– Хм, как интересно. Отдать свои деньги? Или что? Взять опекунство над ними и тащить сестрицу, её муженька и детишек? Да, мама?
– Мы семья, — упрямо сказала Вера, — мы должны помогать друг другу.
– Вы семья, вот вы и помогайте, я тут при чём?
Мать пришла поздно вечером, Аня как раз собиралась принять душ и отправиться в постель. В конце концов, она имела полное право лечь пораньше, ведь утром ей нужно было рано вставать.
Мама сидела на кухне, отказавшись от чая, нервно покусывала губы и говорила о всякой ерунде.
Аня откровенно зевала, не позволяя себе указать матери на дверь из-за чувства вины, но и продолжать этот бессмысленный разговор ей тоже не хотелось.
– Мам, — не выдержала Аня, – что-то случилось?
– Нет, а что должно было случиться?
– Ну, не знаю, ты пришла так поздно.
– Разве я не могу навестить свою дочь, — обиженно ответила Вера, – ты и так отдалилась от нас, как будто мы тебе чужие.
– Я отдалилась? Мам, зачем ты так говоришь, ведь мы снова поссоримся.
– А разве не так? — Вера поджала губы, – ты всё одна, твои подруги тебе дороже семьи.
–Т ак, — Аня посмотрела на мать, – видимо, хорошим это не закончится, ну давай, высказывай свои претензии.
– А что высказывать, ты и сама всё прекрасно знаешь.
– Говори, я послушаю, — ответила Аня, сон как рукой сняло.
– С Ольгой ты не общаешься, только со своими подружками.
– Хорошо, дальше.
– Папа просил тебя отвезти бабушку в деревню, но ты, видите ли, была занята…
– Кто просил? Кого отвезти?
– Не ерничай, ты прекрасно слышала, кто и кого.
– Угу, дальше.
– А что дальше, ты живёшь, как говорится, в шоколаде, на отдых два раза в год ездишь, не знаешь, куда деньги девать?
– Ну почему же, знаю, я их коплю, мам, — Аня ехидно усмехнулась, – зарабатываю и коплю.
– Копит она, а у нас ремонт лет пятнадцать не делали, могла бы и помочь родителям.
– Даааа? Ага, интересненько, и что ещё?
Аня уже откровенно грубила матери, да и та завелась не на шутку.
– А то, что Оля бедствует, а у тебя ни мужа, ни ребёнка, могла бы и помочь сестре.
– Хм, как интересно. Отдать свои деньги? Или что? Взять опекунство над ними и тащить сестрицу, её муженька и детишек? Да, мама?
– А почему мы с папой должны это делать?
– А я откуда знаю, мам? — вопросом на вопрос ответила Аня.
– Мы семья, — упрямо сказала Вера, — мы должны помогать друг другу.
– Вы семья, вот вы и помогайте, я тут при чём?
– Издеваешься, да? Конечно, тебе всё досталось на блюдечке, и квартира у неё трёхкомнатная, а сестра с семьёй в одной комнате ютится, и машина, знаешь ли, хорошая, даже у Олиного Миши такой нет, а он, между прочим, мужчина.
– Ага, а я при чём, что он мужчина, и что у него нет машины, как у меня? И жильё для своей семьи он не может купить, ютятся в одной комнате, в вашей двухкомнатной квартире, зато детей делают хорошо. Ты ещё забыла мою работу приплести, она мне хорошие деньги приносит, правда, я пашу, как вол, вот завтра мне, например, нужно рано встать, поэтому заканчиваем наш бессмысленный разговор и идём спать.
– Ты меня выгоняешь? — воскликнула Вера.
– Нет, почему же, можешь у меня переночевать, у меня есть гостевая комната.
– Значит, помочь сестре ты отказываешься?
– Да, отказываюсь.
– И Витю с собой на море не возьмёшь?
– Не возьму.
– Бессовестная.
– Да, вся в тебя.
– Ноги моей больше здесь не будет!
– И слава богу.
– Ты…ты…и ты…
– Что, мам? Больше не приходить? Так я и так к вам не хожу, последний раз была, когда меня твой муж за шиворот выкинул, напомни, когда это было? А, да… когда бабушка лежала, а мне одной её не поднять было, я потом соседей позвала, ага, они мне помогали её мыть. И в последний путь они мне её собирали, у неё же кроме меня никого не было. Отец мой был единственным сыном.
– А ещё, мам, ты забыла, вы меня в шесть лет отдали своей маме, ну, я типа мешала Оле спать. Хотя у меня другая версия, я мешала вашему семейному счастью, я напоминала тебе о своём отце, правда? А твой муж, как истинный самец, не смог видеть потомство от прошлого самца, да?
– А потом, когда тебе понадобилась помощь с Ольгой, ты отправила меня к отцовской бабушке, кстати, к совершенно незнакомому мне человеку.
– И твоя мама, а моя, типа, бабушка, с лёгкостью отвела меня в чужую квартиру, как ненужную игрушку, она не вспоминала о том, что есть старшая внучка много лет. А теперь вдруг понадобилось в деревню ехать, вспомнила про Аню, ну точно.
– Мне повезло, что моя родная бабуля отогрела мне сердце, в мои восемь лет оно уже было замёрзшее, ведь меня самый близкий человек, мама, предала.
– Что ты такое говоришь! Ты сама захотела жить у бабушки!– ответила мать.
– Серьёзно, мам? Тебе самой-то не смешно? Я даже не знала о её существовании, пока вы меня не отдали ей. Нет, ты меня, конечно, брала на семейные праздники, с Олей-то кто-то должен был возиться, ты даже не додумывалась меня покормить, а я, глупая, не ела дома, потому что к маме на торжество иду, мама… Ты хвалилась перед гостями, как я обожаю сестричку, и они умилялись нашей любви, а как только гости расходились, ты сажала меня в такси и отправляла к бабушке, так и не накормив…
– Ты хотела поговорить? Давай поговорим, расскажи мне, как так получилось, что я стала тебе не нужна.
– Я ведь помню, КАК ты меня любила, мама, как заплетала мне косы, такие, как в твоём детстве, искала по всему городу банты и атласные ленты, чтобы заплетать мне настоящие косы, а не перевязанные резиночками.
– Как ты любила со мной дурачиться, читала мне сказки, рассказывала истории и пересказывала тихонечко взрослые фильмы про любовь, на которые ты ходила без меня.
– А помнишь, как ты трясла за грудки хулигана Полушкина? Помнишь? За то, что он меня обижал, а потом вы с его мамой долго смеялись, дома ты мне объяснила, что я ему нравлюсь, вот он таким образом выражает свою симпатию ко мне.
– А потом ты встретила человека, который стал тебе мужем, и мы втроём ходили везде, и я так радовалась, что у меня тоже есть папа, помнишь, мама? Я понимала, что это не мой папа, но он был такой хороший, я так его полюбила. Я подходила и прижималась щекой к его руке, я лежала и шептала, чтобы папочка всегда был здоров. А помнишь, у него был такой мохеровый шарф, в полоску? Когда папы не было дома, я брала этот шарф из шкафа и нюхала папин запах.
– Но потом родилась Оля, и я стала лишней, вам так хорошо было, тебе, папе, а тогда он ещё был для меня папой, и вашему ребёнку. Вы расстилали на полу тёплое ватное одеяло, помнишь, мама? Такое красное? И ложились на него по краям, а в середине лежала и болтала ножками Оля, для меня места не было.
– Я однажды тоже захотела с вами, полежать с краешка, хотя бы с краешка, просто полежать. Твой муж грубо меня оттолкнул и сказал, что я, кобыла здоровая, улеглась к ребёнку, а ты промолчала, мама, вся поглощённая разглядыванием своей прекрасной дочери, рождённой от любимого мужчины.
– А потом ты отдала меня своей матери. Она называла меня выродком и отродьем моего непутёвого папаши, видимо, от большой любви, правда же, мама? И с каким удовольствием она отвела меня к бабушке, к той, которую я никогда не видела.
– Ты исполняла родительские обязанности, да, например, ходила на родительские собрания, чтобы там тебя похвалили. Я старалась учиться, думала, вы увидите, какая я умная, и полюбите меня, будете звать к себе домой, мы будем опять семьёй…
– Моя семья была моя бабушка, а подруги – это мои сёстры, они всегда со мной, это их мамы вытирали мне слёзы, это их мамам я доверяла свои девичьи секреты и страдания. Мне тридцать лет, мама, и я не завожу семью, знаешь почему? Я боюсь стать, как ты.
– А вдруг это как-то передаётся? А вдруг я не смогу ужиться с мужем и останусь с ребёнком на руках, потом встречу другого мужчину, рожу от него ребёнка, а старшего отдам… нет, не тебе, его бабушке. А вдруг она не окажется такой, как моя… Мне страшно, мама… Я всё ещё люблю тебя, потому что ты моя мама, потому что у каждого человека есть такая потребность – любить.
– Поэтому я до сих пор общаюсь с тобой, понимаешь? Терплю всю ту дичь, что ты творишь. Я не люблю твою мать, она мне никто, я не люблю твоего мужа и твою дочь, уж извини, для меня это чужие люди. Вспомни, я пыталась подружиться с твоей дочерью, из этого ничего путного не вышло, она просто эгоистка, думала, что я буду дарить ей дорогие подарки, возить за границу, а когда поняла, что этого не будет, она вычеркнула меня из своей жизни. Я проверила тогда её, сказав, что в этот раз мы посидим дома, походим на речку…
– Я всё сказала, мама… Уходи, если хочешь – останься, я прижмусь к тебе, мы забудем все обиды, и я обещаю, что стану самой лучшей дочерью…
– Извини, мне нужно идти… – ответила не раздумывая мать.
Она встала и молча вышла, Аня сидела опустошённая на кухне, мама вернулась. Глаза Ани вспыхнули и засветились счастьем.
– Я не поняла, — сказала мама, — так ты возьмёшь Витю Олиного с собой на море? Парню пять лет, а он нигде не был… И что там по поводу ремонта?
– Уйди, — прошептала Аня, — уходи, слышишь…
Мать пожала плечами и скрылась за дверью…
