Галина Петровна всегда считала, что у неё особый дар — она умела видеть людей насквозь. За двадцать лет работы главным бухгалтером на заводе она научилась читать по лицам, улавливать интонации, замечать то, что другие упускали. Этот талант делал её незаменимой в коллективе, но порой превращался в проклятие — особенно когда речь заходила о личной жизни сына.
Когда Андрей привёл домой Лену, Галина Петровна сразу почувствовала подвох. Девушка была слишком красивой, слишком уверенной в себе. В её смехе слышались нотки, которые настораживали опытную женщину. Лена держалась естественно, отвечала на вопросы без заминок, даже помогла с ужином, но что-то в ней было не так. Материнское сердце не обманешь.
— Мам, мы решили пожениться, — объявил Андрей за семейным ужином через месяц после знакомства. Он смотрел на Лену влюблёнными глазами, а та скромно опустила взгляд, играя обручальным кольцом на безымянном пальце.
Галина Петровна медленно отложила вилку. Она знала этот момент настанет, но не ожидала, что так быстро.
— Андрюша, милый, а не торопитесь ли вы? Может, стоит сначала присмотреться друг к другу получше? — Она старалась говорить мягко, но в голосе прозвучала натянутая нота. — Хороших девушек вокруг много, зачем же спешить с таким серьёзным решением?
Лена подняла глаза — в них мелькнула холодная искорка, которую Андрей не заметил, но мать уловила мгновенно.
— Галина Петровна, я понимаю ваши опасения, — сказала Лена ровным голосом. — Но мы с Андреем действительно любим друг друга.
— Конечно, конечно, — поспешно согласилась Галина Петровна, но про себя подумала: «Посмотрим, какая ты на самом деле, голубушка».
Свадьбу назначили на осень. Молодые решили пока жить в квартире Галины Петровны — съёмное жильё было не по карману, а своей недвижимости у них ещё не было. Галина Петровна согласилась скрепя сердце, утешая себя тем, что так ей будет легче присматривать за происходящим.
Совместная жизнь началась с мелких трений. Лена переставляла мебель, меняла привычный порядок на кухне, включала музыку, когда Галина Петровна отдыхала после работы. Каждое её действие раздражало свекровь всё больше, но прямых поводов для конфликта не возникало — девушка была вежлива и предупредительна.
Галина Петровна начала исподволь воздействовать на сына. За завтраком, когда Лены не было рядом, она вздыхала:
— Андрюша, а помнишь, как раньше тихо было по утрам? Не то что сейчас — музыка с самого утра…
Или вечером, укладываясь спать:
— Сынок, а может, стоит подождать со свадьбой? Вдруг вы ещё не до конца узнали друг друга?
Андрей только отмахивался, но семена сомнения понемногу прорастали.
Переломный момент наступил в середине лета. Галина Петровна возвращалась с работы и увидела Лену возле подъезда с незнакомым молодым человеком. Они о чём-то горячо спорили, парень размахивал руками, а Лена качала головой. Разговор явно был неприятным.
Когда Лена поднялась домой, лицо её было напряжённым.
— А кто это был с тобой во дворе? — как бы невзначай спросила Галина Петровна, нарезая хлеб к ужину.
— Бывший, — коротко ответила Лена, не поднимая глаз. — Требовал свою часть денег за аренду квартиры. Мы снимали вместе, пока не разошлись.
— Ах вот оно что, — протянула Галина Петровна, и в её голосе промелькнули удовлетворённые нотки. — А давно вы расстались?
— Полгода назад, — Лена налила себе чай. — Но у него остались ко мне финансовые претензии. Хотя мы все вопросы уже давно закрыли.
Галина Петровна кивнула и больше не задавала вопросов, но информация отложилась в её памяти. У неё была особенность — она запоминала всё, что могло пригодиться в будущем. На работе коллеги знали: если хочешь узнать последние новости, обращайся к главбуху. Галина Петровна всегда была в курсе служебных романов, семейных драм и рабочих интриг. Она не считала это сплетнями — просто чужие дела были её хобби.
Свадьба прошла в октябре, в небольшом ресторане. Галина Петровна надела лучший костюм и улыбалась гостям, хотя внутри всё кипело от нетерпения опозорить невестку. Андрей светился от счастья, Лена в белом платье была неотразима. Казалось, ничто не могло омрачить этот день.
Когда подошла очередь свекрови произносить тост, Галина Петровна поднялась с бокалом шампанского. В зале наступила тишина — все ждали традиционных пожеланий молодожёнам.
— Дорогие мои, — начала Галина Петровна, глядя на сына и невестку. — Я, конечно, рада за вас, хоть и невестка у меня с таким… бурным прошлым. — Она сделала паузу, давая словам дойти до слушателей. — Но что уж поделаешь — у современной молодёжи такие нравы. Это в наше время нужно было хранить невинность для жениха.
Зал погрузился в мёртвую тишину. Лена побледнела, потом залилась краской. Андрей опустил глаза, его лицо горело от стыда. Гости переглядывались, не зная, куда деваться от неловкости.
— Ну так выпьем же за молодых! — с натянутой весёлостью воскликнула Галина Петровна, поднимая бокал.
Остальная часть свадьбы прошла в напряжённой атмосфере. Лена почти не говорила, Андрей выглядел подавленным. Гости поспешили разойтись раньше обычного.
Дома молодожёны долго не разговаривали с Галиной Петровной. Атмосфера в квартире стала ледяной, но свекровь считала, что поступила правильно — сказала правду, какой бы горькой она ни была.
Время шло. Отношения в семье постепенно наладились, по крайней мере внешне. Лена была подчёркнуто вежлива со свекровью, Андрей старался не вспоминать о свадебном инциденте. Галина Петровна тоже вела себя сдержанно, но иногда не удерживалась от колких замечаний.
В этом году ей исполнялось пятьдесят лет, и она решила отметить юбилей с размахом. Пригласила всех коллег с работы, включая директрису завода Марину Владимировну с мужем. С директрисой у них были сложные отношения — формально уважительные, но за глаза Галина Петровна нередко обсуждала её личную жизнь с другими сотрудниками.
Марина Владимировна была женщиной яркой, но с репутацией. Поговаривали, что её муж Виктор Семёнович уже не первый год крутит роман с секретаршей из соседнего отдела. Галина Петровна знала об этом от коллег и не раз позволяла себе комментарии по поводу семейной жизни начальства.
— Всё-таки странно, — говорила она подругам за обедом, — как можно не замечать, что муж тебе изменяет? Вся контора в курсе, а она делает вид, что ничего не происходит.
Или:
— Видели, как Виктор Семёнович сегодня цветы покупал? Интересно, кому — жене или любовнице?
На юбилейный банкет собралось человек тридцать. Ресторан был украшен шарами и цветами, играла музыка. Галина Петровна чувствовала себя королевой вечера — принимала поздравления, танцевала, смеялась. Марина Владимировна с мужем сидели за почётным столом, вежливо улыбались и поддерживали беседу.
Когда дошла очередь до тостов от семьи, встала Лена. Она была элегантна в чёрном платье, держалась уверенно. Галина Петровна ждала стандартных пожеланий — здоровья, счастья, долгих лет жизни.
— Дорогая Галина Петровна, — начала Лена, и в её голосе звучали медовые нотки. — Я хочу сказать, как я восхищаюсь вами. Вы такой открытый, искренний человек. Вы никогда не скрываете своих чувств и мыслей.
Галина Петровна довольно улыбнулась — наконец-то невестка оценила её по достоинству.
— Особенно меня поражает, — продолжила Лена, — как благородно вы поступили, пригласив на этот праздник даже людей, которых не очень любите и о которых… ну, иногда говорите не самые лестные вещи. — Она сделала паузу, давая словам достичь цели. — После всего, что вы рассказывали мне о любовницах мужа Марины Владимировны, очень великодушно было пригласить их обоих на ваш юбилей.
Тишина была оглушительной. Марина Владимировна побелела как мел, её муж Виктор Семёнович судорожно сжал салфетку. Галина Петровна застыла с бокалом в руке, её лицо горело от стыда и ярости.
— Так выпьем же за нашу дорогую именинницу и её удивительную способность замечать все нюансы в жизни чужих людей! — закончила Лена, поднимая бокал с невозмутимым видом.
В зале царила мёртвая тишина. Несколько гостей неловко подняли бокалы, но большинство просто сидело в оцепенении. Марина Владимировна встала, холодно кивнула имениннице и направилась к выходу. Муж поспешил за ней.
— Марина Владимировна, подождите, это недоразумение! — кинулась за ними Галина Петровна, но директриса даже не обернулась.
Праздник развалился. Гости начали расходиться под разными предлогами. Через час в ресторане остались только самые близкие — несколько коллег да родственники. Галина Петровна сидела красная от позора, не зная, что сказать.
Лена между тем мило беседовала с оставшимися гостями, словно ничего не произошло.
На следующий день на работе Галина Петровну встретила холодная атмосфера. Марина Владимировна не отвечала на её приветствие, коллеги избегали разговоров, в столовой за её столик никто не садился. Стало ясно, что после вчерашнего скандала её репутация серьёзно пострадала.
Через неделю Галина Петровна подала заявление об увольнении по собственному желанию. Оставаться в коллективе после того, что произошло, было невыносимо. Андрей и Лена пытались её отговорить, но решение было принято окончательно.
— Мне нужно сменить обстановку, — объясняла она сыну. — У меня есть дача в области, там можно обустроиться. В городе теперь сложно будет…
Дача находилась в ста километрах от города, в небольшом областном городке. Домик был небольшой, но уютный — Галина Петровна с мужем строили его для отдыха, но после его смерти она там почти не бывала. Теперь же пришлось обживаться всерьёз.
Первые месяцы были трудными. Привыкшая к городскому комфорту и активной социальной жизни, Галина Петровна чувствовала себя в изгнании. Соседи по участкам были немногословными дачниками, особого общения не получалось. Зимой в посёлке оставалось совсем мало народу, и дни тянулись однообразно и тоскливо.
Андрей с Леной навещали её регулярно — привозили продукты, помогали по хозяйству. Лена была подчёркнуто заботлива и внимательна, что только усиливало у Галины Петровны чувство вины и раздражения одновременно.
Весной, когда снег сошёл и на дачных участках началась активная жизнь, Галина Петровна немного ободрилась. Она завела огород, начала общаться с соседками, даже подумывала найти работу в районном центре. Но мысль о том дне рождения не отпускала её.
В мае Андрей с Леной приехали на майские праздники. После ужина Андрей отправился к соседу помочь с ремонтом забора, а женщины остались вдвоём мыть посуду.
— Лена, — сказала наконец Галина Петровна, не поднимая глаз от тарелки. — Мне нужно тебя кое о чём спросить.
— Конечно, Галина Петровна.
— Зачем ты тогда, на юбилее, сказала всё это при гостях? — Голос её дрожал от сдерживаемого волнения. — Ведь можно было избежать скандала…
Лена отложила полотенце и повернулась к свекрови. В её глазах не было ни злобы, ни торжества — только холодная решимость.
— Это тебе за то, что опозорила меня на свадьбе, — сказала она спокойно.
Галина Петровна вздрогнула, словно её ударили.
— Ты испортила самый важный день в моей жизни, — продолжила Лена. — Опозорила не только меня, но и собственного сына. При всех наших родственниках и друзьях. Думала, я забуду? Прощу? — Она качнула головой. — Я такое простить не могла. Поэтому и поделом тебе за твой язык.
— Но я же… я хотела как лучше, — пролепетала Галина Петровна. — Я беспокоилась за Андрея…
— Ты хотела меня унизить, — перебила Лена. — И унизила. А теперь удивляешься, что получила ответ? — Она взяла полотенце и продолжила вытирать посуду. — Я ждала подходящего момента. И дождалась.
Галина Петровна стояла, не зная, что сказать. В груди разливалась тяжёлая боль — не только от стыда, но и от понимания собственной правоты и неправоты одновременно.
— А что теперь? — тихо спросила она. — Мы так и будем жить с этой враждой между нами?
Лена пожала плечами.
— Это зависит от вас, Галина Петровна. Я не держу зла — счёт сведён. Но я хочу, чтобы вы понимали: с людьми нужно быть осторожнее. Слова имеют последствия.
— Понимаю, — кивнула Галина Петровна. — Теперь понимаю.
Они мыли посуду в молчании. Когда вернулся Андрей, обе женщины сидели за столом и пили чай, нарочито вежливо обсуждая планы по саду и огороду. Внешне всё выглядело мирно, но что-то в их отношениях изменилось навсегда.
Вечером, когда молодые укладывались спать в гостевой комнате, Галина Петровна долго сидела на веранде, глядя на звёзды. Она думала о том, как странно устроена жизнь — как слова, брошенные в порыве эмоций, могут изменить всё. Она думала о своём характере, о привычке судить людей и раздавать оценки. О том, что каждое действие рождает противодействие.
Где-то в глубине души она даже чувствовала некоторое уважение к невестке. Лена оказалась сильнее, чем она думала. Она умела ждать, планировать, добиваться своего. В каком-то смысле они с ней были похожи — обе не прощали обид, обе умели находить уязвимые места. Только Лена оказалась лучшим стратегом.
Утром за завтраком атмосфера была непривычно тёплой. Лена принесла Галине Петровне рассаду помидоров, которую вырастила на подоконнике, Андрей пообещал на следующих выходных приехать и помочь с посадкой картошки. Говорили о планах на лето, обсуждали ремонт веранды.
Когда молодые собирались уезжать, Лена неожиданно обняла свекровь.
— Галина Петровна, — тихо сказала она, — давайте начнём сначала. Для Андрея.
— Давайте, — согласилась Галина Петровна. — Только… ты меня прости за свадьбу. Я тогда не подумала, что говорю.
— Уже простила, — улыбнулась Лена. — Вчера, когда мы разговаривали.
Они помахали друг другу на прощание, и Галина Петровна осталась одна со своими мыслями. Впереди была новая жизнь в этом тихом месте, вдали от городской суеты и интриг. Возможно, это было к лучшему — здесь у неё будет шанс стать другой, научиться держать язык за зубами.
А вечером, поливая рассаду на подоконнике, она поймала себя на мысли, что в первый раз за долгое время чувствует что-то похожее на покой. Урок был жёстким, но он того стоил.
И всё-таки, подумала Галина Петровна, глядя на молодые побеги томатов, невестка у неё оказалась что надо. Характер есть. Зря она её недооценила.
Такая, может быть, и внуков хороших воспитает.
Эта мысль неожиданно показалась ей почти утешительной.
