— Марина, открывай! Я знаю, что ты дома!
Настойчивый звонок в дверь вырвал Марину из блаженного забытья. Она с трудом разлепила веки и посмотрела на часы: 10:12. Всего четыре часа сна после суточного дежурства в отделении интенсивной терапии. Четыре жалких часа, когда ей нужно было хотя бы восемь, чтобы просто начать чувствовать себя человеком.
Звонок повторился, еще более требовательный и длинный.
— Марина! Не притворяйся, что не слышишь!
Этот голос Марина узнала бы из тысячи. Свекровь. Альбина Васильевна собственной персоной. И судя по настойчивости, она не собиралась уходить.
Марина со стоном поднялась с кровати. Тело болело от усталости, в висках стучало. Последний пациент поступил за час до конца смены — инфаркт, пришлось провести реанимационные мероприятия, и домой она вернулась только в шесть утра вместо положенных пяти.
— Иду, — хрипло отозвалась она, натягивая халат.
— Наконец-то! — воскликнула свекровь, оглядывая невестку с ног до головы. — Ты что, еще спишь? Уже десятый час!
— Доброе утро, Альбина Васильевна, — Марина попыталась улыбнуться. — Я только с дежурства. Легла в шесть утра.
— А, так ты ночью работала, — свекровь кивнула, проходя в квартиру без приглашения. — Ну, тогда понятно. Но ничего, сейчас быстренько соберешься, и поедем. На улице такая погода отличная! Грех дома сидеть.
Марина недоуменно смотрела на свекровь, пытаясь понять, о чем она говорит.
— Поедем? Куда?
— Как куда? — Альбина Васильевна уже сняла плащ и повесила его в прихожей. — На дачу, конечно! Сегодня будем грядки готовить к посадке. Я все инструменты взяла, перчатки тебе купила новые, удобные.
Марина почувствовала, как внутри нарастает волна протеста, но попыталась сохранить спокойствие.
— Альбина Васильевна, я не могу сегодня ехать на дачу. Я отработала сутки, мне нужно выспаться.
Свекровь махнула рукой:
— Да ладно тебе, выспишься еще! Весна на дворе, посадочный сезон начинается. Если сейчас грядки не подготовим, потом поздно будет. А мне одной не справиться, ты же понимаешь.
— Я понимаю, но сегодня я действительно не могу, — Марина старалась говорить твердо, но вежливо. — Я очень устала. У нас была тяжелая ночь в отделении.
Альбина Васильевна прошла на кухню.
— Я тебе кофе сварю крепкий, взбодришься. И бутерброды сделаю. Поешь, и всё пройдет. В твои годы я и не такое выдерживала! Помню, работала, потом дома порядок надо было поддерживать, дети маленькие…
Марина закрыла глаза, пытаясь справиться с раздражением. Каждый раз одно и то же — свекровь будто намеренно не слышала, что ей говорят.
— Альбина Васильевна, я не поеду сегодня на дачу. Мне нужно отдохнуть. У меня выходной.
Свекровь замерла с банкой кофе в руках и повернулась к невестке:
— Вот именно! У тебя выходной! И нечего его тратить на сон. Сон — это пустая трата времени. А на даче свежий воздух, физическая активность. Это полезно! Паша, между прочим, тоже так считает.
— Паша работает в офисе с девяти до шести, а не сутками в больнице, — Марина почувствовала, как голос начинает дрожать от сдерживаемых эмоций. — И я уверена, что если бы он отработал сутки, вы бы не стали тащить его на дачу копать грядки.
— Ну вот, начинается, — Альбина Васильевна поджала губы. — Вечно ты сравниваешь. Мужчина и женщина — это разные вещи. У каждого свои обязанности.
— И моя обязанность — помогать вам на даче в мой единственный выходной после суточной смены? — Марина уже не скрывала раздражения.
— А что такого? — свекровь развела руками. — Ты же часть семьи. В семье все друг другу помогают. Или ты считаешь, что невестка не должна помогать свекрови? Если бы я сказала такое своей свекрови в своё время, то она бы меня уже…
— Да мне плевать… — Марина сделала особое ударение на этих словах, — Мне плевать, что бы сделала с вами ваша свекровь! Я отработала сутки, устала и хочу выспаться!
— Это твой выбор, — парировала Альбина Васильевна, гремя чашками. — Могла бы найти работу поспокойнее. Вон, в поликлинике, например. И график был бы удобнее, и дома больше времени проводила бы.
Марина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Сколько раз она слышала эти рассуждения? Сколько раз свекровь пыталась «направить её на путь истинный»?
— Я люблю свою работу, — твердо сказала она. — И я хорошая медсестра. Мои пациенты…
— Пациенты, пациенты, — перебила свекровь. — А о муже ты подумала? О семье? Паша приходит домой, а жена на дежурстве. Выходной у неё, видите ли, спать она будет! А о том, что на даче всё пропадает, ты не думаешь?
Марина сжала кулаки:
— На даче ничего не пропадает, Альбина Васильевна. Сейчас только май, сезон толком не начался, ещё прохладно. И потом, это ваша дача, не моя.
— Вот оно что! — свекровь всплеснула руками. — Значит, не твоя дача? А когда осенью урожай собирать, так сразу твоя становится? Когда банки с заготовками забирать — так не отказываешься!
— Я не просила этих заготовок, — тихо произнесла Марина. — Вы сами их приносите, а потом попрекаете.
— Неблагодарная! — Альбина Васильевна повысила голос. — Я для кого стараюсь? Для вас же с Пашей! Чтобы вы питались нормально, а не этой своей химозой с магазина!
Марина глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Усталость накатывала волнами, голова раскалывалась, а этот разговор высасывал последние силы.
— Альбина Васильевна, я сейчас скажу один раз, и очень прошу меня услышать, — она посмотрела свекрови прямо в глаза.
— И что же?
— Это мой выходной! И если я хочу спать весь день, то я буду спать весь день! И вы, дорогая свекровь, не имеете права мне в этом возражать!
На кухне повисла тишина. Альбина Васильевна медленно поставила чашку на стол.
— Вот, значит, как, — процедила она. — Научилась разговаривать со старшими. Что ж, придется рассказать Паше, какую жену он себе выбрал. Бессовестную, ленивую…
— Звоните, — Марина достала телефон. — Прямо сейчас позвоним Паше. Пусть послушает, как его мать приходит в чужой дом и пытается командовать.
— В чужой дом? — задохнулась от возмущения свекровь. — Это дом моего сына!
— Это наш с Пашей дом, — отрезала Марина. — И я имею право отдыхать в своем доме после тяжелой смены. Я не ваша личная помощница на даче.
Она нажала кнопку вызова. Гудки показались особенно громкими в звенящей тишине кухни. Альбина Васильевна стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на невестку так, словно видела её впервые.
— Алло? — голос Паши звучал удивленно. — Что случилось?
— Паша, твоя мать здесь, — начала Марина. — Хочет тебе что-то сказать.
Она протянула телефон свекрови, и та буквально выхватила его из её рук.
— Пашенька, сынок! Ты представляешь, что твоя жена устроила? Я приехала забрать её на дачу, помочь с грядками, а она… А она отказывается! — возмущенно продолжала Альбина Васильевна. — Говорит, что будет спать весь день, представляешь? А у нас грядки не подготовлены, сезон начинается. Я же одна не справлюсь!
Марина стояла рядом, скрестив руки на груди. Она слышала неразборчивый голос мужа из трубки и по меняющемуся выражению лица свекрови понимала, что пока Павел выслушивает мать, не перебивая.
— Да-да, именно так и сказала, — Альбина Васильевна бросила торжествующий взгляд на невестку. — Что это её выходной, и она будет спать, и что я не имею права ей возражать. Как будто я — чужой человек!
Марина закатила глаза. Если свекровь надеялась разжалобить Пашу, изображая беззащитную пожилую женщину, то Марина рассчитывала на здравый смысл мужа. В конце концов, он знал, какие смены у неё бывают, сколько сил они отнимают. И Паша не раз говорил, что восхищается её работой.
Альбина Васильевна внезапно протянула ей телефон:
— Держи, он хочет с тобой поговорить.
Марина с облегчением взяла трубку:
— Паш, извини, что беспокоим, но твоя мама…
— Марин, — перебил её муж, и по его тону она сразу поняла, что что-то не так. — Я не понимаю, в чём проблема. Почему ты не можешь помочь маме?
Марина опешила:
— Паша, я только с дежурства. Суточного. Я легла в шесть утра и проспала всего четыре часа. Я измотана.
— Ну так поспала бы пару часов и поехала, — в голосе Павла звучала досада. — Это же совсем несложно.
— Не сложно? — Марина не поверила своим ушам. — Ты хоть представляешь, какая у меня была смена? Последний пациент — инфаркт, мы его еле откачали!
— Марина, — теперь в голосе мужа появились нотки раздражения, — мама не просит тебя спасать кого-то. Просто помочь на даче. На свежем воздухе, между прочим. Это полезно.
— Паш, — Марина постаралась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало, — я медик. И я знаю, что после такой смены мне нужен полноценный отдых. Иначе я не смогу нормально работать завтра. А завтра у меня снова смена, и от меня будет зависеть здоровье реальных людей.
— А что, по-твоему, мама — не реальный человек? — неожиданно резко спросил Павел. — Ей шестьдесят пять, между прочим. И она одна всю дачу тянет.
— Которую мы практически не используем, — не выдержала Марина. — Мы бываем там раз в месяц, не больше!
— Это не значит, что можно забросить участок! Там наш урожай растёт, между прочим.
— Вот именно — ваш, — Марина почувствовала, как дрожит голос. — Твой и твоей мамы. Потому что это вы решаете, что там сажать, когда и как ухаживать. А я почему-то должна безропотно выполнять роль бесплатной рабочей силы!
Альбина Васильевна, стоявшая рядом, всплеснула руками:
— Ты слышишь, Паша? Слышишь, что она говорит? Рабочей силы! Да я о ней как о родной дочери забочусь!
— Марина, — голос Павла стал холодным, — я не понимаю, что на тебя нашло. Мама всегда заботится о нас. И это не такая уж большая просьба — поехать помочь ей на даче.
— Сейчас не может, так завтра поедет, — вставила Альбина Васильевна. — Завтра не менее подходящий день!
— У меня завтра смена, — напомнила Марина.
— А в следующий выходной? — не унималась свекровь.
Марина почувствовала, что ещё немного, и она просто взорвётся. Почему она должна оправдываться за желание отдохнуть в собственный выходной? Почему её работа не воспринимается серьёзно?
— Паша, — она попыталась воззвать к разуму мужа, — ты бы поехал копать грядки, если бы не спал сутки?
— Это другое, — отрезал Павел. — У меня ответственная работа, требующая концентрации. Я не могу позволить себе быть невыспавшимся.
Марина застыла, не веря своим ушам. Её работа, по мнению мужа, не требовала концентрации? Работа, где ошибка могла стоить кому-то жизни?
— Знаешь что, Паша? — тихо сказала она. — Пусть твоя мама отправляется на дачу одна. А мы с тобой продолжим этот разговор вечером. Когда ты вернёшься с работы, а я хоть немного высплюсь.
— Марина… — начал было Павел, но она прервала звонок.
Альбина Васильевна смотрела на Марину с плохо скрываемым торжеством:
— Вот видишь, даже Паша считает, что ты должна помогать. Семья всё-таки.
Марина молча вернула телефон в карман халата. Усталость и обида сменились холодной решимостью.
— Альбина Васильевна, вы можете остаться здесь и дождаться вечера, когда придёт Паша, или уехать на дачу. Но я ложусь спать. Прямо сейчас.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и ушла в спальню, плотно закрыв за собой дверь. Свекровь что-то возмущённо кричала вслед, но Марина уже не слушала. Она рухнула на кровать и мгновенно провалилась в тяжёлый сон.
Проснулась она от звука хлопнувшей входной двери. На часах было почти шесть вечера. Марина с удивлением обнаружила, что проспала весь день — видимо, организм взял своё. Голова всё ещё была тяжёлой, но уже не болела так мучительно, как утром.
Из кухни доносились голоса — Паша вернулся с работы, и, судя по всему, Альбина Васильевна так и не уехала на дачу, а дождалась сына. Марина глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Этот разговор нельзя было откладывать.
Она прошла в ванную, умылась холодной водой и, переодевшись из халата в домашние брюки и футболку, направилась на кухню.
— А, проснулась наконец, — Альбина Васильевна сидела за столом рядом с Пашей. Перед ними стояли чашки с чаем. — День уже закончился, между прочим.
— Добрый вечер, — Марина посмотрела на мужа.
Паша выглядел напряжённым, но кивнул в ответ:
— Мама рассказала, что произошло утром.
— А что именно она рассказала? — Марина прошла к столу, но садиться не стала. — Что хотела заставить меня ехать на дачу после суточного дежурства? Или что не услышала ни одной моей просьбы дать мне выспаться?
— Не преувеличивай, — поморщился Павел. — Никто никого не заставлял. Мама просто предложила помочь.
— Предложила? — Марина горько усмехнулась. — Паша, она пришла в десять утра, когда знала, что я только с дежурства, и начала требовать, чтобы я ехала с ней копать грядки. Это не предложение, это приказ.
— Мариночка, — елейным голосом произнесла свекровь, — я просто забочусь о тебе. Свежий воздух гораздо полезнее, чем целый день в постели валяться.
— Это мне, медику, вы рассказываете о пользе свежего воздуха? — Марина скрестила руки на груди. — И о том, что организму не нужен отдых после стресса и бессонной ночи?
— Ну начинается, — Альбина Васильевна закатила глаза. — Сразу в позу становится, как только что-то не по её!
— Паша, — Марина решила игнорировать свекровь и обратилась напрямую к мужу. — Сейчас я хочу поговорить с тобой. О нас. О том, что происходит в нашей семье.
— Ничего особенного не происходит, — отмахнулся Павел. — Обычная ситуация. Мама попросила помочь, ты отказалась.
— Ты правда не видишь проблемы? — изумилась Марина. — Твоя мать приходит в наш дом, когда тебя нет, пытается командовать мной, указывать, как мне проводить мой собственный выходной. А когда я возражаю, звонит тебе и жалуется, выставляя меня бессердечной и ленивой.
— Не преувеличивай, — повторил Павел. — Мама просто хотела…
— Чтобы я прыгнула по первому её требованию в машину, — закончила за него Марина. — И сделала то, что хочет она, а не то, что нужно мне. И ты это поддержал. Ты даже не выслушал меня, не попытался понять.
— Но ведь правда, — вмешалась Альбина Васильевна, — ничего страшного не случилось бы, если бы ты поехала помочь. Подумаешь, не выспалась…
— Вот именно! — Марина повысила голос. — «Подумаешь»! Мои потребности, моя усталость, моя работа — всё это для вас «подумаешь». А ваша дача, ваши грядки — это святое!
— Наша дача, — поправил Павел. — Мы же семья, Марина.
— Семья? — она посмотрела прямо в глаза мужу. — Семья — это когда уважают друг друга, Паша. Когда слышат. Когда поддерживают. Вы с матерью — семья. А я — так, приложение к вам. Удобная помощница, которая должна прыгать и помогать по первому щелчку.
— Теперь я неблагодарная мать, которая давит на сына, — всплеснула руками Альбина Васильевна. — Паша, ты слышишь, что она говорит?
— Слышу, — Павел нахмурился. — Марина, ты перегибаешь палку. Моя мать много для нас делает, и немного уважения…
— Уважение должно быть взаимным, — отрезала Марина. — Я уважаю труд твоей матери. Но я требую, чтобы и мой труд, и мои потребности также уважали.
— Твои потребности? — усмехнулась свекровь. — Да что ты знаешь о…
— Значит, так, — Марина выпрямилась и обвела взглядом обоих, перебивая при этом свекровь. — С этого момента я больше не еду ни на какие дачи. Ни в этот выходной, ни в следующий. Мой выходной принадлежит мне. И если я хочу спать весь день, то я буду спать весь день. И ни ты, Паша, ни вы, Альбина Васильевна, не имеете права мне в этом возражать…
— Да что это за неблагодарная девчонка?! — разозлилась ещё больше Альбина Васильевна. — Если ты сама в следующий раз не поедешь со мной, по доброй воле, то я насильно за волосы запихаю тебя в машину! Устала она, видишь ли, выспаться она хочет! Да мне плевать, что ты там хочешь! Ты жена! Ты невестка! А значит…
— Значит, пошла вон из моего дома! — прервала эти возмущения Марина.
Паша уже не понимал, что происходит, и тихонечко допивал свой чай, пока мать и жена уже готовы были броситься друг на друга.
Не дожидаясь, что свекровь ещё что-то ляпнет, что ей не понравится, Марина схватила её за локоть и вытащила резко в коридор, а там и за входную дверь. Вдогонку Альбине Васильевне, Марина швырнула ей её плащ, обувь и сумку и закрыла дверь.
— Марина! Ты совсем уже… — начал было муж возмущаться, когда до него с запозданием начало доходить, что только что сделала его жена.
— Рот свой закрой, милый мой! И если ещё хоть раз, ты или твоя мамочка, будете мне тут указывать, что мне и когда делать, то я просто разведусь с тобой и забуду вообще о твоём существовании! Понял меня?!
Паша только молча кивнул. Хоть он и не был согласен с женой, но по её выражению лица и тону голоса, он понял, что она действительно так и поступит, а он не хотел остаться один и без квартиры, а Марина бы в любом случае, подала на раздел имущества. Так что лучше промолчать и пустить всё на самотёк…
