Саша поставил чашку на стол с такой силой, что чай плеснул на скатерть. Лена проводила взглядом расползающееся пятно и подумала, что завтра придется стирать. Опять. Хотя нет — послезавтра, потому что завтра у нее встреча с поставщиками новой коллекции.
— Мы должны поговорить, — сказал Саша тоном, которым обычно произносят приговоры.
Лена отложила телефон, на экране которого застыла недописанная подпись к завтрашнему посту про базовый гардероб. Она знала этот тон. Это был тон, которым Саша четыре года назад сообщил, что они будут жить у его родителей первые полгода после свадьбы. Тон, которым он объяснял, почему не стоит тратить деньги на отпуск в Турции, когда можно съездить к его двоюродной сестре в Тверскую область.
— Слушаю, — сказала она, складывая руки на коленях.
Саша прошелся по кухне, заглянул в холодильник, не взял ничего, закрыл дверцу. Потом повернулся к ней, и Лена увидела в его глазах что-то новое. Решимость, что ли. Или упрямство.
— Отцу тяжело, — начал он. — Ему шестьдесят восемь. Пятый этаж без лифта. Каждый день вверх-вниз с сумками. У него давление скачет, одышка. Врач говорит — нужен свежий воздух, покой.
Лена слушала, предчувствуя, к чему он клонит.
— И что ты предлагаешь? — спросила она ровно.
— Дачу, — выдохнул Саша, как будто произнес что-то очевидное. — Нормальный домик в Подмосковье. Километров пятьдесят от города. Там воздух, огород можно завести. А квартиру он сдаст. Представляешь, какая прибавка к пенсии? Тысяч пятнадцать минимум. Может, и больше.
— А где он будет жить зимой? — Лена задала вопрос скорее по инерции, потому что уже понимала весь план.
— Ну, домик утепленный будет. Печка, электричество. Многие же живут круглый год.
— Саш, — Лена потерла переносицу, — твоему отцу почти семьдесят. Зимой на даче? Один? Это же нереально.
— Не один! — вспыхнул Саша. — Мы будем приезжать. Я буду помогать, дрова привезу, снег почищу.
— По выходным мотаться туда-сюда сто километров?
— А что такого? Другие же ездят!
Лена встала, подошла к окну. За стеклом темнел февральский вечер, фонари уже зажглись, подсвечивая падающий снег. Она устала. Сегодня они с Олей разбирали новую партию пальто, до девяти вечера работали, потом еще обсуждали, как организовать розыгрыш ко Дню защитника Отечества. Клиенток прибавлялось, аккаунт рос, с ними уже связывались блогерши, сами предлагали рекламу. У Лены гудели ноги, но в душе жила радость — она делала что-то свое, что-то получалось.
— Сколько стоит такая дача? — спросила она, все еще глядя в окно.
— Миллиона два с половиной. Может, три. Зависит от участка, состояния дома.
— Три миллиона, — повторила Лена. — И ты хочешь, чтобы я…
— У тебя сейчас хорошая зарплата, — перебил Саша. — Лучше, чем у меня. Сто двадцать в месяц, ты же сама говорила. У меня девяносто. Мы можем взять ипотеку, а ты будешь больше вкладываться в платежи.
Лена обернулась. Посмотрела на мужа — на его твердо сжатые губы, на руки, сцепленные в замок, на этот его упрямый подбородок.
— Саша, мы с тобой живем вместе восемь лет. Пять лет в браке. Я помню, как ты отговаривал меня от курсов маркетолога, потому что это «деньги на ветер». Как ты смеялся, когда я работала промоутером косметики в торговом центре — «ходишь, людей зазываешь, как на рынке». Когда я решила попробовать себя в продажах мебели, ты целый вечер объяснял, что это нестабильно, что лучше сидеть бухгалтером в твоей компании за тридцать тысяч, зато гарантированно.
— К чему ты это? — Саша нахмурился.
— К тому, что когда Оля позвала меня в магазин, ты опять был против. «Еще один эксперимент, — говорил ты. — Очередная авантюра. Магазинчик захиреет через полгода, и ты останешься ни с чем».
— Ну, я ошибся, — буркнул Саша. — Признаю. Рад за тебя. Но сейчас речь не об этом.
— Как раз об этом, — Лена подошла ближе, села напротив него за стол. — Речь о том, что я наконец нашла дело, которое мне нравится. Которое приносит деньги. И эти деньги я заработала сама. Я придумываю акции, я веду соцсети, я общаюсь с клиентками, я работаю по двенадцать часов. И теперь ты хочешь, чтобы я эти деньги отдала на дачу твоему отцу?
— Не отдала, а вложила! — возмутился Саша. — В недвижимость! Это инвестиция!
— Инвестиция в чужую недвижимость, — уточнила Лена. — Которая будет оформлена в совместном браке?
— Он же мой отец! — Саша ударил кулаком по столу. — Мой! Как ты не понимаешь? Он всю жизнь работал, на одну пенсию жил, себе ни в чем не отказывал… то есть, себе отказывал, но мне давал все! Учил, кормил, одевал!
— Я понимаю, — спокойно сказала Лена. — Я понимаю, что ты любишь отца. Что ты хочешь ему помочь. Но, Саш, у меня есть планы на эти деньги.
— Какие планы? — голос Саши стал настороженным.
— Я хочу на море. В Грецию. Или хотя бы в Турцию. Куда-нибудь, где тепло, где красиво, где можно забыть про зиму и грязный снег. Я ни разу в жизни не была дальше Сочи. Мне тридцать два года, Саша.
— Море? — переспросил он с таким видом, будто она предложила слетать на Марс. — Ты хочешь пустить деньги на отпуск вместо того, чтобы помочь пожилому человеку?
— Я хочу потратить свои деньги на себя, — поправила Лена. — Еще я хочу сделать ремонт на кухне. Посмотри, какие у нас обои — им лет пятнадцать. Плитка треснула. Смеситель течет.
— Ремонт можно и попозже сделать.
— Можно. Как и дачу — её тоже можно попозже купить.
Саша откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди.
— Значит, ты отказываешь моему отцу в помощи?
— Я не отказываю. Я говорю, что есть другие варианты. Пусть он поменяет свою квартиру на первом этаже. Или продаст ее и купит дачу с доплатой — квартира на пятом этаже в его районе стоит прилично.
— Он не хочет продавать квартиру, — упрямо сказал Саша. — Это его дом. Он там тридцать лет живет.
— Тогда пусть живет, — Лена пожала плечами. — Я не понимаю, почему его комфорт важнее моего. Почему я должна отказаться от моря и ремонта ради дачи, которая нужна не мне?
— Потому что мы семья! — голос Саши повысился. — Потому что в семье помогают друг другу! Потому что отец один, ему плохо, а у тебя есть деньги!
— У тебя тоже есть деньги.
— У меня меньше!
— Вот именно, — Лена встала. — У тебя меньше. Ты всю жизнь проработал в одной компании. Стабильная работа, стабильная зарплата, никаких рисков. И при этом ты всегда решал, на что мы тратим деньги. Когда я зарабатывала меньше, ты говорил: «Лен, давай разумно, давай на черный день, давай в кубышку». А теперь, когда я зарабатываю больше, ты требуешь, чтобы я купила дачу твоему отцу.
— Я не требую, я прошу.
— Нет, — сказала Лена. — Ты требуешь. И знаешь, что самое интересное? Это была не моя идея работать в магазине. Это не ты меня поддержал, когда я сомневалась. Это Оля поверила в меня. Она дала мне шанс, она научила меня, она делится со мной прибылью честно, хотя могла бы платить копейки. И я ей за это благодарна.
Саша молчал, глядя в пол.
— Мне тридцать два, — повторила Лена тише. — Я хочу жить. Я хочу путешествовать, носить красивую одежду, делать ремонт. Я не хочу всю жизнь откладывать деньги на старость и чужие нужды.
— Чужие? — Саша поднял голову, и в его глазах полыхнуло что-то злое. — Моего отца ты называешь чужим?
— Я не это имела в виду…
— Если ты не купишь дачу моему отцу, я от тебя уйду, — заявил муж, когда узнал мою зарплату, — прошептала Лена скорее себе, чем ему. — Вот так, значит, Саш? Шантаж?
— Это не шантаж, — он встал, подошел к окну, спиной к ней. — Это моя позиция. Я не могу быть с человеком, который отказывает в помощи моему отцу. Который ставит свои прихоти выше семейных ценностей.
— Отпуск — это прихоть?
— Когда пожилому человеку нужна помощь — да, прихоть.
Лена постояла, глядя на его спину — на то, как напряжены плечи, как он вцепился руками в подоконник.
— Хорошо, — сказала она очень спокойно. — Я поняла.
Она прошла в комнату, достала ноутбук, открыла сайт турфирмы, который держала в закладках последние два месяца. Две недели, отель с видом на море. Сто тридцать тысяч рублей. Она ввела данные карты, нажала «оплатить». Сердце колотилось так, будто она прыгала с парашютом.
Когда она вернулась на кухню, Саша все еще стоял у окна.
— Я купила путевку, — сказала Лена. — Улетаю двадцать восьмого марта.
Он обернулся, на лице недоумение.
— Что?
— Я еду в Турцию. На две недели. Оля меня отпустит, мы уже обсуждали.
— Ты с ума сошла, — медленно произнес Саша. — Я только что сказал тебе…
— Что уйдешь? Помню. Можешь уходить. Дверь не заперта.
Они смотрели друг на друга через маленькую кухню, через эти восемь лет совместной жизни, через все компромиссы, которые Лена шла, и все решения, которые принимал Саша.
— Ты пожалеешь, — он взял куртку с вешалки.
— Может быть, — Лена села за стол, взяла телефон. — Но это будут мой выбор. Мои деньги, мои решения, моя жизнь.
Хлопнула дверь. Лена сидела неподвижно минут десять, потом открыла чат с Олей.
«Купила путевку в Грецию. Саша ушел. Кажется, я только что испортила свою жизнь».
Ответ пришел почти мгновенно: «Или только что начала ее строить. Держись. Завтра увидимся, поговорим».
Лена налила себе остывший чай, посмотрела на пятно на скатерти. Постирает завтра. Или послезавтра. Сейчас не важно.
Первые три дня Саша жил у родителей. Звонил ей на работу, писал в мессенджер: «Надо поговорить», «Ты подумала?», «Лен, это глупо». Она отвечала коротко: «Нам не о чем говорить», «Я не передумала», «Хорошего дня».
Свекор позвонил на четвертый день. Лена была в магазине, разбирала новую коллекцию блузок, когда телефон завибрировал.
— Алло?
— Леночка, — голос Владимира Петровича звучал устало. — Это я. Извини, что беспокою.
— Здравствуйте, Владимир Петрович.
— Саша у нас. Он рассказал, что у вас… недопонимание.
— Это не недопонимание, — поправила Лена, откладывая блузку цвета морской волны. — Это принципиальная позиция.
— Понимаю, — вздохнул свекор. — Леночка, я не прошу тебя покупать никакую дачу. Я вообще не просил. Это Саша сам…
— Знаю, — перебила Лена. — Я догадываюсь.
— Он хороший сын. Заботливый. Но иногда… увлекается. Я проживу и в этой квартире. Я всю жизнь здесь.
— Владимир Петрович, дело не в даче, — сказала Лена тихо. — Дело в том, как Саша это преподнес. Дело в том, что он решил за меня, как я должна тратить свои деньги. Дело в ультиматуме.
Свекор помолчал.
— Он испугался, — наконец произнес он. — Ты стала зарабатывать больше его. Ты стала самостоятельнее. Он чувствует, что теряет контроль.
— Контроль? — переспросила Лена. — Над мной?
— Над ситуацией. Над семьей. Саша любит, когда все предсказуемо. Когда он главный.
— Я знаю, — Лена провела рукой по ткани блузки. — Но я не могу всю жизнь быть предсказуемой.
— И не надо, — неожиданно твердо сказал Владимир Петрович. — Поезжай в свою Турцию, Леночка. Отдохни. А мы тут с Сашкой поговорим. По-мужски.
После этого разговора Лена почувствовала странное облегчение, будто кто-то снял с нее тяжелый рюкзак.
Оля была права — работа помогала не думать. Они запустили новую акцию: каждая десятая покупательница получала скидку пятьдесят процентов на следующую покупку. Клиентки ходили довольные, рассказывали подругам, подписчиков прибавлялось по сотне в день.
— Знаешь, — сказала Оля как-то вечером, когда они закрывали магазин, — мне кажется, мы могли бы открыть второй. На другом конце города. Спрос есть.
— Серьезно? — Лена обернулась, теребя ключ в руке.
— Абсолютно. Я просчитывала. Окупится за год.
— Тогда мне нужно будет искать человека на первый магазин. Я не смогу разрываться.
— Найдем, — уверенно кивнула Оля. — Ты же нашлась.
Они засмеялись, и Лена подумала, что Оля — это единственный человек за последние годы, который верил в нее безоговорочно.
Саша вернулся через неделю. Пришел вечером, когда Лена сидела на диване с ноутбуком, готовила посты на неделю вперед. Она услышала, как повернулся ключ в замке, и сердце сжалось.
Он вошел тихо, снял ботинки, повесил куртку. Постоял в коридоре.
— Привет, — сказал он наконец.
— Привет.
— Можно я вернусь? Домой?
Лена закрыла ноутбук, посмотрела на него. Он выглядел усталым, небритым, виноватым.
— Саш, если ты пришел продолжать разговор про дачу…
— Нет, — он быстро покачал головой. — Нет, Лен. Я пришел извиниться.
Она молчала.
— Я был не прав, — Саша прошел в комнату, сел напротив нее в кресло. — Отец мне такого наговорил… В общем, я вел себя как идиот. Это твои деньги. Ты их заработала. Ты имеешь право тратить их, как хочешь.
— Ты это серьезно?
— Серьезно, — он потер лицо руками. — Лен, я правда испугался. Когда ты сказала, сколько зарабатываешь… Я почувствовал себя каким-то… неполноценным. Как будто я теперь не главный в семье.
— Ты и не должен быть главным, — тихо сказала Лена. — Мы партнеры, Саш. Равные.
— Понимаю. Теперь понимаю.
Они помолчали. За окном шумел ветер, февраль заканчивался, приближалась весна.
— Я поеду в отпуск, — сказала Лена. — Путевка куплена.
— Знаю. Поезжай. — Саша поднял голову, посмотрел на нее. — Может, нам обоим нужна пауза. Время подумать.
— О чем?
— О том, какими мы хотим быть. Вместе. Или по отдельности.
Лена кивнула. В груди что-то защемило — не от боли, а от осознания, что они наконец говорят честно.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда давай так: я еду на две недели. Возвращаюсь — и мы решаем.
— Договорились.
Он встал, прошел на кухню, налил себе воды. Лена смотрела ему вслед и думала о том, что может, это и есть взрослая любовь — не страсть, не зависимость, а умение договариваться. Умение отстаивать свои границы, не разрушая другого.
Отель встретил ее теплым ветром и запахом моря. Лена стояла на балконе, смотрела на воду, которая переливалась всеми оттенками синего, и не могла поверить, что она здесь. Что она решилась. Что купила эту путевку вопреки всему.
Первые дни она просто отдыхала — лежала на пляже, читала книги, которые скачала еще зимой и все не могла найти время прочесть. Ела свежую рыбу в маленьких тавернах, пила холодное вино, ходила босиком по песку.
На четвертый день познакомилась с Викой — москвичкой, которая приехала сюда после развода.
— Муж хотел, чтобы я сидела дома с детьми, — рассказывала Вика за ужином, — а я мечтала открыть свое дело. Салон красоты. Он говорил: «Это несерьезно, это деньги на ветер». А потом нашел себе другую — помоложе, посговорчивее. Знаешь, что я сделала после развода?
— Что? — спросила Лена.
— Открыла салон. На кредитные деньги. Сейчас уже третий год работаю, окупилась давно. И вот приехала сюда отметить: три года свободы.
Они чокнулись бокалами, и Лена подумала, что жизнь странная штука. Иногда приходится терять что-то, чтобы найти себя.
Саше она писала редко — фотографии моря, короткие сообщения: «Здесь красиво», «Попробовала осьминога», «Завтра еду на экскурсию». Он отвечал: «Рад за тебя», «Выглядишь отдохнувшей», «Я тут подумываю поискать новую работу. Что-то более интересное».
Может, подумала Лена, глядя на его последнее сообщение, может, нам обоим нужен был этот толчок. Этот конфликт. Чтобы понять, что застыли на месте.
Она вернулась загорелой, отдохнувшей, с двумя чемоданами — один с вещами, другой с подарками. Саша встретил ее в аэропорту с букетом тюльпанов.
— Прости, — сказал он, прежде чем она успела что-то произнести. — Прости меня. Я был полным дураком.
— Был, — согласилась Лена, но улыбнулась.
Они ехали домой на такси, и Саша рассказывал, что устроился на новую работу — в проектную фирму, зарплата выше, график свободнее.
— И отец, — добавил он, помолчав, — отец решил поменять квартиру. На двухкомнатную на первом этаже. Нашел вариант, даже доплачивать не придется. Говорит, что ты была права.
Лена посмотрела на него.
— Серьезно?
— Серьезно. Он сказал: «Зачем мне дача, если я всю жизнь в городе прожил? Привык к соседям, к магазинам рядом». В общем, переедет в мае.
— Я рада, — тихо сказала Лена.
Дома пахло чистотой — Саша явно убирался. На столе стояла ваза с тюльпанами, в холодильнике лежали продукты.
— Я скучал, — сказал он, обняв ее со спины, когда она стояла у окна, глядя на знакомый двор, знакомые дома. — Очень.
— Я тоже, — призналась Лена. И это была правда. Она скучала. Но еще она поняла за эти две недели, что может быть одна. Что не боится этого. И это знание делало ее сильнее.
— А ремонт на кухне? — спросил Саша. — Ты все еще хочешь?
— Хочу.
— Тогда давай вместе. Я отложил немного денег. Мы можем сделать как ты хочешь — плитку поменять, обои, смеситель.
Лена повернулась к нему, посмотрела в глаза.
— Вместе, — повторила она. — Это главное слово, Саш. Вместе. Не ты за меня решаешь, не я тебе указываю. Вместе.
— Вместе, — кивнул он. — Обещаю.
Они стояли обнявшись посреди кухни со старыми обоями и треснутой плиткой, и Лена думала, что, может быть, это и есть счастье — не идеальная жизнь без конфликтов, а умение проходить через них и оставаться людьми. Оставаться собой.
За окном наступал вечер, город зажигал огни, и впереди была целая жизнь — с ремонтами и путешествиями, с работой и планами, со ссорами и примирениями.
— Знаешь, — сказала Лена, — Оля хочет открыть второй магазин. Предложила мне стать партнером. Вложиться.
Саша напрягся на секунду, потом расслабился.
— И что ты думаешь?
— Думаю, что это хорошая идея.
— Тогда давай считать, — сказал он. — Вместе посчитаем, что к чему.
Лена улыбнулась. Да, они справятся. Они научатся. Потому что когда есть уважение, есть и шанс.
А шанс — это все, что нужно.
