В гостиной стояла напряженная тишина. Антонина и Вадим стояли друг напротив друга, их глаза метали молнии.
— Тоня, ну что тебе стоит? Всего пятьдесят тысяч! Маме это жизненно необходимо! — Вадим нервно ходил из угла в угол.
— Жизненно необходимо? — Антонина скрестила руки на груди. — Очередная блажь твоей матери — это жизненно необходимо? Новые шторы или сумка из последней коллекции?
— Да что ты понимаешь! — Вадим резко обернулся. — Ты просто мою семью не любишь. Признайся! Тебе всегда было наплевать на мою маму!
Антонина глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Наплевать? За три года нашего брака я дала твоей матери больше денег, чем потратила на себя. И где они? Где эти деньги, Вадим?
Муж отмахнулся.
— Ты мелочная. Считаешь каждую копейку!
— Да, считаю, — Антонина подошла ближе. — Потому что горбачусь на двух работах. Потому что когда мы поженились, у нас был уговор: раздельный бюджет. Помнишь? Я копила на машину, ты… куда ты тратил, я даже не знаю.
— Начинается, — закатил глаза Вадим. — Опять эта машина!
— Да, машина! — повысила голос Антонина. — Моя мечта, на которую я откладываю годами. И что? Теперь из-за твоей матери я должна забыть о ней?
Вадим плюхнулся на диван и закрыл лицо руками.
— Ты не понимаешь. Маме нужно отдать кредит. Срочно.
— Какой по счету? — Антонина подошла к окну. — Третий за этот год? Четвертый?
За окном шел дождь. Капли барабанили по стеклу, словно подчеркивая ритм их разговора.
— Помнишь, как в прошлом году твоя мать купила новую мебель? — продолжила Антонина. — Потому что у Зинаиды Петровны появился диван. А до этого — путевка в Турцию, потому что Ольга Михайловна съездила в Сочи.
— Это другое…
— Нет, Вадим, это то же самое! — Антонина повернулась к мужу. — Твоя мать живет напоказ. Залезает в долги, лишь бы всем нос утереть. А расхлебывать кто должен? Мы с тобой!
Вадим встал, подошел к Антонине.
— Тоня, пойми, она моя мать. Я не могу ей отказать.
— Конечно, не можешь. Полтора года ты исправно работал, все было нормально. Когда у тебя заканчивались деньги раньше времени, я не задавала вопросов, — Антонина покачала головой. — А потом тебя сократили. И что?
— Я ищу работу, ты же знаешь!
— Знаю. Уже полтора года ищешь. А пока просишь у меня деньги. Для мамы. Каждый месяц.
Они замолчали. Вадим подошел к шкафу, достал зажигалку и пачку.
— Не в доме, — сказала Антонина.
— Это и мой дом тоже, — огрызнулся Вадим.
— Нет, — отрезала Антонина. — Это моя квартира. Моя личная, которую я купила до нашей свадьбы. И если ты забыл, напомню: никакого дыма в квартире!
Вадим с досадой убрал пачку.
— Ну конечно. Твоя квартира, твои правила. А я так, мимо проходил.
— Не переводи тему! — Антонина подошла к мужу. — Дело не в квартире. Дело в твоей матери, которая считает, что весь мир ей должен. И в тебе, который потакает ей во всем.
— Да что ты о ней знаешь! — вспылил Вадим. — Она королева! Она заслуживает лучшего!
— Королева? — Антонина усмехнулась. — Вот именно! Корона у нее на голове, а не у меня. И ты туда же. Считаешь, что все вокруг обязаны вашей семье.
— Я так не считаю.
— Нет? А как назвать то, что ты просишь у меня деньги для нее? Деньги, которые я коплю на свою мечту.
Вадим молчал, глядя в пол.
— Я скажу тебе, как это называется, — продолжила Антонина. — Это называется эгоизм. Твой и твоей матери. Вам плевать на мои желания, на мои планы. Главное, чтобы Людмила Сергеевна могла всем нос утереть!
— Не смей так говорить о моей матери! — Вадим сжал кулаки.
— А то что? — Антонина вскинула подбородок. — Что ты сделаешь, Вадим? Уйдешь к мамочке? Так иди! Только учти: больше ни копейки я вам не дам!
Лицо Вадима исказилось от гнева.
— Ты пожалеешь об этом, Тоня.
— Нет, это ты пожалеешь, что связался с женщиной, которая не стала твоим личным банкоматом!
Антонина схватила сумку, направилась к двери. На пороге обернулась:
— Запомни: ни одной копейки больше твоя мать от меня не получит!
Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом. Антонина стояла на лестничной клетке, дрожа от возмущения. В голове крутились мысли. План. Да, ей нужен план. И она точно знала, какой.
Вечер наступал тихо, проникая в окна квартиры последними лучами заходящего солнца. Антонина стояла на кухне, ловко лепя пельмени. Это занятие всегда приносило ей умиротворение. Пальцы работали автоматически, а мысли улетали далеко-далеко.
Входная дверь открылась. Голоса в прихожей подсказали, что вернулись Вадим и его мать. Антонина мысленно приготовилась к очередной словесной дуэли.
— А вот и мы! — Людмила Сергеевна вплыла на кухню. — Что-то ты хозяйственная сегодня, Тонечка.
Антонина лишь улыбнулась уголками губ, продолжая лепить пельмени.
— Я внизу видела машину такую красивую, — Людмила Сергеевна присела за стол. — Новенькую, еще блестящую! Такой синий цвет просто загляденье. Я бы тоже от такой не отказалась!
Антонина подняла глаза, улыбка озарила ее лицо.
— Да, она действительно красивая. Это моя машина. Сегодня купила.
Людмила Сергеевна застыла с открытым ртом. Вадим, стоявший в дверном проеме, тоже замер.
— Твоя? — переспросила свекровь. — Ты купила машину?
— Да, — просто ответила Антонина. — Наконец-то накопила нужную сумму.
Лицо Людмилы Сергеевны исказилось.
— Ты купила машину, а мне пятьдесят тысяч зажала? — ее голос поднялся до визга. — Ты что творишь?!
— Мама, успокойся, — Вадим попытался вмешаться.
— Нет, сынок, я не успокоюсь! — Людмила Сергеевна вскочила со стула. — Эта… эта… она машину себе покупает, а мне копейки не дает! Я из-за нее в долговой яме погрязла!
Антонина спокойно вытерла руки полотенцем.
— Людмила Сергеевна, вы в долгах погрязли по собственной воле. Никто вас не заставлял брать кредиты на одежду и мебель.
Людмила Сергеевна подскочила к Антонине:
— Да как ты смеешь! Ты обязана помогать семье мужа!
Антонина твердо ответила:
— Ничего я вам не обязана. Я вправе распоряжаться своими деньгами! И у вас права голоса в этом вопросе нет!
Повернувшись к сыну, Людмила Сергеевна воскликнула:
— Вадим! Скажи ей! Объясни, что так нельзя!
Вадим переводил взгляд с матери на жену и обратно.
— Тоня, может, ты могла бы помочь? Раз уж машину купила…
— Нет, — отрезала Антонина. — Я на эту машину копила. Каждую копейку откладывала. А твоя мать за три года высосала из нас столько денег, что и считать страшно.
— Неблагодарная! — закричала Людмила Сергеевна. — Я тебе этого не забуду! Ты еще пожалеешь о своем поступке!
Она развернулась, выскочила из кухни. Входная дверь с грохотом захлопнулась.
Вадим бросил на Антонину холодный взгляд.
— Довольна? Довела маму.
— Я ее довела? — Антонина горько усмехнулась. — Ты в своем уме, Вадим? Это она пытается нас доить как дойных коров.
— Не смей так говорить о моей матери!
— А ты не смей указывать мне, как тратить мои деньги!
Антонина отвернулась. Разговор был окончен.
Три дня они не разговаривали. Антонина уходила рано утром — на работу, а потом наслаждалась поездками на новой машине. Дом она воспринимала только как место для сна. Вадим тоже почти не появлялся — видимо, ночевал у матери.
В пятницу Антонина только вернулась домой. Не успела выдохнуть, как ключ в замке повернулся. На пороге стоял Вадим. С каменным лицом и пачкой бумаг в руке.
— Нам надо поговорить, — сказал он, проходя в комнату.
Антонина скинула туфли, прошла за ним.
— Слушаю.
Вадим положил на стол документы.
— Подпиши.
Антонина взяла бумаги, начала читать. Брови ее поползли вверх.
— Договор купли-продажи? Моей квартиры? Ты шутишь?
— Нет, — отрезал Вадим. — Мама нашла покупателей. Хорошие люди, дают нормальную цену.
— С чего я должна продавать свою квартиру?
— С того, что моей матери нужны деньги! — Вадим повысил голос. — Раз уж ты можешь купить себе машину, значит, просто обязана помочь ей! Она в отчаянном положении.
Антонина звонко рассмеялась, хотя глаза ее остались холодными.
— Ты в своем уме? Продать квартиру, чтобы твоя мать могла купить очередную побрякушку?
— Речь не о побрякушках! У нее серьезные проблемы!
— Это долги твоей матери! — Антонина перешла на яростный шепот. — Пусть продает квартиру и гасит их. А мое жилье не трогай!
— Эгоистка! — выпалил Вадим. — Думаешь только о себе!
— А ты думаешь только о матери! — парировала Антонина. — Три года я терпела эти постоянные поборы. Хватит!
Вадим шагнул к ней:
— Тоня, опомнись. Если мы не поможем сейчас, с мамой будет беда.
— Нет никакой беды! Есть только ее безумные траты и твоя безграничная жалость к ней.
— Тогда нам не о чем говорить, — Вадим сжал губы в тонкую линию.
— Согласна, — кивнула Антонина. — Более того, я хочу, чтобы ты собрал вещи и ушел. Сегодня же.
— Что?
— Ты слышал. Я больше не буду терпеть твое давление. Уходи.
— Ты не можешь меня выгнать! Я твой муж!
— Могу. Это моя квартира, купленная до брака. У тебя нет на нее никаких прав.
Вадим смотрел на нее с недоверием.
— Ты правда меня выгоняешь?
— Да. Собирай вещи.
— Ты пожалеешь об этом! — прошипел он.
— Единственное, о чем я жалею — что вышла за тебя замуж.
Развод прошел на удивление быстро. Антонина наняла хорошего адвоката. Он доказал, что квартира является ее личной собственностью. Людмила Сергеевна пыталась вмешаться. Кричала в суде, что ей нужны деньги, что невестка должна поделиться. Но судья оставался непреклонным.
— Не понимаю, почему вы считаете, что Антонина Игоревна должна вам что-то, — сказала судья Людмиле Сергеевне. — Закон на стороне истицы.
Выходя из здания суда, Антонина столкнулась с бывшей свекровью.
— Ты еще пожалеешь! — прошипела Людмила Сергеевна.
Антонина спокойно ответила?
— Вряд ли. Всего доброго.
Вскоре Антонина узнала, что Людмиле Сергеевне пришлось продать свою квартиру. Все для того, чтобы расплатиться с долгами. Теперь она и Вадим жили на съемной квартире. А еще через месяц Антонина встретила бывшего мужа у супермаркета — осунувшегося, постаревшего.
— Привет, — сказал он. — Как дела?
— Хорошо, — коротко ответила Антонина.
— А у нас не очень, — Вадим опустил глаза. — Мама болеет. Квартиру продали, денег почти не осталось.
Антонина молча смотрела на него.
— Может, поможешь? — осторожно спросил Вадим. — Ради старой дружбы?
Антонина покачала головой:
— Нет, Вадим. Это было твое решение — всегда ставить маму на первое место. Теперь живи с ним.
Она села в свою синюю машину и уехала, не оглядываясь. Впереди была новая жизнь — без чужих долгов и обязательств.
