Рассказ
Тяжёлая металлическая дверь захлопнулась с грохотом, от которого задребезжали стёкла в серванте. Старый буфет достался Лене от бабушки — единственное, что осталось от прежней жизни, когда ее семья ещё была целой.
Ноги подкосились, и Лена медленно сползла по стене, закрыв лицо руками. В висках стучала одна мысль: «Как же так? Как мы до этого докатились?»
А ведь всё начиналось безобидно. Ещё год назад Лена с сестрой Наташкой были не разлей вода.
Типичные столичные середнячки: Елена — журналист на фрилансе и Наталья — бухгалтер в компании средней руки.
Вместе выросли в этой «двушке» на Якиманке, пережили лихие девяностые, когда мама варила суп из пакетика, а папа месяцами не получал зарплату в своём НИИ. Делили последний кусок хлеба, ссорились из-за шмоток, тайком курили на пожарной лестнице.
Эта квартира досталась им обеим от бабушки. Лена осталась здесь жить — писала статьи для глянца, Наташка переехала к мужу в новостройку за МКАДом.
Игоря, своего благоверного, она встретила на корпоративе. Солидный мужчина, старше девушки на пятнадцать лет, весь в брендах и начищенных туфлях. Красиво ухаживал: рестораны, театры, подарки. Лена ещё тогда почуяла фальшь — слишком уж гладкий был, будто с картинки. Но сестра летала на крыльях любви.
— Леночка, ты просто завидуешь! — отмахивалась она от предостережений сестры. — У тебя вечно все плохие. Потому и одна до сих пор!
Может, и завидовала. В тридцать пять у Лены за плечами было два неудачных романа и кот Василий в качестве единственного мужчины в доме. Но чутьё девушку не подвело.
Всё изменилось полгода назад. Игорь, оказывается, связался с какими-то мутными личностями. Все эти его понты — костюмы, часы, машина — оказались купленными в кредит. А потом начались истории с векселями, поручительством, какими-то совместными проектами. И вот теперь коллекторы требуют расплаты.
— Ленка, войди в положение! — умоляла сестра неделю назад. — Нам срочно нужны деньги. Продадим квартиру, расплатимся с долгами. Тебе снимем жильё, не переживай.
— Наташ, ты в своём уме? Это же наш дом! Здесь каждый угол памятью пропитан. Тут мама твои первые шаги засняла на старую мыльницу. Тут папа елку наряжал каждый год…
— Ой, началось! — закатила она глаза. — Вечно ты со своей сентиментальностью! Думаешь, мне легко просить? Но у нас безвыходная ситуация. Игорю угрожают!
Лена попыталась достучаться до её разума. Предлагала продать машину, украшения, взять кредит в банке… Можно было попробовать сдать комнату, найти подработку. Но сестра стояла на своём. А сегодня заявилась с какими-то бумагами и этим хлыщом в костюме, своим новым риэлтором.
— Елена Викторовна, — елейным голосом начал хлыщ, поправляя золотые часы на запястье, — ваша сестра предлагает действительно выгодные условия. Мы подберём вам отличную квартиру в аренду. Район, правда, будет попроще, но зато…
— Вон отсюда! Оба! — Лена впервые в жизни сорвалась на крик.
— Ты пожалеешь, — процедила сестра сквозь зубы. — Очень пожалеешь.
И вот теперь Лена сидела на полу в прихожей, а в голове ее крутились обрывки воспоминаний, словно кадры старой киноплёнки.
Вот они с Наташкой играют в куклы на продавленном диване. Вот мама учит их печь пироги на крошечной кухне — шесть квадратов советского «счастья». Вот папа, насвистывая, наклеивает новые обои в гостиной… Господи, как же давно это было.
Резкий звонок телефона вырвал из омута воспоминаний. Незнакомый номер.
— Елена Викторовна? — хриплый мужской голос с блатными нотками. — Слышь, тут такое дело… Советую быть сговорчивее. А то знаешь, всякое бывает. Неприятности могут возникнуть.
Сердце ухнуло куда-то в район желудка. Первый звоночек прозвенел. Лена знала, что будет дальше — начиталась историй про коллекторский беспредел.
Не ошиблась. Через три дня кто-то разбил стекло в ее старенькой машине. Потом начались звонки среди ночи — молчание в трубке и тяжёлое дыхание. А вчера в почтовом ящике обнаружилась записка, выведенная корявым почерком: «Думай быстрее, ****».
Лена понимала: это только начало. Но сдаваться не собиралась. Двадцать лет в журналистике научили ее «копать».
Села за компьютер и начала собирать информацию об Игоре и его делишках. Старые связи в силовых структурах пригодились — кое-кто до сих пор был ей должен за «правильные» статьи.
То, что она накопала за неделю, превзошло самые мрачные ожидания. У Лены на руках оказалось досье, от которого волосы вставали дыбом. Подставные фирмы, отмывание денег, махинации с недвижимостью обманутых пенсионеров… Игорь оказался не просто должником, а настоящим аферистом. Около десятка пожилых людей лишились крыши над головой благодаря его схемам.
А сестра… Неужели она знала? В документах то и дело мелькала её подпись — главный бухгалтер. Господи, Наташка, во что же ты вляпалась?
Собрав всю информацию в папку, Лена поехала к ней домой. До их «элитной» новостройки добиралась два часа. Сестра открыла не сразу, смотрела настороженно сквозь щель дверной цепочки.
— Что, одумалась? — в голосе прозвучала плохо скрытая надежда.
— Нет, разговор есть. И серьёзный.
В их псевдоэлитной квартире с наспех сделанным ремонтом пахло страхом. На кухонном столе — гора грязной посуды, окурки в чашке из-под кофе. Наташка осунулась, под глазами — синяки. Куда делась цветущая сестрёнка?
— Присядь, — Лена выложила документы на стол. — Почитай на досуге.
По мере того, как Наташа листала бумаги, лицо её менялось: недоверие сменилось удивлением, потом ужасом.
— Этого не может быть… — прошептала она побелевшими губами. — Откуда ты…
— Может, Наташа. И это только верхушка айсберга. Помнишь бабу Клаву из соседнего подъезда? Которая якобы уехала к детям в Саратов? Она в хосписе лежит. А её квартира через твоего мужа ушла каким-то «инвесторам».
— Замолчи! — она зажала уши руками.
— Либо ты прекращаешь давить на меня с квартирой, либо эти документы окажутся где надо.
— Ты… ты шантажируешь родную сестру?!
— Нет, я пытаюсь спасти тебя от решетки! Ты хоть понимаешь, во что ввязалась? Очнись, пока не поздно!
В этот момент хлопнула входная дверь. На пороге кухни появился Игорь — помятый, с красными глазами. От его былого лоска не осталось и следа.
— О, какие люди! — усмехнулся он, но, увидев разложенные на столе бумаги, резко помрачнел. — Что это за кипа бумаг?
— Это, дорогой зятёк, полное досье на тебя и твою шайку, — Лена старалась говорить спокойно, хотя сердце колотилось как безумное. — И копии уже в надёжном месте. Угадай, у кого?
Игорь медленно прошёл на кухню, плюхнулся на стул напротив. Его холёное лицо превратилось в застывшую маску.
— И чего ты хочешь, ведьма принципиальная?
— Чтобы вы оставили меня в покое. Навсегда. Никаких претензий на квартиру, никаких угроз. И чтобы твои шавки-коллекторы забыли мой номер.
— А если нет? — он подался вперёд.
— Тогда твои партнёры узнают много интересного. Например, куда делись три лимона из последней сделки с пентхаусом на соседней улице. Я же правильно поняла — ты их себе в карман положил?
Игорь дёрнулся как от удара. Наташка переводила испуганный взгляд с мужа на сестру. В воздухе повисло электрическое напряжение — того и гляди искры посыплются.
— Игорь, что происходит? О каких деньгах она говорит?
— Заткнись! — рявкнул он и вдруг расхохотался страшным, лающим смехом. — А ты молодец, родственница. Я тебя недооценил. Думал, тихая мышка-журналистка, а ты та ещё стерва.
Он встал, нервно прошёлся по кухне. В его походке появилась какая-то звериная грация — так ходят загнанные в угол хищники. Остановился у окна, опершись руками о косяк.
— Ладно, твоя взяла, — процедил сквозь зубы. — Забирай свои бумажки и проваливай. Квартира ваша общая — пусть так и остаётся.
Лена молча собрала документы. Руки предательски дрожали, но она держалась. У двери обернулась — сестра сидела, низко опустив голову. На столе тихо плакал её телефон — очередной пропущенный от коллекторов.
— Наташ… — начала Лена.
— Уходи, — глухо сказала Наташа. — Просто уходи.
Прошло три месяца. Звонки и угрозы прекратились — как отрезало. Лена всё равно перестраховалась: сменила замки, поставила камеры видеонаблюдения, завела здоровенного пса из приюта. Наташка не звонила, на сообщения не отвечала. Только раз прислала голосовое — пьяное, со всхлипами: «Ленка, прости… Я такая глупая…»
От общих знакомых узнала — Игорь куда-то пропал. Ходили слухи, что его видели в Таиланде. Квартиру в новостройке забрал банк за долги. А потом…
А потом она появилась на пороге — осунувшаяся, с потухшим взглядом. В старом пуховике не по размеру и стоптанных сапогах.
— Можно войти?
Сестры сидели на кухне, пили чай с маминым любимым вишнёвым вареньем. Лена специально достала праздничный сервиз — тот самый, из серванта. Молчали. За окном накрапывал дождь, небо было мрачным.
— Я подала на развод, — наконец сказала сестра. — Ты была права. Игорь… он во многое меня втянул. Я не хотела верить, закрывала глаза. Думала, справимся как-нибудь…
— Почему ты сразу не рассказала?
— Я боялась. — Она горько усмехнулась. — Я ему доверяла. Он говорил, все не так страшно… Я тебя чуть не лишила дома.
— Главное, что одумалась, — Лена протянула руку, накрыла ледяные пальцы сестры своими.
Наташка всхлипнула и вдруг разрыдалась, уткнувшись Лене в плечо — совсем как в детстве, когда разбивала коленки или получала двойку по алгебре. От её волос пахло дешёвым шампунем из «Пятёрочки» — куда делись любимые французские ароматы?
— Знаешь, что самое страшное? — глухо проговорила она. — Я ведь правда любила его. Или думала, что любила. А он… он просто использовал меня. Я же главбух, подпись имею. Всё через меня проворачивал, гад! А я и рада была — какая любовь, какое доверие…
Лена гладила её по голове и думала: может, не всё потеряно? Может, время действительно лечит? Вот только червячок сомнения где-то глубоко внутри нашёптывал: а вдруг это очередная манипуляция?
Столько лет вместе, а Лена уже побаивалась доверять родной сестре. Вот она — цена предательства. Одно неверное решение, один неправильный выбор — и рушится всё, что строилось годами.
— Я на работу устроилась, — вдруг сказала Наташка. — В супермаркет, кассиром. Платят мало, зато честно.
— А как же бухгалтерия?
— Куда мне теперь в бухгалтеры? — она невесело усмехнулась. — С такой репутацией… Да и боюсь я теперь цифр. Как представлю эти отчёты, документы — руки трястись начинают.
— Поживи у меня, — неожиданно для себя предложила Лена. — Твоя комната свободна. Василий по тебе соскучился, ишь как засел у тебя на коленях и не слазит.
— Правда можно? — она подняла заплаканные глаза. — Только я ненадолго, пока не встану на ноги…
В тот вечер девушки достали старый фотоальбом в потёртой кожаной обложке и до глубокой ночи вспоминали детство. Вот они с косичками у фонтана в парке. Вот папа учит их кататься на великах. Вот мама в любимом синем платье…
Наташка осталась ночевать в своей бывшей комнате. А утром Лена нашла на кухонном столе записку, выведенную знакомым почерком: «Прости меня, если сможешь. Я всё исправлю, обещаю».
Верить или нет? Можно ли склеить разбитое доверие? И как простить предательство самого близкого человека?
P. S. Через месяц Лену вызывали свидетелем по делу о мошенничестве в особо крупном размере. Фигурантом проходил Игорь. А единственным обвинителем была… ее сестра.
