Наталья медленно поднималась по лестнице, прокручивая в голове события прошедшего дня. На работе всё складывалось удачно — её повысили до старшего менеджера, и она предвкушала, как расскажет об этом Алексею за ужином. Последние полгода их жизнь, наконец, вошла в спокойное русло.
Ссоры из-за его вечной опеки над младшей сестрой остались позади, и Наталья позволила себе поверить, что муж действительно осознал: их семья должна быть на первом месте.
Звук её каблуков эхом отражался от стен подъезда. Третий этаж, четвёртый… На пятом она остановилась, нащупывая в сумочке ключи. И тут её взгляд упал на знакомые чемоданы, стоящие у их двери.
Сердце пропустило удар. Эти потёртые бордовые чемоданы она узнала бы из тысячи — любимый багаж Ирины, младшей сестры Алексея. Те самые чемоданы, что уже дважды появлялись на их пороге за последние три года.
Руки задрожали, и ключи звякнули о кафельный пол. Наталья медленно подняла их, чувствуя, как внутри нарастает волна гнева и разочарования.
— Что это? — её голос дрожал, когда она вошла в квартиру, хотя ответ был очевиден.
Из кухни донёсся звон посуды, и через мгновение появилась Ирина — как всегда безупречная, с идеальной укладкой и макияжем, словно не она только что пережила очередной жизненный крах.
— Привет, Наташ! — Ирина расплылась в своей фирменной улыбке, от которой у Натальи свело скулы. — Придётся немного потерпеть меня. Братик сказал, что ты не будешь против.
Алексей появился следом, виновато потирая затылок — жест, который раньше казался Наталье милым, а теперь вызывал только раздражение.
— У Иры снова проблемы, — начал он, избегая прямого взгляда жены. — Она рассталась с мужем, ей некуда идти…
Наталья почувствовала, как к горлу подступает ком. В голове пронеслись воспоминания о прошлом разе, когда Ирина жила у них: бесконечные вечеринки до утра, толпы незнакомых людей в их квартире, грязная посуда, разбросанные вещи и ни копейки помощи по хозяйству или оплате счетов.
Полгода ада, после которых Наталья поставила жёсткое условие — больше никто не будет жить в их доме без её согласия.
— Ты снова защитил её, — Наталья с трудом сдерживала дрожь в голосе. — Ты выбрал её, а не меня. Опять.
Алексей сделал шаг к ней, но она отступила, чувствуя, как внутри что-то окончательно надломилось.
— Если она остаётся — я ухожу, — слова прозвучали тихо, но твёрдо.
Тишина, повисшая в прихожей, была красноречивее любых слов. Алексей молчал, и это молчание говорило громче всех его прошлых обещаний измениться.
На этот раз всё было иначе. Тишина в спальне нарушалась только шорохом вещей. Наталья не стала устраивать истерику или пытаться что-то доказывать — просто подошла к шкафу и начала методично снимать с вешалок свою одежду.
Она знала — любое проявление эмоций сейчас будет воспринято как манипуляция. Поэтому молча складывала вещи в большую дорожную сумку.
Их свадебная фотография стояла на тумбочке у кровати. Наталья старалась не смотреть на неё, но взгляд предательски возвращался к улыбающемуся лицу мужа. Тот день был таким счастливым — молодой перспективный доктор и его любимая жена. Пять лет назад они верили, что способны преодолеть всё, что встанет на их пути. Как же наивно это теперь звучало.
— Наташенька, ну давай поговорим, — Алексей переминался в дверях, и его обычно уверенный голос звучал как-то жалобно и растерянно. — Ты же понимаешь, она моя сестра.
Наталья молча продолжала складывать вещи. Каждое движение давалось с трудом, но она знала — остановится сейчас, и снова поверит его обещаниям. Снова будет ждать, что он наконец поставит их семью на первое место. Но больше она не могла себе этого позволить.
Спустя две недели она сняла небольшую квартиру в соседнем районе. Марина пыталась отговорить её: — Может, всё-таки помиритесь? Он же любит тебя.
Но Наталья только качала головой. Каждый вечер она проверяла телефон — шестнадцать пропущенных, двадцать три, тридцать… Алексей звонил, писал сообщения. Она не отвечала.
«Прости меня. Давай поговорим.» «Наташ, я всё понял. Вернись.» «Я скучаю.»
А потом пришло сообщение от Ирины: «Он всё равно выберет семью, ты же понимаешь. Хватит его мучить.»
Наталья усмехнулась. Ирина даже не поняла, что именно он уже сделал свой выбор — в тот момент, когда позволил сестре снова въехать без разговора с женой. И этот выбор был не в пользу их семьи.
В понедельник она подала на развод. Села в машину, доехала до суда, заполнила бумаги. Всё оказалось проще, чем она представляла. Вечером того же дня раздался звонок в дверь.
На пороге стоял Алексей — осунувшийся, небритый.
— Зачем? — только и спросил он, протягивая повестку.
— А ты не понимаешь? — она посмотрела ему в глаза. — Я пять лет была за тебя. А ты ни разу не был за меня.
— Но она же моя сестра…
— А я твоя жена. Была. Теперь иди домой, Лёша. К сестре.
Она закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол. В груди было пусто. Ни злости, ни обиды — только усталость и странное чувство свободы.
Где-то на окраине города в их бывшей квартире Ирина, наверное, праздновала свою очередную победу. Но впервые за пять лет это было неважно. Наталья поднялась, подошла к окну.
За стеклом моросил мелкий дождь, и в его каплях отражались огни вечернего города — её нового города, где она начинала жизнь заново. Одна. И почему-то от этой мысли становилось легче.
В этот момент из глубины квартиры донёсся звонкий смех Ирины — она что-то увлечённо рассказывала по телефону. Наталья вздрогнула и на секунду замерла. Затем медленно повернулась к мужу:
— Знаешь, Лёш, я ведь правда верила, что в этот раз всё будет иначе. Что ты наконец-то поймёшь.
Она достала с верхней полки чемодан и поставила его на кровать. Теперь движения стали резче, словно каждая секунда промедления могла заставить её изменить решение.
— Что ты хочешь, чтобы я понял? — в голосе Алексея появились нотки раздражения. — Что должен выставить родную сестру на улицу?
— Нет, — Наталья покачала головой, — я хотела, чтобы ты хоть раз посоветовался со мной. Хоть раз подумал о нас, а не только о ней.
В прихожей снова раздался заливистый смех. Наталья решительно защёлкнула замки чемодана:
— Позвони Марине, можно я у тебя поживу? — тихо проговорила она в трубку, отвернувшись к окну. — Да, опять. Нет, теперь насовсем.
Алексей дёрнулся, будто от пощёчины:
— Насовсем? Ты это несерьёзно. Из-за такой ерунды…
— Ерунды? — она невесело усмехнулась. — Пять лет жизни для тебя — ерунда?
Наталья накинула пальто. В прихожей к ней подошла Ирина, демонстративно прижимая телефон к груди:
— Может, всё-таки останешься? Ну поругались, с кем не бывает.
— Нет, Ира. Теперь ты за старшую. Квартира полностью твоя.
Она старалась говорить спокойно, но горечь всё равно прорывалась в голосе. Ирина картинно вздохнула и пожала плечами:
— Ну, как знаешь. Он всё равно никуда не денется — остынет и прибежит просить прощения.
Наталья подняла на неё глаза:
— В этом-то и проблема. Он правда никуда не денется. От тебя.
Она шагнула к двери, но Алексей схватил её за руку:
— Наташ, ну куда ты? Давай всё обсудим…
— Поздно, Лёш. Я устала быть запасным вариантом.
Щелчок замка. Гулкие шаги по лестнице вниз. Наталья не оборачивалась — знала, что если увидит его растерянное лицо, может передумать. А она больше не могла себе этого позволить. Хватит.
Каждая ступенька отдавалась болью где-то внутри, словно отрезая часть прошлой жизни. Пятнадцать лет… четырнадцать… тринадцать… Она считала про себя, спускаясь всё ниже. Последняя ступенька. Всё.
На улице моросил мелкий дождь. Наталья достала телефон — пять пропущенных от мужа. Она нажала кнопку блокировки и убрала телефон в карман. Впереди была пустота. Страшная, неизвестная, но — своя. И от этой мысли становилось легче дышать.
Первые дни после ухода Натальи прошли как в тумане. Алексей ждал, что она вернётся — не могла же она всерьёз бросить их жизнь из-за какой-то глупой ссоры. Но шли дни, а её телефон оставался недоступен.
— Да ладно тебе переживать, — Ирина плюхнулась на диван с чашкой кофе. — Она просто манипулирует. Думает, ты испугаешься и побежишь за ней.
Алексей раздражённо повернулся к сестре:
— А может, она просто устала? От тебя, от меня, от всего этого?
— От меня? — Ирина картинно приложила руку к груди. — Я же ничего такого…
— Правда? — он впервые посмотрел на сестру другими глазами. — А вечеринки до утра? А твои друзья, которые жили здесь неделями? А постоянные драмы с твоими мужчинами?
Ирина фыркнула:
— Подумаешь! Я, между прочим, твоя сестра. А она кто? Пришла и ушла.
В этот момент что-то оборвалось внутри. Алексей вдруг с пронзительной ясностью увидел всю картину — годы, когда он позволял сестре разрушать его семью. Раз за разом выбирал её, а не жену. И Наталья терпела, прощала, верила…
— Собирай вещи, — его голос стал жёстким.
— Что?
— Я сказал — собирай вещи. Хватит. Ты уже взрослая девочка, решай свои проблемы сама.
— Но куда я пойду? — в голосе Ирины зазвучали привычные капризные нотки.
— Не знаю. К подруге, к очередному ухажёру — куда хочешь. Но не ко мне.
Он вышел из комнаты, не слушая её возмущённых криков. Достал телефон, нашёл номер Натальи. «Абонент временно недоступен…»
Набрал номер тёщи:
— Валентина Петровна, здравствуйте. Мне нужно увидеть Наташу.
— Зачем, Лёша? Чтобы снова сделать ей больно?
— Нет. Чтобы всё исправить.
В трубке повисла тишина.
— Она сняла квартиру в соседнем районе. Записывай адрес. Но учти — если ты опять её подведёшь…
Дверь открылась не сразу. Наталья стояла на пороге — в домашнем свитере, с собранными в небрежный пучок волосами. Такая родная и такая чужая.
— Что ты здесь делаешь? — её голос звучал устало.
— Можно войти?
Она помедлила, но отступила в сторону. В маленькой съёмной квартире пахло кофе и свежей выпечкой. На журнальном столике лежали стопкой какие-то бумаги.
— Я выгнал Иру, — сказал он, глядя ей в глаза.
Наталья пожала плечами:
— И что? Хочешь, чтобы я похвалила тебя? Сказала, какой ты молодец?
— Нет. Я просто хочу, чтобы ты знала — я всё понял.
— Понял что? — она отвернулась к окну, обхватив себя руками.
— Что я предавал тебя. Каждый раз, когда ставил её проблемы выше наших. Каждый раз, когда заставлял тебя терпеть…
— Поздно, Лёша, — она повернулась, и он увидел в её глазах слёзы. — Знаешь, что самое страшное? Я ведь до последнего верила, что ты поймёшь. Что однажды проснёшься и увидишь, как она манипулирует тобой, как разрушает нашу жизнь. Но ты понял это только когда я ушла.
— Я могу всё исправить…
— Нет, — она покачала головой. — Нельзя исправить предательство. Знаешь, я ведь каждый день спрашивала себя — почему? Почему я всегда была на втором месте? Почему твоя сестра важнее, чем я? А теперь… — она горько усмехнулась, — теперь мне всё равно.
Алексей сделал шаг к ней:
— Я люблю тебя.
— Знаешь, я тоже любила. Так сильно, что готова была терпеть всё. А потом просто… закончилась.
Она подошла к столу и взяла верхний лист из стопки бумаг:
— Я подала на развод. Здесь всё, что нужно подписать.
— Наташ…
— Не надо, — она подняла руку, останавливая его. — Просто подпиши. Ты ведь врач, Лёша. Когда умирает пациент, вы тоже пишете время смерти. Вот и здесь так же — наши отношения умерли. Пора это признать.
Он смотрел на её лицо — такое знакомое, изученное за пять лет брака до последней чёрточки. Сколько раз он целовал эту маленькую родинку над бровью? Сколько раз обещал, что всё будет хорошо?
— Я правда думал, что поступаю правильно, — тихо сказал он. — Что должен заботиться о сестре.
— А обо мне? — в её голосе не было упрёка, только усталость. — Кто должен был заботиться обо мне?
Он молча взял ручку. Подпись легла на бумагу — размашистая, чуть дрожащая. Как диагноз в больничной карте.
— Прости меня, — сказал он, поднимаясь. — За всё прости.
— Я давно простила, — она улыбнулась краешком губ. — Просто больше не люблю.
Когда дверь за ним закрылась, Наталья подошла к окну. В стекле отражалась женщина — спокойная, уверенная, свободная. Совсем не похожая на ту, что пять лет ждала, верила, надеялась.
Где-то в городе Ирина наверняка уже искала новую жертву для своих манипуляций. Где-то в городе Алексей учился жить без сестры и без жены. А здесь, в маленькой съёмной квартире, начиналась новая жизнь. И в этой жизни Наталья наконец-то была на первом месте.
Прошёл год. За этот год Наталья научилась жить иначе. Теперь она не оглядывалась по сторонам, спеша домой с работы, не вздрагивала от телефонных звонков. Новая должность в компании отнимала много времени, но ей нравилась эта занятость — меньше оставалось минут на ненужные воспоминания.
А по вечерам она спешила на курсы английского, давно мечтала, да всё откладывала. В маленькой квартире в центре пахло свежесваренным кофе и её любимыми цветами. Она наконец-то могла жить так, как хотела.
Встреча с прошлым настигла неожиданно. В тот день она приехала в больницу — мама подхватила воспаление лёгких, и Наталья торопилась до начала рабочего дня забежать проведать её.
В полутёмном больничном коридоре она чуть не столкнулась с Алексеем. Он стоял у ординаторской — всё такой же подтянутый, в белом халате, только строже стал взгляд. Только в висках появилась седина.
— Здравствуй, — он улыбнулся немного растерянно. — Как ты?
— Хорошо, — она ответила просто, без напряжения. — А ты как?
— Работаю. Много работаю.
Они стояли в больничном коридоре, и между ними больше не было той тяжести невысказанных обид.
— А Ира? — спросила Наталья больше из вежливости.
— Вышла замуж. Живёт в другом городе.
— Рада за неё.
Неловкая пауза повисла в воздухе.
— Знаешь, — вдруг сказал Алексей, — я часто думаю… Может, если бы тогда…
— Не надо, — мягко остановила его Наталья. — Всё правильно сложилось. Иногда нужно потерять что-то важное, чтобы понять свои ошибки.
— Ты изменилась.
— Да. Я наконец-то начала жить для себя.
Она попрощалась и пошла по коридору, слыша за спиной его тихое «будь счастлива». Каблуки отстукивали по больничному полу чёткий ритм — как метроном, отсчитывающий удары её нового, свободного сердца.
Выйдя на улицу, Наталья глубоко вдохнула. Весна в этом году выдалась ранняя — на деревьях уже набухали почки, воздух пах теплом и обновлением. Она достала телефон, посмотрела на неотвеченное сообщение от Андрея — коллеги, который уже месяц настойчиво приглашал её на свидание.
«Хорошо, — написала она. — Давай встретимся».
Жизнь продолжалась. И в этой новой жизни она больше не боялась быть счастливой.
