Лидия Павлова была женщиной сорока лет, чей жизненный путь был непростым и полным испытаний. Она работала бухгалтером в небольшом офисе в центре города, возвращалась каждый вечер в уютную, хоть и тесноватую квартиру, где ее ждали муж Олег и пятнадцатилетняя дочь Марина. Вся ее жизнь строилась вокруг семьи и работы, все было правильно, спокойно, и Лидия, казалось, нашла свое место в жизни.
Но в душе у нее жила старая боль, которая временами оживала в воспоминаниях. Это были воспоминания о ее детстве, о матери и младшем брате Максиме, отношения с которыми были сложными, если не сказать «мучительными». Лидия росла в полной семье до своих двенадцати лет, но, когда на свет появился Максим, мать как будто поменялась.
Это не было простым недоразумением или ревностью старшей сестры — Лидия на самом деле чувствовала, что мать любила Максима больше, чем ее. Мать окружила его вниманием и заботой, чего Лидия в свою очередь никогда не получала в таком объеме.
Она и по сей день помнила то холодное чувство, что поселилось в ней еще в детстве. Помнила, как она раз за разом пыталась заслужить материнскую любовь. Лидия хотела, чтобы мать ею гордилась, ценила ее успехи, но казалось, что все было напрасно.
Мать словно не замечала ее стараний, а все радости и заботы уходили к брату. Максим, с детства окруженный вниманием, рос эгоистичным и безответственным, он привык, что мир вертится вокруг него.
Однажды, когда Лидии было лет десять, она вернулась домой из школы с тетрадью в руках — ей поставили пятерку за трудное сочинение, и девочка хотела показать эту тетрадь матери. Она с гордостью вбежала на кухню, где мать кормила Максима, которому на тот момент было около четырех лет.
— Мама, посмотри, у меня пятерка по литературе! — Лидия протянула тетрадь, стараясь привлечь внимание.
Мать мельком взглянула, но ее глаза оставались на Максиме, который в этот момент капризничал и не хотел доедать кашу.
— Ага, очень здорово, Лида, — отозвалась мать как-то безразлично, тут же обратив все внимание на сына. — Максик, солнышко, ну съешь еще одну ложечку, за маму!
Лидия стояла несколько минут, не зная, что делать, и с каждым мгновением ее радость испарялась, превращаясь в горькое чувство, что ее победы ничего не значат.
Похожая ситуация произошла и несколько лет спустя, когда ей исполнилось пятнадцать. В тот день Лидия поругалась с учительницей из-за оценки, и, вернувшись домой, долго не могла успокоиться. Она нашла мать в гостиной, надеясь получить хоть какую-то поддержку.
— Мам, сегодня учительница несправедливо поставила мне тройку! Я готовилась к этому тесту всю неделю… — начала Лидия.
Но мать, даже не выслушав ее, отвела взгляд к Максиму, который, стоя в углу комнаты, взволнованно дергал ее за руку.
— Лид, ну что за дела, не капризничай, тебе уже пятнадцать, пора самой уметь справляться с эмоциями, — сказала она безо всякого сочувствия. — Будешь продолжать ныть ничего не измениться. Вот, посмотри на брата своего — он такой умный и послушный мальчик, совсем другой.
Слова задели Лидию до глубины души, но она молча кивнула и ушла к себе в комнату, решив больше никогда не делиться своими переживаниями с матерью. В тот момент она поняла, что в ее жизни ей придется полагаться только на себя.
Прошли годы. Лидия закончила школу, затем институт, нашла работу и вышла замуж. С мужем Олегом они купили небольшую квартиру на окраине города. Она училась строить свой собственный дом, где царили бы любовь и уважение, такие недоступные для нее в детстве.
Ее мать осталась жить с Максимом, который так и не смог устроиться на постоянную работу, по-прежнему зависел от матери и продолжал жить на ее средства. Время от времени Лидия звонила матери, навещала ее, но каждый визит только подчеркивал, как они отдалились друг от друга.
Максим всегда был в центре ее внимания, а Лидия стала для нее не более чем родственницей, чей дом и благополучие были «в порядке вещей».
Но однажды Лидия узнала, что мать переписала свою квартиру на Максима. Сначала она не могла поверить: это значило, что всю оставшуюся жизнь мать так и видела ее как человека, которому «и так всего хватало», в отличие от сына, которому нужно было больше поддержки.
Лидия попыталась поговорить с матерью, но та только отмахнулась, как всегда, когда разговор касался ее предпочтений в отношении Максима.
— Лида, что ты опять конючишь, у тебя своя семья, ты никогда не жаловалась. А Максим — он один, ему сложнее, — отвечала мать, как будто это объяснение могло раз и навсегда положить конец ее обидам.
Лидия вышла из материной квартиры с тяжелым сердцем. Ей было невыразимо горько от такого решения, но она сжала зубы, решив отпустить прошлое и жить дальше. Она поняла, что ее мать никогда не изменится и никогда не увидит ее той, кем Лидия была на самом деле.
Прошло еще несколько лет. Максим продолжил жить, как и прежде, не думая о будущем и не желая меняться. Но вскоре в его жизни произошли изменения, к которым он явно не был готов.
Его бывшая жена внезапно скончалась, и у него не оставалось выбора — он должен был забрать к себе свою дочь от первого брака, девочку по имени Даша, которую он едва знал.
Лидия слышала, что с дочерью ему тяжело. Он проподал днями, веселился с друзьями и совершенно не думал о благополучии ребенка.
Максим не умел заботиться о других и считал ребенка только обузой. Но она старалась не вмешиваться, понимая, что ему нужно научиться быть ответственным. Однако, однажды вечером, возвращаясь с работы домой, она услышала громкий стук в дверь.
Открыв, она увидела на пороге Максима с мрачным лицом, а рядом стояла девочка лет десяти с чемоданом в руках. Лидия замерла от неожиданности.
— Максим? Что ты тут делаешь? — спросила она, хотя ответ уже начинал проясняться в ее голове.
Максим усмехнулся, глядя на сестру с раздражением.
— Это Даша, Лид, моя дочь. Помнишь, я говорил?
— Здравствуй Даша. — Лида посмотрела на девочку, которая стояла с опущенной головой.
— Я подумал, что ты сможешь присмотреть за ней. Пускай поживет у вас, ладненько?
— Ты серьезно? Ты хочешь оставить Дашу у меня? — Лидия старалась говорить спокойно, но голос выдавал ее возмущение.
— Дом у тебя приличный, найдешь место куда племянницу поселить — Заявил брат
Лидия пораженно молчала, глядя на брата.
Максим раздраженно вздохнул.
— Ну а что мне еще делать? У меня сейчас нет возможности заботиться о ребенке, у меня своих дел хватает. А ты тут… тебе легко, ты всегда все сама делала, сильная. Справишься, не тушуйся.
Лидия почувствовала, как ее тело сжимается от гнева. Она знала Максима всю жизнь и догадывалась, что он может пытаться избавиться от ответственности, но не думала, что он опустится до такого.
— Максим, ты ее опекун, а не я. Я уже воспитываю свою дочь, и это моя ответственность. Даша — твоя, и ты не можешь просто так сбросить ее на меня, как… как ненужную вещь! — Лидия сдерживала слезы, глядя на испуганное лицо Даши. — Ты же понимаешь, что делаешь ей больно?
Максим закатил глаза.
— Да не преувеличивай, Лид. Ты же всегда такая правильная была, всегда помогала другим. Ну и что тебе стоит помочь мне сейчас?
Да и чего ее жалеть, она со мной все равно бы не ужилась, ты же знаешь. — Максим начал подталкивать свою дочь в прихожую, — Ну, Лид, ты скажи, где вещички можно положить.
Лидия сжала кулаки, чувствуя, как ее заливает обида..
— Нет, Максим, — твердо сказала она. — Я не давала своего согласия, ты не можешь просто вот так беспардонно заявиться и делать что хочешь. Ты — отец Даши, и это твоя ответственность. Ты должен заботиться о ней, а не перекладывать ее на других, — твердо сказала Лидия, посмотрев брату прямо в глаза.
Она чувствовала, как внутри закипает обида — старая боль от несправедливости, которую она пережила, отразилась на этом моменте. И она знала, что не позволит брату уйти от обязательств так легко.
Максим утомленно вздохнул, словно уже устал от разговора.
— Лид, давай не будем драматизировать, — сказал он с раздражением. — У тебя семья, у тебя дочка, ты знаешь, как с детьми обращаться. У тебя же это лучше выходит, чем у меня. Зачем мне мучить и себя, и ее, если есть ты? Давай уже впусти нас, мне ехать надо.
— Не смеши меня, Максим, — Лидия пристально посмотрела на него. — Ты даже не пытался. Ты думаешь, что, раз я знаю, как заботиться о ребенке, я обязана взять твою дочь, пока ты живешь, как тебе удобно?
Максим вспыхнул, его лицо стало напряженным.
— Да что ты ко мне пристала? Тебе что, так сложно помочь? Или ты у нас святая? Просто хочешь наказать меня за что-то? — Его голос стал громче, он шагнул ближе к сестре, стиснув зубы. — Может, ты до сих пор завидуешь мне? Думаешь, я не помню, как ты всегда хотела быть в центре внимания?
Слова ударили Лидию, но она не дала этому виду, хотя где-то в глубине души ей было неприятно слышать это. Она взглянула на него с горечью и твердо ответила:
— Зависть? Максим, ты до сих пор не понимаешь. Я всегда пыталась поддерживать тебя и заслужить любовь матери, но, в отличие от тебя, я научилась быть самостоятельной.
И теперь я говорю тебе одно — если ты хочешь, чтобы твоя дочь была счастлива, тебе нужно научиться брать ответственность на себя. Она — не вещь, которую можно оставить где попало. Повзрослей уже!
Даша, услышав их разговор, сжала ручку чемодана и нерешительно произнесла, обращаясь к отцу:
— Папа… Может, я… может, вернемся домой? — Девочка с трудом выговорила слова, ее голос дрожал, а в глазах были слезы.
Максим раздраженно обернулся к ней. Лидия чувствовала, как внутри нее нарастает буря. Она понимала, что Максим пришел сюда не потому, что хотел для Даши лучшего, а лишь чтобы избавиться от обузы, которая мешала ему жить так, как он привык. Ее руки сжались в кулаки, и она, набрав воздуха, произнесла:
— Хочешь знать, почему я не приму ее, Максим? Потому что она не должна быть твоей игрушкой, от которой ты избавляешься, когда тебе хочется веселиться. Потому что ты, как ее отец, обязан о ней заботиться.
— Я устал от твоих нравоучений, Лид, — отмахнулся Максим. — Ты всегда была слишком серьезной. Ладно, понял, не хочешь — не надо. Я найду другой выход.
Он резко развернулся, схватил чемодан Даши и, не глядя на девочку, направился к выходу. Даша посмотрела на Лидию, ее глаза блестели от слез, и Лидия почти сорвалась, почти остановила брата. Но она знала — если сейчас уступит, то станет частью этого предательства. Ее душа разрывалась, но она осталась на месте.
Прошло несколько недель, и Лидия услышала новости о брате. Оказалось, что Максим оставил Дашу на попечении бабушки, их матери — женщины, которая и так не могла справляться с ребенком, нуждаясь в уходе сама. А Максим вскоре продолжил свои прежние веселые дни, избегая ответственности и заботы.
Лидия узнала об этом от общей знакомой. Когда та сообщила ей новости, Лидия молча кивнула, чувствуя, как в душе вновь поднимается горечь. Она не была удивлена. Еще в детстве она понимала, что ее мать избаловала Максима настолько, что он привык полагаться на других, не желая быть взрослым.
Лидия не раз пыталась поговорить с братом, но он избегал ее звонков и сообщений. Она понимала, что он продолжает жить, как и прежде, развлекаясь и не думая ни о дочери, ни о том, как она справляется с новой жизнью у бабушки.
Лидия навещала их, помогала с домашними делами и пыталась поддерживать Дашу, но она знала, что девочке сейчас нужна настоящая семья, нужна забота отца, а не только ее теплые слова и редкие визиты.
Как-то вечером, когда Лидия снова пришла к маме, чтобы помочь с ужином, Даша подошла к ней и тихо спросила:
— Тетя Лида, а папа… он когда-нибудь меня заберет к себе?
Слышать этот вопрос было мучительно. Лидия не знала, как ответить девочке, не желая лгать и давать пустые надежды. Она наклонилась и обняла ее, сжимая ее плечи в теплом, поддерживающем объятии.
— Даша, я не знаю, когда это произойдет. Но я знаю, что ты сильная, — сказала она мягко. — И если тебе будет трудно, знай, что ты всегда можешь прийти ко мне.
Даша кивнула, прижимаясь к ней, и Лидия почувствовала, как к ней приходит чувство ответственности за эту девочку, хотя она не была ее родным ребенком. Ей хотелось, чтобы у Даши был шанс на лучшую жизнь, и она решила для себя, что не оставит ее без поддержки.
