Светлана стояла на кухне, раскладывая нарезку на большое блюдо. Часы показывали половину девятого вечера тридцать первого декабря. Стол уже был накрыт — салаты в хрустальных вазах, горячее в духовке, бокалы выставлены ровным рядом. Всё готово к празднику. Только вот радости почему-то не было.
Она старалась не смотреть на часы слишком часто, но взгляд сам возвращался к циферблату на стене. Ещё три с половиной часа до полуночи. Три с половиной часа в компании людей, которых она не звала, не хотела видеть и терпела только потому, что муж настоял.
Квартира принадлежала Светлане. Она купила её восемь лет назад, когда работала старшим товароведом в торговой сети. Копила три года, отказывала себе во всём — не ездила в отпуск, не покупала новую одежду, ходила пешком вместо такси. Каждый рубль считала, откладывала, планировала. Первый взнос собрала сама. Ипотеку выплатила досрочно, за пять лет вместо десяти. Ремонт делала тоже сама — обои клеила, полы мыла, мебель собирала из коробок с инструкцией.
Эта квартира была её крепостью, её достижением, её гордостью. Сорок два квадратных метра на шестом этаже панельного дома. Две комнаты, кухня, совмещённый санузел. Окна на юг, светло и тепло. Всё выверено, продумано, выстрадано. И она помнила об этом каждую минуту — особенно когда чужие люди вели себя здесь так, будто это их территория.
Дмитрий, её муж, переехал сюда после свадьбы четыре года назад. Своего жилья у него не было — жил с матерью в трёхкомнатной квартире на окраине. Когда расписались, Светлана предложила жить у неё. Дмитрий согласился охотно. Обещал вписаться, не мешать, помогать с расходами. Первое время так и было. Потом как-то само собой всё свелось к тому, что платила она, убирала она, готовила она. А он работал, приходил домой, ужинал, смотрел телевизор.
Родня мужа собралась ещё в семь вечера. Приехали всей компанией — свекровь Нина Петровна, её сестра Валентина с мужем, двоюродный брат Дмитрия Олег с женой Ирой и их двумя детьми. Восемь человек, не считая Светланы и Дмитрия. Десять за столом.
Вошли шумно, громко, будто пришли не в гости, а на смотрины чужой территории. Нина Петровна сразу прошлась по комнатам, заглядывая в шкафы, трогая вещи, комментируя.
— Ничего так обустроились, — сказала она, оглядывая гостиную. — Правда, диван какой-то старомодный. И обои уже выцвели. Надо бы обновить.
Светлана промолчала. Диван она выбирала полгода, ездила по всем мебельным магазинам города. Обои клеила сама, два года назад. Но спорить не стала. Праздник всё-таки.
Когда все расселись за столом, Нина Петровна уверенно заняла место во главе. Светлана собиралась сесть туда, но свекровь просто отодвинула её локтем, даже не взглянув.
— Ты, Светочка, садись вон там, с краю, — распорядилась она. — Тебе так удобнее будет вставать, на кухню бегать.
Светлана села. Дмитрий устроился рядом с матерью, достал телефон, уткнулся в экран. Остальные гости разместились кто где, налили себе, начали закусывать.
Первый час прошёл относительно спокойно. Разговоры о работе, о ценах, о погоде. Светлана вставала, подносила горячее, убирала пустые тарелки, наливала гостям. Никто не предлагал помочь. Нина Петровна сидела, как королева, раздавая указания:
— Светлана, принеси ещё хлеба. Светлана, у нас закончился салат. Светлана, почему горчицы нет на столе?
Дмитрий молчал, листал ленту в телефоне, иногда смеялся над какими-то мемами. На жену не смотрел.
К девяти вечера компания разогрелась. Выпили ещё, стали громче разговаривать, смеяться. Шутки становились грубее, голоса — резче. Олег рассказывал анекдоты про тёщ и жён, все хохотали. Ира комментировала каждое блюдо на столе:
— Салат пересолен. Мясо суховато. А вот этот салат вообще странный какой-то, я такого никогда не ела.
Светлана сидела молча, смотрела в свою тарелку. Есть не хотелось. Внутри нарастало глухое раздражение, но она гнала его прочь. Надо потерпеть. Скоро Новый год, потом они уйдут.
Ближе к десяти Валентина затеяла разговор о том, как важно уважать старших. Тема плавно перешла к тому, что молодые сейчас совсем распустились, не ценят семейные традиции.
— Вот раньше, — вещала она, размахивая вилкой, — невестка в дом приходила, знала своё место. Свекровь уважала, слушалась, помогала. А сейчас? Сейчас каждая считает себя королевой!
Взгляды повернулись в сторону Светланы. Она подняла глаза, встретилась с ними, снова опустила. Промолчала.
— Да ладно, Валь, — вмешался Олег, подмигнув. — Не все такие. Есть и нормальные жёны, которые мужа уважают, его семью.
— Ну, это смотря какая жена, — поддакнула Ира, хихикая.
Нина Петровна отпила из бокала, вытерла губы салфеткой, оглядела стол. Потом посмотрела на Светлану долгим оценивающим взглядом.
— А некоторые, — сказала она громко, явно наслаждаясь вниманием родственников, — вообще думают, что раз квартира на них записана, то они тут главные. Забывают, что муж — глава семьи. А значит, его мать тоже имеет право голоса.
Все засмеялись. Олег громче всех.
— Точно! — подхватил он. — Это ж надо так жадничать, что даже родню мужа нормально принять не можешь!
Светлана замерла. В руках у неё была тарелка с остатками салата. Она медленно, очень медленно поставила её на стол, не проронив ни звука, ни слова.
— И вообще, — продолжила Нина Петровна, входя во вкус, — хорошая жена должна быть благодарна, что её вообще в семью приняли. А не нос задирать.
— Мам, — тихо позвал Дмитрий, не поднимая глаз от телефона, — может, хватит.
— Да ладно, сынок, — отмахнулась свекровь. — Мы же просто разговариваем. Правда ведь, Светочка?
В комнате повисло странное напряжённое молчание. Кто-то ждал слёз. Кто-то — ответного крика и скандала. Олег с Ирой переглянулись, явно предвкушая продолжение.
Светлана встала из-за стола. Медленно, без резких движений. Лицо у неё было спокойным, почти отрешённым. Она вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Отрезала лишний шум, голоса, смех.
Достала телефон из кармана. Нашла нужный контакт. Нажала вызов.
— Папа, — сказала она тихо, когда на том конце сняли трубку. — Это я. Всё нормально. Просто хотела услышать твой голос. Как вы с мамой? Встречаете дома?
Голос отца звучал спокойно, по-домашнему. Он рассказал, что они с мамой накрыли небольшой стол, будут смотреть телевизор, ждать курантов. Спросил, как дела у Светланы.
— Хорошо, — ответила она. — У меня тоже всё хорошо. Скоро будет ещё лучше. Спасибо, пап. С Новым годом вас. Я позже перезвоню.
Она положила трубку, постояла секунду, выпрямила плечи. Вернулась в комнату.
Все замолчали, когда она вошла. Нина Петровна смотрела на неё с плохо скрытым торжеством. Дмитрий уткнулся в телефон ещё глубже.
Светлана встала у стола. Плечи расправлены. Взгляд собранный, твёрдый. Движения точные.
— Праздник в этом доме окончен, — сказала она ровно, чётко. — Прошу всех покинуть мою квартиру.
Смех оборвался мгновенно. Все уставились на неё. Нина Петровна даже бокал не успела поставить — так и застыла с ним в руке.
— Что? — переспросила она.
— Я попросила всех уйти, — повторила Светлана. — Немедленно.
— Ты что, совсем обнаглела?! — вскинулась свекровь. — Мы гости! Праздник на носу!
— Вы не гости, — спокойно возразила Светлана. — Гости уважают хозяев. А вы сидите в моей квартире, едите мою еду и оскорбляете меня. Поэтому прошу одеваться и уходить.
— Дима! — закричала Нина Петровна, поворачиваясь к сыну. — Ты слышишь, что она говорит?!
Дмитрий наконец оторвался от телефона. Посмотрел на мать, на жену, снова на мать.
— Света, ну ты чего… — пробормотал он неуверенно. — Мам, ну и ты тоже… Давайте без скандалов, а?
— Скандала не будет, — сказала Светлана. — Если все сейчас спокойно оденутся и уйдут.
— Да ты кто такая вообще, чтобы нам указывать?! — вскочила Ира. — Мы семья Димы! Мы имеем право здесь быть!
— Нет, — Светлана покачала головой. — Не имеете. Это моя квартира. Куплена на мои деньги, оформлена на моё имя. И я решаю, кто здесь находится. Напоминаю ещё раз: прошу всех уйти.
Нина Петровна попыталась встать, но Олег придержал её за руку.
— Да ладно тебе, Светка, — начал он примирительно. — Чего ты разошлась? Мы же пошутили просто…
— Мне не смешно, — оборвала его Светлана. — И зовут меня Светлана, а не Светка. У вас есть десять минут, чтобы собраться. Если через десять минут кто-то останется — я вызову полицию.
— Что?! — взвизгнула Нина Петровна. — Ты полицию на нас?! Дима, ты это слышишь?!
Дмитрий молчал. Сидел, уставившись в тарелку, и молчал.
Светлана достала телефон, открыла экран, нашла номер полиции. Показала всем.
— Девять минут, — сказала она спокойно.
Валентина первая сдалась. Встала, взяла мужа за руку.
— Ну её, Нин. Пошли. Не нужна нам эта квартира. Встретим Новый год дома, в нормальной обстановке.
Олег с Ирой переглянулись, тоже поднялись. Дети, которые до этого тихо играли в соседней комнате, выбежали на шум.
— Собирайтесь, — коротко бросила Ира детям.
Началась суета. Гости быстро хватали свои куртки, сумки, пакеты. Уже без прежней наглости, без шуток и смеха. Переглядывались виноватыми взглядами, торопились.
Нина Петровна сидела за столом, красная от злости и обиды. Потом резко встала.
— Дмитрий, — позвала она сына. — Пошли. Собирайся.
Дмитрий поднял голову. Посмотрел на мать, на жену.
— Мам, я…
— Я сказала — пошли! — повысила голос Нина Петровна. — Или ты останешься с этой… с ней?!
Дмитрий медленно встал. Взял куртку с вешалки. Светлана смотрела на него молча, ждала.
Он подошёл к двери, остановился. Повернулся к жене.
— Света… — начал он.
— Уходи, Дима, — сказала она тихо. — Просто уходи.
Он так и не нашёл слов, которые могли бы что-то исправить. Кивнул, вышел за дверь вслед за матерью.
Светлана закрыла дверь за последним гостем. Повернула ключ. Прислонилась спиной к двери, закрыла глаза на секунду.
Потом улыбнулась. Впервые за весь этот длинный вечер по-настоящему улыбнулась.
Прошла на кухню, начала убирать со стола. Сложила остатки еды в контейнеры, убрала в холодильник. Вымыла посуду, вытерла стол. Привела всё в порядок.
Когда часы пробили половину двенадцатого, она налила себе бокал шампанского. Села на диван, включила телевизор. На экране шёл праздничный концерт.
Светлана посмотрела на часы. Ещё полчаса до Нового года. Полчаса тишины, покоя, свободы.
Она достала телефон, позвонила родителям.
— Мам, пап, — сказала она, когда ответили. — С наступающим вас. Я дома, одна. Всё хорошо. Даже очень хорошо.
Мама что-то спросила встревоженно, но Светлана успокоила:
— Правда, всё отлично. Лучше не бывает. Потом расскажу. Целую вас.
Когда куранты начали бить полночь, Светлана подняла бокал.
— С Новым годом, Светлана, — сказала она сама себе. — С новой жизнью. Без унижений. Без лишних людей.
Выпила, поставила бокал на стол. Откинулась на спинку дивана, закрыла глаза.
За окном взрывались салюты, город радовался празднику. А в этой квартире, купленной на честно заработанные деньги, царили тишина и порядок. Светлана встретила Новый год одна. И это было лучшее решение в её жизни.
Утром первого января Дмитрий позвонил. Светлана долго смотрела на экран, потом сбросила вызов. Он перезвонил. Она снова не взяла трубку.
Через час пришло сообщение: «Света, прости. Мне стыдно. Можно я приеду? Поговорим?»
Она написала коротко: «Нет. Не приезжай. Мне нужно время подумать.»
Дмитрий звонил ещё несколько раз в течение дня. Писал сообщения. Извинялся, просил шанс объясниться. Светлана не отвечала.
Вечером позвонила Нина Петровна. Светлана увидела имя на экране, усмехнулась, заблокировала номер.
Три дня она провела одна. Читала книги, смотрела фильмы, гуляла по пустому зимнему городу. Думала. Взвешивала. Решала.
Четвёртого января она написала Дмитрию: «Приезжай завтра в шесть вечера. Поговорим.»
Он приехал ровно в шесть. Стоял на пороге, мялся, не знал, как начать.
— Проходи, — кивнула Светлана. — Садись.
Они сели на кухне друг напротив друга. Дмитрий смотрел в стол.
— Света, я… — начал он.
— Молчи, — оборвала его Светлана. — Сначала послушай меня. Потом скажешь.
Он кивнул.
— Я много думала эти дни, — начала она спокойно. — И поняла одну вещь. Я больше не хочу жить с человеком, который не может защитить меня. Не от врагов, не от грабителей. От собственной матери.
Дмитрий вздрогнул, но промолчал.
— Твоя мать оскорбляла меня в моём доме, — продолжила Светлана. — А ты сидел и молчал. Ты выбрал её, а не меня. И это твой выбор, Дима. Я его уважаю.
— Я не выбирал! — вырвалось у него. — Я просто… не знал, что сказать…
— Вот именно, — кивнула Светлана. — Не знал. Не смог. Не захотел. Неважно. Результат один — ты меня не защитил.
— Прости… — прошептал Дмитрий.
— Я не хочу прощения, — ответила она. — Я хочу развода.
Он поднял голову резко, уставился на неё.
— Что?
— Развода, — повторила Светлана. — Делить нечего. Квартира моя, куплена до брака. Подадим заявление в ЗАГС, через месяц распишемся обратно. Всё просто.
— Света, ну погоди… Может, не надо так сразу… Давай попробуем ещё раз…
— Нет, — покачала головой Светлана. — Я уже решила. Ты можешь согласиться, и мы разведёмся спокойно. Или не согласиться — тогда я подам в суд. Но результат будет один.
Дмитрий молчал долго. Потом вздохнул тяжело.
— Хорошо. Я согласен.
Светлана кивнула.
— Спасибо, что не стал спорить.
Через месяц они подали на развод. Ещё через месяц получили свидетельства. Всё прошло быстро, без скандалов, без дележа имущества.
Светлана осталась жить в своей квартире. Одна. Работала, встречалась с друзьями, ходила в театр, читала книги. Научилась радоваться тишине и одиночеству.
Прошло полгода. Она встретила другого человека. Спокойного, уважительного, который понимал значение слова «граница». Который не молчал, когда нужно было говорить.
А тот новогодний вечер она вспоминала иногда и улыбалась. Не от обиды, не от злости. Просто понимала, что тогда, тридцать первого декабря, она сделала самый правильный выбор в своей жизни.
Защитила себя. Защитила свой дом. И начала новую жизнь — без унижений, без чужих людей, без необходимости терпеть то, что терпеть не нужно.
