Валерий Петрович считал себя человеком, который всё держит под контролем. На работе — начальник отдела, дома — глава семьи, в жизни — хозяин своей судьбы. Он привык, что всё идёт по его плану, и когда что-то выбивалось из графика, его голос наполнял квартиру, как сирена скорой помощи.
— Лена! — рявкнул он из гостиной. — Почему ещё не убрано? Гости через три дня!
Жена появилась в дверях с тряпкой в руках. Она всегда появлялась быстро, словно ждала очередного вызова.
— Валера, я только что закончила кухню. Сейчас займусь гостиной.
— Сейчас, сейчас… — передразнил он. — Всегда это твоё «сейчас». Надо было вчера начинать! У меня день рождения не просто семейный, понимаешь? Коллеги придут, начальство, может быть. Я не могу позволить себе ударить в грязь лицом.
Лена кивнула и вернулась к уборке. Она давно научилась не отвечать, когда муж в таком настроении. Споры только раззадоривали его, превращая небольшое недовольство в полноценный скандал.
Валерий Петрович готовился к своему пятидесятилетию с особым рвением. Круглая дата, юбилей — это не шутки. Он уже представлял, как коллеги будут восхищаться накрытым столом, как начальник отдела продаж Михаил Семёнович одобрительно кивнёт, оценив размах. А может, и сам директор заглянет на огонёк. Такие вещи запоминаются. Такие вещи работают на репутацию.
— И меню ты составила? — крикнул он, не выходя из гостиной, где раскладывал на журнальном столике образцы салфеток, выбирая между кремовыми и белыми с золотым тиснением.
— Составила, — донеслось из коридора.
— Неси сюда!
Лена вытерла руки о фартук и достала из кухонного ящика тетрадный лист, исписанный мелким аккуратным почерком. Валерий выхватил его из её рук и пробежал глазами.
Лицо его вытянулось.
— Это что? — он потряс листком, словно тот был фальшивой купюрой. — Оливье, селёдка под шубой, холодец, жаркое? Ты серьёзно?
— А что не так? — Лена невольно напряглась.
— Что не так?! — Валерий вскочил с дивана. — Это же банальщина! Это то, что на каждом столе! Мне нужен праздник, понимаешь? Презентабельный стол! Чтобы люди рты пораскрывали! А ты мне что предлагаешь? Застолье из советской столовой!
— Валера, я могу добавить ещё блюд, но это классика, люди любят…
— Люди любят! — передразнил он. — Людям и сосиски с макаронами нравятся, если они голодные! Мне нужно, чтобы мои гости увидели: Валерий Петрович Морозов умеет жить! Чтобы поняли, что я не какой-нибудь мелкий менеджер, а человек с положением!
Лена молча стояла, опустив глаза. Её пальцы нервно теребили край фартука.
— Переделывай, — бросил Валерий, швыряя лист на стол. — И чтобы к завтрашнему вечеру было новое меню. Нормальное. С изысками. Закуски горячие, холодные, салаты необычные, рыба красная, может, устрицы какие-нибудь. В общем, думай! Для чего я тебя содержу?
Он развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Лена подняла лист с пола, разгладила его и медленно побрела на кухню. Села за стол, уставилась в окно. За стеклом моросил мелкий осенний дождь, и город казался серым, размытым, усталым.
«Для чего я тебя содержу?» — эта фраза застряла в голове, как заноза. Она вспомнила, как двадцать лет назад Валерий был другим. Внимательным, нежным, даже робким. Он дарил ей цветы без повода, целовал на прощание, говорил, что она — его единственная опора. Потом пришли первые успехи, первые повышения, карьера. И с каждой новой ступенькой он становился чуть выше, чуть надменнее, чуть громче.
А она оставалась прежней. Тихой женой, которая готовила, убирала, стирала, молчала. Которая привыкла подстраиваться. Которая забыла, когда в последний раз её спросили: «А как ты? Что тебе хочется?»
На следующий день Лена весь вечер просидела за новым меню. Она искала рецепты в интернете, звонила подруге, которая работала в ресторане, выписывала ингредиенты. К ночи список разросся до двух страниц: карпаччо из говядины, тартар из лосося, утиная грудка, салат с рукколой и пармезаном, фуа-гра, профитроли с крабовым муссом…
Валерий пришёл поздно, усталый, но довольный — на работе наконец утвердили его проект. Лена протянула ему новое меню. Он читал долго, хмурился, кивал, потом отложил листы.
— Ну вот, другое дело, — буркнул он. — Хотя устрицы ты так и не включила. Ладно, пусть будет так. Главное, чтобы всё было свежее, красиво оформлено. И чтобы к шести вечера в субботу всё стояло на столе. Гости к семи, мне нужен запас времени.
— Валер, но тут очень много работы, — осторожно начала Лена. — Может, что-то закажем в ресторане? Или я позову Светку помочь?
— Заказать? — он посмотрел на неё так, словно она предложила подать гостям комбикорм. — Чтобы потом кто-нибудь сказал, что Морозов не может даже стол накрыть без помощи? Нет уж. Всё должно быть домашнее, от души. А Светку твою не надо, она языком трепать мастерица, всем потом разнесёт, что у нас что-то не так.
Лена сжала губы. Она хотела сказать, что не успеет, что это физически невозможно — приготовить столько блюд за один день. Но слова застряли в горле. Она просто кивнула.
Оставшиеся дни до субботы пролетели в лихорадочной суете. Лена составляла списки покупок, обзванивала магазины, сравнивала цены. Валерий каждый вечер устраивал смотрины: проверял, что куплено, что ещё надо купить, давал указания, критиковал выбор.
— Это какая рыба? Кета? Я просил сёмгу! Кета — это для бедных!
— Валер, сёмги не было, а кета тоже очень хорошая…
— Мне плевать, что не было! Завтра поедешь в другой магазин и купишь сёмгу. И вообще, почему сыр не пармезан, а какой-то грана падано? Ты что, экономишь на моём дне рождения?
Лена молчала. Она научилась молчать так искусно, что иногда казалось, будто её вообще нет в комнате. Просто тень, исполняющая приказы.
В пятницу вечером Валерий устроил последнюю проверку. Он открывал холодильник, доставал продукты, изучал этикетки, нюхал, щупал. Лена стояла рядом, как школьница перед строгим учителем.
— Ладно, — наконец выдохнул он. — Вроде всё на месте. Смотри, завтра с утра начинай. К шести всё должно быть готово. И красиво разложи на блюдах, не как попало. Купи ещё зелени для украшения, петрушки там, укропа. Чтобы стол выглядел богато.
— Хорошо, — тихо сказала Лена.
— И вымой люстру, — добавил он, направляясь в спальню. — А то она какая-то тусклая. Гости подумают, что мы в нищете живём.
Лена посмотрела на люстру. Она мыла её неделю назад.
Суббота началась в шесть утра. Лена встала, умылась ледяной водой, чтобы окончательно проснуться, и принялась за работу. Валерий спал до десяти — он считал, что именинник имеет право на отдых.
Когда он вышел на кухню, Лена уже жарила утиную грудку. На столе стояли мисочки с нарезанными овощами, на плите булькал бульон, в духовке томились профитроли. Воздух был густым от запахов, окна запотели.
— Ну как, успеваешь? — спросил Валерий, наливая себе кофе.
— Пока да, — Лена не оборачивалась, помешивая соус.
— Смотри, без фокусов, — предупредил он. — Сегодня всё должно быть идеально. Я пошёл в душ, а потом займусь напитками.
Он ушёл, и Лена перевела дух. Руки дрожали от усталости — она уже три часа стояла у плиты. Но останавливаться было нельзя. Список на холодильнике пестрел непокоренными пунктами.
В двенадцать Валерий вернулся на кухню.
— А салаты? — спросил он, заглядывая в холодильник.
— Ещё не начинала, сначала нужно доделать горячее.
— Лена, ты что, издеваешься? Уже полдень! Гости через семь часов!
— Я знаю, Валер, я успею…
— Успеешь, успеешь! — он повысил голос. — Ты всегда так! Всё на последний момент! Нельзя было вчера что-то подготовить?
— Вчера ты сам сказал, чтобы я готовила только сегодня, чтобы всё было свежее, — Лена обернулась, и в её глазах мелькнуло что-то непривычное. Не покорность, не страх. Что-то другое.
Валерий заметил это, но не придал значения.
— Ладно, работай, — бросил он. — Только не подведи меня.
В два часа Лена ещё нарезала овощи для салата. В три — мариновала рыбу. В четыре — взбивала крем для закусок. Валерий периодически заглядывал, комментировал, давал советы, критиковал. К пяти часам стол по-прежнему был пуст, а на кухне царил хаос: горы грязной посуды, разделочные доски, усеянные обрезками, пятна соуса на плите.
— Лена! — заорал Валерий из гостиной. — Ты там что, вообще не готовишь?! Через два часа гости! Где стол?!
Лена медленно вытерла руки о полотенце. Она посмотрела на часы, потом на холодильник, потом на список. И вдруг почувствовала, как лопнуло её терпение. Тихо, почти незаметно. Как струна, натянутая слишком сильно.
Она сняла фартук, повесила его на крючок и вышла в гостиную.
Валерий стоял у праздничного стола, пока ещё пустого, покрытого белой скатертью. Он расставлял бокалы, любовно протирая каждый до блеска.
— Где еда? — спросил он, не оборачиваясь.
— Валер, — сказала Лена тихо, но очень чётко. — Это твой праздник — ты гостей и угощай.
Он обернулся. На его лице было недоумение, словно она заговорила на иностранном языке.
— Что?
— Я сказала: это твой праздник. Твой день рождения, твои гости, твоя репутация. Поэтому готовить будешь ты.
Валерий рассмеялся — коротко, нервно.
— Ты что, шутишь?
— Нет, — Лена взяла сумку с дивана, проверила, есть ли в ней кошелёк. — Я устала. Я очень устала, Валер. Я три дня готовилась к твоему празднику, а ты только кричал и придирался. Ты хочешь идеальный стол — готовь его сам. Если успеешь.
— Ты… ты не можешь просто уйти! — голос Валерия дрогнул. — Гости придут! Что я им скажу?!
— Не знаю, — Лена пожала плечами. — Скажи правду. Или придумай что-нибудь. Ты же у нас с положением, сообразишь.
Она направилась к двери. Валерий метнулся за ней, схватил за руку.
— Лена, стой! Ты не можешь! Это… это моё пятидесятилетие!
Она посмотрела на него долгим, усталым взглядом.
— Именно поэтому ты и должен сам о нём позаботиться. Я ухожу гулять по магазинам. Может, куплю себе что-нибудь красивое. Давно хотела.
— Но еда! Стол! Что мне делать?!
— В холодильнике полно продуктов, — сказала Лена, высвобождая руку. — Рецепты в интернете. Если не успеешь приготовить — закажи в ресторане. Или извинись перед гостями и перенеси праздник. Выбор за тобой.
Она открыла дверь и вышла, не оглядываясь. Валерий стоял посреди прихожей, растерянный, с вытянутым лицом. Он не верил, что это происходит на самом деле. Жена не могла просто так взять и уйти. Жена всегда была рядом. Всегда подчинялась. Всегда терпела.
Он вернулся на кухню и обвёл взглядом разгром. Гора немытой посуды. Полусырая утка. Нарезанные овощи, которые уже начинали темнеть. Рыба, источающая подозрительный запах — видимо, её слишком долго держали вне холодильника. Часы показывали пять тридцать.
Гости придут в семь.
Валерий попытался включить плиту, но не нашёл нужную конфорку — он не готовил уже лет пятнадцать, если не больше. Он достал сковороду, плеснул масла, бросил овощи. Они зашипели, задымились. Он не знал, сколько нужно жарить, и просто стоял, беспомощно помешивая лопаткой.
Потом схватил телефон, позвонил Лене. Она не брала трубку.
Позвонил ещё раз. И ещё. Абонент недоступен.
— Чёрт! — выругался он и швырнул телефон на стол.
Он попробовал делать салат — кое-как нашинковал оставшиеся овощи, заправил майонезом. Получилось нечто бесформенное и жалкое. Он посмотрел на часы. Шесть вечера.
Валерий понял, что не успевает. Не просто не успевает — он даже не знает, что делать дальше. Рыба испортилась, утка не прожарилась, салаты выглядели так, будто их делал слепой. А стол по-прежнему стоял пустой, белея скатертью.
Он снова набрал Лену. Опять не ответила.
Тогда он позвонил первому гостю — Михаилу Семёновичу.
— Миша, привет, слушай… я тут заболел внезапно, — голос дрожал. — Придётся перенести. Извини, так получилось.
— Заболел? — в трубке послышалось удивление. — Да ты сегодня на работе был, вроде бодрый.
— Ну, резко схватило. Желудок, наверное. Давай на следующую неделю?
Михаил Семёнович что-то пробурчал и повесил трубку. Валерий обзвонил остальных гостей, каждому повторяя ту же легенду. Некоторые верили, некоторые — нет, но никто не спорил.
Когда последний звонок был завершён, Валерий рухнул на стул посреди кухни. Он смотрел на продукты, на грязную посуду, на пустой стол — и чувствовал, как внутри разрастается незнакомое чувство. Стыд? Злость? Обида?
Он представил, как сейчас Лена бродит по магазинам, спокойная, свободная. Впервые за двадцать лет она сделала что-то для себя. А он остался один, посреди развалин собственных амбиций.
Валерий Петрович долго сидел в тишине, слушая, как за окном шумит дождь. Праздника не было. Гостей не было. Был только пустой стол, напоминающий о том, что даже самый идеальный план может рухнуть, если он строится на чужой спине.
А когда в десять вечера Лена вернулась домой — спокойная, с пакетами в руках и новым шарфом на шее, — Валерий не стал кричать. Он просто сидел за кухонным столом с чашкой остывшего чая и смотрел в окно.
— Извини, — тихо сказал он, не поворачивая головы.
Лена поставила пакеты на пол и присела напротив.
— За что?
— За всё.
Она кивнула. Они сидели молча, и дождь за окном барабанил по подоконнику, смывая что-то старое, ненужное, тяжёлое.
И может быть, это был настоящий праздник — без гостей, без роскошного стола, но с чем-то большим. С пониманием, что иногда нужно остаться наедине с собой, чтобы увидеть других.
