Татьяна познакомилась с Дмитрием на корпоративе общего знакомого. Обычное знакомство — разговоры, обмен номерами, первое свидание через неделю. Дмитрий показался приятным, внимательным, с чувством юмора. Работал инженером в проектной фирме, зарабатывал неплохо. Татьяна трудилась маркетологом в рекламном агентстве, доход был стабильный.
Встречались полгода, потом Дмитрий сделал предложение. Татьяна согласилась. Вроде бы всё складывалось нормально. Но первая встреча с будущей свекровью показала, что не всё так просто.
Валентина Петровна пригласила их в гости. Накрыла стол, расспрашивала о работе, планах на будущее. Всё шло обычно, пока разговор не зашёл о жилье.
— А у тебя есть своя квартира? — спросила Валентина Петровна, наливая чай.
— Да, трёхкомнатная, — ответила Татьяна. — Досталась по наследству от бабушки.
Лицо свекрови буквально засветилось.
— Трёшка? Это хорошо! А где расположена? В каком районе?
Татьяна рассказала. Валентина Петровна стала расспрашивать дальше — сколько метров, какой этаж, есть ли балкон, когда делался ремонт. Задавала вопросы так подробно, будто собиралась покупать квартиру сама.
Дмитрий переводил тему, но мать возвращалась к жилью снова и снова. Татьяна тогда подумала, что, может, просто любопытство. Мол, интересно узнать, в каких условиях будет жить сын после свадьбы.
Но любопытство не закончилось. На следующей встрече Валентина Петровна снова спросила про квартиру. Интересовалась, есть ли кладовка, сколько окон выходит на солнечную сторону, хорошие ли соседи. Татьяна отвечала вежливо, но внутри начало зарождаться беспокойство.
Свекровь словно облизывалась на квартиру. Рассказывала подругам по телефону прямо при Татьяне, какая хорошая невестка у её сына, с трёшкой в приличном районе. Валентина Петровна уже строила планы — как будет приезжать туда в гости, как там можно разместить родственников, приезжающих в город.
Татьяна пыталась не придавать этому значения. Думала, что со временем свекровь успокоится. Сосредоточилась на подготовке к свадьбе.
Свадьбу играли летом. Небольшая, человек на сорок. Банкет, прогулка, фотографии. Обычное торжество. После поехали в короткое свадебное путешествие на неделю — в Турцию, отдохнуть на море.
Вернулись загорелые, отдохнувшие. Татьяна думала, что теперь начнётся спокойная семейная жизнь. Обустроят быт, привыкнут друг к другу.
Но не прошло и недели, как пришла в гости Валентина Петровна.
— Ну что, когда внуков ждать? — спросила свекровь с порога.
Татьяна растерялась:
— Мы только поженились. Хотим сначала устроиться, привыкнуть…
— Привыкнуть? — Валентина Петровна фыркнула. — Вы полгода встречались. К чему ещё привыкать? Рожайте, пока молодые!
Татьяна попыталась объяснить, что хочет сделать карьеру, накопить денег, чтобы ребёнку ни в чём не было нужды.
Но свекровь отмахнулась:
— Глупости! Дети никогда не бывают вовремя. Люди просто рожают — и живут как-нибудь. Вот я Диму в двадцать родила, денег не было вообще, но ничего, вырастили же.
После этого разговора Валентина Петровна звонила каждую неделю. Обязательно спрашивала про беременность. Намекала, что часики тикают, что нельзя откладывать. Присылала статьи о пользе раннего материнства, о том, как важно родить до тридцати.
Татьяна терпела. Отвечала уклончиво, переводила тему. Дмитрий просил не обращать внимания, говорил, что мать просто волнуется, хочет внуков.
А потом начались праздники.
Первым был Новый год. За неделю до праздника позвонила Валентина Петровна:
— Татьяночка, мы всей родней к вам на Новый год придём. У вас места больше, удобнее.
Татьяна опешила:
— Как всей? Сколько человек?
— Да немного, двенадцать всего. Родня же, не чужие.
— Но мы с Димой хотели встретить вдвоём…
— Вдвоём? — Свекровь даже голос повысила. — Вы же семья теперь! Какое вдвоём? Семья должна быть вместе!
Татьяна попыталась возразить, но Валентина Петровна уже назначала время, распределяла, кто что принесёт. Дмитрий, когда жена попыталась обсудить это, попросил не создавать проблем:
— Ну один раз в году. Праздник же. Нельзя отказывать родителям.
Новый год превратился в кошмар. Двенадцать человек набились в квартиру. Шумели, пили, ели. Дети носились по комнатам, опрокидывая вазы. Кто-то пролил вино на диван. Кто-то разбил бокал в спальне. После праздника Татьяна убирала три дня. Находила окурки в цветочных горшках, пятна на ковре, сломанную ручку у шкафа.
На Пасху снова собрались у Татьяны. Десять человек. Валентина Петровна позвонила за два дня, поставила перед фактом. Татьяна пыталась сказать, что у них другие планы, но свекровь не слушала.
Дни рождения, годовщины, просто воскресные посиделки — всё проходило в квартире Татьяны. Валентина Петровна даже не спрашивала разрешения. Просто сообщала, когда приедут.
Татьяна чувствовала, как квартира перестаёт быть её домом. Превращается в проходной двор. Её личное пространство постоянно нарушалось. Выходные уходили на подготовку к визитам или уборку после них.
Дмитрий не понимал, в чём проблема:
— Это же семья. Нельзя отказывать родным.
— Но это моя квартира, — пыталась объяснить Татьяна. — Я хочу отдыхать дома, а не развлекать твоих родственников каждые выходные.
— Не преувеличивай. Не каждые же.
Татьяна молчала. Знала, что спорить бесполезно.
Потом начались ночёвки.
Первыми приехали тётя с дядей мужа из соседнего города. Валентина Петровна позвонила:
— Татьяна, родственники Димины на два дня приезжают. Переночуют у вас.
— Но мы не готовы принимать гостей…
— Да какие проблемы? Постелите на диване. Они непривередливые.
Тётя с дядей оказались шумными. Смотрели телевизор до ночи, громко разговаривали, рылись в холодильнике. Татьяна не высыпалась, на работу ходила как зомби.
Потом приехали двоюродные братья Дмитрия. Потом знакомые Валентины Петровны из её родного города. Каждый раз свекровь просто ставила перед фактом — такие-то люди приедут, остановятся у вас.
Татьяна протестовала, но Дмитрий умолял не портить отношения с родственниками. Обещал, что это последний раз. Но последний раз не наступал никогда.
Квартира превратилась в бесплатную гостиницу для всех, кому это было удобно. Татьяна приходила с работы и не знала, встретит ли дома незнакомых людей. Её вещи трогали, её пространство захватывали, её мнение игнорировали.
Внутри копилось раздражение. Усталость. Злость. Но Татьяна молчала. Терпела. Не хотела скандалов.
А потом случилось то, что переполнило чашу терпения.
Было субботнее утро. Татьяна планировала выспаться. Неделя выдалась тяжёлой, хотелось просто полежать в постели, никуда не спешить. Дмитрий уехал на рыбалку с друзьями ещё затемно.
Татьяна спала, когда раздался резкий звонок в дверь. Один раз, второй, третий. Настойчиво.
Таня накинула халат, сонными шагами поплелась к двери. Глянула в глазок — на площадке стояла Валентина Петровна. Рядом толпилось несколько незнакомых людей. Все с огромными сумками, баулами, пакетами.
Татьяна открыла дверь, зевнула:
— Валентина Петровна? Что-то случилось?
Свекровь улыбнулась широко:
— Ой, Танечка, извини, разбудили? Это моя родня из деревни приехала! Познакомься — тётя Клава, еë сын Виктор с женой Светой, и дети их, Максим и Лена.
Татьяна моргнула, пытаясь проснуться. Люди на площадке улыбались, одетые по-деревенски — старые куртки, вязаные кофты, резиновые сапоги. Дети смотрели любопытно, держась за родительские руки.
— Они в город по делам приехали, — продолжала Валентина Петровна, уже шагая в прихожую. — Тут поживут недельку. Ну, может, две. Или три, как получится. Места у тебя много, разместятся.
Свекровь махнула рукой родственникам, приглашая заходить. Те подхватили свои сумки, двинулись к порогу.
И тут что-то внутри Татьяны щёлкнуло.
Все эти месяцы. Постоянные визиты. Игнорирование её мнения. Превращение дома в проходной двор. Бесконечные гости. Бессонные ночи. Испорченные выходные. И теперь вот это — пять человек на неопределённый срок, без спроса, без согласования.
Татьяна выпрямилась. Сонливость испарилась мгновенно. Встала в дверном проёме, преградив путь.
— Стойте, — сказала Татьяна спокойно, но твёрдо.
Валентина Петровна обернулась:
— Что?
— Никто никуда не заходит.
Свекровь непонимающе посмотрела:
— Таня, ты чего? Это же родня. Им деться некуда.
Татьяна посмотрела Валентине Петровне прямо в глаза:
— Это вы своих деревенских пригласили, вот и устраивайте их у себя.
Голос звучал ровно. Без истерики, без крика. Просто констатация факта. Татьяна впервые за всё время замужества чувствовала абсолютную уверенность в своей правоте.
Валентина Петровна остолбенела. Рот приоткрылся, глаза расширились. Родственники за спиной растерянно переглянулись. Тётя Клава неловко переступила с ноги на ногу. Виктор со Светой стояли как вкопанные.
— Ты… что?! — наконец выдавила свекровь.
— Я сказала — устраивайте их у себя. Это моя квартира. Я не соглашалась принимать гостей.
— Но это же родня Димы! — Валентина Петровна повысила голос. — Ты обязана…
— Я никому ничего не обязана, — перебила Татьяна. — Это мой дом. И я решаю, кто сюда заходит.
Лицо свекрови налилось краской:
— Да как ты смеешь?! Бессердечная эгоистка! Людям деться некуда, они издалека приехали, а ты…
— У вас двухкомнатная квартира, — спокойно продолжила Татьяна. — Разместите их там.
— Там места мало!
— Значит, надо было думать об этом, прежде чем приглашать пятерых человек без спроса.
Валентина Петровна схватилась за голову:
— Ты… ты меня довела! Димка! — Свекровь схватила телефон, набрала номер сына. — Димка, срочно приезжай! Твоя жена с ума сошла!
Татьяна стояла в дверях, не двигаясь. Родственники из деревни смотрели то на неё, то на Валентину Петровну. Дети жались к родителям.
— Она выгоняет нас! — кричала свекровь в трубку. — Родню твою выгоняет! На улицу! Приезжай немедленно, поставь её на место!
Татьяна слушала и не чувствовала ничего, кроме облегчения. Впервые за долгое время не было желания оправдываться, извиняться, идти на уступки.
Дмитрий примчался через тридцать минут. Запыхавшийся, встревоженный. Увидел мать, родственников на лестничной площадке, жену в дверях.
— Таня, что происходит? — спросил муж, подходя.
— Твоя мать привела пятерых человек без предупреждения. Сказала, что они будут жить здесь две-три недели. Я отказалась их пускать.
Дмитрий растерянно посмотрел на мать, потом на жену:
— Но это же родня…
— Я не соглашалась принимать их.
— Таня, ну войди в положение. Люди издалека приехали. Всего на пару недель.
— Нет.
— Как нет?! — Дмитрий повысил голос. — Ты понимаешь, что говоришь? Это мои родственники!
— Твои родственники — твоя ответственность. Устрой их у своей матери.
Дмитрий нахмурился, сделал шаг к жене:
— Татьяна, прекрати истерику. Впусти людей.
— Нет.
— Я тебе говорю…
— И я тебе говорю, — перебила Татьяна. — Никто не зайдёт в мою квартиру.
Валентина Петровна подлетела к сыну:
— Димочка, ты слышишь? Она нас всех выгоняет! Родню твою на улицу! Что ты за жену взял? Бессердечная, чёрствая!
Дмитрий попытался успокоить мать, потом снова обратился к жене:
— Таня, я прошу тебя. Пожалуйста. Давай поговорим нормально.
— Не о чем говорить.
— Но почему?! Объясни хотя бы!
Татьяна вздохнула:
— Потому что я устала. Устала от постоянных гостей в моей квартире. От того, что меня никто не спрашивает. От того, что мой дом превратился в проходной двор. Хватит.
— Это всего лишь…
— Нет, — Татьяна покачала головой. — Больше нет. Всё.
Дмитрий попытался взять жену за руку, но Таня отступила:
— И ты тоже можешь не возвращаться. Заберешь вещи как-нибудь потом.
Муж застыл:
— Что?
— Я сказала. Можешь ехать к маме. Вместе с родственниками.
— Ты… это серьёзно?
Татьяна молча кивнула.
— Из-за какой-то ерунды ты готова разрушить наш брак?! — Дмитрий вскинул руки. — Из-за того, что родня на пару недель приехала?!
— Это не ерунда. Это последняя капля.
— Таня, одумайся! Мы же любим друг друга!
— Ты любишь свою мать больше, чем меня. Так езжай к ней.
Валентина Петровна всхлипнула:
— Вот видишь, Димочка! Я же говорила, что она плохая! Змеюка! Семью рушит!
Татьяна посмотрела на свекровь:
— Вы сами всё разрушили. Своей жадностью и наглостью. С первого дня облизывались на мою квартиру. Планировали, как её использовать. А меня даже за человека не считали.
— Как ты смеешь?! — Валентина Петровна шагнула вперёд, но Татьяна не отступила.
— Смею. Потому что это правда. Вы с самого начала видели во мне не человека, а владелицу трёшки. Удобную для ваших посиделок и ночёвок.
— Димка, ты слышишь, что она говорит?!
Дмитрий стоял, опустив голову. Молчал.
Татьяна повернулась к мужу:
— Если хочешь что-то сказать — говори. Если нет — езжайте все отсюда.
Муж поднял голову. В глазах читалась растерянность:
— Таня, я не понимаю. Почему ты так? Мы могли бы всё обсудить спокойно…
— Я устала обсуждать. Устала объяснять. Устала терпеть.
— Но…
— Всё, Дима. Больше не надо.
Дмитрий постоял ещё немного, потом развернулся к матери:
— Поехали. Разместим их у тебя как-нибудь.
Валентина Петровна вскинулась:
— Как это у меня?! Димка, ты что?!
— Мама, хватит. Поехали.
Свекровь попыталась спорить, но сын взял её под руку, повёл к лестнице. Родственники из деревни, так и не произнёсшие ни слова, подхватили сумки и потащились следом.
Татьяна стояла в дверях, пока все не скрылись за поворотом. Слышала, как хлопнула дверь подъезда. Потом тишина.
Закрыла дверь. Повернула ключ. Задвинула цепочку.
Внутри было странное ощущение. Облегчение, смешанное с пустотой. Понимание, что брак закончился. Но вместе с этим — свобода. Впервые за долгие месяцы настоящая свобода.
Татьяна прошла на кухню. Поставила чайник. Достала любимое печенье, села за стол.
В квартире — тишина. Никаких посторонних голосов. Никаких непрошенных гостей. Только тишина.
Дмитрий не звонил. Не писал. Видимо, понял, что возвращаться бессмысленно. Татьяна не жалела. Слишком многое было сказано, слишком глубокая пропасть образовалась между ними.
Впереди был развод — это стало очевидным. Но Татьяна не боялась. Квартира оформлена на неё, никаких претензий быть не может. Совместно нажитого имущества нет.
Прошло несколько дней. Дмитрий приехал за вещами, когда Татьяны не было дома. Позвонил заранее, предупредил. Забрал одежду, документы, личные вещи. Оставил ключи на столе.
Татьяна вернулась и увидела пустой шкаф, пустую полку в ванной. Постояла, глядя на эти пустоты. Не почувствовала грусти. Только облегчение.
Валентина Петровна звонила раз. Кричала в трубку, обвиняла в разрушении семьи, в бессердечности. Татьяна молча слушала минуту, потом сбросила звонок. Заблокировала номер.
Развод оформили быстро. Без скандалов, без дележа имущества. Дмитрий не претендовал на квартиру — понимал, что бесполезно. Подписали бумаги, разошлись.
Татьяна вернулась домой. Прошла по комнатам. Теперь здесь снова был её дом. Только её. Никто не заявится без спроса. Никто не будет шуметь и мешать. Никто не превратит квартиру в проходной двор.
Подруги звонили, интересовались, как дела. Татьяна отвечала коротко — нормально. Не хотела обсуждать подробности. Просто жила дальше.
Работа, дом, редкие встречи с друзьями. Простая, спокойная жизнь. Без драм, без скандалов, без непрошеных гостей.
Иногда Татьяна думала о том, что случилось. Анализировала. Понимала, что главная ошибка была в том, что терпела слишком долго. Надо было ставить границы сразу. С первого же раза, когда Валентина Петровна пригласила гостей без спроса.
Но лучше поздно, чем никогда.
Через несколько месяцев Татьяна сделала косметический ремонт. Переклеила обои в спальне, поменяла шторы, купила новый диван. Хотела обновить пространство, стереть следы прошлого.
Получилось хорошо. Квартира стала по-настоящему её. Каждая вещь выбрана лично, каждый уголок обустроен по вкусу. Никаких компромиссов, никаких уступок.
Однажды вечером Татьяна сидела на балконе. Пила сок, смотрела на закат.
Татьяна подумала о том, что, возможно, когда-нибудь встретит кого-то. Снова выйдет замуж. А может, и нет. Главное — больше никогда не позволит никому нарушать её границы. Не будет терпеть то, что терпеть не должна.
Жизнь продолжалась. Спокойная, размеренная, свободная. Такая, какой Татьяна хотела её видеть.
И это было самое главное.
