Началось все по-дурацки, банально. Полгода назад Виктор приехал с работы с лучезарной улыбкой, с коробкой пирожных и букетом.
— Это за что, Вить? — засмеялась тогда Ольга. — Двадцатая годовщина у нас через два месяца. Я правильно помню?
— Солнце, — он щелкнул ее по носу, — я просто так не могу цветы дарить? К тому же у меня новости. Я нашел нам квартиру.
— Какую еще квартиру? — Ольга смотрела в светящиеся глаза мужа и уже понимала, что очередная авантюра неизбежна.
Пока она варила кофе, Виктор взахлеб рассказывал.
Недалеко от центра, семь минут пешком до метро, чистый подъезд, хорошие соседи. Из окна видна река, во дворе детская площадка. Конечно, нуждается в ремонте, не без этого, но зато в кирпичном доме, а это «знаешь, какая звукоизоляция, Олюш?» И главное — цена.
— Божеская! — размахивал руками Виктор. — Просто смешно, что можно купить такую квартиру за эти деньги. Всё, не упираемся, не спорим! Завтра смотрим.
— А где деньги брать будем? — осторожно спросила Ольга. — У нас же отложено только на ремонт нашего дома…
— Ай, ремонт! — отмахнулся Виктор. — Ты сама говорила, с ремонтом можно подождать. А сдавать квартиру начнем сразу! Это же пассивный доход, понимаешь? Мы её купим, ремонт сделаем, а потом сдадим приличным людям!
Ольга промолчала. За двадцать лет брака она привыкла к Витиным «прожектам». Вечный ребенок с бизнес-идеями, часто оказывающимися финансовыми ловушками. Но иногда ему действительно везло.
На следующий день они приехали на осмотр.
Квартира выглядела хуже, чем в Витином описании, обшарпанные стены, выцветшие обои, древняя сантехника, но он уверенно водил рукой по воздуху, словно уже видел результат будущих перемен.
— Тут будет светлая кухня, здесь — раздвижные двери на лоджию. А отсюда правда видно реку, смотри!
Ольга подошла к окну — до реки было метров триста, не меньше, но отказать мужу в его энтузиазме она не могла.
— Витя, давай посчитаем. Это же не только покупка, но и ремонт, и квартплата, и…
— Я уже всё просчитал, — нетерпеливо перебил он. — Договор готов, продавцы согласны на ипотеку, оформляем — и вперед. Только вот что, Оль…
Он слегка замялся.
— У нас же следующая неделя нервная. У тебя отчеты, презентация… А мне хочется побыстрее все сделать. Давай ты просто оформишь на меня доверенность, а я сам всё решу?
Сейчас, вспоминая этот разговор, Ольга не могла понять, как она могла так легко согласиться. Но тогда всё казалось логичным. Действительно, зачем ей тратить время на беготню по инстанциям, если муж готов взять это на себя?
— Это просто формальность, — убеждал Виктор. — Тебе же и ездить не придется. Ты занята, у тебя годовой отчет, я сам всё улажу.
И Ольга оформила специальную доверенность.
Нотариус говорила уверенно, сама подписала бумагу — доверенность на представление Ольгиных интересов при сделках с недвижимостью. Широкая, полноформатная бумага, где Виктору разрешалось действовать от имени жены.
А потом началась обычная жизнь — работа, дом, суета. Виктор уехал на неделю, потом ещё на одну. Квартира как-то незаметно выпала из разговоров.
— А что с квартирой, Вить? — спросила она, когда прошло уже два месяца.
— Да знаешь, как-то застопорилось всё, — неопределенно ответил он. — То продавцы передумали, то банк завернул ипотеку… Я ещё что-нибудь придумаю, не переживай.
И она не переживала. Мало ли у Виктора проектов загорается, а потом так же быстро гаснет?
***
Прошло пять месяцев. Наступило лето, время открывать дачный сезон.
— Вить, на следующей неделе едем на дачу? Надо огород готовить, — сказала как-то за ужином Ольга.
Виктор застыл с поднятой вилкой. Только тогда она заметила, что он странно подпрыгивает коленом под столом, как всегда, когда нервничает.
— Оль… — протянул он. — Я не хотел тебя по пустякам дёргать. Понимаешь, тут такая история…
И он начал рассказывать. Сначала медленно, подбирая слова, потом скороговоркой.
Дача продана. Три месяца назад. Хороший покупатель, нормальная цена. Да он сам не хотел, но тут подвернулась возможность… Инвестиция… Надежная фирма… Двадцать процентов годовых…
Ольга сидела, не шевелясь, только пальцы крепче сжали салфетку. Перед глазами стояла дача — маленький уютный деревянный домик, который достался ей по наследству от бабушки. Уютная терраса, старый сад, кривая яблоня с ароматными яблоками… Всё это она любила до боли, до мельчайших деталей.
И Виктор это знал.
— То есть ты… — она с трудом подбирала слова. — Без моего согласия продал мою собственность, ещё и всё потерял, делая… Подарок?
Виктор вскочил, опрокинув стул.
— Так вышло! — воскликнул он. — Я хотел, как лучше, сделал по все по специальной доверенности, которую ты мне оформляла на дом!
— Моя дача… — тихо повторила Ольга. — Виктор, это была моя дача. Не наша. Моя.
— А какая разница? — вскинулся он. — У нас двадцать лет всё общее! Ты сейчас так говоришь, будто у тебя своя жизнь, а у меня — своя! Была бы общая собственность, ты бы не расстраивалась?
Но Ольга не могла его слышать.
Она сидела, глядя перед собой, и понимала, что что-то важное, фундаментальное в их отношениях рухнуло. Дело было не в деньгах, не в самой даче… Дело было в том, что человек, которому она доверяла полностью, абсолютно, вот так запросто распорядился чем-то важным для нее и даже не подумал спросить.
— Нам надо поговорить, — наконец сказала она.
Но Виктор уже захлопнул дверь спальни. Из-за стены раздался звук телевизора — не слишком ли быстро он переключился? Как будто всё спланировано?
Ольга долго сидела на кухне в полной тишине. Потом налила себе вина и впервые за много лет позвонила Светлане.
***
Света была тем типом женщин, которые с возрастом становятся только увереннее в себе.
Резкая, прямолинейная, с мгновенной реакцией на любую ситуацию. Когда-то они дружили, потом как-то разошлись, Ольге казалось, что Светлана слишком критично относится к Виктору. Теперь, сидя в её кабинете (подруга давно работала юристом в крупной компании), Ольга думала, что, может быть, эта критичность была не так уж и необоснованной.
— Копия договора купли-продажи есть? — деловито спрашивала Светлана, просматривая принесенные бумаги. — А доверенность? Так… Так… Ну, Оль, формально твой благоверный прав. Действовал в рамках доверенности. Тут написано «совершать сделки с недвижимым имуществом, принадлежащим доверителю». Черным по белому.
— Но это же моя добрачная собственность! — воскликнула Ольга. — Разве он имел право?
— Ты же сама доверенность подписала, — Светлана откинулась на стуле. — Но, Оль, давай по-человечески. Он продал твою дачу, не спросив тебя, и еще умудрился потерять вырученные деньги в какой-то финансовой пирамиде. Это не юридическое нарушение, это моральное предательство.
Ольга сглотнула. Слово «предательство» как-то не укладывалось рядом с образом Виктора, смешливого, легкомысленного, но всегда любящего. Он никогда не изменял, не оскорблял, не поднимал руку… Просто иногда совершал необдуманные поступки. Как сейчас.
Но почему-то это «просто» больше не работало.
— Что мне делать, Свет? — тихо спросила она.
— А что ты хочешь делать? — Светлана внимательно посмотрела на подругу. — Хочешь простить и забыть? Или…?
— Я не знаю, — честно ответила Ольга. — Я не могу сейчас с ним жить. Не могу смотреть в глаза и делать вид, что ничего не произошло.
***
Разговор с Виктором вышел коротким и безжалостно четким.
— Я подаю на развод, — сказала она, глядя мимо его плеча. — Собери вещи, поживи пока у своей мамы или у друзей.
— Из-за дачи?! — воскликнул он с обидой. — Оль, да ты рехнулась! Двадцать лет брака коту под хвост из-за куска земли?!
— Не из-за земли, — ответила она. — Из-за предательства.
***
Виктор собрал сумку и уехал в тот же день, хлопнув дверью. Как всегда, шумно, с драмой. А через неделю пришла повестка.
«Я претендую на половину совместного имущества. И дом, и счёт. У нас же всё общее!» — заявлял он через своего адвоката.
Ольга была потрясена. Дом был куплен полностью на её средства, полученные от продажи двух бабушкиных квартир. Счёт она открывала сама, и все взносы на нем, её зарплата и годовые премии, были ее. Виктор вечно был «на пути к большому проекту», но стабильно зарабатывать так и не начал.
— Он правда думает, что может отобрать у меня всё? — спросила она у Светланы, когда та ознакомилась с иском. — После того, что сделал?
— Он думает, что ты сдрейфишь и отступишь, — ответила подруга. — Но мы с тобой знаем, что этого не будет, правда?
Она лукаво прищурилась.
— Ты больше не та трепетная лань, которая верила всему, что говорит её муж.
Ольга кивнула. Что-то действительно изменилось внутри. Как будто спала пелена с глаз. Она вдруг поняла, что все эти годы добровольно закрывала глаза на Витины «шалости».
— Сколько всего было таких… Проектов? — словно читая её мысли, спросила Света. — Где пропадали деньги, а ты закрывала брешь из своих сбережений?
— Много, — коротко ответила Ольга. — Слишком много.
***
Заседание суда проходило в небольшом зале. Виктор несколько раз пытался поймать Ольгин взгляд, но она смотрела только на судью.
Ольга и Светлана подготовились основательно. Они представили суду всю историю их брака: выписки со счетов, показывающие, кто вносил деньги; документы по покупке дома, где явно указано, что все средства — её собственные; кредиты, которые брал Виктор и которые она погашала со своих счетов; и, самое главное, письменные показания, что средства от продажи дачи были вложены без её согласия в сомнительное предприятие.
— Он воспользовался доверием, — четко говорила Светлана. — Не уведомил супругу, действовал исключительно в своих интересах. Его поступок не просто ошибочный, он нарушает принципы совместного владения и доверительных отношений между супругами.
Адвокат Виктора, молодой человек с лоснящимися волосами, пытался говорить о «многолетнем союзе» и «неделимости семейного достояния», но его аргументы выглядели неубедительно.
Когда дали слово Виктору, он вдруг переменился:
— Оля, — начал он дрожащим голосом, — я же любил тебя. Всегда любил. Я хотел для тебя лучшей жизни. Хотел, чтобы у нас был пассивный доход, чтобы ты не надрывалась на этой своей работе…
— А вы работаете? — неожиданно спросила судья, перебивая его.
— Я… Я предприниматель, — замялся Виктор. — У меня проекты разные. Сейчас, правда, временные трудности…
— Двадцать лет трудностей, — заметила судья, просматривая документы.
***
За окном уже смеркалось, когда было объявлено решение суда. Иск Ольги был удовлетворен частично: Виктору оставалось только то, что действительно было оформлено на него, — старая машина да кое-какие личные вещи. Дом и остатки сбережений оставались ей.
Ольга вышла из здания суда, глубоко вдохнув прохладный вечерний воздух. Не было ни триумфа, ни радости. Только облегчение, словно сбросила тяжелый груз с плеч.
— За победу не полагается зайти куда-нибудь? — игриво спросила Светлана, подхватывая её под руку.
— За избавление, — тихо поправила Ольга. — Знаешь, я не чувствую, что победила. Скорее, проснулась от долгого сна и избавилась от лишнего.
***
Первый день новой жизни начался с банка. Ольга закрыла все старые счета и открыла новый, потом сменила номер телефона.
Дома она собрала оставшиеся Витины вещи в коробки и вызвала курьера, чтобы отправить их по адресу его матери. Письмо, которое она приложила, было коротким: «Всё, что осталось. Прощай».
Вечером они снова сидели со Светой уже не в офисе, а на веранде нового ресторанчика с бокалами красного вина.
— Как думаешь, он попытается вернуться? — спросила Светлана.
— Может быть, — пожала плечами Ольга. — Когда его придавит безденежье. Или мать выставит за дверь… А может, найдет другую доверчивую женщину, которая будет верить в его проекты.
— А ты? — Света внимательно посмотрела на подругу. — Что будешь делать ты?
Ольга улыбнулась и пригубила вино. Горьковатое, терпкое, с долгим послевкусием, совсем как её прежняя жизнь.
