Марина стояла у окна, разглядывая падающий снег. До Нового года оставалась неделя, а праздничного настроения все не было. Девушка тяжело вздохнула, вспоминая, как раньше любила это время — украшение елки, запах мандаринов, предвкушение чуда. Но в этом году все складывалось иначе.
— Мариночка, я тут список продуктов составила, — раздался голос свекрови из кухни.
Марина поморщилась. Валентина Сергеевна гостила у них уже третий день, якобы помогая с подготовкой к празднику. Но на деле только раздавала указания и критиковала каждое решение невестки.
— Сейчас подойду, — отозвалась Марина, собираясь с силами.
На кухонном столе лежал исписанный мелким почерком лист бумаги. Валентина Сергеевна восседала рядом с важным видом, будто составила как минимум годовой бюджет страны.
— Вот, я все распределила, — свекровь придвинула список к Марине. — Тут и закуски, и горячее, и деликатесы. Все как полагается для достойного праздника.
Марина пробежала глазами по списку, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Красная икра, несколько видов рыбы, французское шампанское, экзотические фрукты… Девушка мысленно подсчитала примерную стоимость и ужаснулась.
— Валентина Сергеевна, может быть, стоит немного упростить меню? — осторожно предложила Марина. — Цены сейчас такие высокие…
Свекровь поджала губы:
— Милочка, Новый год бывает раз в году. Нельзя экономить на празднике! Что подумают гости?
— Какие гости? — удивилась Марина. — Мы же договаривались отмечать узким семейным кругом.
— А я пригласила своих подруг, — как ни в чем не бывало сообщила Валентина Сергеевна. — И Павлик не возражал.
Марина почувствовала, как к щекам приливает кровь. Павел, ее муж, снова принял решение, не посоветовавшись с женой. Впрочем, это уже стало привычным.
— И сколько человек придет? — спросила Марина, стараясь говорить спокойно.
— Всего-то шестеро, — отмахнулась свекровь. — Тамара Петровна с мужем, Галина Николаевна и ее дочка с зятем. Ну и мы, конечно.
Марина прикрыла глаза. Десять человек. А бюджет рассчитан на троих. Последние месяцы выдались непростыми — на работе сократили премии, коммунальные платежи выросли, да еще и холодильник пришлось в кредит покупать после поломки старого.
— Валентина Сергеевна, давайте будем реалистами, — Марина присела за стол. — У нас сейчас нет возможности устраивать такой праздник. Может, сделаем что-нибудь попроще? Оливье, селедку под шубой…
— Селедку? — свекровь скривилась, словно услышала ругательство. — На Новый год? Нет, я не могу опозориться перед подругами. Особенно перед Тамарой Петровной — у нее сын в банке работает, они привыкли к хорошему.
В этот момент на кухню вошел Павел. Муж выглядел уставшим после работы, но при виде матери заметно оживился.
— Мам, ты уже составила список? — Павел чмокнул Валентину Сергеевну в щеку. — О, я вижу красную икру. Отлично!
— Паша, можно тебя на минутку? — Марина постаралась, чтобы голос звучал как можно мягче.
Они вышли в коридор. Марина достала телефон и открыла банковское приложение:
— Посмотри, вот наш текущий баланс. А вот список твоей мамы. Ты видишь разницу?
Павел нахмурился:
— Ну, можно же как-то выкрутиться? Может, возьмем немного в долг? Или ты могла бы отложить покупку новой куртки — твоя старая еще вполне ничего.
Марина неверяще посмотрела на мужа:
— Паша, моей куртке пять лет. Она уже рвется на локтях. И ты предлагаешь отложить покупку необходимой вещи ради понтов перед маминой подругой?
— При чем тут понты? — Павел начал раздражаться. — Это традиции! Мама всегда устраивала прекрасные праздники.
— Да, когда твой папа был жив и хорошо зарабатывал, — резко ответила Марина. — Но сейчас другое время. Ты же видишь, как выросли цены!
— И что ты предлагаешь? Поставить на стол селедку и картошку?
— А что в этом плохого? — Марина чувствовала, как внутри закипает гнев. — Главное ведь не еда, а атмосфера. Можно приготовить простые, но вкусные блюда.
Павел покачал головой:
— Марин, ну нельзя быть такой меркантильной. Мама старается создать праздник…
— За мой счет! — перебила Марина. — Причем даже не спросив моего мнения! И ты туда же — пригласил гостей, не посоветовавшись со мной.
— У мамы так глаза горели, когда она делилась планами на праздник, — пожал плечами Павел. — Я не мог отказать.
— Конечно, — горько усмехнулась Марина. — Ты никогда не можешь отказать маме. Зато мне — запросто.
Из кухни послышался голос Валентины Сергеевны:
— Павлик, ты не мог бы съездить в магазин? Нужно уже начинать закупать продукты, пока все не разобрали.
Марина схватила мужа за руку:
— Паша, постой. Мы еще не решили…
Но Павел уже направился к матери:
— Конечно, мам. Давай список.
Марина осталась стоять в коридоре, чувствуя, как внутри все сжимается от обиды и злости. Неужели ее мнение в этой семье ничего не значит? Почему она должна отказывать себе в необходимых вещах, чтобы удовлетворить прихоти свекрови?
Валентина Сергеевна выплыла из кухни с победоносным видом:
— Мариночка, ты бы лучше занялась уборкой. Скоро гости придут на праздник, а у тебя пыль на телевизоре.
Это стало последней каплей. Марина выпрямилась и посмотрела прямо в глаза свекрови:
— А вы не задумывались, Валентина Сергеевна, откуда деньги на весь этот праздник возьмутся?
Свекровь замерла на месте, явно не ожидав такого прямого вопроса:
— Что значит откуда? Вы с Павликом работаете, это ваш дом, значит, должны обеспечить достойный праздник.
— Достойный — не значит разорительный, — Марина достала телефон и открыла список цен. — Вот, посмотрите. Только икра и шампанское — это половина моей зарплаты. А вы еще и гостей назвали, даже не спросив.
Валентина Сергеевна поджала губы:
— Я смотрю, ты совсем обмельчала, Мариночка. Считаешь каждую копейку. А как же традиции? Как же уважение к старшим?
— При чем тут уважение? — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри все кипело. — Я просто реально смотрю на вещи. У нас сейчас каждая копейка на счету.
— Вот именно — у вас. А я тут при чем? — свекровь демонстративно отвернулась. — Я всю жизнь устраивала прекрасные праздники. И мои подруги привыкли к определенному уровню.
Марина глубоко вздохнула:
— Знаете что? Если вам так важен уровень для ваших подруг, может быть, вы сами оплатите банкет?
В прихожей хлопнула дверь — вернулся Павел с первыми покупками. Валентина Сергеевна тут же бросилась к сыну:
— Павлик, ты только послушай, что твоя жена предлагает! Заставляет меня, пенсионерку, платить за новогодний стол!
Павел растерянно переводил взгляд с матери на жену:
— Марин, ты что? Как ты можешь?
— А как вы можете? — в голосе Марины зазвенела сталь. — Строите планы за мой счет, приглашаете гостей без спроса. Я что, банкомат?
Валентина Сергеевна всплеснула руками:
— Боже мой, какая меркантильность! В наше время…
— В ваше время все было дешевле! — перебила Марина. — И вообще, раз уж мы заговорили о традициях — может, вспомним, как раньше готовились к празднику? Всей семьей, каждый вносил свой вклад. А не так, что одни командуют, а другие выворачивают карманы.
Валентина Сергеевна побледнела:
— Павлик, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
— Марина, прекрати, — Павел нахмурился. — Ты перегибаешь палку.
— Я перегибаю? — Марина уже не сдерживала эмоции. — Хорошо, давайте посчитаем. Вот список твоей мамы — тут на тридцать тысяч продуктов. А вот наш текущий баланс — минус две тысячи по кредитке. Откуда деньги возьмутся?
Валентина Сергеевна презрительно фыркнула:
— Можно подумать, раньше не было кредитов. Возьмете еще один, не обеднеете.
Эти слова стали последней каплей.
— Если хочешь икру и шампанское, плати сама! — отчеканила Марина. — Я больше не собираюсь влезать в долги ради ваших прихотей.
В комнате повисла звенящая тишина. Валентина Сергеевна застыла с открытым ртом, явно не веря своим ушам. Павел опешил.
— Как ты смеешь… — начала свекровь, но Марина не дала договорить.
— А как вы смеете распоряжаться чужими деньгами? — Марина чувствовала, как дрожит голос. — Я работаю с утра до ночи, считаю каждую копейку, а вы швыряетесь тысячами направо и налево!
— Мариночка, — елейным голосом начала Валентина Сергеевна, — но ведь праздник…
— Нет, — твердо сказала Марина. — Хватит. Я приготовлю то, что могу себе позволить. Если вам этого мало — готовьте сами.
Валентина Сергеевна картинно схватилась за сердце:
— Паша, ты слышишь? Твоя жена хочет опозорить нас перед людьми! Что скажет Тамара Петровна?
— Меня не волнует, что скажет Тамара Петровна, — отрезала Марина. — Меня волнует, что мы залезем в новые долги ради одного вечера.
Следующие дни превратились в настоящий кошмар. Валентина Сергеевна ходила по квартире с видом мученицы, то и дело прикладывая платок к глазам. А когда Марина готовила что-то к празднику, свекровь появлялась на кухне с критическими замечаниями.
— Селедка под шубой? Серьезно? — свекровь демонстративно морщилась. — В приличных домах такое уже давно не готовят.
Марина молча продолжала натирать морковь. Она решила не поддаваться на провокации.
— И салат оливье? — не унималась Валентина Сергеевна. — Боже мой, как банально! А я уже всем рассказала, какой будет чудесный праздник.
— Вы можете рассказывать что угодно, — спокойно ответила Марина. — Но готовить и платить буду я. Значит, и решать тоже буду я.
Вечером вернулся с работы Павел. Валентина Сергеевна тут же бросилась к сыну:
— Павлик, ты должен поговорить с женой! Она собирается поставить на стол одни только салаты. Никакой красной икры, никакого хорошего алкоголя!
Павел устало опустился на стул:
— Мам, может, Марина права? Времена сейчас непростые…
— Что? — Валентина Сергеевна задохнулась от возмущения. — Ты тоже против меня? Я, значит, всю жизнь для вас старалась, а теперь…
Звонок в дверь прервал причитания свекрови. На пороге стояла Тамара Петровна — кто бы сомневался, что она придет на разведку до праздника.
— Валечка! — пропела гостья, целуя подругу в щеку. — Я тут мимо проходила, думаю, загляну, узнаю, как подготовка к празднику.
Валентина Сергеевна просияла:
— Тамарочка, ты представляешь, какой ужас! Невестка устраивает настоящий саботаж. Никакой икры, никакого дорогого алкоголя — одни салаты!
Тамара Петровна окинула взглядом накрытый к празднику стол. Марина замерла, ожидая новой порции критики. Но неожиданно гостья улыбнулась:
— А по-моему, все выглядит очень аппетитно. И салат оливье — мой любимый. Сейчас все так дорого, нужно быть разумными.
Валентина Сергеевна растерянно моргнула:
— Но как же… Ты же всегда говорила…
— Валя, времена меняются, — мягко ответила Тамара Петровна. — Мой сын, хоть и в банке работает, тоже стал экономнее. Сейчас главное — это атмосфера, а не понты.
До боя курантов оставалось всего ничего. Гости собрались за столом, и, вопреки опасениям Марины, всем нравилась еда. Галина Николаевна даже попросила рецепт мясного рулета, а муж Тамары Петровны уже дважды накладывал себе салат оливье.
Только Валентина Сергеевна сидела с кислым видом, едва притрагиваясь к угощению. Когда часы начали бить полночь, все встали с бокалами. После двенадцатого удара свекровь громко произнесла:
— А я загадала желание — чтобы наша Мариночка стала щедрее и научилась уважать семейные традиции!
В комнате повисла неловкая тишина. Марина медленно поставила бокал на стол. Внутри словно что-то оборвалось — последняя ниточка терпения.
— Знаете что, Валентина Сергеевна? — тихо, но твердо сказала Марина. — С меня хватит. Прямо сейчас вы соберете свои вещи и покинете мой дом.
— Что? — свекровь побледнела. — Как ты смеешь?
— Смею, — Марина направилась в коридор и достала чемодан свекрови. — Вы измучили меня своими придирками, обвинениями и манипуляциями. Я больше не намерена это терпеть.
— Павлик! — взвизгнула Валентина Сергеевна. — Ты позволишь ей так обращаться с твоей матерью?
Павел молчал, глядя в пол. Все гости тоже притихли, наблюдая за разворачивающейся сценой.
— Вот ваши вещи, — Марина поставила чемодан у ног свекрови. — До вашего дома пятнадцать минут на такси. Я вызову и оплачу. Это будет мой последний жест щедрости.
— Но ведь праздник… — попыталась возразить Валентина Сергеевна.
— Именно. Праздник. Который вы пытались испортить своими капризами, — Марина уже набирала номер такси. — Машина будет через пять минут.
Валентина Сергеевна обвела взглядом присутствующих, ища поддержки. Но гости старательно отводили глаза. Даже Тамара Петровна, ее лучшая подруга, молча потягивала шампанское.
— Все вы тут заодно, — горько произнесла свекровь, хватая чемодан. — Паша, собирайся, мы уходим!
Павел наконец поднял голову:
— Нет, мам. Я остаюсь с женой.
— Что? — Валентина Сергеевна пошатнулась. — Ты выбираешь эту… эту женщину?
— Эта женщина — моя жена, — твердо ответил Павел. — И мама… ты действительно перегнула палку.
Когда за Валентиной Сергеевной закрылась дверь, в комнате повисла тишина. Марина стояла, прижавшись к стене, чувствуя, как дрожат колени. Она не могла поверить, что действительно это сделала.
— Браво! — неожиданно воскликнула Тамара Петровна. — Давно пора было поставить Валю на место. Совсем уж разошлась в последнее время.
— И не говорите, — поддержала Галина Николаевна. — Все хвасталась, какая у нее невестка покладистая. А девочка просто терпела.
Гости принялись убирать со стола, переставлять закуски, создавая более уютную атмосферу. Марина с удивлением наблюдала, как праздник преображается.
— Прости меня, — тихо сказал Павел, подойдя к жене. — Я должен был давно это сделать.
Марина посмотрела на мужа — растерянного, виноватого, но впервые за долгое время настоящего, без маминой указки.
— Главное, что ты все понял, — Марина мягко коснулась его руки.
Остаток ночи прошел удивительно тепло. Без гнетущего присутствия свекрови гости расслабились, шутили, пели песни. Тамара Петровна рассказала, как сама когда-то конфликтовала со свекровью, а теперь жалеет, что не обозначила границы раньше.
Под утро, когда гости разошлись, Марина и Павел сидели на кухне, пили чай и говорили. По-настоящему говорили, впервые за долгое время.
— Знаешь, — сказал Павел, — я ведь всегда гордился тем, какая ты у меня сильная. А сам делал тебя слабее, позволяя маме командовать.
Марина улыбнулась:
— Теперь главное — не позволять ей вернуться к прежнему поведению. Я не против общения, но по новым правилам.
— Каким? — спросил Павел.
— Никаких незваных гостей. Никакого вмешательства в наши финансы. И главное — уважение к нашим решениям.
Павел кивнул:
— Справедливо. Я поговорю с ней, когда она немного остынет.
За окном занимался рассвет первого дня нового года. Марина чувствовала удивительную легкость. Впервые за долгое время она не боялась будущего. Теперь Марина точно знала — она сможет защитить свои границы.
Через неделю Валентина Сергеевна позвонила сыну. Разговор был сложным, со слезами и обвинениями. Но Павел держался твердо:
— Мам, или ты принимаешь наши правила, или видимся только по большим праздникам.
Марина слышала всхлипывания свекрови из трубки, но больше не чувствовала себя виноватой. Эта история научила ее главному — иногда нужно быть жесткой, чтобы отношения стали здоровыми.
К концу января ситуация начала налаживаться. Валентина Сергеевна, поняв, что сын настроен серьезно, стала сдержаннее. Она даже извинилась перед Мариной, пусть и весьма сухо.
— Знаешь, — сказала как-то Марина мужу, — я благодарна тому новогоднему вечеру. Он многое расставил по местам.
Павел обнял жену:
— Я тоже. Теперь мы точно знаем — никакие деликатесы не стоят семейного счастья.
