дарить, сдавать в аренду — получите только через год после вступления в наследство, при условии, что будете проживать в нём постоянно.
— А если я откажусь?
— Тогда дом перейдёт в собственность местного муниципалитета с условием организовать в нём детский творческий центр имени Михаила Сергеевича Ковалёва.
Елена задумалась. Год — это очень долго. Что скажет Николай? А свекровь? Она уже распланировала, как будет сдавать дом и получать деньги.
— Я могу подумать?
— Конечно, — кивнул нотариус. — У вас есть три дня на размышление. Но хочу предупредить: ваш дядя был человеком дальновидным. Он предполагал, что на вас может быть оказано давление, поэтому просил передать: решение должно быть только вашим. Никто не имеет права вмешиваться.
— Можно ли посмотреть дом? — спросила Елена. — Прежде чем решать.
— Разумеется, — нотариус протянул ей ключи. — Вот адрес. Это на окраине города, ближе к реке. Любой таксист вас довезёт.
Когда Елена вышла из кабинета, Николай и Софья Павловна буквально набросились на неё с вопросами.
— Ну? Что там? Какие ещё условия? — свекровь не скрывала раздражения.
Елена сжала в кармане письмо дяди.
— Нужно посмотреть дом, — сказала она. — Нотариус дал адрес и ключи.
— А о чём вы там шептались? — не унималась Софья Павловна.
— Просто формальности, — Елена решила пока не говорить о главном условии. — Поехали, посмотрим дом.
Такси довезло их до окраины города, где дома стояли свободнее, с большими участками. Дом дяди Миши оказался добротным одноэтажным строением из тёмного дерева с зелёной крышей. Участок был обнесён невысоким забором, за которым виднелись яблони и какие-то кусты, сейчас, осенью, уже голые.
— Вот это да, — присвистнул Николай, когда они вышли из такси. — Неплохо твой дядька устроился!
Софья Павловна прищурилась, оценивая дом.
— Сдавать можно будет за хорошие деньги. Место приличное, до реки близко, летом тут дачники, наверное, толпами.
Елена молча открыла калитку и пошла по дорожке к дому. Руки слегка дрожали, когда она вставляла ключ в замок. Дверь открылась с лёгким скрипом.
Внутри было чисто и опрятно. Простая, но добротная мебель, ничего лишнего. В гостиной стоял большой деревянный стол, диван, книжные полки. На стенах — несколько картин с пейзажами. В углу — старый телевизор.
— Надо всё это выбросить, — тут же заявила Софья Павловна, оглядываясь. — Мебель старая, никто на такой жить не захочет.
— Мама, подожди, — остановил её Николай. — Надо сначала понять, что мы вообще будем с домом делать.
Елена молча ходила по комнатам. Спальня с большой кроватью, застеленной синим покрывалом. Маленькая комната, видимо, гостевая. Кухня с печкой и современной газовой плитой. Ванная с новой сантехникой. Везде чисто, аккуратно, немного аскетично, но уютно.
На кухонном столе она увидела фотографию в рамке и взяла её в руки. На снимке был запечатлён молодой мужчина, очень похожий на её отца, рядом с маленькой девочкой. Елена с удивлением узнала в девочке себя.
— Я и не помнила эту фотографию, — прошептала она.
— Что ты там нашла? — Софья Павловна заглянула через плечо. — А, старые снимки. Выбросить надо, только место занимают.
Елена крепче сжала рамку.
— Это мой отец и я. Я ничего не буду выбрасывать.
Свекровь фыркнула и отошла осматривать кухонные шкафы. Николай тем временем вышел во двор.
— Лена, тут участок просто загляденье! — крикнул он. — И баня есть, и сарай, и теплица!
Елена вышла на крыльцо. Действительно, участок был ухоженным. Даже сейчас, осенью, было видно, с какой любовью здесь всё устроено. Яблони аккуратно подвязаны, дорожки вымощены камнем, в дальнем углу — беседка, увитая каким-то растением.
Она медленно обошла участок, трогая стволы деревьев, заглядывая в теплицу, сарай, баню. Всё крепкое, добротное, сделанное с любовью к жизни.
Когда они вернулись в гостиницу, Софья Павловна сразу перешла к делу:
— Так, завтра с утра к нотариусу, оформляем бумаги и домой. Надо срочно искать арендаторов. На первое время можно не очень дорого, чтобы быстрее найти.
— Мама, не гони лошадей, — сказал Николай. — Может, Лена ещё не решила.
— А что тут решать? — Софья Павловна всплеснула руками. — Деньги нам нужны или нет? Коля, ты без работы. Лена копейки получает. А тут — шанс!
Елена смотрела в окно на моросящий дождь, слушая эти разговоры, и внутри у неё зрело решение. Трудное, странное, но единственно верное.
— Я остаюсь здесь, — вдруг сказала она, поворачиваясь к ним.
Софья Павловна застыла с открытым ртом. Николай нахмурился.
— Что значит «остаёшься»? — переспросил он.
— Есть условие в завещании, — Елена достала письмо дяди. — Я получу право распоряжаться домом только через год, и только если буду здесь жить.
— Что за глупости! — воскликнула свекровь. — Какой год? Какие условия? Дом твой, и точка!
— Нет, не мой, — покачала головой Елена. — Пока не мой. И если я не выполню условие, дом отойдёт городу.
Она протянула письмо Николаю. Тот пробежал его глазами, потом ещё раз перечитал, уже медленнее.
— И что ты предлагаешь? — спросил он, возвращая письмо. — Бросить всё и переехать сюда?
— Да, — просто ответила Елена. — Мы можем все переехать. Тут хороший дом, места много. Миша пойдёт в местный садик. Я найду работу — видела объявление, что в музыкальную школу требуется преподаватель фортепиано. Ты тоже найдёшь что-нибудь.
— Вы с ума сошли! — Софья Павловна даже побагровела от негодования. — Бросить город, квартиру, всё! И ради чего? Чтобы прозябать в этой дыре?
— Мама, — Николай поднял руку, останавливая поток возмущения. — Давай подумаем спокойно. Лена права, у нас сейчас не лучшие времена. А здесь есть крыша над головой, свой огород…
— Огород! — передразнила Софья Павловна. — Ты себя слышишь? Какой огород? Ты — инженер! А она — музыкант! Какие из вас огородники?
— Научимся, — пожал плечами Николай. — Не боги горшки обжигают.
Софья Павловна переводила взгляд с сына на невестку, не веря своим ушам.
— А я? Обо мне вы подумали? Как я буду тут жить? У меня в городе и подруги, и врачи, и…
— Ты можешь остаться в квартире, — мягко сказала Елена. — Мы будем приезжать, навещать тебя.
— Вот как? — Софья Павловна сузила глаза. — Значит, избавиться от меня решили? Сплавить старуху?
— Мама, — Николай вздохнул. — Никто тебя не сплавляет. Просто у нас сейчас нет выбора. Этот дом — шанс для нас.
— Шанс, шанс, — передразнила Софья Павловна. — А сдавать квартиру вы, конечно, мне не позволите? Чтобы я хоть какие-то деньги имела?
Елена с Николаем переглянулись.
— Конечно, позволим, — сказал Николай. — Это было бы справедливо.
Софья Павловна недоверчиво посмотрела на них, потом фыркнула:
— Всё равно глупости. Подумайте ещё раз. Утро вечера мудренее.
Следующий день они провели, осматривая город. Зеленогорск оказался уютным провинциальным городком с неспешной жизнью. Центральная площадь с фонтаном, аллея с ивами вдоль реки, небольшой рынок, где торговали местные жители.
Елена зашла в музыкальную школу, поговорила с директором. Действительно, им срочно требовался преподаватель фортепиано — прежний ушёл на пенсию. Зарплата была не хуже, чем в городе, а нагрузка меньше.
Николай тоже не терял времени. Он узнал, что в городе есть небольшой завод по производству мебели, где всегда нужны толковые работники с техническим образованием.
Вечером они снова собрались в номере гостиницы. Софья Павловна была непривычно молчалива, но по лицу её было видно, что она что-то обдумывает.
— Я всё решила, — сказала она наконец. — Я тоже переезжаю сюда.
Елена и Николай удивлённо переглянулись.
— Но, мама, ты же говорила…
— Знаю, что говорила, — отрезала Софья Павловна. — Но я подумала… Квартиру сдадим, мне деньги на жизнь будут. А вас одних оставить не могу. Кто за Мишкой присмотрит? Кто готовить будет, пока вы на работе? Одни пропадёте.
Елена вздохнула. Снова то же самое — свекровь считает их неспособными справиться самостоятельно. Она поймала взгляд Николая и увидела в нём странную смесь облегчения и сожаления. Он привык полагаться на мать, и мысль о самостоятельной жизни его пугала.
— Нет, Софья Павловна, — твёрдо сказала Елена. — Мы справимся сами.
Свекровь подняла брови, явно не ожидая отпора.
— Что значит «нет»? — переспросила она, недоверчиво глядя на невестку.
— Мы с Колей и Мишей переезжаем сюда. Вы остаётесь в квартире и сдаёте комнату. Деньги от аренды — ваши, — Елена говорила спокойно, но твёрдо. — Мы будем приезжать на выходные, вы сможете видеться с внуком. Но жить мы будем отдельно.
Софья Павловна смотрела на неё, словно видела впервые.
— Коля! — она повернулась к сыну. — Скажи что-нибудь! Это твоя жена решила избавиться от меня!
Николай переводил взгляд с матери на жену. Было видно, что он разрывается между двумя женщинами, мнением которых дорожит.
— Мама, — наконец сказал он. — Лена права. Нам нужно научиться жить самостоятельно. Мы уже не дети.
— Вот как, — Софья Павловна поджала губы. — Значит, сговорились. Выбросить старуху на помойку, да?
— Никто вас не выбрасывает, — устало сказала Елена. — У вас будет квартира, деньги от аренды комнаты, мы будем приезжать. Просто… нам нужно пространство. Своё пространство.
— Своё пространство, — передразнила свекровь. — А как же благодарность? Я пять лет вам помогала, с внуком сидела, готовила, стирала! Это твоя благодарность?
Елена молчала. Что тут скажешь? Да, свекровь помогала. Но какой ценой? Ценой постоянного контроля, указаний, вмешательства в их жизнь. Ценой того, что Елена в собственном доме чувствовала себя гостьей, а то и прислугой.
— Хорошо, — неожиданно сказала Софья Павловна, выпрямляясь. — Поступайте, как знаете. Но не прибегайте ко мне, когда всё развалится. А оно развалится, помяните моё слово.
Прошло шесть месяцев. Весна в Зеленогорске выдалась ранняя и тёплая. Яблони в саду зацвели, наполняя воздух нежным ароматом. Елена сидела в беседке, проверяя тетради учеников. Работа в музыкальной школе оказалась интересной — дети были талантливыми и старательными.
— Мама, смотри! — Миша вбежал в беседку, держа в руках что-то маленькое. — Я нашёл лягушку!
Елена улыбнулась, глядя на сына. За эти месяцы он изменился — окреп, загорел, стал более самостоятельным. Детский сад ему нравился, он быстро нашёл друзей.
— Осторожнее, не напугай её, — сказала Елена. — И помой потом руки.
Миша кивнул и убежал. Из дома вышел Николай, неся две чашки чая.
— Как успехи? — спросил он, ставя чашку перед женой.
— Почти закончила, — Елена отложила тетради. — Как твои дела на заводе?
Николай устроился на мебельную фабрику и быстро освоился. Сначала был простым рабочим, но вскоре его инженерные навыки заметили, и он стал бригадиром.
— Нормально, — кивнул он. — Директор говорит, что если так пойдёт, к осени могут назначить начальником цеха.
Они помолчали, наслаждаясь тихим весенним вечером. Жизнь в Зеленогорске оказалась совсем не такой, как они представляли. Были трудности — непривычная работа, новые люди, необходимость самим вести хозяйство. Но было и много хорошего — свежий воздух, пространство, свобода.
Софья Павловна звонила регулярно, интересовалась, как у них дела, особенно расспрашивала про внука. Несколько раз приезжала на выходные. Встречи проходили напряжённо — свекровь всё время пыталась указывать, как им лучше жить, критиковала их решения. Но теперь Елена уже не боялась возражать. А главное — знала, что это временно. Через день-два свекровь уедет, и они снова будут жить своей жизнью.
— Ты не жалеешь? — вдруг спросил Николай, глядя на жену.
Елена задумалась. Жалеет ли она о переезде? О решении жить отдельно от свекрови? О том, что изменила их жизнь так радикально?
— Нет, — честно ответила она. — А ты?
Николай покачал головой:
— Я тоже нет. Хотя поначалу было странно без мамы. Всё казалось, что я что-то делаю неправильно, и сейчас она придёт и отругает меня.
Елена понимающе улыбнулась. Именно об этом она и думала все эти годы — Николай так и не стал по-настоящему взрослым, самостоятельным человеком рядом с матерью.
— Мне кажется, мы поступили правильно, — сказала она. — Нам всем нужно было это пространство.
— Даже маме?
— Особенно ей, — кивнула Елена. — Она всю жизнь посвятила заботе о других — сначала о твоём отце, потом о тебе, потом о нас. Возможно, сейчас она впервые живёт для себя.
В кармане зазвонил телефон. Елена достала его и увидела на экране имя свекрови. Как по заказу.
— Да, Софья Павловна, — ответила она.
— Лена, — голос свекрови звучал странно возбуждённо. — У меня новости.
— Что-то случилось?
— Я познакомилась с мужчиной, — сказала свекровь таким тоном, словно сама не верила своим словам. — Вадим Петрович, вдовец, бывший военный. Мы вместе ходим в филармонию, в театр…
Елена замерла, не зная, что сказать. За все годы знакомства со свекровью она не могла представить её с мужчиной. Софья Павловна всегда говорила, что после смерти мужа её жизнь закончилась, и есть только сын и внук.
— Это… здорово, — наконец выдавила Елена. — Вы счастливы?
Пауза. Потом тихое:
— Да. Кажется, да. Он… заставляет меня чувствовать себя женщиной, а не только бабушкой и матерью.
— Я рада за вас, — искренне сказала Елена.
— Я подумываю о том, чтобы сдать всю квартиру и переехать к нему, — вдруг сказала свекровь. — У него хорошая двухкомнатная квартира в центре.
Елена не знала, что ответить. Это было так неожиданно.
— Если вы этого хотите…
— Деньги от аренды я бы перечисляла вам, — быстро добавила свекровь. — Всё-таки это ваша квартира. Я понимаю.
— Мы поговорим с Колей, — сказала Елена. — Но я думаю, он будет не против.
Закончив разговор, она посмотрела на мужа, который всё это время сидел рядом, прислушиваясь.
— Мама?..
— Да, — кивнула Елена. — У неё роман. И она хочет съехаться с этим мужчиной.
Николай долго молчал, переваривая информацию. Потом неожиданно улыбнулся:
— Значит, у всех новая жизнь.
Елена улыбнулась в ответ и взяла его за руку.
— Наверное, дядя Миша знал, что делал, когда оставил нам этот дом с условием, — задумчиво сказала она. — Он дал нам не просто крышу над головой. Он дал нам шанс начать всё заново. Найти себя. Стать самостоятельными.
Миша снова выбежал во двор, теперь уже без лягушки, но с сачком для ловли бабочек. Он был так увлечён, так полон энергии и радости, что Елена невольно улыбнулась. Вот оно, настоящее богатство — видеть, как твой ребёнок растёт счастливым, свободным, в гармонии с природой и с самим собой.
— Год ещё не прошёл, — сказал Николай, наблюдая за сыном. — Что будем делать, когда сможем распоряжаться домом?
Елена посмотрела на яблони в цвету, на крепкий дом с зелёной крышей, на своего сына, бегающего по саду, на мужа, который наконец-то стал настоящим мужчиной, а не вечным маминым сыночком.
— А ничего, — ответила она. — Просто будем здесь жить.
