Марина Сергеевна всегда гордилась тем, что умеет считать деньги. Сорок три года работы в банке не прошли даром. Она могла с точностью до рубля определить стоимость любого мероприятия и никогда не тратила лишнего.
Поэтому когда дочь робко намекнула, что «было бы здорово собраться всей семьей на Новый год», женщина сразу поняла, что Ольга просит ее заплатить за семейный новогодний ужин.
— Мам, ну ты же понимаешь, у нас сейчас большие растраты, Артём только устроился на новое место… — лепетала дочь по телефону с той особенной интонацией, к которой прибегают дети для просьб к родителям.
— Сколько человек планирует присутствовать? — коротко спросила Марина Сергеевна, открывая калькулятор на телефоне.
— Ну… мы с Артёмом, ты, его родители, его сестра с мужем и детьми… Человек десять получается.
Десять человек.
Женщина быстро прикинула: аренда ресторана, меню, алкоголь… за все насчитают тысяч сто пятьдесят минимум. Она вздохнула и согласилась.
Все же Новый год… семья…
В ресторане «Золотые ключи» зал был украшен мишурой прошлогодних цветов и искусственными елками в горшках.
Марина Сергеевна приехала на место первой. Как всегда проверила сервировку, пересчитала приборы, обсудила с официантом последовательность подачи блюд. Деньги она заплатила заранее — полностью, включая чаевые.
Семья Артёма ввалились в зал шумной толпой.
Его родители — Виктор Николаевич и Тамара Ивановна — сразу заняли центральные места, громко обсуждая дорогу и пробки. Сестра Артёма Инга привела двух сыновей-подростков, которые тут же уставились в телефоны.
— Марин, а здесь наверное дорого? — с показным сочувствием поинтересовалась Тамара Ивановна, оглядывая зал. — Мы бы могли у нас дома собраться, места хватает…
«Дома» означало, что готовить будет Ольга, а покупки опять лягут на плечи Марины Сергеевны. Плюс подарки детям, плюс стоимость такси до их загородного коттеджа.
Женщина улыбнулась:
— Да ничего, выкрутимся как-нибудь. Праздник же. Мы и так редко видимся.
Артём появился последним, эффектно распахнув дверь зала и воскликнув:
— А вот и я! Извините, дорогие мои, работа! — он поцеловал Олю, небрежно кивнул Марине Сергеевне и сел во главе стола, словно это он устраивал праздник.
За полгода, которые прошли со свадьбы дочери, женщина изучила зятя достаточно хорошо.
Будучи менеджером по продажам в строительной компании, он любил рассказывать о своих успехах, цитировать бизнес-тренеров и называть жену «инвестицией в будущее».
Ольга светилась от счастья, когда он брал её за руку. При этом Марина Сергеевна старалась не замечать, как дочь замирает, когда муж хмурится.
Ужин проходил по привычному сценарию.
Виктор Николаевич рассказывал анекдоты времён СССР, Тамара Ивановна жаловалась на коммунальные платежи, подростки молча поглощали салаты. Артём громко комментировал каждое блюдо, словно он разбирался в ресторанном деле лучше шеф-повара.
— Сёмга, конечно, не норвежская, — заявил он, пробуя канапе. — Но для такого заведения сойдёт.
Марина Сергеевна наблюдала, как Ольга ловит каждое слово супруга, как кивает, соглашаясь с очередной глупостью.
Её умная, начитанная дочь, кандидат филологических наук, превратилась в безмолвную тень мужа. На работе в университете Оля всё ещё была собой — Марина это знала от коллег. Но дома…
— Мам, ты чего такая задумчивая? — Ольга наклонилась к матери и с заботой посмотрела ей в глаза.
— Так, ничего. Устала немного.
— А ты не болеешь? — в голосе дочери прозвучало искреннее беспокойство. — Что-то ты бледная последнее время.
Марина Сергеевна действительно чувствовала себя неважно. Давление скакало, в груди иногда покалывало, но она не хотела волновать Олю. Достаточно того, что дочь и так разрывается между работой, мужем и его требованиями.
— Просто устала за последние недели. Предновогодняя суета, сама понимаешь. Все пройдет!
Вдруг Артём звонко ударил ножом по бокалу, привлекая внимание гостей. Все затихли и повернулись к нему. Он встал, выпрямился, как актер перед монологом.
— Дорогие мои! Друзья и родственники! — голос у мужчины был поставленный, громкий. — Хочу поблагодарить нашу дорогую Марину Сергеевну за прекрасный вечер!
Все захлопали. Женщина вежливо улыбнулась, ожидая стандартных слов благодарности.
— И хочу сообщить замечательную новость! — продолжал Артём, явно наслаждаясь всеобщим вниманием. — Мы с Олей приняли решение. С нового года наша дорогая тёща будет жить с нами! — зять широко улыбнулся. — Ей одной тяжело, а нам нужна помощь по хозяйству. Она у нас теперь как прислуга будет: готовить, убирать, с детьми нянчиться, когда появятся!
Зал взорвался одобрительным смехом родственников. Тамара Ивановна закивала:
— Правильно, правильно! Молодым помогать надо!
Ольга сидела с натянутой улыбкой, не глядя на мать. Марина Сергеевна поняла, что они этот вопрос уже обсудили. Без неё. Решили за неё.
— Представляете, как удобно будет, — развивал тему Артём. — Марина Сергеевна на пенсии, времени у нее много, а мы молодые, карьеру строим. Она и готовить умеет хорошо, и экономная. Лучшей кандидатуры на прислугу не найти. А мы ей крышу над головой обеспечим, покормим!
Женщина несколько минут сидела неподвижно, чувствуя, как внутри неё что-то холодеет и застывает.
Артем продолжал свой тост, размахивая бокалом:
— Да что там говорить, выгодно всем! Теща одна мается в своей полуразвалившейся трешке, денег на все точно не хватает, а у нас дом большой, места всем хватит. Правда, тёща?
Все смотрели на неё, ожидая благодарной речи.
Инга умилённо вздыхала, Виктор Николаевич одобрительно кивал. Подростки на секунду оторвались от телефонов, чтобы посмотреть на «новую прислугу» дяди.
— Мам? — тихо позвала ее Ольга. В её голосе Марина Сергеевна услышала что-то похожее на извинение. Или на мольбу о понимании.
Женщина медленно встала. Ее ноги слегка дрожали: то ли от усталости, то ли от того, что творилось у неё внутри.
— Простите, я сейчас, — произнесла она ровным голосом. — Схожу в дамскую комнату.
В туалете ресторана Марина Сергеевна долго смотрела на себя в зеркало.
Шестьдесят три года, седые волосы, аккуратно подстриженные под каре, усталые глаза.
«Прислуга», — эхом отдавались в голове слова зятя.
Женщина быстро достала телефон, открыла банковское приложение и посмотрела на цифру на своем сберегательном счете. Пять миллионов рублей — ее личные сбережения.
А еще имущество: квартира в центре города, доставшаяся от матери, и дача в Подмосковье, которую они с покойным мужем покупали в кредит двадцать лет назад.
«Денег на жизнь не хватает», — недовольно фыркнула она.
Ее пенсия была больше, чем зарплата Артёма, о чём он, видимо, не догадывался. А квартира в историческом центре стоила как их коттедж в спальном районе.
Вернувшись к столу, Марина Сергеевна обнаружила, что разговор переключился на планы совместного проживания. Тамара Ивановна делилась опытом:
— Мы, когда свекровь Инги к себе взяли, сразу правила установили. Подъём в семь, завтрак готов к восьми, уборка по графику. А то только сидеть будет и телевизор смотреть! Обо всем нужно договариваться на берегу!
— Мама отлично готовит, — похвалилась Ольга. — Знаете, как она меня в студенческие годы кормила? Обалдеть! Артёма теперь тоже побалует.
Зять снисходительно улыбался:
— Ну да, попробуем стряпню тещи. А если не справится, в дом престарелых определим. Сейчас неплохие есть, только дорогие.
Смех за столом стал тише. Даже его родителям эта шутка показалась чересчур жестокой.
— Артём, — одернула его Инга, — что ты говоришь такое?
— Да шучу я, шучу, — небрежно отмахнулся мужчина. — Теща понимает мой юмор. Надеюсь! Она же вроде умная женщина.
Марина Сергеевна ухмыльнулась, потянулась к своей сумочке, висевшей на спинке стула, и достала небольшой белый конверт — такие обычно дарят с деньгами на свадьбы и юбилеи.
— Прежде, чем делать подобное предложение, посмотрите мой новогодний подарок, — сказала она спокойно.
Глаза Артёма загорелись. Ольга растерялась.
— Мам, не надо было тратиться…
— Открывайте, — Марина Сергеевна протянула конверт зятю.
Артём с театральной важностью принял конверт. Наверняка он рассчитывал на солидную сумму в качестве первого взноса за «гостеприимство».
Ольга сидела в напряжении, явно чувствуя, что что-то идёт не так.
— Ну что там моя дорогая теща приготовила? — Артем подмигнул отцу, надрывая край конверта. — Наверняка за первые месяцы коммунальных рассчиталась…
Вдруг он замолчал. Лицо мужчины стало меняться. Сначала на нем отразилось недоумение, затем полная растерянность.
Ольга потянулась посмотреть, что в конверте, и тоже застыла.
— Что там? — нетерпеливо спросила Тамара Ивановна.
Артём молча передал ей листок бумаги. Свекровь прочитала и побледнела. Документ пошёл по кругу, оставляя за собой недоуменные лица и тишину.
— Что это такое? — наконец выдавил Артем.
— Справка из онкологического центра, — спокойно ответила Марина Сергеевна. — Диагноз поставили три недели назад. Рак лёгких, третья стадия. Врач говорит, что мне осталось жить полгода, может чуть больше.
Ольга резко встала, опрокинув бокал. Вино растеклось по белой скатерти красным пятном.
— Мама! Почему ты молчала?! — в ее голосе звучали ужас и отчаяние.
— А что нужно было сказать? — Марина Сергеевна пожала плечами. — Всё равно уже ничего не изменишь. Так что придется вас разочаровать. Вы так мечтали о помощнице по хозяйству… Но прислуга из меня теперь так себе получится. Химиотерапия, знаете ли, не способствует активной домашней деятельности.
Виктор Николаевич неловко кашлянул. Инга смотрела в тарелку. Подростки вдруг отложили телефоны, чувствуя напряжение взрослых.
— Мам, ну почему… почему ты не сказала раньше? — дочь подошла к матери, ее глаза были красные от слез. — Мы бы…
— Что «бы»? — перебила ее Марина Сергеевна. — Отменили бы планы по моему переселению? Стали бы относиться ко мне как к человеку? Или предложили бы только стирать и убирать, а готовкой занимались сами?
Артём попытался взять себя в руки:
— Марина Сергеевна, я не то имел в виду… Это же была шутка про прислугу…
— Очень смешная, — сухо отозвалась женщина. — Особенно часть про дом престарелых. Правда, туда теперь не успею попасть.
Повисла гробовая тишина.
Официант, подошедший с очередными блюдами, почувствовал атмосферу и быстро ретировался.
— Мама, поедем домой, — попросила Ольга. — Поговорим нормально.
— Зачем? — Марина Сергеевна взяла свой бокал. — Праздник же. Новый год встречаем. Кстати, у меня есть ещё один сюрприз.
Она достала из сумочки ещё один конверт, потолще.
— Олечка, это тебе. Завещание. Заверенное, всё по закону. Квартира, дача, сбережения — всё твоё. Только есть одно условие.
— Какое? — прошептала дочь.
— Артём не получает ничего. Совсем ничего. В завещании чётко прописано, что наследство переходит исключительно к тебе, без права передачи супругу. А если случится развод, то детям, если будут.
Мужчина резко вскочил со своего места.
— Это предательство! — выкрикнул зять так громко, что несколько посетителей за соседними столиками обернулись. — Специально всё это подстроила, да? Думаешь, я поведусь на твои тупые выходки?
— Артём, успокойся, — попыталась вмешаться Ольга, но он ее не слушал.
— Нет, я не успокоюсь! — лицо его покраснело от злости. — Ни за что не успокоюсь! Слушай меня внимательно, старая! — он ткнул пальцем в сторону Марины Сергеевны. — Завтра же идешь к нотариусу и переписываешь завещание, в котором указываешь наследниками нас обоих. Отнесись к моим словам серьезно. Я не шучу. Это ультиматум! Если не сделаешь этого, то мы с Олей прекратим с тобой всякое общение! Понятно? Будешь сидеть одна в своей конуре и сдыхать в одиночестве!
— Артём! — ахнула Инга. — Что ты говоришь!
— То, что все думают! — огрызнулся он. — Хватит церемониться с этой жадной старухой! Думает, нас на жалость взять? «Рак, умираю…» Да небось до ста лет доживет назло всем!
Ольга медленно встала. На ее лице было такое выражение, какого Марина Сергеевна никогда у дочери не видела.
— Замолчи, — тихо произнесла женщина.
— Оля, ты чего? — не понял Артём. — Я же для нас стараюсь, для нашей семьи…
— Я сказала замолчи! — крикнула Ольга так, что весь зал обернулся. — Не смей больше оскорблять мою мать! Никогда! Ты меня понял? Иначе я за себя не отвечаю!
Виктор Николаевич попытался заступиться за сына:
— Олечка, ты не понимаешь, Артём просто волнуется…
— А вы помолчите! — отрезала невестка. — Сидели, слушали, как ваш сынок мою мать прислугой называет, и молчали!
Тамара Ивановна возмутилась:
— Да как ты смеешь с нами так разговаривать! Мы тебе не чужие!
— После сегодняшнего ужина чужие! — холодно ответила Ольга. — Если кому-то что-то не нравится, дверь вон там. Но мою мать оскорблять никто больше не будет. Никто!
Артём смотрел на жену с недоумением:
— Оля, ты что, серьёзно? Из-за какой-то старой…
Мужчина не успел договорить. Супруга подошла к нему вплотную и со всей ярости ударила по лицу. Звонко, от души.
— Я сегодня же соберу вещи и уйду от тебя. Сегодня же!
— Ты с ума сошла! — Артём держался за щеку. — Из-за денег готова семью разрушить?!
— Не из-за денег. Из-за того, что я вышла замуж за подлеца! — уверенно ответила Ольга. — Но, к сожалению, только сейчас это поняла.
Родственники Артема поднялись и заспешили к выходу.
На прощание Инга бросила:
— Пожалеешь ещё! Таких мужей, как Артём, поискать надо!
— Поищу, — кивнула Оля. — На помойке!
Когда все ушли, Ольга бросилась к матери:
— Мама, прости меня! Господи, как я могла… Я такая дура, такая слепая дура!
Она рыдала, крепко обнимая Марину Сергеевну, а та гладила её по волосам.
— Олечка, тише, тише…
— Я не знала, что он такой! Клянусь, не знала! Если бы знала…
Женщина довольно улыбнулась.
— Доченька, не переживай так, потому что причин для этого нет. По крайней мере, пока! — мать медленно порвала бумагу пополам. — Диагноз-то липовый.
Ольга замерла:
— Что?
— Справку я в фотошопе делала. Три дня училась! — Марина Сергеевна смеялась, глядя на растерянное лицо дочери. — Здорова я, как лошадь. Просто очень хотелось показать тебе истинное лицо человека, за которого ты вышла замуж.
Ольга то плакала, то смеялась:
— Мама! Как ты могла! Я же чуть не умерла от ужаса!
— Зато теперь знаешь правду. Я не хотела тебя травмировать, правда. Сомневалась долго. Но когда он меня прислугой назвал, поняла, что пора действовать.
Ольга обнимала мать, не в силах поверить, что та здорова:
— Мама, я так тебя люблю! И так боялась тебя потерять!
— Не потеряешь, — улыбнулась Марина Сергеевна. — Будем теперь жить для себя.
— Но мам, — дочь вдруг серьёзно посмотрела на неё, — нам обязательно нужно в церковь сходить. Попросить прощения за такие шутки. Нельзя с болезнями шутить! Обещай!
Женщина довольно кивнула:
— Сходим, доченька. Обязательно сходим. И свечки поставим за то, что справедливость всё-таки восторжествовала!
